Липецкая газета. 2005 г. (г. Липецк)

Ведущая рубрики — Галина К АЙДАШ КО . Чай по-казахски в русской глубинке Казалось бы, ну что такое вязальный крючок? Обычная мелочь, о наличии которой в доме, если хозяйка не рукодельница, никто и не вспомнит. А вот для Бэллы Петровны Зеленевой из села Большие Кузьминки Липецкого района эта незатейливая вещица с самого детства стала незаменимым спутником. Когда она пошла в школу, а было это в послевоенном 49-м, самые обыденные вещи оказались дефицитом. А у де­ вочки, как на зло, прорезалось страстное желание плести кру­ жева. Попробовала изготовить крючок из швейной иголки: била-била по ней камнем, да ничего не добилась. Глаза у де­ вочки были уже на мокром месте, когда удача улыбнулась ей улыбкой соседки. Женщина, видя огорчение ребенка, подари­ ла ей крючок. — Жизнь для всех идет одинаково, — вспоминает Бэлла Петровна ту пору. —Женщины, несмотря на разруху, стреми­ лись быть красивыми. И предметы традиционного промысла — воротнички, манжеты, жабо — оказались доступнее всего. Она увлекалась рукоделием и вязала даже на уроках, за что не раз выдворялась из класса. Только желания совершен­ ствоваться наказание не умоляло. С тех пор, где бы ни доводилось бывать, в качестве сувени­ ра она привозила домой один, а то и целые наборы крючков, свято уверовав в то, что крючок крючку — рознь, и не только по размеру. Плотность или, наоборот, воздушность изделия, величина петли и ее натяжение зависят от формы и даже ма­ териала, из которого он изготовлен. А еще, твердо убеждена мастерица, у каждого свой характер, и чтобы приручить но­ вичка, заставить слиться с рукой в единое целое, не один день требуется. Из-под ее рук тогда восходят множество полезных в хозяйстве вещиц — кухонные салфетки, подстаканники, «хваталки». Ведь к тому времени выпускница пединститута вышла замуж за липецкого парня Ивана Зеленева, работав­ шего в Кентау на руднике главным геологом. Семья часто наведывалась на его родину в Большие Кузьминки, тогда Доб- ровского района, и не предполагала, что через десятки лет, за которые оба успели сродниться с Казахстаном, придется по­ кинуть привычные места. Первой волне переселенцев повезло больше других. Зеле- невы быстро получили российское гражданство, оформили пенсии и поселились в родительском доме. У них даже оста­ лись силы на строительство бани, веранды, других, привыч­ ных горожанину, удобств. Общительную, деловую Бэллу Пет­ ровну заметили: стали приглашать на выставки прикладного творчества, назначили членом избирательной комиссии. Но главное, она вернулась в школу, потому что не мыслила себя без любимой профессии. Ее решению даже не воспрепятство­ вало воспоминание о времени, когда малолетний сын, скучая по ней, вечно корпящей над ученическими тетрадями, про­ сил: «Мама, не надо паны (планы), мазни (возьми) меня!» Бэлла Петровна чувствовала, что может быть полезной юным односельчанам. Она никогда не сюсюкала с учениками, предпочитая разговор на равных. При этом больно пережива­ ла часто встречающееся сейчас необъяснимое безразличие не­ которых родителей к судьбе собственных детей. — Я воспитывалась мамой и бабушкой, — говорит Дэлла Петровна, — отец погиб под Москвой в 41-м. Но перед глаза­ ми долгое время был пример семьи мужа, где кроме него рос­ ло еще двое сыновей. Они научили меня сплоченности и домо­ витости, свойственным коренным русским семьям. Придя в сельскую школу, она с удвоенной энергией дели­ лась с ребятами знаниями по физике и математике, заклады­ вала морально-этические нормы, без которых просто немыс­ лима жизнь. Высокая степень начитанности благополучно сочеталась в ней с тактичностью. Она никогда не заставляла учеников делать что-то насильно. Но ее экскурсы в мир про­ читанных книг, в том числе, и любимых авторов — Куприна, Станюкевича, Драйзера, как бы исподволь зарождали в них интерес к чтению. А еще здесь, в русской глубинке, очень пригодились ей навыки по вязанию и вышивке. В организованный ею кру­ жок пришли школьницы, их мамы и бабушки. В каждой теп­ лилось желание порадовать близких к празднику или дню рождения белым, тонкой вязки, кружевным воротничком, «темно-вишневой» шалью или скатеркой цвета чайной розы. На этих же занятиях Бэлла Петровна открыла ученицам прин­ цип двухсторонней вышивки гладью, раскрыла секрет ее объемной техники, когда для выпуклости узора под нитяные стежки подкладывается вата... Почти десять лет живут Зеленевы на общей, как они все­ гда считали Россию, родине. Впрочем, не забывают друзей и знакомых, оставшихся в Казахстане или перебравшихся в Челябинск, Барнаул, Кемерово и Ярославль. За праздничным столом, накрытым обычно к чаю по-казахски, с пиалами и сухофруктами, которые утверждают хозяева, «лучше всякого сахара», частенько собирается родня. Наведываются коллеги по работе, ученицы. Каждая новая весна радует цветением и обычными для сельских жителей заботами, в череде которых всегда найдется время для уединения с вязаньем или вышив­ кой. Идут годы, а зародившаяся еще в детстве любовь к руко­ делию не проходит, подпитываясь не менее азартной жаждой нынешних односельчанок Бэллы Петровны удивлять и удив­ ляться, щедро даря окружающему миру красоту. Наталья АРКАТОВА. ^Традиции Красная горка - время жениться С приходом Светлого Христова Воскресения многие молодые люди начинают готовиться к женитьбе. И не просто собираются расписаться в загсе, а хотят заключить церковный брак. Воскресенье через неделю после наступления Пасхи — Красная горка —первый день, когда можно идти под венец после долгого Великого поста. Будущим супругам сна­ чала предстоит пройти со беседование у священника. Во время этого разговора выяснится, нет ли препят­ ствий к церковному браку Молодых не обвенчают если: — кто-то из них некре­ щеный; — они брат и сестра; — они крестные ребенка или же один крестный, а другой тель крестника; — брак не рован в загсе. Священник может зать идругие мотивы, не по­ зволяющие совершить та­ инство. Церковный брак- таинство, в котором супру­ жеский союз благословля­ ется, подается благодать Божья для взаимопомощи, духовного единства и бла­ гословенного рождения и воспитания детей. По материалам электронных СМИ. газета 60 [омни, Россия? Всегда в неоплатном долгу ^Взяли ложки- поварешки Вкусно и... оригинально знает никто, ведь людей при­ возили целыми вагонами и отправляли на умерщвление в газовые камеры. Спасти удалось лишь около шести тысяч узников. Еще немало страшных эпизодов рассказывал дедуш­ ка. И как же свято нам, не знавшим войны, надо ценить подвиг советских солдат, все­ гда помнить о нем! После Победы дедушка продолжал находиться в ар­ мии до 1950 года. За долгую и безупречную службу он был награжден орденом Отече­ ственной войны первой сте­ пени, многими медалями. Я горжусь своим дедуш­ кой, ведь и в мирной профес­ сии, после демобилизации, он всегда был на хорошем счету. Трудился на трактор­ ном заводе, потом на труб­ ном. Много сил и энергии отдал изобретательству: бо­ лее сотни его оригинальных технических решений были внедрены в производство и дали немалую прибыль. Ра­ бочий вклад не менее значим, чем боевой —в 1976 году его наградили орденом Трудово­ го Красного Знамени... Сегодня мы — накануне знаменательного праздника. Мы поклонимся светлой па­ мяти павших, воздадим дол­ жное тем, кто спас нас от фа­ шизма. И еще мы должны выразить глубокую призна­ тельность живущим рядом с нами ветеранам, одним из которых является и мой лю­ бимый дедушка. Анна КОСАРЫЧ, ученица 8 «в» класса Задонской средней школы № 2. Сам он прожил нелегкую жизнь. Рано остался сиротой, воспиты вался в детском доме. Когда ему исполнилось восемнадцать — а было это в 1944 году, его призвали на фронт. Служил он в пехот­ ных войсках стрелком. А так как был небольшого роста и худенький, его часто забра­ сывали в тыл врага для раз­ ведывательной работы. Пере­ одевшись в крестьянскую одежду, он выдавал себя за подростка, идущего в другую деревню к родственникам. И, я знаю, не раз приносил цен­ ные сведения... Одним из самых значи­ тельных эпизодов в военной службе дедушки стало осво­ бождение города Кракова в Польше. Фашисты хотели взорвать его, предварительно заминировав, но Советская Армия предотвратила их планы. Однако при освобож­ дении города погибли не­ сколько тысяч наших солдат. Каждый год 9 мая я еду к своему дедушке в Липецк, чтобы вместе с ним возложить цветы к Вечному огню и принять участие в празднике, посвященном Великой Победе. Для моего деда, Михаила Юрьевича Косарыча, этот день особый, он всегда связан с воспоминаниями о прошедшей войне, о горьких потерях. Дедушка был ранен. И здесь же был награжден медалью «За отвагу». Победу он встретил в Че­ хословакии, где еще до кон­ ца мая 1945 года шли бои с отдельными вражескими группировками. Из событий того времени гнетущее впечатление оста­ лось у него от пребывания на территории Освенцима. Вот что рассказал об этом сам де­ душка: — После выписки из гос­ питаля я попал в запасной полк. Там отобрали молодых ребят, примерно человек две­ сти, и был сформирован ба­ тальон. Нас переодели в но­ вое обмундирование, после чего отправили в какой-то небольшой городок и посели­ ли в двухэтажных казармах, где мы прожили дней десять. И вот тут-то узнали, что на­ ходимся в Освенциме, где был лагерь смерти и где сей­ час готовят к захоронению около шестисот тел умертв- ленных, но не сожженных людей. Ждали делегации из стран Европы... Утром следующего дня мы строем, с оружием и бо­ еприпасами, отправились к лагерю. Подошли к воротам, и вскоре на повозках начали вывозить по одному ящику. Нам сказали, что в каждом из них уложены по два-три трупа, а растянулась эта ко­ лонна на несколько километ­ ров. За последней повозкой следовал армейский оркестр, за ним в траурной процессии шел наш батальон. Потом было захоронение — в огром­ ную яму, был дан салют... Как же горько было осоз­ нать чудовищные масштабы преступлений фашистов! В лагере, занимающем пятьсот гектаров, было истреблено несколько миллионов людей, впрочем, точных цифр не «Мы не пустили врага в Ленинград...» Рассказывая о тяжком, кровавом лихолетье, ветеран сдержан и немногословен. Великая Отечественная раз­ разилась для него в день рож­ дения: 22 июня сорок перво­ го ему исполнился всего двадцать один год. К этому времени он окончил полко­ вую школу артиллеристов и в звании лейтенанта оказал­ ся под Ленинградом. Вскоре пришлось испытать почем фунт лиха. Враг с ожесточе- «Сколько людям седин досталось от неотданных городов...» Эти слова из стихотворения Майи Румянцевой вспоминаются мне каждый раз при встрече с моим братом Иваном Федоровичем Голубевым, на плечи которого легла в свое время непосильная ноша — выстоять в смертельной схватке с жестоким и коварным врагом. нием рвался к городу. С его овладением гитлеровцы свя­ зывали свои далеко идущие политические и военные пла­ ны. Развернулись яростные и затяжные бои, зачастую не имевшие пауз, длившиеся сутками. Атаки немцев сле­ довали одна за другой. Но надо было выстоять и не дать врагу захватить город на Неве. Целым армадам фаши­ стской авиации противосто­ яли наши воздушные асы и артиллеристы-зенитчики. Брат командовал взводом, а затем — батареей орудий. Здесь, на передовой, в пере­ рыве между сражениями в числе группы бойцов был принят в члены партии. Ни­ каких льгот и привилегий это не давало. Рядом были простые, мужественные люди, честно сражавшиеся с врагом. Многие из них были коммунистами. В главном все мыслили и чувствовали одинаково, отстаивая свою мирную жизнь, независи­ мость своей страны. А политработник, вручав­ ший партбилеты, в ближай­ шем бою погиб. Точь-в-точь, как у К. Симонова: — В бой за Родину! — крикнул он хрипло, — В бой за Ста... — так смерть обрубила. Сколько б самой горькой и страшной С этим именем связанной правды Мы потом не брали на плечи, Это тоже было правдой в то время, С ней он умер, пошел под пули. Брат был четырежды ра­ нен. После лечения в госпи­ талях снова возвращался в строй, продолжал воевать. За умелые действия в боях награжден орденами Отечественной войны, Славы, медалями «За боевые заслу­ ги», «За отвагу», «За оборо­ ну Ленинграда». После вой­ ны вернулся к мирной жиз­ ни. Работал бухгалтером на НЛМК. Его трудовой стаж составил более полувека. Выросли дети и внуки, под­ растают правнучки. В День Победы старый солдат придет на площадь Героев к Вечному огню, что­ бы поклониться своим сослу­ живцам, с кем ему довелось бок о бок сражаться на фрон­ те и кого не удалось сломить коварному врагу. Юрий ГОЛУБЕВ, врач-психиатр. Салат «Марица» Нарежьте мелкими кусоч­ ками сельдь и смешайте с тон­ ко нарубленными яйцами и свежими помидорами. Зап­ равьте мелко нарезанными корнями сельдерея, которые должны быть предварительно отмоченными в холодной воде в течение 20 минут и высу­ шенными. Все заправьте май­ онезом и разместите горкой на блюде, украсив четвертин­ ками крутых яиц и очищен­ ными свежими помидорами. Соль и черный перец — по вкусу. Сельдь — 300 г, помидо­ ры — 200 г, яйца — 3 шт., майонез — 150 г, сельдерей — 100 г, перец, соль. Салат «Здоровье» Огурцы, морковь, яблоки нарезать тонкой соломкой, часть зеленого салата наре­ зать полосками, все переме­ шать, посолить, добавить сок лимона, зелень петрушки, приправить сметаной. В са­ латник красиво уложить ли­ стья зеленого салата, на них выложить подготовленный салат, украсить его зеленью петрушки и ломтиками поми­ дора. 2 сырые морковки, 2 све­ жих огурца, 2 яблока, 2 по­ мидора, 100 г зеленого сала­ та, 100 г сметаны, 1/4 лимо­ на, соль, зелень петрушки. Итальянский суп «Минестра» Обжарьте в масле наруб­ ленный чеснок и лук, добавь­ те сельдерей и морковь. Все потушите. Заправьте бульо­ ном, томатом-пастой, солью и перцем. Варите на слабом огне. За 15 мин. до готовнос­ ти введите туда слегка отва­ ренные фасоль, горошек и рис. Положите лавровый лист. За 5 мин. до готовности положите в суп нарезанные ломтиками помидоры и тер­ тый сыр. Морковь — 200 г, сельде­ рей — 100 г, чеснок —2 доль­ ки, лук репч. — 30 г, масло растит. —4 ст. ложки, томат- паста — 2 чайн. ложки, пе­ рец, соль. Зразы Нельсона Нарезать кубиками сало и растопить с маргарином в ско­ вороде или кастрюле. Доба­ вить мелко нарезанный лук и картофель, а также шампи­ ньоны. Сверху положить от­ битые и слегка поперченные куски мяса. Накрыть крыш­ кой и тушить до готовности. За 10 минут до готовнос­ ти посыпать зразы солью, пер­ цем и полить красным вином. Подавать к столу со смесью из грибов, картофеля, сала и лука, на гарнир — петрушку и нарезанные помидоры. На 4 порции Сало — 100 г, картофель — 1 кг, лук — 100 г, шампи­ ньоны — 200 г, филе — 8 не­ больших кусочков, маргарин —50 г, красное вино — 2 ста­ кана, помидоры — 2 шт., соль, перец, зелень. Творожные пирожки Просеянную муку соеди­ ните с творогом, добавьте яйца, сахар, соль, немного соды. Приготовьте сладкую начинку (повидло, изюм, ку­ рагу). Жарьте на раститель­ ном масле. Мука — 3 ст., творог — 500 г, яйца — 3 шт., сахар — 1 ст. ложка, сода — 5 г, соль по вкусу. ^ Экслибрис «ЛГ» Объяснение в ненависти и любви Русский интеллигент описан и классифицирован не менее тщательно, чем какой-нибудь жук, медведь, страус Фабром или Брэмом. Отношения с властью: ну, натурально, она всегда «отвратительна, как руки брадобрея», ей можно только оппонировать —от фиги в кармане до бунта на площади. Отношения с народом: интеллигент ему сострадает и вместе с тем досадует на его долготерпение, доверчивость и податливость. Отношения с Богом: в эпоху государственного атеизма —молись и со слезами на глазах цитируй Святое писание, в эпоху государственного православия — кощунствуй и одобряй протестантских миссионеров. Отношение к свободе... Тут, однако, не все ясно. То ли надо довольствоваться пушкинской тайной свободой —в мысли, вере, духе, то ли куда важнее право беспрепятственно укатить или, по выражению поэта Тимура Кибирова, «скипнуть» из родной безнадеги на цивильный Запад. И так далее. Если бы социологу, историку потребовалось проиллюстрировать эти тезисы, нет ничего лучше, нежели книжка помянутого Кибирова со скромным названием «Стихи» (издательство «Время»). Открывай любую из 850 страниц и переписывай хоть все подряд. Том этот —честный, без лести автопортрет интеллигента. Прямо-таки интеллигентский эпос, где отдельные стихотворения, циклы, периоды прочно скреплены сквозным мотивом, бесстрашно и изобретательно варьируемыми темами. Краткость не сестра таланта Кибирова, она ему более дальняя родственница. У ре­ дакторов чешутся руки откромсать лишнее, вроде бы избыточное? Но поэт намерен вы­ сказаться до конца, натосковаться, наерни- чаться, покаяться, признаться в ненависти и любви, не жертвуя никакими оттенками и подробностями, не слушая укоризны за графоманские самоповторы. Явление Кибирова в медовые месяцы пе­ рестройки — сенсация, увы, для весьма уз­ кого круга стихолюбов. В советские времена он со своими саркастическими сочинениями ♦Когда был Ленин маленьким», «Романса­ ми Черемушкинского района» или шокиру­ ющей поэмой «Сортиры» был бы обречен на сам- или тамиздат. Теперь все оказалось кста­ ти: и злость на семьдесят советских лет, и пародия на плакатный оптимизм, и хохот над престарелыми членами Политбюро. Но будь у Кибирова лишь это, он бы, скорее все­ го, уже вышел из моды в компании с боль­ шинством тогдашних обличителей — пуб­ лицистов, поэтов, политиков. Однако он не просто дразнил, раздражал и обличал. В какие-то щели между ненавистью и пароди­ ей просачивалась ностальгия. Может, по юности, а может, и по тому, что в столь не­ любимые им годы все-таки не только «взры­ вали, воровали, врали», но и «веровали». Не так и не тому, но веровали... Казалось, при демократизации и гласно­ сти Кибирову в самый раз стричь купоны, с энтузиазмом встраиваться в «новую Рос­ сию». Вместо того он сперва язвит скороспе­ лых «диссидентов ВПШ», а потом, стиснув зубы, наблюдает, как «там, где сияла рань­ ше «Слава КПСС!», там «Соса-Со1а» горит над хмурою державою, над дискотекой развеселой». Опять все не так, все не то. Долгожданная свобо­ да пришла не прекрасная и нагая , а в турецких шмотках с рынка. Вряд ли поэт даст внятный от­ вет на вопрос из забытого одиозного романа « же ты хочешь? ». Да и есть ли-где-нибудь на земле, не исключая даже благосло­ венного Запада, то, он ждал и, вопреки здра­ вому смыслу, еще ждет? И оттого уже он в смятении, сумрачно и устало (вновь в традициях истин­ ного интеллигента) начинает соблазнять себя идиллией отстраненной, частной жизни. Да разбирайтесь без меня! «Леночка, будем ме­ щанами! Я понимаю, что трудно, что невоз­ можно практически это. Но надо стараться». Он и старается. Сквозь иронию пробивается спасительная лирическая музыка любви; ти­ шины, привязанности к ребенку. Это хоро­ шие стихи. Но не ускользнуть из нелепого, кромешного мира, не убежать от совести и обиды за обманутых, да и за обманувших. И он опять пишет о России, готовый прокли­ нать и не в силах не любить ее. Такой вот плюрализм в одной голове, в одном сердце. Там рядком, тесно прижавшись, расположились и въевшиеся в плоть чужие строчки от Державина до Блока, от Мандель­ штама до приблатненного городского роман­ са, и возвышенная лексика классических эле­ гий, и шикарно непринужденный матерок, как бы призванный засвидетельствовать де­ мократическое происхождение стиха, и страх одиночества, и отречение от народолюбия, и обреченное возвращение к вечной российской боли за другого, за других... Прямо как в анекдоте: кругозор советского интеллигента — от Гомера до Аполлинера, от Эдиты Пье- хи до иди ты на хрен. Такой вот поэт, такая книга. Дразнит, раз­ дражает, но и притягивает. По крайней мере, читателей из поколения Кибирова. А новое поколение в лучшем случае полюбопытству­ ет пробежать пару эпатажных четверости­ ший. Остальное его не затронет: ни отчая­ ние, ни объяснение в любви России, ни го­ речь, ни насмешка. Кибиров для них скорее всего уже тоже уходящая натура. Как и во­ обще чудаки, зачем-то еще пишущие и чита­ ющие стихи... И. НЕВЕРОВ. Публикуется в рамках всероссийской акции «Читают все!»