Липецкая газета. 2008 г. (г. Липецк)

18 июля 2008 г., № 139 (23267) 4 БЫЛОЕ ëÔˆ‚ ˚ ÔÛÒÍ ãËÔˆÍÓ„Ó Ó·Î‡ÒÚÌÓ„Ó Í  ‡Â‚‰˜ÂÒÍÓ„Ó ÏÛÁ fl Ë  ‰‡ÍˆËË «ãÉ» àÁ ËÒÚÓ  ËË ‚ ˘ ÂÈ Про чулки и колготки Сейчас почти невозможно установить, когда связали первую пару чулок. Некое подобие вязаных детских носков археологи извлекли из захоронения пятого века. Вязанью суждено было возродиться лишь к тринадца- тому столетию в Италии. Од- нако средневековье еще не знало чулок как самостоя- тельного элемента одежды. Ноги обтягивали штаны-чулки, сшитые из сукна, холста или тонкой кожи. А солдаты и про- столюдины в большинстве своем обходились обмотками. Родиной вязаных чулок принято считать Испанию: вя- заные вручную чулки там укра- шали цветной вышивкой. Та- кие изделия ценились особен- но: их предназначали в дар царствующим особам. Напри- мер, счастливым обладате- лем чулок стал английский ко- роль Генрих VIII (1491—1603). Неизвестно, как долго вя- зальщицы корпели над изго- товлением чулок. Однако слу- чилось так, что одна из них об- рела близкого друга в лице магистра философии, выпуск- ника Кембриджа Уильяма Ли. Огорченный тем, что у воз- любленной не остается вре- мени на свидания, он попы- тался ускорить процесс вяза- ния и взялся за изобретение вязальной машины, способ- ной работать вдесятеро быст- рее, чем самая ловкая вя- зальщица. Уже в 1589 году одна из его первых машин могла делать в минуту тысячу двести петель вместо ста при обычной ручной вязке. Окон- чательное внедрение чулоч- ной машины датируется 1656 годом. В Россию чулки попали с Запада, а название получили восточное — от татарского слова «чолгау», что означает «онучи», «портянки». В шест- надцатом веке чулками на Руси называли и мя г к ую обувь. В Европе полная замена чулок, шитых из сукна, барха- та и шелка, на вязаные и три- котажные произошла лишь к концу восемнадцатого столе- тия. А всеобщая мода на пан- талоны покончила с мужскими чулками: с середины поза- прошлого века в мужском гар- деробе остались в основном носки. С дамскими чулками про- исходило прямо противопо- ложное: чем короче станови- лось платье, тем больше вни- мания уделялось чулкам. В том же девятнадцатом веке необычайное распростране- ние чулки получают в быту русской деревни. Щеголихи натягивали на себя по шесть пар шерстяных чулок — для того, чтобы соответствовать деревенским представлени- ям о красоте и казаться тол- ще. Крестьянки победнее шли на хитрость: обматывали ноги полотнищами домотка- ного холста или сукна (онуча- ми), а уже поверх надевали чулки. Деревенские чулки обычно вязали из черной или коричневой пряжи, какие по- наряднее — в верхней части были белыми, ниже — цвет- ными полосатыми или узор- ными. В начале двадцатого века в городах вошли в моду чулки из специально обработанной хлопчатобумажной пряжи с шелковистым отливом — фильдекоса и фильдеперса (в переводе с французского — «шотландская нить», «пер- сидская нить»). Сначала по- лагалось носить лишь темные и белые чулки. Но по мере укорочения подола все попу- лярнее становились чулки кружевные, ажурные, «в се- точку». После Первой мировой войны спрос на чулки был на- столько велик, что важнейшие изобретения в текстильной промышленности 1920 годов — искусственный шелк и син- тетические волокна — в пер- вую очередь были применены для производства чулок. Ней- лоновые чулки впервые поя- вились в США в 1939 году. По- пытки внедрить в обиход цвет- ные чулки долгое время кон- чались неудачей: широкое распространение они получи- ли лишь в спортивной одежде. И только в 1960 годах цветные чулки стали дополнением пов- седневного костюма и даже вечернего туалета. Какое-то время в моде были чулки с вы- тянутой вверх черной пяткой и подчеркнуто выделенным швом. А в конце 1950 годов уже родились колготки. Слово это заимствовано из чешского языка в результате сокраще- ния словосочетания, звучав- шего буквально как «чулочные штанишки». Кстати, «штаны-чулки» были принадлежностью мужс- кого костюма в средние века. Тогда каждый «чулок» натяги- вался отдельно; в двенадца- том веке их привязывали к ко- ротким штанишкам, а позднее — к куртке. Причем левая и правая половины были разно- го цвета. Такая одежда назы- валась «ми-парти» (в перево- де с французского — «разде- ленный пополам»). Ну а теперь «штаны-чулки» — обязательная принадлеж- ность дамской одежды. Татьяна ВЫСОЦКАЯ, старший научный сотрудник Липецкого областного краеведческого музея. ä  ÂÒÚ¸ fl ÌÒÍË ÔËҸχ Хлеб отбирали под гармошку... Вопрос из старого фильма: «Куда бедному крестьянину податься?» звучал на Руси во все времена. Власти как будто бы постоянно хлопотали о благе деревни, только на деле это всякий раз почему-то оборачивалось для кормильцев страны новыми бедами и притеснениями. Особенно доставалось таким территориям, как Центральное Черноземье, где аграрное население составляло большинство. Скажем, в двадцатые годы прошлого века здесь, в Центрально-Черноземной области, крестьян было свыше девяноста процентов. И насильственные меры по отношению к ним порождали множество драм и трагедий. Об этом свидетельствуют документы, хранящиеся в архивах. Весна 1928 года. Обстановка тяжелая — кризис хлебо- заготовок, что ставит под угрозу планы индустриализации страны. ВМоскве принято решение о чрезвычайных мерах. 13 февраля Сталин издает директиву с требованием ликви- дировать нехватку хлеба. На местах начинают ее с рвением выполнять... Как это было, читаем в крестьянских письмах тех лет. «16 февраля 1930 г. в село Н. Колыбелка Хлевенского района приехал зам. председателя райисполкома и вы- работал такой план для сбора семян. Часов в 10 вечера председатель взял с собой гармониста с гармошкой, и они пошли в сельсовет, и вся молодежь за ними. В сельсовете они открылиигрыи танцы. Через недолгое время приказали звонить в колокол. Когда зазвонили в колокол, тут получи- лась тревога. Крестьяне, не понявши дела, подумали, что это пожар, похватали вилы, лопаты и бегают по селу, ищут пожар, а пожара нет, и не поймут, в чем дело. Оказалось, в колхозе звонят для заготовки семфонда. Тут уже был сбор семян не по заказу, а по желанию администрации. Один из крестьян (ниже середняка) заходит в сельсовет и говорит: «Довольно вам, товарищи, играть, если вы хотите дело де- лать, надо делать.» Но администрации это не понравилось, и начали с этого крестьянина собирать семфонд, брали хлеб, невзирая на состояние крестьянина. Этим администрация доказала крестьянству несправедливость в нашей работе, и крестьянство сетует на неправильности совработников». В селе Добринка «председатель Александровского сельсовета утром собрал бедноту и объявил, что сегодня пойдем раскулачивать. Выстроив собравшуюся бедноту в ряды и взяв красный флаг, гармониста, пошли по селу с песнями и игрой. Причем раскулачивание произошло сти- хийно, без предварительной подготовки к этому граждан, без разъяснения на эту тему... Не была создана комиссия по раскулачиванию. Раскулачивание произошло следую- щим образом: ходили от дома к дому среди зажиточных, устраивали митинг, после чего спрашивали бедноту «будем раскулачивать или нет?» Во время раскулачивания бедноте было сказано, что все собранное от кулаков немедленно на месте будет распределяться среди бедноты. Но отобранное имущество было распределено между собой, как-то: предсе- датель взял себе плащ, сапоги. После раскулачивания 5 хо- зяйств, председателем была собрана беднота в сельсовет, где последний, порезав отобранной ветчиныу кулаков, устроил пирушку с пляской и гармошкой. По окончании пирушки было открыто собрание по проведению раскулачивания и назначению комиссии». Для решений по раскулачиванию в краях, округах, районах и сельских Советах, действительно, должны были создаваться специальные комиссии. Им вменялось в обя- занность определять категории хозяйств, составлять списки крестьян, подлежащих раскулачиванию, проводить учет и передачу имущества колхозам и финансовым органам. Однако на практике все сплошь да рядом делалось произ- вольно и жестоко. Граждане с. Боровое Усманского района писали в ЦИК СССР М.И. Калинину: «В 1929 г. весеннюю заготовку про- водили Уполномоченные РИКа насильственным путем. Ходили по домам середняков и даже бедняков, выгребали сами последний хлеб и семена, отвечая, что план хлебоза- готовки нужно выполнять, не считаясь ни с чем, а вы хоть сейчас сдохни... Раскулачили несколько фактических се- редняков, отобрав у них все, что имелось, даже проводили торги сами уполномоченные между собой с предложенной цены и покупали сами. До настоящего времени ничего не вернули. Народные суды фактически подрывают автори- тет советской власти. Собирают повестками в один день громадное количество людей, начинают судить с 12-2 часов дня. Разберут несколько дел, а остальные откладывают до следующего раза. Люди, прибывшие за 30-50 верст, идут обратно. На следующий раз, говоря, чего ходить напрасно, ругают Советскую власть...» Война с крестьянством началась, однако, гораздо рань- ше. В селе Лубна Куйманской волости Лебедянского уезда еще в конце 1919 года хватало недовольных реквизицией хлеба. Там вспыхнуло стихийное восстание. Восемнадцать якобы зачинщиков были арестованы и направлены в ли- пецкую ЧК. На них завели дело. Но, поскольку восстание носило неорганизованный характер, «было лишь вспышкой под влиянием некоторых кулаков», в лагеря отправили на один год лишь двоих, причем через несколько месяцев их освободили условно-досрочно. В акте о тех событиях 12 де- кабря 1919 года в селеЛубна членыреквизиционного отряда записали следующее: «...Толпа, собравшаяся по набатному колоколу, направиласькштаб-квартире рекв. отряда.На все предупреждения и просьбу отойти толпа кричала: «Давай их всех сюда!», «Обезоруживайих!», «Поджигай дом!» и т.д. Комиссар разведки Липецкой ЧК вышел и сказал: «Убейте меня здесь на месте, а агентов я вам не выдам и оружия не сдадим». После долгих увещеваний со стороны комиссара и 6-часовой блокады толпа начала расходиться... Если бы не комиссар, которого граждане с. Лубна послушали, оче- видно как односельчанина, то толпой были бы уничтожены все агенты...» Авот еще одно письмо-жалоба в редакцию газеты«Прав- да» от крестьянинаУсманского района: «Не думаля, старик, обращаться к тебе с мелочью, но вынудили меня обратиться к тебе и рассказать своюгорькуюмужицкуюобиду-правду... Я веду показательное выращивание культур... Участвовал в выставках, где все время получал свидетельства, премии за улучшенное показательное ведение хозяйства. И что же меня, культурника, начинают заедатьнегодяи села, бывшие растратчики, выкинутые партийцами, стремящиеся реаби- литироваться перед районнымначальством. В данное время лишен лошади кражей... В хлебозаготовку 1929—1930 гг. я указал, сколько вывез хлеба и сколько осталось. И что же? Всего две недели тому назад селькомиссия по хлебоза- готовке, до сих пор считавшая мое хозяйство выполнившим задание, отчуждает у меня имущество — 1 хату, 1 амбар и шкаф, предлагает вывезти последние 25 пудов ржи. Почему меня разоряют, я не знаю... Не могу понять, за что меня так разгромили. Не кулак, даже не крепкий середняк, передовик, активист сельского хозяйства, и, извольте, это называется поощрение?» Так уж получалось на Руси: столетиями мужик первым расплачивался за все реформы и эксперименты «верхов». Но, может быть, когда-нибудь эти вековые уроки нас все- таки научат следовать в преобразовании аграрного сектора заповеди легендарного основоположника медицины: «Не навреди»? Елена ЖУКОВИНА, главный специалист Государственного архива Липецкой области. Невестка арапа Петра Великого — Душка, как ты сюда попала? — спросила Мария Алексеевна ма- ленькую женщину, круглолицую, с вздернутым носом. —Не Душка я, а Катюха. — Разве ты не из Покровского? — Оттуда. Господ Пушкиных... Душка, маманя моя, позапрош- лым летом от чахотки померла. И батюшка Прохор помер нынешней весной. Мария Алексеевна погрустнела. Еще по дороге в Липецк она думала о том, что надо обязательно побы- вать в Покровском, передохнуть там хотя бы денька два. А тут сразу пропало все желание. Она хорошо помнила крепостную девку Душку, вернее Евдокию, которую батюшка Алексей Федорович выдал за коню- ха Прохора Чурилина в тот самый год, когда самаМария повенчалась с напористымкапитаном артиллерии Осипом Абрамовичем Ганнибалом. С тех пор минуло много лет. Она недавно продала сельцо Захарово, купленное ею специально для отды- ха внуков, особенно своего любимца Саши. Теперь тот уезжает в лицей, а ей предстоит доживать в селе Ми- хайловское. Порывистый ветер, разогретый горячими песками поймы Вороне- жа, давит удушьем. Годыдают о себе знать, ведь ей шестьдесят шестой. Она медленно бредет по Дворянской улице. Перед ее взором плывет и качается сизая дымка, а через нее видятся те минувшие дни, когда батюшка Алексей Федорович без согласия дочери выдал ее за Осипа Ганнибала. Позже она узнала: чело- век этот был непутевый, ветрогон и бабник, его презирали даже родной отец и братья. Ганнибал увез молодую жену в село Суйду под Петербургом. Абрам Петрович, отец Осипа и арап Петра Великого, в яростиметался по дому, готов был уничтожить сына, пос- мевшего жениться против его воли. Молодожены стояли на коленях и просили прощения. Испепеляющий взглядцарского арапаповергМарию в обморок.НаконецАбрамПетрович сменил гнев на милость, простил сына и приласкал невестку, кото- рая порадовала его послушанием и кротостью. Молодожены прожили в Суйде четыре года. У них родилась дочь Надя. Старому арапу сразу понра- вилась девочка, похожая на него. Но Осип повздорил с отцом, а потом трусливо сбежал, бросив жену с дочкой. Абрам Петрович закрылся в своем кабинете и не показывался. После недельной отсидки появился в комнате невестки, успокоил ее. Но сам надломленно и грустно бродил по дому. А Мария с Надей забива- лась в угол, тихо молилась, ждала рассвета. Шли дни за днями. Мария Алек- сеевна не находила себе места, похудела. Она боялась свекра. Но однажды он заговорил сам, жалуясь на свой взбалмошный характер, бо- лезни и неблагодарного сына. Перед ней был несчастный и обиженный, брошенный всеми старик. Она ска- зала, чтожалеет его. Старик развол- новался, обнял ее, поцеловал, и она почувствовала его слезы на своем лице. На следующий день свекор опять затворился надолго. А она решила вернуться к отцу Алексею Федоровичу в Покровское. Увидев дочь без средств к существованию, чувствуя свою вину за то, что выдал ее за ветрогона, АлексейФедорович был потрясен. Ночью его парали- зовало. Через несколько дней он умер. ...Погрузившись в воспомина- ния, Мария Алексеевна незаметно оказалась около рушившегося боль- шого дома с перекошенными рама- ми, тонущего в буйно разросшейся сирени. Боль сжала сердце. Какое запустение... Она знает, что после смерти братца Юрия дом продан, вероятно, скоро новые хозяева по- рушат его, уничтожив память о них, Пушкиных, на родной липецкой земле... Только могилы батюшки и братца Юрочки на кладбище напо- минают ей о былом. ...И все же Мария Алексеевна побывала в Покровском. И вместо трех дней, как собиралась, прожила там целую неделю. Подолгу сидела на скамье у барского дома, опять погружаясь в воспоминания. А в них всегда рядом с ней внучекСаша. Вот маленький и неповоротливый увалень бежит от матери со слезами. Та отшлепала его только потому, что была не в настроении. Малыш забирается к бабушке на колени, она вытирает ему слезы. МарииАлексеевне и сейчас боль- но от того, что ее Надя была такой капризной ижестокой к Саше, а всю привязанность перенесла на дочь ОленькуисвоеголюбимчикаЛевуш- ку. Как мало в ней от Пушкиных! Зато сколько от Ганнибалов, от их дикой породы, внешностьюи харак- тером ударила в них, непутевых. Не дай-то Бог и внук Саша унаследует нрав легкомысленного Осипа. Пропелипервые петухи, аМария Алексеевна все не уходила. Ей вдруг послышалось, что за окнамишумит февральская вьюга. Она вяжетшер- стяные носки, рассказывает своему любимцу Саше про род Пушкиных да Ржевских, про царя Петра и его арапа Ганнибала, да про его сына Ивана, победителя турок при взя- тии крепости Наварин в Хиосском заливе. Мальчуган сидит в корзине с пряжей, не моргая, смотрит на ба- бушку ижадно слушает ее медленно текущую речь, потом засыпает. На отчей землеМарииАлексеев- не почему-то все время думается о нем. Саша зовет ее мамушкой. Оно так и есть. Она верит в его звезду, которая уже взошла, светит ярко и затмит все звезды. Но понимает: в зените она ее уже не успеет уви- деть. Но она о том не жалеет. Что могла, что должна была, сделала. Будила во внуке воображение, при- охочивала к родной речи, народной сказке, песне, былинной мудрости предков. ...Догораетутренняязаря.Мария Алексеевна, так и не сомкнув глаз, просидела всю ночь на скамейке у дома. Сегодня она уедет из Покров- ского в Москву, затем в Петербург, а оттуда — в Михайловское. Муки и радости Умирала мамушка Мария Алек- сеевна у него на руках.Шершавыми бескровными губами шептала раз- ное, но были и слова, только ему, Саше, понятные: — Липецк, липы, батюшка... прими... Он плакал совсем тихо. Год на- зад, сразу после лицейского выпус- ка в июле 1817 года, он примчался к ней, милой мамушке. Все годы учебы в своей маленькой комнат- ке на четвертом этаже дворцового флигеля он, скучая, часто плакал по ночам, вспоминая ее. И в своей юношеской поэме «Сон», которую Александр так и не закончил, писал: Ах! Умолчу ль о мамушке моей, О прелести таинственных ночей, Когда в чепце, в старинном одеянье, Она, духов молитвой уклоня, С усердием перекрестит меня И шепотом рассказывать мне станет О мертвецах, о подвигах Бовы... ...Весть об умирающей мамушке настигла его позднимвечером, а уже ранним утром он мчался в Михай- ловское. И, доехав, рыдая, просил: —Мамушка, не умирай. Мария Алексеевна не сводила с внука угасающего взора. Может, ей хотелось его попросить, чтобы он когда-нибудь прикоснулся к земле ее милой родины или хотя бы вспоминал, где полынью-горечью забвенья поросли корни их древнего рода Пушкиных... Голоса нет, но внук словно слы- шит его. Перебои ее сердца переда- ются ему. —Мамушка, не умирай... …Она уйдет. Оборвется нить. Но жизнь есть жизнь. Место родной бабушки займет другая, такая же и добрая, и родная няня Арина. Потом их сменят жена Таша, На- талья Николаевна, и дети. Но он не забудет о своей мамушке. Не зря своего первенца, дочку, назовет Марией. …Она, скромнаяженщинаМария Алексеевна Ганнибал, урожденная Пушкина, выросшая в липецкой глуши, не имея возможности по бедности получить аристократичес- кое образование, благодаря своей одаренности и страстной любви к родной земле, народу, языку са- мостоятельно достигла тех высот владения речью, которыми вос- хищались писатели, гостившие у ее зятя Сергея Львовича, и друзья внука. Эту свою способность она смогла передать своему внуку, точно предчувствуя, какая миссия отво- дится ему на Руси. ...И день прошел, и второй — миновал. И третий тянется мучительно долго, как сон, с на- ползающим густым туманом после теплого дождя, под всхлипы кото- рого хоронили его мамушку. Он стоял один у свежего могильного холмика. Успокоилась она, бабуш- ка, на Синичьей горе, у восточной стены Святогорского монастыря на родовом кладбище, где уже давно отдыхал ее непутевый Осип Абрамович. Смерть их снова свела и помирила навсегда. На похороны пришли соседка Марии Алексеевны владелица села Тригорского Прасковья Александ- ровна Осипова со старшей дочерью Анной да дворовые из Михайловс- кого. Зять Сергей Львович и дочь Надежда Осиповна так и не появи- лись, хотя Александр надеялся на это до последней минуты. Уже в постели он все еще думал, хотел понять, почему они не при- ехали... Заснул перед рассветом, а ровно в полдень его разбудил слуга с письмом от местного священника. Тот ждал его в церкви. Пришлось идти. — Мария Алексеевна просила передать... — сказал батюшка. — Боялась, что не доживет до ва- шего приезда. Дворецкому она не доверяла и правильно делала. С ней у нас все ладилось. По возможности помогала церковному приходу. И мы о ней не забывали. Ничего нет дороже верычеловеку и верыв чело- века, что очень редко бывает между людьми. — И священник передал Александру сверток. Пушкин попытался возразить, однако батюшка замахал рукой, быстро заговорил: — Нет, нет, берите. Деньги вам сгодятся. Ваша бабушка поведала мне, как вам тяжко приходится. За службу об успокоении усопшей рабы божьей Марии мне ничего не надобно. Я и так перед покойницей в огромном долгу. Берите и отправ- ляйтесь с Богом. Засунув за пазуху сверток, он даже не посмотрел, что же там… Алексей БОРОВИК. ä  ‡Â‚‰˜ÂÒÍËÈ ˝ Ú ˛ ‰ Бабушка Уездный городишко захлестнуло густым медвяным запахом лип. От несусветного множества дружно гудящих пчел кружилась голова. Мария Алексеевна бродила по тенистым аллеям парка, поднималась на гору, где возводился собор. Начали строить его давно, уже после отъезда Марии Алексеевны из Липецка, на месте сгоревшей деревянной церкви, ранее приписанной к слободе Липецких железоделательных заводов... ФОТО С САЙТА SHADAEV.NAROD.RU Памятник «Мария Алексеевна Ганнибал и ее внук Александр Пушкин» установлен на территории музея-усадьбы великого поэта в подмосковном Захарово. Его автор — страстный пушкинист, воронежский скульптор Александр Козинин. — А где тут у вас стоит мебель Геринга? — частенько интересуются посетители областного краеведческого музея. Почему гарнитур так называют, трудно сказать. Особенно если учесть, что и сам факт пребывания будущего гитлеровского рейхсмаршала в Липец- ке можно считать легендой. Это пред- положение строится на том, что в 1923 году в Липецке была открыта секретная авиационная школа, просуществовав- шая десять лет, и в ней обучались мно- гие немецкие летчики, против которых нам пришлось воевать в Великую Оте- чественную. Так вот, если Геринг здесь, действительно, был, рассуждают сто- ронники такой версии, то вполне мог привезти сюда роскошный гарнитур для обустройства своего кабинета. Впрочем, вероятно и другое объяс- нение, откуда появилась эта уникаль- ная мебель в Липецке. Ее мог вывезти из Германии в 1945 году кто-то из высо- ких чинов Советской Армии, служивший в нашем городе, где базировалась крупная летная часть. Вообще в областном краеведчес- ком музее имеются превосходные об- разцы мебельного искусства конца XVIII-XIX веков: комоды, диваны, крес- ла, столы, стулья, зеркала, горки для посуды. Но гарнитур, о котором идет речь, украшая экспозицию отдела исто- рии, производит особенно сильное впечатление. Он состоит из девяти предметов: дивана, двухтумбового письменного стола, двустворчатого книжного шкафа, двух тронных кресел и четырех опять- таки тронных стульев. Кстати, почему его происхождение настойчиво связывают с Германией? Так думают не все. Например, сотрудник Го- сударственного исторического музея считает, что эта мебель русской работы конца X I X века выполнена в за- падноевропейской стиле рубежа XVI-XVII веков. А вот когда в 90-е годы гарнитур реставрировали московские специалис- ты, они высказали иное мнение: это не- мецкая работа в стиле «ренессанс». Вообще отсутствие клейм и доку- ментации создает большие затрудне- ния для атрибуции русской мебели, а для середины XVII века это почти невоз- можно. В дальнейшем предки несколь- ко облегчили нам эту задачу: в конце XVII—первой половине XIX века в Рос- сии установилась традиция, когда архитекторы часто сами проектировали мебель для создаваемых ими интерье- ров. Не забудем также, что в многочис- ленных русских усадьбах постоянно ра- ботали высококвалифицированные мастера из крепостных, чьи имена не сохранились. Но вернемся к нашему гарнитуру. В апреле 1960 года он был передан в музей на вечное хранение из Авиа- центра. До того он находился в каби- нете тогдашнего начальника Центра и, по его словам, мешал работе, отвлекая внимание участников совещаний своей необычностью и красотой. В акте пере- дачи записана легенда о том, что ме- бель резали крепостные отец и сын в течение двадцати лет. Итак, версий происхождения мебели, ее, так сказать, «национальной» прина- длежности и гипотез о том, каким обра- зом она попала в Липецк, несколько. Но независимо от них гарнитур представля- ет большую ценность и сам по себе. Он впечатляет уже формами и мас- штабами. Выполненный из дуба, лю- бой из его предметов просто неподъе- мен. Стул с трудом может сдвинуть с места один человек, а для перемеще- ния всего остального требуется целая бригада. Массивный шкаф покоится на че- тырех шарообразных точеных ножках, у него два выдвижных ящика, резные карнизы. Передние углы шкафа укра- шены резными пилястрами с фигура- ми атлантов. А на каждой дверце — три декоративные филенки с барель- ефными изображениями на мифологи- ческие сюжеты. Двухтумбовый стол явно рассчитан на центральное мес- тоположение в интерьере. Здесь тоже очень хороши резные филенки. Техни- ка резьбы почти скульптурная. А сюже- ты опять же из мифологии. Кабинет- ный диван, включая среднюю часть высокой спинки, стулья и кресла обиты буйволиной кожей коричневого цвета. Верх спинки дивана резной, тоже с резьбой, причем там изображены сце- ны русской истории, например Стре- лецкого бунта. А вот на спинках кресел и стульев мы видим эпизоды из Библии. На крес- лах — сюжеты о Моисее. На одном ба- рельефе он утоляет жажду израильтян с помощью жезла, на другом — кормит манной небесной. Сюжеты резьбы на четырех стульях как бы разбиты на пары. На двух — сце- ны пребывания Адама и Евы в раю, но одна из них полна радости, а другая трагична. Вот первые люди кормят в Эдеме льва. А вот их изгоняют из рая. Еще на двух стульях — история Каи- на и Авеля. Опять-таки фрагменты вы- браны контрастные: Авель приносит жертву Господу, а Каин убивает Авеля. Татьяна ХОМИЧ, научный сотрудник отдела фондов Липецкого областного краеведческого музея. ê‰ÍË ˝ ÍÒÔÓÌ‡Ú ˚ Загадка мебельного гарнитура é· ˝ ÚË ı ÒÚÛθ flı , Í  ÂÒ· ı , ‰Ë‚‡ÌÂ, ÒÚÓΠ‰Ó ÒË ı ÔÓ  ÒÔÓ  fl Ú