Липецкая газета. 2008 г. (г. Липецк)

äÓÎÓÍÓ· êÓÒÒËË Какого цвета жизнь? á‡Ï˜‡ÚÂθÌÓÏÛ „  ‡ÙËÍÛ, ÔÓ‰‡  Ë‚¯ÂÏÛ ÎËÔ˜‡Ì‡Ï ¯ÂÒÚ¸ÒÓÚ Ò‚ÓË ı  ‡·ÓÚ, ËÒÔÓÎÌ fl ÂÚÒ fl ‚ÓÒÂϸ‰ÂÒ fl Ú ÎÂÚ Так какого же она цвета, жизнь? Для Масабиха Ахунова, в первую очередь, — черная и белая. То есть свет и тьма, любовь и ненависть, надежда и отчаяние. Так говорит он сам. Вся остальная гамма расположена, считает мастер, между этими полюсами. Потому-то и выбрал он линогравюру, чья выразительность, как ни парадоксально, лишь усиливается аскетизмом средств, которыми располагает художник. Когда-то татарский поэт Мустай Карим написал: «Не русский я, но россиянин...» То же вправе, наверное, сказать о себе и Маса- бих Фатхулисламович. Уроженецбашкирского села, он многие годы живетвцентреРоссиии упоенно запечатлевает в своих произведениях еепростор,еепоэзию,ее историю, ее дух и веру. УАхуновасвышетыся- чи рисунков и гравюр, в том числе посвящен- ных и нашей липецкой земле, Новолипецкому металлургическому комбинату. Мастер участвовал в ста пятидесяти (а может, их было и заметно больше) выставкахиусебянародине, и за рубежом — в Италии, Чехии, Германии, Сирии... А живет он в Воронеже и крепко дружит с липец- кими коллегами, например с народным художником России Юрием Гришко, заслуженным художником России Виленом Дворян- чиковым. Так что вовсе не случайно именно липчанам Масабих Ахунов преподнес в дар шестьсот своих работ. В начале марта у Ахунова юбилей. А накануне в липец- ком Доме Мастера открылась экспозиция его графики. Она называется «Колокола России». И.Н. ì  ÓÍË ÓÔÚËÏËÁχ Пусть до Дели далеко... àÁ ó‡ÔÎ ˚ „Ë̇ Ò Î ˛ ·Ó‚¸ ˛ Становясь актером или художником, ты выбираешь не профессию, а образ жизни. Можно поменять одну работу на другую, а вот жизнь не сменишь. А главное — важно ощущать свою востребованность: музыкант не будет играть при пустом зале, поэт — постоянно писать «в стол», а художник — складывать свои картины в темном углу. Ну и, наконец, что касается заработка, это, прямо скажем, не слишком надежное занятие. И все равно рядом с нами живут люди, которые навсегда верны своему призванию. Павел Весел- кин про с ебя говорит так: «Я счастливый чело- век. Я всю жизнь делаю любимое дело, я от него ни- когда не устаю, мне оно не надо- едает». Любимое его дело (оно же —профессия, оно же — работа, да- ющая кусок хле- ба) — живопись. Я предполагала, что Павел Евге- ньевич начнет рассказывать о трудной уча с - ти художника, живущего в про- винции. Не тут- то было! Родной Чаплыгин для Веселкина — не- иссякающий ис- точник вдохнове- ния. Он не устает радоваться кра- соте его улочек, уголкам природы, закатам и рассветам. Для настоящего художника знакомые пейзажи не могут примелькаться: он каждый день будет видеть их по-новому. Когда разговариваешь с Павлом Евгеньевичем, то заряжаешься его оптимизмом. Да, у него нет мастерс- кой, зато есть подвал, который он сам оборудовал, там и работает. Освещение? Да какие проблемы, в любой момент можно выйти на улицу! Опять же он много пишет на пленэре. Как зарабатывать живописью? У Веселкина есть потрясающе мудрое правило: «Если о деньгах не за- думываешься, они сами приходят». И ведь действительно приходят. Есть, например, поклонник творчества чап- лыгинского художника, который собирает его работы. Что-то продается на выставках. За минувший год Павел Евгеньевич, помимо Липецка, выставлялся в Данкове, Лебедяни, Ельце, Задонске, в музее имени Герасимова в Мичуринске. После елецкой выставки к нему подошли индусы и... предложили приехать с экспозицией в Центр Рериха в Дели. Ну, понятно, что до Дели слишком далеко. Зато Ве- селкин съездил к родственникам в Таллинн и там опять же много писал. Побывал в Суздали, в Ростове Великом — отовсюду привез массу впечатлений, естественно, на холстах. Я спросила его о самом сильном впечатлении вжизни. И знаете, что он вспомнил? Как в детстве родители учили его переводить старушек через дорогу. Вот это он запомнил на- крепко, это определило его отношения с окружающими. Наверное, стоит сказать, что Павел Веселкин закон- чил Рязанское художественное училище, что он член российского Союза художников. Можно упомянуть, что его отец был профессиональным музыкантом, а живо- писью занимался как любитель. А вот Павел стал про- фессиональным художником, но в молодости играл на бас-гитаре в ансамбле. Такая уж наследственность. Впро- чем, о чем могут поведать все эти подробности? Гораздо интереснее просто смотреть работы Павла Евгеньевича и беседовать с ним самим. Потому что его гармоничные, умиротворяющие картины — продолжение его светлой, доброй души. Елена БРЕДИС. Руководит Мария Николаевна сразу двумя, быть может, самыми по- пулярными в Лебедяни самодеятель- ными коллективами: хором ветеранов войны и труда и ансамблем народной песни «Сударушка». Интересно, что когда два десятка лет назад Дворниковой предложили взять под свою руку хор ветеранов, она долго отказывалась. Кто-то даже решил — кокетничает, хочет, чтобы поуговаривали. А она просто робела: достанет ли ей характера, мудрости работать с людьми намного старше, чем она? Марии тогда было тридцать восемь… Правда, как профессионалу опыта ей было не занимать. Песня стала ее спутником сызмальства. Уже в Оль- ховской школе была запевалой. Тогда же поняла: музыка — ее судьба. За- кончила культпросветучилище, потом — Тамбовский институт культуры. Ее группы удачно выступали в смотрах, конкурсах, на фестивалях, она уже была методистом районного ДК. И все-таки заниматься с хором ветера- нов побаивалась... И вот минуло двадцать лет. Сего- дня она хорошо знает: с такой само- отдачей, как ее седые, не самые здо- ровые физически подопечные, не поет никто. Этот хор, да простится мне стереотипное сравнение, но по- другому не скажешь, как семья. Здесь умеют заботиться друг о друге. У пев- цов общие радости, печали, праздни- ки, начиная с дней рождения. В сущ- ности, это уже клуб, где встречаются, пьют чай, говорят друг с другом обо всем на свете. Ну и, конечно, поют. Красиво, душевно, вдохновенно, под- заряжаясь один от другого. Песня для пожилых людей и лекарство от неду- гов, и защита от чьей-то черствости, раздражения, косых взглядов — это- го, что уж таить, нынче хватает… В очередной выходной тридцать пять хористов Марии Николаевны бодро поднялись на сцену ДК, забыв о боли в ногах или спине, о скачущем давлении или сбивающемся сердеч- ном ритме. И вдруг кто-то из них ска- зал: а мы ведь выступаем перед пуб- ликой в 281-й раз. Их слушают и в самой Лебедяни, и в селах района. Пожалуй, на лебедян- ской карте нет уголка, где бы они не побывали. И репертуар солидный: около двухсот песен. Дворникова подбирает их обдуманно, она прекрасно понима- ет не только что по силам ее ветера- нам — по силам-то им многое, но и что отвечает их вкусам, что способно тронуть их сердце. Между прочим, над каждой песней работают, случа- ется, и месяц, и полтора. Оттого и звучит она удивительно мощно, ши- роко, на свободном дыхании. Есть, конечно, и самые любимые песни: «Майский вальс», «Славное море, священный Байкал…», «Лизавета». А еще — песня о Лебедяни. … Не так давно в областной ад- министрации чествовали работни- ков культуры и искусства. Лебедян- ский район стал «бронзовым» призе- ром региональных Дней культуры, которые ныне именуют конкурсом на лучшую организацию досуга в муни- ципальных образованиях. А среди тех, кто награжден в номинации «Хранитель традиций», была Мария Николаевна Дворникова, заслужен- ный работник культуры с 35-летним стажем. Владимир АКИМОВ. г. Лебедянь. 27 февраля 2008 г., № 38-39 (23166-23167) 5 ëÎÓ‚Ó Ó Ô  ËÁ‚‡ÌËË Танцевальная педагогика ᇘÂÏ ÔÓ‰Ò˜ËÚ ˚ ‚‡Ú¸ ̇„  ‡‰ ˚ Вчера она лежала пластом, грипповала. Но наутро через силу поднялась и… уехала за тысячу километров, в заполярье, в Мурманск. Там шел чемпионат по спортивным танцам, и нашей землячке — судье республиканской категории Лильяне Викторовне Разумовой надо было работать в судейской коллегии. А вернувшись, она сразу включилась в дела своего ансамбля. Некогда болеть, если под твоим началом двести человек. И ты нужна каждому из них. А тут еще и встреча с журналистом назначена... Итак, разрешите представить: Лильяна РАЗУМОВА, возглавляющая известный и в области, и в России ансамбль бального танца «Грация». Президент областной Федерации танцевального спорта. Заслуженный работник культуры России. —Унаскакбыдва направления, — объ- яснялаонамне.—Мы готовим концертные программы с танго, вальсами, фокстро- тами, а для разного рода творческих со- ревнований — спор- тивные их варианты. Конечно, дети и спорт — вопрос непростой. С одной стороны, есть шанс проявить себя, показать свою индивидуальность, закалить характер. С другой—опасно, если честолюбие, жажда первенствоватьлюбой ценойперехлестывают черезкрай.Такчтотут мне и моим коллегам надо быть сначала пе- дагогами, а потом уж хореографами.Жаль, что некоторые родителинедопонимают, делаютупортольконалидерство,напризы.Норазвеневажнее, еслимальчикилидевочканачинаетдвигаться,распрямляется, если ему или ей по-настоящему нравится танцевать?.. Нет, честолюбие в меру, наверное, необходимо. Мне ведь оно тоже не чуждо. Аужвюности... Знаете, что я пообещала себе, когда стала заниматься танцами — причем довольно- таки поздно? Что всех догоню и обойду. И, представьте, — обошла. Вообще-то танцевать надо начинать рано. Мы в свой ансамбль принимаем ребят с пяти лет. А в шесть они уже выступают на конкурсах. Аявот опоздала. Оченьужмногимувлекалась.Итеатром, и легкой атлетикой, и плаванием, и гимнастикой, и рисова- нием, и даже наукой под названием этология—о поведении животных, изучала, между прочим, дельфинов, это страшно интересно.Нопотомвсекакотрезало. Только танцы. Сначала были народные. Но однажды у себя в Смоленске шла мимо танцзала «Молодость» и вдруг увидела девочек в воздушных платьях, мальчиков в строгих костюмах с бабочками. Они мне показались такими необычными, совсем не похожими на остальных сверстников. В общем, это было мое. Правда, домашние твердили: танцевать—непрофессия.Ияполучила диплом химика-биолога. Но стала все равно хореографом. Когда оказалась в Липецке, ансамбля «Грация», в сущ- ности, уже не было. Уехала его создательница Нелли Мар- ковна Гутман, и после этого все пошло на спад из-за частой смены руководителей. Прихожу на занятия — а там всего три человека. Но через два годамыуже удачно выступилина всесоюзном фестивале ансамблей бального танца в Орле. В этом году…позвольте, дайте посчитать. Ну да, я в «Грации» уже тридцать три года. Даже не верится. Вообще знаете, что у нас в ансамбле происходит с детьми? Они получают уроки взаимоотношений между мальчиками и девочками. Мальчики осознают себя мужчинами, если угодно, рыцарями, а девочки—барышнями, дамами. Пара —это маленькая команда, где нужно умение идти на комп- ромиссы, понимать партнера, чувствовать себя ответствен- ным за его настроение, успех. В «Грации» не может быть того, что случаетсяв тойжешколе, когдамальчикпроявляет интерес к девочке, дергая ее за косу или колотя ранцем по спине. По-моему, это очень важно. Не менее, чем привычка всегда выглядеть аккуратным, подтянутым, чем постиже- ние красоты движения, чем самореализация в танце. У «Грации» масса дипломов, наград самых престижных конкурсов, соревнований.Выспрашиваете, сколько?Ей-Богу, мне и в голову не приходило их подсчитывать. Зачем это? Танец, если он получился, сам по себе награда. Имне, и всем, кто у меня занимается—детям, взрослым… Записал И. НЕВЕРОВ. В эти дни у Лильяны Викторовны юбилей. И земляки, друзья, тысячи учеников сердечно поздравляютее с круглой датой. ФОТО АНАТОЛИЯ ЕВСТРОПОВА ФОТО ВЛАДИМИРА АКИМОВА ë ÔÂÒÌÂÈ ÔÓ ÊËÁÌË Храня традиции… ãÂ͇  ÒÚ‚Ó ÓÚ ‚Ò ı ̉ۄӂ Бывают такие особые, счастливые минуты на концертах: публика вдруг подхватывает мелодию, звучащую со сцены. И тогда Мария Дворникова обычно, как и полагается хормейстеру, стоящая спиной к залу, поворачивается к поющим слушателям и начинает дирижировать ими. — Пожалуй, ты прав, —согласилсяЧечелев.—Но все-таки профессиональных чтецов становится мень- ше. И к звучащему слову сегодня относятся не так чутко и строго, как в пре- жние времена. Вот меня в Ленинградском институте театра, музыки и кино ве- ликолепный педагог Стран- гиллаШабобитаевнаИртлач научила ценить каждую запятую у Пушкина или Лермонтова. А многоточие — это же такая глубина, такая бездна... — Странгилла Шабоби- таевна? Странное имя для преподавателя сценической речи в русском вузе... — Представь себе. Она турчанка, но всюжизнь про- жила в Ленинграде. Играла в ТЮЗе, замечательно пела, у нее был потрясающий го- лос, недавно вышел диск с ее вокальными записями. Так вот, она заставляла меня думать: зачем я вышел на сцену? Есть ли у меня право исполнять классическую поэзию и прозу? Что я могу добавить моим тембром, интонацией, моимвидением к хрестоматийному тексту? А может, я не прибавляю, а убавляю, обедняю его? —Тыуже в студенческие годы решил стать чтецом? —Нет, нет.Ядолгоиграл втеатре.Ноэтонеприносило особой радости. Знаешь, в те времена в нашем липецком театре, случалось, на сцене были двадцать человек, а в зале — пятнадцать. Ну и заработки нищенские. И я рискнул—ушел в филармо- нию с репертуаром из двух- трех рассказов Шукшина. — Никогда не хотелось позже вернуться на драма- тическую сцену? — Я не жалел и не жа- лею, что выбрал профессию чтеца. Пусть другие жале- ют, что им не повезло изо дня в день читать людям строки Пушкина, Лермон- това, Фета. —Атыговоришь—уми- рающий жанр… — Ну, разное бывает настроение. Иногда так ус- таешь—не столько от физи- ческого, сколько от эмоцио- нального напряжения... Но вот подходит после концерта человек и признается: он с детства любил «Выхо- жу один я на дорогу...» А послушав тебя, открыл в знакомом, родном что-то неожиданное, раньше он понимал эти стихи по-дру- гому. Ага, думаешь, значит, есть в моем деле смысл. — Ты, я знаю, часто вы- ступаешь вшколах, коллед- жах. По-моему, там очень трудная аудитория, осо- бенно сегодня. Они приуче- ны к «крутым» зрелищам, играют в «стрелялки», с тоской открывают книгу, поскольку преподаватель требует. А ты к ним — с Лермонтовым… — А ты что предлага- ешь? Оставить их один на один с телевизором? Мы уже, считай, и так два-три поколения упустили. В чем- то эти ребята разбираются лучше нас, не спорю. В мар- ках машин, в компьютерах. Я-то и с мобильникомникак не освоюсь, даже с собой его не ношу. Но «стрелялками» пустоту в душе, в голове не заполнишь. И мы должны идти к ним, иного не дано, — с Пушкиным, Чайковс- ким, Есениным. В нашей филармонии делается, по- моему, очень доброе дело: мы подготовили двенадцать программ музыкального лектория, несем этим маль- чишкам и девчонкам музы- ку и слово. Лекторием руко- водитНаташа Сосновская, у нее это хорошо получается. Вообще сейчас в филар- монии очень творческая атмосфера. Когда коллек- тив возглавила Наталия Николаевна Мекаева, она взяла четкий ориентир—на классику. Исчезли цыган- щина, попса. Мы занима- емся тем, чемиспокон веков занимались филармонии: просвещаем, приобщаем к настоящему искусству. — Ты считаешь, вам эта миссия удается? —А ты посмотри, сколь- ко людей приходят на наши вечера. И посмотри, как те же подростки, когда я читаю стихи, вдругперестаютпере- шептываться, хихикать… — В общем, ты чувству- ешь себя не только артис- том, но и педагогом, просве- тителем… — А как же… У меня большой просветительский опыт. Мне, между прочим, служить довелось в Москве. С начштаба у нас были доб- рые отношения, и я догово- рилсясним, чтобудупочаще водить ребят из моей роты в галереи, на концерты, в те- атры. В роте было довольно много липчан, в основном из села. И я видел, что они, совсемнеискушенные люди, вовсе не глухи к хорошей музыке в консерватории, к полотнам в «Третьяковке». А какое впечатление на них произвел «Царь Федор Иоаннович» со Смоктунов- ским! Нет, эти попытки не бывают бессмысленными, бесполезными. Датежешкольники,тоже поколениеnext.Идупоулице, вдруг какие-то подростки так вежливо, почтительно здороваются. Кто такие? Да вы у нас три года назад были, говорят,«Перчатку»Лермон- това читали. Понимаешь, за- помнили—ине толькоменя, но и что я им читал… — А сам ты как при- страстился к актерству? — Я тоже деревенский. Жили мы в селе под Алма- Атой. Там и школы-то не было. Я ходил учиться в соседнюю деревню за пять километров. И учиться, и в драмкружок. Зима, мороз, уже темно, где-то Ñۯ‚ÌÓ Наедине со всеми óËÚ‡ fl èÛ¯ÍË̇ Ë îÂÚ‡ ‚ ˝ ÔÓ ı Û  Ó͇ Ë ÔÓÔÒ ˚ ФОТО ОЛЬГИ БЕЛЯКОВОЙ Анатолий Чечелев выбрал профессию удивительную, главное — редкую. Профессию чтеца. — Не знаю даже, что тебе рассказать, ведь мой жанр умирающий, — произнес артист, едва мы пожали друг другу руки. Я был обескуражен таким началом и кинулся защищать дело, которому он служит четыре десятка лет. Да почему же умирающий, уговаривал я Анатолия Чечелева, сейчас же так модны аудиокниги. Сверхзанятые люди благодаря им без отрыва от дел, где-нибудь в машине, вагоне СВ или самолете, слушают записи — кто Толстого, кто Булгакова, кто Пелевина. Говорят, сам президент по дороге на службу успевает таким образом знакомиться с книгами по российской истории. там волчий вой, но у меня —кружок, репетиция, ког- да такое дело, волки тебя не остановят… Ну а потом культпросветучилище, пи- терский институт. Моими сокурсниками были Миха- ил Боярский, Лена Драпеко — помнишь ее в фильме «А зори здесь тихие…»?, Юра Васильев. — Когда-то прославлен- ный чтец Дмитрий Журав- лев заметил, что его ремесло посложнее драматической игры. В обычном театре исполнителя прикроют — режиссер, партнеры, деко- рации, сюжет. А на эстраде ты один на один с публикой. Он прав? — Еще как прав! На эс- траде ты голенький. В луч- шем случае — тебя осветят, поставят микрофон. И все. Если ты холодный, пустой, то этого не спрячешь. И уйдешь за кулисы под стук собственных копыт. Театр одного актера — трудное испытание. Тут сразу ясно: дано или не дано. Вот Елене Камбуровой дано. Поэзия и музыка проходят через ее сердце и преображаются. Она, женщина, поет пес- ни Высоцкого, и это так естественно, органично. Слушаешь какого-нибудь певца, подражающего хри- потце Высоцкого, и тебя он раздражает. А Камбурова прекрасна. И не возникает ни тени протеста, только благодарность. Я с нею пе- реписываюсь. И однажды так и написал ей: вы совесть нашей эстрады. — Но по большей части нынешняя эстрада без со- вести… — Да уж какая совесть у всяких там хохмачей, у этих, которые на «Фабрике звезд». Тоже мне «звезды». Звезды — они на небе. А на земле—люди. Талантливые или бездарные, совестливые или бесстыдные. —Тысейчас готовишься к своемуюбилею. Как тыего отметишь? —Надеюсь, тыне про за- столье?Работаюнад сольной программой «Гул шести- десятых». Остановился на поэзии трех моих любимых авторов: Рождественского, Евтушенко, Левитанского. —Немножко неожидан- ное соседство. Левитанский — лирик на все времена, а, допустим, Рождественский очень уж привязан к той эпохе, очень комсомольский поэт… — У него тоже очень сильная лирика. И в граж- данственных стихах многое не устарело. Те же строчки о парнях с поднятыми во- ротниками, о мальчиках, что стоят как памятники обманутой мечте, скучных, неприкаянных, не дождав- шихся, как пишет Рождест- венский, свидания, которое назначила им история. Раз- ве это устарело? Молодые без идеалов, одинокие, от- чужденные, рано уставшие, затосковавшие... —Можно один наивный вопрос напоследок? Скажи, как тебе удается заучивать наизусть огромные пласты текста — особенно если это не стихи, а проза? — Просто зубрю. Без вариантов. За три дня, за неделю выучу, к примеру, рассказ Шукшина, Зощен- ко. Но это не самое трудное. Дальше начинается насто- ящая работа. Чтецкая, ак- терская. На рассказ уходит месяц, полтора, иногда боль- ше. На сольную программу — год. Раньше выходить с нею к публике было бы без- ответственно, нетворчески. Беседовал И. НЕВЕРОВ. ФОТО ИЗ ДОМАШНЕГО АРХИВА Человек с фамилией Веселкин, видимо, просто обязан быть оптимистом. ФОТО НИКОЛАЯ ЧЕРКАСОВА /