Липецкая газета. 2006 г. (г. Липецк)

15 декабря 2006 г., № 241 (22869) ЛИПЕЦКАЯ газе та Ведущая рубрики —Галина КАЙДАШКО. ^Экслибрис «лг» Закон сохранения вины Пока политики призывают друг друга к покаянию, поэты каются за всех. Они взваливают на свои плечи не ими (или, по крайней мере, не ими одними) накопленный груз грехов, утрат, больших и малых предательств. Ни в одной книжке не встречал я столько смиренной готовности просить прощения у ближних и дальних, как в итоговом на сегодня, юбилейном, сборнике «Ныне и всегда» липчанина Виктора Осколкова. Д аже ра здраж ен - ___ ную, крикливую тетку, по-видимому, ни за что ни про что обидевшую поэта, он называет сес­ трой: «За что ты меня ненавидишь, сестра? » И тут же находит оправ­ дание ее агрессивности — ну устала женщина, бедна, обделена радос­ тью. В общем, впору не ее прощать, а у нее про­ сить прощения. А уж вина перед чужой мате­ рью, потерявшей сына, и подавно не подлежит сомнению: «В глазах — одиночества холод, /у с ­ талость и близкий за­ к а т . . . / И был я бессове­ стно молод/ И в чем-то пред ней виноват...* Все виноваты перед всеми. Это очень по-на­ шему, по-русски. Впро­ чем, Виктор Осколков местоимению «мы» предпочитает му­ жественное «я*, как и подобает поэту. Он чувствует, с ка­ ким укором смотрят на него из надмирных пространств пред­ ки , которые подарили ему «Россию, раздолья, травы до ко­ лен»: «Но что могу я дать взамен?» Он винится за свою тос­ к у железнодорожную, за соблазнительную мысль бросить «зиму вьюжную» и укатить в теплые края: «Но пройдут дур­ ные сны , / Схлынет наваждение,/ И у милой стороны/ Я про­ ш у прощения». Ему вообще «хочется у всех и вся подряд/ За все и вся просить прощения». Даже в эпиграф к книге выне­ сено четверостишие: «Дни безвозвратно уходят — увы !/ Вижу под занавес я , / Что мне на всех не хватило любви ■w-/ Про­ стите, простите меня!» И это не поза, не декларация, не ри- гторическая условность. Тут все очень искренне, у всего гл у ­ бокие корни... В стихах Виктора Осколкова нередко звучат традицион­ ные ритмы, мотивы великих предшественников. У него то и дело возникают эхо, скрытые и прямые цитаты, парафразы из классиков — от П уш кина до Пастернака. Он, похоже, верует, что исповедальная честность все равно придаст голо­ су собственный тембр, интонации, глубину. И он, в принци­ пе, прав. Осколков не подражает, а продолжает, вступает в почтительный диалог с прошлым, испытывает себя неисчер­ паемыми темами боли, любви, отчаяния, преодоления. Куда ж ему, куда нам всем деться от родных печалей, надежд и родных пейзажей, вроде бы так мало изменивших­ ся за сто, двести, триста лет. «Тихо звезды дрожат в выши ­ не ,/ Что-то сонная речка бормочет,/ Это мир поселился во мне/ И никак выселяться не хочет». В этой вечной реально­ сти он пробует найти защиту, спасение, соломинку, за кото­ рую можно уцепиться, удержаться. Но уже и картины при­ роды, подсказывающие поэту незатертые слова и образы, про­ воцируют размышления, абсолютно не свойственные ни са­ мым гармоничным, ни самым апокалиптически настроенным авторам минувших времен. Они смотрели в лик вечности, природы, признавали и переживали трг 1 гичность существо­ вания людей-песчинок, но не ждали, не боялись обмана, то­ тальной фальши и измены. А у Осколкова под перо ложатся неожиданные строки о стране, настолько пораженной безве- рьем, «что лгут даже эти деревья, не лгавшие нам никогда». Действительно, случилась большая беда: «Все реже встре­ чаю приметы / Я Родины давней моей». В книге «Ныне и всегда» есть целый раздел с излишне прямолинейным, ди­ дактическим названием «Враждебный мир», где эта тревога обретает более конкретные, жесткие очертания. Тут тебе и «ненужный и сирый» старик, идущий в толпе с упаковкой кефира. И лошадь, долгие годы вращавшая жернова «в гл у ­ бокой тьме подвала», а обретя волю, вновь начавшая наре­ зать привычные кру ги вместо того, чтобы рвануться «к по­ лям необозримым». И совсем уже не символические, не ме­ тафорические бородатые ясновидцы, беснующиеся рокеры, дельцы на черной «Волге», «алкаш, обнявшийся с бутыл­ кой». Вот, в сущности, откуда это пронизавшее кни гу чувство вины . Человек своего поколения, Виктор Осколков остро понимает: его сверстники не сумели ни сохранить, ни изме­ нить жизнь так, чтобы Россия осталась самой собой, а люди не растеряли бы дар любви и веры. Потому-то ему и принад­ лежит невеселое открытие «закона сохргшения вины»... В книге , конечно, очень разные стихи. Это не цикл , ко г ­ да все оплодотворено единым умыслом и замыслом, сквоз­ ным состоянием души. Не избалованный возможностями из­ даваться, автор включил в сборник даже басню и шутливые вирши «на случай». Так что перепады, прежде всего в каче­ стве, на ее страницах порой ощутимы. Наряду, допустим, с сильными стихами о П ушкине , Шубине, Бунине, Бродском, с красивой пейзажной лирикой , неизменно, кстати, вырули­ вающей от зарисовки к философскому итогу , попадаются вещи, коим лучше бы, наверное, оставаться в старых газет­ ных подшивках или среди черновиков в столе. Мне кажется, лирику Виктору Осколкову прямая, откры ­ тая публицистичность противопоказана. Между прочим, это ощущается уже по тому, как он читает свои стихи. Без ора­ торского напора, без самозабвенного распева, без эстрадного шарма и любования ловкой рифмой или щегольской аллите­ рацией. Он словно спешит их глуховато пробормотать, изба­ виться от необходимости произносить во всеуслышание то, что рождалось из шепота и вновь хочет вернуться в шепот, в чуткую тишину : «Мне суждено наследовать вовеки/Речную заводь, лодку, камыши ,/Зарю и эти сомкнутые веки /При - крывшие пожар твоей души». Тут удивляться нечему. У ти ­ хой, сосредоточенной поэзии свои законы. Просить проще­ ния на площади, выкрикивать признание в любви, много­ кратно усиливать микрофоном нечаянный вздох, в конце концов, и неестественно, и нелепо... И. НЕВЕРОВ. ИзКНИГИ«Нынеивсегда» Предчувствие любви, Предощущенье жизни... Всему наперекор. Рассудку вопреки. Как будто тонкий луч Из темной тучи брызнул И ярко осветил Дно илистой реки. Пусть уши прожужжат Творцы унылых истин. Пусть осень изойдет Безрадостным дождем, А надо мной шумят Березовые листья. Пронизанные Утренним огнем... ^Учительница первая моя. «Передай, я всех вас люблю!..» КОЛЛАЖ НИКОЛАЯ ЧЕРКАСОВА — Какой почерк! — воскликнула Мария Павловна, рассматривая одну из тетрадей. И снова повторила: — Ка-ко-ой почерк! Класс затих. Все тридцать три маленьких человека смотрели на учительницу, не понимая: восхищается она, радуется или делает серьезное внушение. Вдруг за одной из парт встал взъерошенный , ма­ ленький, по сравнению с дру­ гими, мальчишка — Толик. Длинные ресницы дрожали. Но он з а го в о р и л : «Марь Палн, я вчера ж ука хотел на спор съесть и осу. И потом, это... Не до конца получи ­ лось. Когда писал упражне­ ние, все в голове кружилось... Двойку, Кол поставили, да?» ,, Садись,, Ходя. После уроков останемся, перепи­ шешь. (Она знала, что отец или старшая сестра надают ему тумаков за плохую оцен­ ку). А жуков больше не ешь. Скоро подарки будут давать. И конфет, и печенья в них много. Колхоз уже деньги выделил. Не зря твои роди­ тели столько лет с утра до вечера на ферме работают. Девчонки и мальчишки, «оценившие» новую выходку одноклассника и услышав­ шие такую добрую, сладкую весть о подарках, все же на­ стороженно смотрели на учи ­ тельницу. Не цросто так она, уравновешенная, разговари­ вающая всегда мягко, без вла­ стных ноток в голосе, умная, добрая, умеющая пошутить, начала подобным образом се­ годня урок. Обычно Мария Павловна раза два подходила к печке, прикладывала обе руки к свежевыбеленным сте­ ночкам и спрашивала: «Все согрелись?» Если те, кто пришел с конца села, отвечали: «Нет!», открывала дверцу и подбра­ сывала дров. Они начинали потрескивать, и класс зати­ хал, успокаивался, слушая объяснение у чи тел ьницы . Оно всегда получалось дру­ жеским, понятным, запоми­ нающимся и веселым. И про знаки препинания, и про то, как писать клички животных, или как быстрее и лучше запомнить текст из­ ложения. — Я о Колином изложе­ нии. Молодец! — похвалила Згчительница. — Очень стара­ ется, каждую буковку вывел. Только вот слово «птицы» опя ть написал «п ти тцы » . Коль, может, ты их по-дру­ гому чувствуешь? Класс загудел , а Коля (увы, впоследствии он погиб в Тюмени в двадцать с лиш ­ ним... Как все горевали, как плакала его первая учитель­ ница) встал и сказал: «Они ж пти тцы , в небе. Мы вот летать не можем. Чтоб по­ громче было, я еще одно «т» и пишу...» Многие начали объяснять Коле, что надо по правилам. Он покраснел и пообещал, что будет теперь так делать. Мария Павловна погладила Колю по голове, и он успо­ коился, и класс. Урок продолжался. А чет­ вертым было пение. — Ребят, ставлю пластин­ к и , я же петь красиво не могу. «То березку, то рябину», стараясь не фальшивить, на­ чали все вместе... А потом, в конце урока, она достала еще одну грам­ п л а с ти н ку и предложила : «Эту просто послуш ай те . Придет время, вспомните... Красивая мелодия». Краси­ вый голос запел: «Утомлен­ ное солнце тихо с морем про­ щалось... ». А солнце для нас, сельской детворы, всегда убе­ гало за горизонт или палило с неба нещадно, когда спеши­ ли с родителями убрать сено. Поэтому представить, ка к оно прощалось с морем, было тогда сложно... ...Прозвенел звонок. Не электрический, как сейчас. Был в школе большой такой, медный коло кол ьчик . Все собирали свои чернильницы, тетрадки, учебники. Мария Павловна пошла по рядам, чтобы посмотреть, а все ли аккуратно уложено в порт­ фель или же... А завтра нам снова хоте­ лось идти в нашу начальную ш ко л у , где директором и учителем была Мария Пав­ ловна Соловьева. Местная, у которой на тот момент уже росли трое детей. Младшая, Галя, училась с нами. Когда она называла Марию Павлов­ ну мамой, то многие тоже об­ ращались к ней так. А потом говорили: «Ой!» Она часто приглашала нас домой. Мы любили ходить в гости к учительнице. Рядыш­ ком. Возле дома — березы. Светло вокруг. Кстати, они, посаженные в 1946-м, сейчас стали совсем огромными. Но от них никто и не думает из­ бавляться... Но вернемся к тому времени. В коридоре у Марии Павловны стояло ог­ ромное «смешное» зеркало. Мы по полчаса не могли отой­ ти от него, поворачиваясь то налево, то направо, то присе­ дая, то становясь на цыпоч­ ки. Смеялись до тех пор, пока животы не начинали болеть. Когда учительница заста­ вала нас за этим занятием, тоже улыбалась и спокойно го в о р и л а : «Над д р у г и м и только никогда не смейтесь и не обижайте!» А еще нередко угощала нас красным борщом, поила вкусным чаем. Мы стесня­ лись, но аромат был таким, и искушение — тоже, что гла­ за выдавали нас, и мы сади­ лись за стол. Не все тридцать с лишним человек, конечно... Тогда бы учительнице при ­ шлось стать кухаркой... Посещение ее дома — тоже было определенным уроком . Просто тогда, ма­ ленькие, мы не могли делать серьезных выводов и редко задумывались о том, что у нее много работы и в школе, и дома. Постоянно. Сколько выпусков сдела­ ла Мария Павловна Соловье­ ва — трудно посчитать, но очень много. Она начала ра­ ботать совсем молоденькой, еще без диплома. Потом за­ кончила Лебедянское педучи­ лище, затем Борисоглебский пединститут. Ушла на пен­ сию в 57 лёт, помня и зная каждого ученика, которого учила читать по слогам не­ забываемое предложение той эпохи: «Мама мыла раму...» Ее дочки пошли по роди­ тельским стопам. Обе закон­ чили пединститут. Валентина Ивановна работает директо­ ром школы, Галина Иванов­ на — воспитателем в садике. Юра, сын, стал строителем. Сейчас Валя забрала маму к себе, в Липецк. Часто боле­ ет наша первая учительница, хотя держится, не жалуется, несмотря на то, что ей испол­ нилось 80 лет. Когда я позво­ нила ей, чтобы поздравить, сразу узнала, обрадовалась. Только потом с печалью в го­ лосе сказала: «Собрать мне вас всех негде, из дома уеха­ ла. Но ты передай, пожалуй­ ста, что я всех помню и всех люблю... И Сашу Чаукина, и Толю Епифанцева, и Любу Бирюкову, и Валю Чаукину, и Сережу Виноградова... Да все вы у меня хорошие». Галина КОЖУХАРЬ. Внимание: конкурс! 2006-й - Год отца Д ор о ги е м а л е н ь ки е и большие читатели «Домо­ строя* I Мы знаем, к а к заняты многие из вас, как много вре­ мени вы отдаете работе, уче­ бе, близким. И все же вы не забывали о нас, о газете. П исали письма , звонили , приходили... Обращались за помощью, размышляли, сме­ ялись, давали советы. Спаси­ бо вам за то, что с внимани­ ем относились к страничке «Домострой», за то, что, если она не выходила в одну из пятниц , вы непременно зада­ вали вопрос «почему?». От­ вечая на него, мы всегда ис­ кренне говорим: мы не забы­ ли о вас, равно так, как не забывают о дне рождения лучшего, преданного друга. Как к друзьям, мы и об­ ращаемся к вам, уважаемые читатели, с просьбой: расска­ жите нам о ваших отцах. О том, как они вас растили или к а к во спи ты ваю т сейчас. Чему научили или учат. Мы с удовольствием предоставим слово молодым отцам. Каки ­ ми вы представляете себя в роли главы семьи? Что за трудности вам приходится преодолевать? К а ка я п о ­ мощь, поддержка нужна мо­ лодым семьям и сильному полу в частности? Нам очень важно услышать голоса жен. ^Остановить беду! У опасной черты — у Толи СПИД... — трясущаяся рука с телефонной трубкой безвольно опустилась на стол. Сколько раз она видела подобные сцены в кино. Актриса испуганно смотрит в объектив камеры и замирает, словно увидела привидение... Ей всегда это казалось наигранным и нелепым. Но себя сейчас она не видела... Вика всегда хотела быть свободной и стремилась к этому. Может, оттого, что с раннего детства не нашла родительской заботы и понимания, может, оттого, что никогда не ладилось с подругами и она стала искать внимания мужчин. Нет, вовсе не красавицей была Виктория Ткачева. Но где бы она ни по­ являлась, ей всегда удавгипось заполучить «жертву». Иногда она просто подходила к понравившемуся парню и говорила: «Ты такой симпатичный. Может, познакомимся ближе?». На такую откровенность мало кто мог ответить «нет». Друзья и подруги давно привыкли к ее поведению. Не стре­ мились воспитывать и «вправлять мозги» нравоучениями. Зна­ ли: ни к чему все это. Человек взрослый, знает, что делает. В какие только истории не попадала Вика! О некоторых рассказывала, но большую часть из них старалась забыть по­ скорее. Да и сценарий их был весьма неразнообразен: машина — квартира (баня). В общем, в тридцать с небольшим Вика прекрасно знала все категории мужского населения. Могла с первого взгляда определить и рассказать, кто чем и как ж и ­ вет. Большинство из них пользовались Викой для воплоще­ ния своих скрытых сексуальных фантазий. Но Вике и самой это нравилось. ...Это был обычный, ничем не примечательный летний ве­ чер. Раздался телефонный звонок. Вика посмотрела на экран аппарата. «Ленок», — прочла она и ответила. — Давай, собирайся быстрее! — услышала голос подруги. — Я еду к тебе, причем не одна. Не обращай внимания, па­ рень в запое, выглядит неважно, но денег полно. Вика стала готовиться к встрече. Гость действительно выглядел неважно. Многодневная ще­ тина, опухшее лицо, взъерошенные волосы. Глупо улыбаясь и щуря пьяные глаза, он притянул В ику за шею и поцеловал в макушку. — Ой, какая рыжая, — промямлил заплетающимся язы­ ком. — Привет, я — Анатолий... — Вика, — ответила девушка и попыталась освободиться из его объятий. — Она еще и сопротивляться будет. Да не бойся, не обижу. Хочу вам по подарку сделать. Привычка у меня такая, хочу, чтобы люди меня помнили. Надолго. На всю жизнь... От такого предложения подруги отказываться, разумеет­ ся, не стали. Маршрут был известный — магазин «Кристалл». Невольное уважение к Анатолию проснулось'перед входом. Ухмыльнувшись, он достал из кармана р ^ а ш к и толстую пач­ ку купюр и сказал: «1\ляем на все». Не моргнув глазом, оста­ вил в магазине шестьдесят тысяч. Даже повидавшие много на своем веку продавцы недоуменно улыбались, наблюдая за странными покупателями. КОЛЛАЖ НИКОЛАЯ ЧЕРКАСОВА детей, внуков и тех, кто хо­ тел, но не мог сказать слово «папа». Потому как не было такого человека рядом. Самые интересные пись­ ма, предложения, рассказы об отцах будут опубликова­ ны на с тр а н и ц а х «Домо­ строя». Мы назовем имена всех авторов, а среди них оп­ ределим трех победителей. Еще два места будут поощ­ рительными. Кроме чаепития в редак­ ции вас ждут призы от на­ ших спонсоров. Пишите, ждем. Итоги мы подведем в конце января. Пожалуйста, не забудьте указать на конверте: «Домо­ строй», 2006-й — Год отца». Все складывалось удачно. Они стали часто встречаться. Рестораны, поездки на природу, дорогие подарки. Обычно отдыхали втроем. Лена и Вика были довольны. Н у подума­ ешь, запойный, так это сейчас сплошь и рядом. Зато велико­ лепно умел устраивать праздники. В одну из поездок на при­ роду и произошел тот случай. Сидели, выпивали, разговари­ вали «за жизнь». У Лены кончились сигареты. — Возьми, в машине лежат, — сказал кавалер. Лена поднялась, подошла к иномарке, открыла «барда­ чок» . Вместе с пачкой сигарет там лежали упаковки лекарств. Названия их были незнакомы девушке. «Неужели нарко­ ман?» — мелькнуло в голове. Вернулась в компанию, но настроение почему-то испор­ тилось... Вика , между тем, получила предложение: — Я женат. У меня взрослая дочь. Не знаю, но чем-то ты зацепила меня, рыжая. Давай замутим. Обещаю, ни в чем не будешь нуждаться. Ей уже приходилось слышать подобные предложения. Как правило, она соглашалась. В голове сразу возникли картин­ ки сказочной жизни : забота, внимание и достаток. «Я — Золушка, — думала Вика. — Н у а почему нет? Почему всем может везти, а мне достаются одни уроды? Вот он, мой сча­ стливый билет!» — Нет, Анатолий ,.— ответила неожиданно. — Может, передумаешь? Передумай, прошу. Все будет просто восхитительно. Поверь мне, — просто сказал тот. Вика смотрела вслед отъезжающему БМВ и не понимала, что она сделала. Сама уничтожила шанс на счастье. Но ни на следующий день, ни потом тгцс и не позвонила. А Лену долго мучила находка в машине. Однажды она позвонила знгцсомому врачу, надеясь выяснить предназначе­ ние увиденных в машине лекарств. Ожидала услышать все, но только не это. Сразу всплыли воспоминания, как Анато­ лий часто выходил, закрывался в ванной, на природе отлу­ чался в машину. Решение пришло сразу. Беспокоить этого человека по пустякам Елена никогда не решалась, но это был исключительный случай. — Станислав Алексеевич, это Лена. Мне очень нужна ваша помощь. Это вопрос жизни и смерти в прямом смысле. У вас же есть база данных больных СПИДом? Н ужно уточнить од­ ного человека. Анатолий Самойленко. — Ты спала с ним? — услышала она в ответ. — Нет. Это нужно подруге. — Я тебе сразу скажу — да! — Это точно? — Точнее не бывает. Когда ж вы только нагуляетесь, — проворчал собеседник, и в трубке раздались короткие гудки . Лена нервно закурила и взялась за телефон. Как сказать Вике? А может, уже поздно? Это будет конец. — Алло, — раздался голос подруги... Вечером они вместе поехали к Вике. Викина мама сидела на диване и смотрела очередное ток-шоу. По ее лицу Вика поняла, что та расстроена. — Мам, что с тобой? — Горе-то какое для родителей. Ведь они совсем моло­ дые, а уже обречены... — Да кто они? — Больные СПИДом. Тут «Пусть говорят» с ними. Вика остановилась как вкопанная. В креслах студии си­ дели изможденные молодые люди и рассуждали о том, что их жизнь после ВИЧ не остановилась. На минуту она пред­ ставила себя среди них . Представила, как зараза разрушает ее, не оставляя ни малейшего шанса на спасение. Как при­ дется говорить друзьям. Она была уверена, что многих после этого не то что не увидит, а даже и не услышит. Но самым страшным казалось призваться в этом близким — маме и папе. Сердце забилось, на лбу выступил липкий пот. На следующий день, после работы, подруги поехали в Центр по профилактике и борьбе со СПИДом и сдали анализы. Чи ­ тая памятки, которые лежали на столе у медицинского каби­ нета, Вика ужаснулась: 227 ВИЧ-инфицированных прожива­ ют на территории Липецкой области. Но самое страшное, что наиболее поражаемый возраст — 20-29 лет. Именно тогда Вика осознала, что эту беду не остановить. И впервые почувствова­ ла, как она была близко к вей. Всем своим знакомым она теперь советует сдавать анализы. Начинает уговаривать, ко г­ да слышит, как те в ответ шутят. Только Вика не улыбается. Кому, как не ей, знать, что повода для веселья нет... Ольга РЯХОВСКАЯ. (Имена и фамилии изменены по этическим сообреикениям).