Липецкая газета. 2005 г. (г. Липецк)

газета • Маршал Советского Союза Жуков приветствует войска, принимающие участие в Параде Победы. • Семья демобилизованного воина Красной Армии Дьяченко встречает его на окраине села. • Демобилизация первой очереди. Первый эшелон, подходящий к г. Горькому (ныне Нижний Новгород). • Народное гуляние на улицах города Чкалова (ныне Оренбург) в День Победы. ...Потом была (Окончание. Начало на 1-й стр.) Мужчины долго ходили в галифе и сапогах, но на ули­ цах часто скрипели и косты­ ли, и деревяные протезы, а были и такие, кто вместо ног имел короткие тележечки, а в руках — утюжки, которы­ ми они и отталкивались от земли. * * * Мой дед вернулся с вой­ ны рано, уже в сорок втором — с ногами, но... без ног. Ра­ нение в позвоночник. С тех пор ноги, всегда обутые в валенки, волочились за кос­ тылями, и взрослые, зная мою любовь к деду, в шутку отнимали у него костыли. С ревом я бросался на обидчи­ ка и не понимал, отчего они все так хохочут. Но они уме­ ли и плакать, деревенские мужики — вчерашние солда­ ты. И знали о чем. 9 мая они приходили к деду в начищен­ ных сапогах, впервые наде­ тых еще в Европе, крести­ лись на Красный угол и шум­ но рассаживались за столом. Пили подкрашенную варень­ ицем к празднику самогонку, пели под гармонь и плакали, не стесняясь друг друга. О войне тогда напомина­ ло многое. Например, оско­ лок в нашем буфете — тот, что залетел в окно во время бомбежки Задонска. Только он никого из пацанов не удивлял — у каждого дома был свой буфет (комод, печ­ ка...) с осколком... Плакала вечерами вдова-соседка, на­ глаживая рубашки, которые больше некому было носить, и мы понимали: это все вой­ на... И в каждом доме на сте­ не — портрет молоденького офицера с «кубарями» — са­ мое первое с фронта фото... Застекленная память, все, что осталось... А еще — хлеб­ ные очереди, трофейный ак­ кордеон и отцовский ремень с офицерской бляхой... Не сразу после войны страна принялась строить обелиски. Нужно было ду­ мать о живых. Точнее — о выживших. Но дошла оче­ редь и до братских могил. Вот где проявили себя шко­ ла, пионерия, комсомол. Обе­ лиски с именами и гранит­ ные плиты — это же была прежде всего детская работа: письма, поиск, сборы, похо­ ды, встречи, школьные му­ зеи... — с этого начинался любой мемориал. Липецкие «Неунываки », «Воздушные искатели» — самые извест­ ные, но не единственные в об­ ласти! Сколько было всяких придуманных операций, по­ хожих и на детскую игру, и на взрослую жизнь одновре­ менно. Была, помню, такая — «Чистый снег»: это когда до­ рожки к домам фронтовиков расчищали. А еще нужно было не просто прибить фа­ нерную звезду на калитке, но и отворить эту калитку, что­ бы воды принести, огород вскопать, за хлебом сбегать да послушать, наконец, стари­ ков, посмотреть пожелтевшие фотки, на которых все такие молодые и счастливые... * * * Конечно, о войне было сказано не все. В том числе и самими фронтовиками. Не все открыто и сейчас. А было все — чудовищные ошибки, конъюнктура, предатель­ ство, трусость — но на войне как на войне. И все же труд­ но понять радость, с которой добываются иные открытия, этот охотничий блеск в гла­ зах, этот высунутый от ста­ рания язычок, и истошный крик: «Нашел!» До сих пор лежат в болотах бойцы 2-й Ударной армии Власова, не предавшие, не отступившие, а только убитые, но уже вся армия причислена к «против­ никам сталинского режима», а сам генерал-предатель вы­ ставлен символом борьбы с большевизмом. Диссертации защищаются на тему равной ответственности СССР и тре­ тьего рейха за начало Второй мировой — вон как! Из та­ ких примеров и плетут пау­ тину новой «истории» иные «писатели» и «ученые». Это они наговорили о войне столько «правды», что из этих маленьких правд роди­ лась одна большая ложь — о том, что не победили мы, а проиграли. Потому что зава­ лили Европу горой трупов, да и с немцами на их террито­ рии не очень церемонились, и еще потому, что союзники дали нам тушенку и джи­ пы__ Эту нашу Победу просто украли темной ночью, когда страна дрыхла, убаюканная свободой слова, замученная перестройкой, оглушенная всякими открытиями. Нашу Победу спрятали, накрыв го­ рой книг и статей, огородив колючей проволокой бойких телепередач, в которых кри­ чали маленькие Геббельсы и Риббентропы. И в итоге фрон- товик-Победитель стал стес­ няться (слово-то какое ди­ кое!) надевать свой бостоно­ вый пиджак с орденами, а свою любимую — «Темная ночь... только пули летят по степи...» — затягивал, ког­ да крепко выпьет и рядом все свои подпевают. Нас заставили поверить двум-трем писателям-фрон- товикам (безусловно, уважа­ емым и имеющим право на свой взгляд на ту войну) и одновременно забыть все, о чем писали М. Шолохов, И. Эренбург, А. Фадеев, К. Си­ монов, С. Смирнов, наши земляки — М. Пришвин, И. Бунин, М. Луконин... Да что там — свидетельство фронто­ вика Героя Советского Союза писателя Карпова перечерки­ валось такими «военспеца­ ми», как Суворов с его «Ле­ доколом» и Бунич с «Опера­ цией «Гроза»... И вот мы стоим у разби­ того корыта под названием демократия, чешем в затыл­ ке и думаем себе: ну почему все эти годы мы выполняли причуды взбеленившейся старухи — подавали в угоду этой свободе то агрессию Ста­ лина против Гитлера, то штрафбаты, то вывезенные из Германии ночные горшки? Почему? И главное — чего добились? И тут уж вопрос не избирательности, не де­ мократии и свободы слова, а общественной расслабленно­ сти. Как позволили вобще разглагольствовать о сокро­ венном — что-то, дескать, не то кричали наши отцы, под­ нимаясь в атаку... Почему не одернули всех этих правдо- любцев-пустобрехов вовре­ мя? Не поставили носом в угол и не заставили читать материалы Нюрнбергского процесса? Хотя бы вот эти. «Гитлеровцами уничто­ жено и расстреляно на тер­ ритории РСФСР 1 793 000 человек, на территории Ук­ раинской ССР — 4 497 000 человек, Белорусской ССР — 2 198 000 человек, Латвийс­ кой — 644 000 человек, Ли­ товской ССР — 666 000 че­ ловек, Эстонской ССР — 125 000 человек, Молдавской ССР — 64 000 человек». И далее. «В Освенцимском ла­ гере немцы ежедневно умер­ щвляли и сжигали от 10 до /12 тысяч человек. Найдены документы на отправку в ад­ рес фирмы «Штрем» 112 тонн 600 килограммов кост­ ной крошки от человеческих трупов для переработки в су­ перфосфат». И это только в Освенциме! Они заботились о повышении плодородия сво­ их земель за счет жизней тысяч и тысяч людей! А на нашей вывешивали объявле­ ния: «Вода только для нем­ цев!» Они даже воду из на­ ших родников и колодцев не давали пить русским! Нет, не случайно такое греховное чувство, как месть, на той войне превратилось в правед­ ное. Из письма нашего земля­ ка лейтенанта Супруненко: «Я не знал прежде, что мож­ но кого-нибудь так ненави­ деть. Я — артиллерист, и мне обидно, что я не могу убить фашиста штыком или при­ кладом или задушить его сво­ ими руками». Священное чувство! Оно родилось из кро­ ви русских женщин и детей, замученных гитлеровцами, оно родилось на пожарищах наших городов. В Англии запретили де­ тям до 16 лет смотреть фильм «Разгром немцев под Моск­ вой»: зрелище виселиц, ос­ тавленных фашистами, и трупов людей, замученных ими, признано для показа подросткам безнравствен­ ным. Наши смотрели. Не в кинотеатре, а в жизни... Недавно я получил пись­ мо от женщины, которая от­ кликнулась на нашу публи­ кацию «Чайные сервизы для Германии» («Всколыхнуло меня мое больное сердце, и решила вам написать...»). В войну ее семья жила в глу­ боком тылу. Вот какая это была жизнь, вдали от фрон­ та... Мать работала на обо­ ронном заводе и находилась «на казарменном положе­ нии», так что месяцами до­ мой ее не отпускали. Сестра была крановщицей и тоже домой не возвращалась, брат учился в ремеслухе, там же и жил. «Дома я была одна, голодная, холодная... Обой­ ду весь поселок, и редко кто две картошки даст, потому что все жили в нужде». И вот ее и других детей, умирав­ ших с голоду, директор мес­ тной школы повела на завод — чтоб взяли хоть в какие- - нибудь рабочие и хоть с ка­ кой-нибудь кормежкой. Ее приняли рассыльной. С рабо­ той справлялась, но однаж­ ды директор застал ее ... с тряпичной куклой в углу. И накричал на начальника цеха — зачем, мол, детей на за­ вод пускают. И стояла Анеч­ ка, размазывая по щекам слезы, боясь, что теперь ее уволят, и утешал ее как мог сердитый директор, а когда узнал, что это его новенькая работница, распорядился сшить из кашемира платье ей и ее кукле соломенной. По­ тому что была, наверное, у того директора тоже где-то дочка... И, рассказав про всю свою трудную жизнь, вплоть до дня сегодняшнего, автор, инвалид второй группы (имя просила не называть: «А то стыдно, что я нищая...»), пишет: «Бог всем судья, но я никогда, никогда не про­ щу этим германцам и в дру­ зья их не позову — за мое испоганенное детство и за все муки нашего народа.» Народ же знает, знал, по крайней мере, кому он обязан Побе­ дой, а значит, жизнью. Однажды в составе деле­ гации задонских фронтови­ ков мне довелось побывать на Прохоровском поле. Один случай запомнился особо. Обедали мы в обычной сто­ ловой. И сидели за соседним столиком молодые ребята в робах — рабочие с какой-то соседней стройки. И вот один из них подошел к нашему Владимиру Дмитриевичу Шуринову, у которого на гру­ ди были три ордена солдатс­ кой Славы. Парень поцело­ вал растерявшегося ветерана в щеку и сказал всего два слова: «Спасибо, отец!» И сел -на.место-Так по-простому он- выразил личную благодар­ ность солдату за то, что у него, молодого и здорового парня, есть все, чтобы жить на этом свете. * * * Так вот о жизни... Все острей вопрос: как нам быть дальше? Что делать, когда снова отпоет Лещенко и сно­ ва потушат Вечный огонь? Наверное, все пойдет своим чередом — когда возложены венки, подкрашены на ка­ литках звездочки, подписа­ ны распоряжения, выпиты «фронтовые сто грамм» и все, что еще налили. После всех этих митингов и банкетов, когда развезут по домам сол­ дат, героев, победителей. Как они жить станут дальше пос­ ле того, как запрут за нами двери и останутся со своими коробочками с орденами? И как мы жить будем? Ведь они уходят от нас каждый день — наши защитники, победи­ тели. Они знали, за что вое­ вали и как надо воевать. А мы — сможем ли постоять за себя, если что? Поняли ли, оценили ли то, что они оста­ вили нам? Конечно, к юбилею мы готовились. Потому что за всю нашу историю он оказал­ ся самым главным. Мы сде­ лали для бывших солдат все что смогли. Хотя лучше ска­ зать — почти все... И шесть­ десят добрых дел по всем от­ раслям, по всем городам и весям — это немало. Шесть­ десят... Замечательно! Но все равно что-то слышится в этой арифметике такое... шурша- ще-плановое... — и хочется уточнить: и что, ни одним добрым делом более? Самое главное, что мож­ но (нужно!) сделать сегодня, ут- ие ставить точку. Или га лочку. И постучать в дверь б' красной звездой уже завтра. Засохшие цветы — выбро­ сить, но в вазочку поставить свежие. Нет, нам рано выво­ дить круглые цифры! ...Хочется верить, что так, как 9 мая, будет всегда: снова впорхнет в комнату очередное утро нашей Побе­ ды. Зазвенят на пиджаке ме­ дали, и жена, всегда строгая «насчет этого», снимая с плеча пушинку, скажет про­ сительно: «Ты уж там мно­ го не пей, пожалей сердеч­ ко...» Но сердце не может молчать после встреч с обе­ лисками, и все будет так, как в песне: праздник со сле­ зами на глазах. Но все-таки праздник! И снежинки чере­ мухи будут долго плясать в этот день под ногами Побе­ дителей. А мы... Мы попла­ чем вместе с ними. Александр КОСЯКИН. на штурм Берлина? В «Студебекере» - Кто одержал Победу в Великой Отечественной войне? Ну вроде бы не немцы. Во всяком случае, даже Виктор Суворов-Резун победителями их пока не называл. Но вот русские ли, советские ли солдаты, советский ли народ? Тут в канун 60-летия Победы кое у кого возникли сомнения. Например, у большого «демократа» первой волны Гавриила Харитоновича Попова. В «Новой газете» он напечатал статью «Правда о союзниках». Восхищаясь щедрой их помощью, он при­ водит цифры поставок Советскому Союзу по ленд-лизу. 22 тысячи самолетов. 13 тысяч танков. 9 тысяч тракторов. 427 тысяч авто­ мобилей. Свыше двух миллионов километ­ ров телефонного кабеля. 10 тысяч орудий. Общий размер помощи союзников СССР в современных ценах — 100 миллиардов дол­ ларов — по 500 долларов на каждого граж­ данина и по 10.000 долларов на каждого бой­ ца. Это и предопределило исход сражений на Восточном фронте, уверяет г-н Попов. Так что, считай, Победу России обеспечили за­ падные партнеры по коалиции, и в первую очередь, США. Автор статьи не сомневается в безупреч­ ности своей логики. Между тем, мягко гово­ ря, у него не все ладно даже с арифметикой. На мошенничестве и подтасовках г-на Попо­ ва уже поймали, например, барнаулец Г. Боб­ ров. Не только в советских и российских ис­ точниках, но даже в книге итальянского ис­ торика и журналиста Д. Боффа «История Советского Союза» сказано: те самые повер­ гающие Попова в умиление поставки с Запа­ да составляли по отношению к отечествен­ ной боевой технике: самолеты — 1 /6 часть их численности (125655 единиц), танки — 12,5 процента (102500 штук), артиллерийс­ кие орудия всех систем — 1 процент... Что касается автомобилей, то их парк в Советс­ кой Армии к январю 1944 года насчитывал 496 тысяч машин, из них 78 процентов — отечественного производства. К концу вой­ ны он вырос до 666,5 тысячи, причем наших автомобилей было 58,1 процента, 32,8 про­ цента — импортных, 9,1 процента — трофей­ ных. Так что «Студебекеров», «Доджей» и «Шевроле» у стен поверженного рейхстага оказалось не больно уж много. Но арифметика арифметикой, а не стоит закрывать глаза и на другое обстоятельство. Советские машины оказались выносливее и, казенно выражаясь, ремонтопригоднее «ино­ марок». Да и танки, и самолеты из-за рубе­ жа тоже не слишком устраивали бойцов. Не зря наши танкисты называли английские «Матильды» и «Валлентайны» с иронией — «Прощай, Родина». А по поводу американских танков приве­ ду без комментариев строчки из переписки Сталина и Рузвельта в июле 1942 года. Сталин: «Как утверждают наши специа­ листы на фронте, американские танки очень легко горят от патронов противотанковых ружей, попадающих сзади или сбоку. Про­ исходит это от того, что высокосортный бен­ зин, употребляемый американскими танка­ ми, образует в танке большой слой бензино­ вых паров, создающих благоприятные усло­ вия для загорания». Рузвельт: «Нашим специалистам по тан­ кам эта информация будет весьма полезна для устранения недостатков этого типа танков». Г-н Попов страшно переживает за финан­ совые потери союзников при поставках тех­ ники на Восток. В самом деле, гитлеровцам удавалось топить конвои, следовавшие в Мурманск. Но тут в самый раз поинтересо­ ваться, на чьи же плечи эти потери ложи­ лись. По ленд-лизу мы оплачивали не дос­ тавленные, а отгруженные технику и продук­ ты. Так что если они шли ко дну, то распла­ чивался за это СССР. Не потому ли в траги­ ческой истории конвоя Р(}-17 английский адмирал перед нападением вражеских кораб­ лей так легко приказал конвойным судам покинуть охраняемые транспорты? Грузовые суда должны были рассредоточиться и про­ должать плаванье поодиночке. В итоге ог­ ромные материальные ценности сделались доступной добычей для немецких самолетов и подлодок. Г-н Попов лукавит и передергивает на каждом шагу. Он торжественно возвещает: ленд-лиз — это программа помощи СССР со стороны США в годы Второй мировой вой­ ны. Между тем закон о ленд-лизе был при­ нят за три с половиной месяца до нападения Гитлера на нашу страну. И сформулировано там все было четко: президент США имеет право давать взаймы, поставлять военные материалы или военную информацию пра­ вительству любой страны, если «ее оборона против агрессии жизненно важна для оборо­ ны Соединенных Штатов». Так что амери­ канцы руководствовались, прежде всего, соб­ ственными интересами. И поставки нам по ленд-лизу были значительно меньше, чем в Британию: всего на сумму 9800 миллионов долларов по сравнению с 30269 миллионами для англичан. Еще один пример того, как г-н Попов вольничает с фактами. В СССР с начала вой­ ны якобы свернули судостроительную про­ грамму, и военный флот пополнялся лишь кораблями союзников. На самом деле дей­ ствовал целый ряд наших судостроительных заводов, на их верфях построено более тыся­ чи тральщиков, эсминцев, сторожевиков, подлодок, бронекатеров, самоходных тенде­ ров, капитально отремонтированы и довоо­ ружены линкоры «Марат», «Октябрьскаяре­ волюция», крейсеры «Киров», «Максим Горький» и другие плавсредства. Об этом правильно пишет Г. Бобров. Наконец, последнее — о продовольствен­ ной помощи. По г-ну Попову, продуктов нам поставили на 1,3 миллиарда долларов, это 130 долларов на каждого бойца, если считать, что численность армии составляла 10 миллионов человек. Но почему же «если считать»? Тут можно не прикидывать на глазок, а сказать точнее. Под ружьем в нашей армии, это изве­ стно, в конце войны было около 13 милли- Ш Ш Ш Ш ■ Н Р М Ш и и щ щ; щШШ I Ш 18!1 |% | :$ р | | ■|;§§•§||||1■||||| |р:|;§!;■' Советские танкисты на американских танках входят в город Вязьму. онов. Если произвести простенькие арифме­ тические действия, то получится, что на каж­ дого бойца в день приходилось еды менее чем на шесть центов. Прямо как в анекдоте: на тебе трешку и ни в чем себе не отказывай. Нет, г-н Попов, свою родную армию в ос­ новном кормили труженики тыла. Не всегда досыта, но воевать у солдата сил хватало. Пишу об этом не для того, чтобы прини­ зить роль союзников, их материальной по­ мощи СССР. И американский танк, пусть он, случалось, вспыхивал, как порох, и амери­ канская тушенка были для нас не лишними. Но победили мы далеко не только и не столько благодаря им. Вообще арифметикой на вой­ не далеко не все объяснишь. Есть еще, так сказать, и высшая математика войны: сила духа, жажда одолеть врага любой ценой. Мы эту цену заплатили. И она не идет ни в какое сравнение с теми долларами, что потрачены на помощь нам союзниками. Виктор ЕРОФЕЕВ, ветеран войны, труда и Вооруженных Сил, полковник в отставке. г. Липецк . Летописи Через пожары, что не счесть, Сквозь перезвон разящей стали К нам адресованную весть Мы в древних книгах угадали. Про тех, кого давно уж нет, Ктообобщен в короткойстрочке, Но шлет грядущему привет Из каждой буквы, каждой точки. * * * Над Волгой в тумане предчувствие звука, Разящей стрелы из хазарского лука, Набега, пожара, погрома, полона, Победного вскрика, предсмертного стона. В легендах былые бои и походы, Но плещут по-прежнему вечные воды, И брезжит над Волгой рассветно-туманной Прообраз России — еще безымянной. * * * Прошла вечерняя пора — И миром правят сны, И снова в прошлом до утра Солдат былой войны. Его тревожит не впервой Один и тотже сон: На марш-броске к передовой Пехотный батальон. Пока в нем каждый невредим — Не ранен, не убит, Но то, что выпало другим, Им тоже предстоит: И первый, и последний бой, Боль будущих потерь... Из прошлого за строем строй Идут бойцы в «теперь». И явь не отличишь от сна, И в комнате не зги, И до зари: «Война! Война!» Грохочут сапоги. * * * Сражений развеялся дым, Но вновь сиротеютнаграды — К товарищам, вечно живым, Уходят седые солдаты. В безмолвных атаках сейчас Они выбывают из списков. Священным созвездьемдля нас Встаютнад страной, обелиски. ^гСтихи из конверта Памятник солдату Стоит над мирною землей, И скромен, и велик... Дитя расстанется с игрой, Утрет слезу старик. Лицом солдатским просветлен И ясен взгляд — вперед. В его чертах запечатлен Поправший смерть народ. Ему сквозь славу и покой Навеки суждено С окрестным лесом и рекой Вращаться заодно. Но кто же в камень жизнь вдохнул, Откуда дрожь ресниц? То голубь Крыльями взмахнул Иль дальний свет зарниц... Голос из прошлого Отзвенел мой булат, И сломалось копье, Я копытами смят И упал на жнивье. И под радостный вой Разгромивших полки Я поник головой Возле Калки-реки. Метко в сердце разит Шведский штык-багинет, Я под Нарвой убит, И меня уже нет. Мерз в далеком краю В Ермаковом полку, В Бородинском бою Я сражен на скаку, Интервентов громил, Халхин-Гол на счету, И в Германии был В сорок пятом году. И пока не забыт Тот, кто выдержал бой, Значит, я не убит — Между вас я живой. Анатолий ФИСЕНКО.