Липецкая газета. 2005 г. (г. Липецк)

30 декабря 2005 г., № 250 (22628) ЛИПЕЦКАЯ газета Я МНЕ С п е ц в ы п у с к Л и п е ц к о г о о б л а с т н о г о к р а е в е д ч е с к о г о м у з е я и р е д а к ц и и ” Л Г ’ ^ Э п о х а и личность Друг Пушкина и Бетховена «Как завидую вашему прекрасному крымскому климату; письмо ваше разбудило во мне множество воспоминаний всякого рода. Там колыбель моего «Онегина», и вы, конечно, узнали некоторых лиц», — эти строки из письма за 10 ноября 1836 года А.С. Пушкина обращены к князю Н.Б. Голицыну. Судьба Николая Борисовича неординарна. Родился он 19 (по ста­ рому стилю 8) декабря 1794 года в Москве. Род Голицыных — один из древнейших в России. Он дал знаменитых мужей нашему Отечеству — военачальников, деятелей искусства, ученых, государственных деяте­ лей. Верой и правдой государям служили два кравчих, три окольничих и двадцать два боярина из этого рода. Были дипломаты, дружившие с Вольтером, были и воспитатели юного царя Петра. Голицын, получив прекрасное домашнее образование, поступил на военную службу. Он становится гвардейцем Конной артиллерии. Но эта карьера его не прельщала. Он вышел в отставку, однако наше­ ствие «двунадесяти языков» Наполеона на Россию заставило Голицы- на вновь надеть военный мундир. Офицер Киевского драгунского пол­ ка, он становится адъютантом прославленного русского полководца, командующего 2-й Русской армией П.И. Багратиона. Во многих переделках побывал молодой военный. До сих пор в Государственном Эрмитаже хранится шпага с золоченым эфесом и надписью «За храбрость», врученная Голицыну. В его боевой биогра­ фии — сражение под Бородино, бои под Малоярославцем, Тарутино, Вязьмой, вступление в Париж. В 1825 году он подполковник. А с 1826 года — Николай Борисович на Кавказе. Он дежурный офицер при наместниках и командующих войсками Кавказского корпуса — первоначально при Ермолове, кото­ рый хорошо его знал, затем при Паскевиче. По-видимому, здесь впер­ вые и встретились Пушкин и Голицын. В 1832 году Николай Борисович получает долгожданную отставку и в чине коллежского советника в течение трех лет служит в Мини­ стерстве финансов. у Впрочем, военная биография князя еще не закончилась. Вовремя Крымской войны при осаде Севастополя шестидесятилетний Николай Борисович по требованию дворянства-Новооскольского уезда Курс­ кой губернии командует дружиной ополчения. И все-таки не только ратными заслугами прославился он. Голи­ цын был одним из образованнейших людей своего времени. В исто­ рии русской культуры он известен как виолончелист, музыкальный критик, переводчик русской поэзии на французский, драматург, воен­ ный мемуарист. Его исполнительское мастерство по достоинству оце­ нили Даргомыжский и Глинка. Последний даже хотел привлечь князя к участию в оркестре на премьере оперы «Жизнь за царя» («Иван Суса­ нин»). Широта интеллектуальных интересов, эмоциональная отзывчивость позволили князю стать другом А.С. Пушкина, В.А. Жуковского, В.Ф. Одоевского, П.А. Вяземского. Журнал «Библиотека для чтения» в од­ ном из номеров за 1839 год отмечал его как «лучшего и остроумного критика по части музыки». Одним из первых Николай Борисович начал пропагандировать в России творчество Бетховена. В марте 1824 года в столице в «филармонической зале» Энгельгардта впервые была ис­ полнена «Торжественная месса» Бетховена. Инициатором был Голи­ цын. Известны восемнадцать его писем к великому композитору. «Мож­ но сказать, что Ваш гений опередил век, — писал Голицын, — и что теперь, может быть, не найдется ни одного слушателя, который был бы достаточно просвещен, чтобы насладиться всей полнотой Вашей музыки. Но потомки будут благоговеть перед Вами и благословлять Вашу память более, чем это доступно Вашим современникам». Бетховен посвятил своему русскому другу три струнных квартета и увертюру «Освящение дома». Николай Борисович не просто прекрасно владел французским, но и переводил. Пушкин в связи с событиями в Польше — восстанием в 1830—1831 годах — и нападками на Россию Запада пишет стихотво­ рение-отповедь «Клеветникам России». Чтобы его прочитали и за ру­ бежом, Голицын сделал перевод. Пушкин был в восторге: «Тысячу раз благодарю Вас, милый князь, за Ваш несравненный перевод моего стихотворения, направленного против недругов нашей страны. Я ви­ дел уже три перевода, из которых один сделан высокопоставленным лицом из числа моих друзей, ни один не стоит Вашего... Вы обещаете перевод в стихах моего «Бахчисарайского фонтана»? Уверен, что он Вам удастся, как все, что выходит из-под Вашего пера, хотя тот род литературы, которому Вы предаетесь, — самый трудный и неблаго­ дарный из всех, какие я знаю. По-моему, нет ничего труднее, как пе­ реводить русские стихи французскими, ибо при сжатости нашего языка никогда нельзя быть столь кратким. Итак, честь и слава тому, кто справляется с этим так удачно, как Вы». Дружеские отношения Голицына с Пушкиным сохранялись до са­ мой смерти поэта. Николай Борисович выполнил обещание — пере­ вел на французский язык «Бахчисарайский фонтан», написал музыку на его слова «В крови горит огонь желанья...». Позднее Голицын вспо­ минал о временах, когда на берегах Понта (Черное море), под сенью Аюдага, пытался передать по-французски стихи прелестной поэмы Пушкина. Перу Николая Борисовича принадлежит также перевод по­ эмы «Чернец» И. И. Козлова. С 1837 года Голицын начинает публикацию ряда исторических ста­ тей и мемуарных очерков. Наиболее интересны его «Офицерские за­ писки, или Воспоминания о походах 1812, 1813 и 1814 годов». Они вышли отдельной книгой в 1838 году, а до этого публиковались в «Биб­ лиотеке для чтения». Проявил Голицын большой интерес и к политическим событиям, что отразилось в его публицистических статьях о войне 1853—1856 годов, участником которой он непосредственно был. Горячий патриот, всегда готовый защитить устои самодержавия, Николай Борисович тем не менее прослыл «фрондером». Он трезво видел многие россий­ ские болезни, и невежество чиновничества, и взяточничество, и каз­ нокрадство. И не молчал о них. В 1845 году он написал комедию «Гу­ бернаторская ревизия», в которой высмеивал произвол и самодур­ ство провинциального тамбовского дворянства. Запрещенная к печа­ ти «за сатирическое изображение реально существующих лиц», коме­ дия была напечатана автором в Вольной русской типографии в Лейп­ циге в 1858 и 1859 годах. Появляются и статьи Голицына, которые д- доказывают необходимость отмены крепостного права, введения глас­ ного судопроизводства, призывают к искоренению коррупции. Его перу принадлежит ряд богословских работ. Любимая идея Голицына — соединение православной и католической церквей. В 1858 году в Париже была издана книга «О возможности соединения Рос­ сийской церкви с Западною», которая, кроме известности на католи­ ческом Западе, принесла князю опалу. В 1859 году Синод настоял на высылке Николая Борисовича в тамбовское имение. Николай Борисович неоднократно бывал в имении Салтыки (Ново- черкутино) Усманского уезда Тамбовской губернии. Владельцем име­ ния была его жена Е. А. Салтыкова — тетка жены поэта Антона Дельви­ га. Согласно данным Тамбовского госархива, Елене Александровне принадлежало 12 тысяч десятин чернозема и 1090 душ. Умерла суп­ руга князя рано, оставив наследником всех богатств своего малолет­ него сына Юрия, а опекуном был отец — Голицын-старший. 15 января 1831 года Николай Борисович обратился с прошением «о внесении в родословную книгу Тамбовской губернии его и сына». 17 января 1831 года Тамбовское дворянское депутатское собрание постановило вне­ сти князя Н.Б. Голицына в родословную книгу Тамбовской губернии, в часть третью. В Новочеркутино (тож Салтыки) Николай Борисович построил кон­ цертный зал, где вместе с сыном Юрием обучал крепостных хоровому и сольному пению, игре на музыкальных инструментах. Он не только дал серьезное музыкальное образование сыну, но и привил ему лю­ бовь к музыке, пению. Неоднократно приходилось бывать князю в уездной Усмани, гу­ бернском Тамбове. Но он всегда спешил вернуться в милые его сер­ дцу Салтыки. Когда достиг совершеннолетия сын, Николай Борисович ввел его во владение имением покойной жены. А сам покинул Тамбовщину и поселился в своем имении — селе Богородское Новооскольского уез­ да Курской губернии (ныне Белгородская область). Там он прожил остаток лет. Умер князь 20 октября (старый стиль) 1866 года. Виктор ЕЛИСЕЕВ, краевед, член Союза журналистов России. ХУДОЖНИК НЕИЗВЕСТЕН. Н .Б . Г о л и цы н , е м у з д е с ь 3 5 л е т , в м у н д и р е п о д п о л к о в н и к а . ^ С вид е тел ьс тв ую т архивы ^ Р о д о сл о в ны е земляков И писал городской голова министру... Грузинские предки Леона Шишкова В многочисленных статьях о нашем знаменитом земляке, выдающемся химике, владельце усадьбы в селе Спешнево-Подлесное Леоне Николаевиче Шишкове утверждается, что по материнской линии он был правнуком последнего грузинского царя Георгия XII. Документальных подтверждений этому не приводится, но версия нуждается в проверке. В книге «Русские провинциальные усадьбы», вышедшей в 2003 году в Воронеже, опубликована фотография надгробной плиты с могилы матери Леона Шишкова. На ней надпись: «Здесь покоится в Бозе усопшая 1847 года октября 4 дня Екатерина Леоновна Шишко­ ва, рожденная княжна Грузинская». Действительно, потомки царей Грузии Ираклия II и его сына Ге­ оргия XII после того, как Грузия вошла в состав России, носили титул светлейших князей Грузинских. Светлейших обычно называли просто князьями, только обращение к ним было не «сиятельство», а «светлость». Однако родословная грузинского царского дома пока­ зывает, что среди двадцати трех детей Георгия XII Леона (Левана) нет. Но в России был другой род князей Грузинских, не носивших титул светлости. Две ветви его происходят от внуков выехавшего в Россию в 1724 году царя Грузии Вахтанга VI — Александра и Леона Бакаровичей. Именно царевич Леон Бакарович, женатый на княжне Сибирской, был отцом князя Леона Леоновича Грузинского, у кото­ рого от брака с Прасковьей Татищевой родилась дочь Екатерина. Она и стала матерью Леона Николаевича Шишкова, который полу­ чил свое редкое в России имя в честь деда и прадеда. Значит, Екатерина Леоновна не внучка царя Георгия XII. Да, Вахтанг VI и Георгий XII принадлежали к одной династии Багратио­ нов, но родство между ними чрезвычайно отдаленное. Интересно, что дочь царевича Александра Бакаровича Анна была замужем за князем Борисом Андреевичем Голицыным и владелец имения Новочеркутино, друг Пушкина и Бетховена Николай Борисо­ вич Голицын — ее сын. Следовательно, наши земляки Леон Нико­ лаевич Шишков (1830—1909) из Спешнево-Подлесного и князь Юрий Николаевич Голицын (1823—1872) из Новочеркутино — четверою­ родные братья. Дмитрий БУДЮКИН, кандидат философских наук, старший преподаватель кафедры права Липецкого государственного технического университета. День железнодорожника мы отмечаем в августе. Однако первую железнодорожную линию (Петербург — Царское Село) открыли 30 октября 1837 года. И с этого времени началось строительство железных дорог. Как это происходило, мы еще в школе читали у Некрасова: «Прямо дороженька: насыпи узкие, столбики, рельсы, мосты. А по бокам-то все косточки русские.... Но вообще-то дороги России были нужны. Да только вот оказалось, что построить их — это еще полдела... В 1865 году Н.А. Ридингер в «Материалах для истории и ста­ тистики г. Ельца» писал о недо­ статках гужевых перевозок хле­ ба. «Ежели московско-саратов­ ская железная дорога не соеди­ нится с какою-нибудь ветвию с Ельцом, то елецкая хлебная тор­ говля должна упасть до ничто­ жества». А если учесть, что хлеб­ ная торговля в ту пору была пре­ обладающей в Ельце, значит, в упадок пришёл бы весь город. Но этого не произошло благо­ даря стараниям елецкого купе­ чества и — появлению желез­ ных дорог. Однако спустя несколько лет В.И. Немирович-Данченко в сво­ ем очерке «Елец. Из записной книжки скучающего туриста» рассказал: «Станция за станци­ ей, и всюду одни и те же карти­ ны: горы гниющего под дождём хлеба. Ничем не прикрытые мешки валяются по месяцам. Зе ­ лёная плесень на хлебе, говорят, грибы растут на нём, а желез­ ная дорога спокойно смотрит на это. У неё, видите ли, нет ваго­ нов! Дело в том, что Елец, если считать по 600 пуд. хлеба на ва­ гон, отправляет всего около 20.000 вагонов хлеба. Несмотря на то, что железная дорога бе­ рёт за перевозку страш ные цены, у неё не хватает вагонов на весь груз в 2.000.000 пудов, а потому хлеб должен оставать­ ся брошенным за станцией, в поле, причём, как я уже говорил, мешки рвутся, хлеб гибнет...». Столь безотрадной картине Немирович-Данченко даёт своё объяснение: «...Действительно, представьте, как велось желез­ нодорожное хозяйство. Чтобы меньше тратить, разбивавшие­ ся, портившиеся вагоны отсыла­ лись. в- Калугу и бросались там совсем. Их не чинили, как вооб­ ще мало чинили и поправляли самый путь. Все стремления путейского гения были направ­ лены к тому, чтобы как можно менее тратить, а если возмож­ но, то и совсем ничего не расхо­ довать на ремонт. Теперь дош­ ло до того, что при недостаточ­ но подвижном составе не хвата­ ет 150 вагонов. Принимают хлеб с условием отправить его не раньше как через месяц». А вот какая картина предста­ ет в материалах Государствен­ ного архива Липецкой области. 7 июня 1873 года в Елецкую Го­ родскую Думу поступило первое заявление от пяти гласных— Д.А. Черникина, Н.В. Игнатова и дру­ гих. Все они — купцы, известные в Ельце хлеботорговцы. Вот что они писали: «В последнее вре­ мя спрос русских товаров за гра­ ницу особенно увеличился. Го­ род Елец, составляющий издав­ на центр хлебной торговли, в особенности привлёк к себе уси­ ленный запрос на товары. Мно­ гие коммерческие сделки уже совершены; товар запродан на биржах громадными партиями с обязательством продавцов на самые близкие сроки доставить его в Ригу и другие портовые и пограничные торговые пункты. Между тем, продавцам нет воз­ можности исполнить обязатель­ ства их о доставке товаров к сро­ кам... Причины же этому кроют­ ся там, где менее всего следо­ вало ожидать: отправка товаров из Ельца и других промежуточ­ ных пунктов Орловско-Грязской железной дороги почти приос­ тановилась... товар, вывезенный как на станцию Елец, так и на другие промежуточные станции, лежит на открытых платформах и подвергается от частых и силь­ ных дождей порче; Управление железной дороги отказывается даже в выдаче брезентов на по- крышу товаров...». В ответ на обращение елец­ кий голова П.С. Хренников 8 июня 1873 посылает телеграм­ му в Санкт-Петербург министру путей сообщения (а таковым в 1871—1874 гг. был А.П. Бобрин­ ский): «Товаропроизводители по Орловско-Грязской железной дороге встречают задержку в от­ правке товаров. Медленная от­ правка товаров происходит от несвоевременного исправления больных вагонов, которых значи­ тельно много, и от того, что Уп­ равление дороги из своих выгод нагружает и отправляет товары преимущественно с конечной станции дороги Грязи...». Уже 9 июня в ответ пришла телеграм­ ма № 232: «Министром прика­ зано предложить дороге принять меры к устранению беспорядков, если таковые окажутся по рас­ следованию инспектора». И вот в Елец прибыл помя­ нутый инспектор железных до ­ рог. Вскоре после его расследо­ вания городской голова «Его Сиятельству Господину Мини­ стру путей сообщения» отправил докладную записку. Вот некото­ рые выдержки из неё, пролива­ ющие свет на всю неразбериху: «...Орловско-Грязская линия на обмен другим линиям железных дорог выдавала до 150 вагонов, а сама получала от них таковых лишь до 125. Но с выдаваемых вагонов были отправляемы 100 на Грязе-Царицынскую дорогу, 25 на узкоколейную Ливенскую и 25 на Воронежско-Козловскую, таю что собственно для проме­ жуточной станции Орловско- Грязской линии, в том числе для самого значительного торгового пункта станции «Елец», вагонов не оставалось. Кроме остановки в отправке товаров, г. Инспек­ тором усмотрены как недоста­ точность платформ для склада отправляемых из Ельца товаров, а также не имение брезентов на покрышу товаров...». В этой за­ писке П.С. Хренников предуп­ реждает министра о грозящем кризисе в случае, если не будут приняты меры. й А 14 марта 1878 года уже одиннадцать хлеботорговцев на­ писали новое заявление: «Име­ ем честь покорнейше просить Городскую управу довести до сведения ... о затруднительном положении хлебоотправителей по случаю накопления това ­ ров...». Истинные причины железно­ дорожного кризиса 70—80-х гг. XIX века в Ельце, на мой взгляд, обусловлены внутренней полити­ кой государства. В частности, бюрократизм системы управле­ ния порождал бессмысленную чиновничью волокиту, и вопро­ сы не решались годами. Стоит ли в этом случае так уж удив­ ляться, почему некоторые купцы шли на обвес и коммерческие махинации с крестьянами, о чём писал с упрёком В.И. Немиро­ вич-Данченко? Александр ТРУБИЦИН, студент исторического факультета ЛГПУ. • уИ м я из прошлого Призвание: просветитель Должности, которые он занимал, назывались по- разному: лектор, инструктор-методист, референт. Он работал в партийных органах, в том числе — в обкоме КПСС, в обществе по распространению знаний. Но суть всего, что он делал, можно обозначить одним словом: просветительство. Между тем сам он изучать то, что его особенно привлекало, начал с большим опозданием. Помешала война, начало которой по­ чти совпало с шестнадцатым днем рождения Ивана Люкова. Спустя два года он стал курсантом военно-морского авиатехнического учи­ лища. А потом — служба. Люков — механик на Черноморском, Севе­ ро-Тихоокеанском и Тихоокеанском флотах. На память о юности ему остались дорогие медали «За победу над Германией» и «За победу над империалистической Японией». Зато после войны Иван Владимирович учился с жадностью. Еще в армии закончил университет марксизма-ленинизма, а едва демо­ билизовавшись, поступил на исторический факультет Воронежского университета. И, получив диплом, оказался в Липецке. Здесь-то и началась его разнообразная просветительская деятельность. Опыт­ ный лектор, Люков, однако, не ограничился прямым общением с аудиторией. Он взялся за перо, выпустив несколько книг — «Они были первыми», «Тайна серебряной гробницы» и другие. Он увле­ ченно занимается краеведением, публикует десятки статей по исто­ рико-революционной тематике. Пятнадцать его работ увидели свет в московских журналах и сборниках. В 1976 году Иван Владимиро­ вич защитил кандидатскую диссертацию. Темы, которые изучал Люков, сейчас считаются «немодными». Ну как же — история областной комсомольской и партийной органи­ заций, советское строительство. Однако основательные, насыщен­ ные фактами публикации Люкова и сегодня способны сослужить добрую службу исследователю, независимо от идеологических при­ страстий. И сегодня, спустя восемь лет после смерти ученого и про­ светителя, его работы помогут каждому, кто хочет понять, как жили, работали и верили несколько поколений наших земляков. Евгения СЕЛЕЗНЕВА, главный специалист Центра документации новейшей истории Липецкой области. ж В о е н ные были В ожиданиитретьего письма Эту историю можно бы назвать и байкой. Но ведь в ней жестокая и трагическая правда о войне. О той войне, какой она осталась в памяти обычных людей, не овеянных славой, не увешанных наградами. Однако каждый из них делал свое маленькое дело. А складываясь вместе, дела эти так или иначе влияли на исход мирового противостояния. Итак, вот она, эта простая история. Ее рассказал мне один из ее очевидцев. Залог ее правдивости, по-моему, — в полном отсутствии эффектных деталей и смакования ужасов, без которых иным читателям она даже может показаться пресной. Но, как говорится, что было, то было... ...Был у моего отца ровесник и полный тезка Данил (не Дани­ ил!) Иванович Болдырев (имя подлинное). Жена его умерла очень рано, едва успев понянчить новорожденного сына. А Данил любил ее крепко, долго тоско­ вал. А в единственном сыне Ни­ колае души не чаял. Остался он бобылем и все свободное вре­ мя занимался с пацаном. Даже отправил его в школу-восьми­ летку в город — Болдыревы жили в небольшом поселке. А по тог­ дашним временам восьмилетнее образование в глубинке чуть ли не высшим считалось. Сам-то Данил Иванович окончил то ли два, то ли три класса, но и то считался у земляков грамотеем. Он и впрямь был грамотей: ин­ тересовался политикой, между­ народным положением, газету выписывал. В общем, толковый был мужик. Народ к нему валом валил: послушать, что пишут, что новенького в столице и в мире. Он и в картах географических разбирался, сверял с ними га­ зетные статейки. Водились за ним и кое-какие странности. Печатному слову Болдырев верил свято. Бывало, какой-ни­ будь мужик говорит ему: «Да брехня это всё!» Он сразу вски­ пал: «Как брехня? Ты сам послу­ шай, что вот тут в речи у това­ рища Молотова сказано!» Чуть до кулаков не доходило. Верил Болдырев в советскую власть беспредельно, хотя коммунис­ том никогда не был. А работал он жестянщиком в паровозном депо. Руки к него были золотые. Да и безотказный был. Уже ког­ да война началась и никакого материального снабжения не было, он из ничего всякую до ­ машнюю утварь мастерил для соседей. А сына его вскоре после шко­ лы в 1938 году в армию взяли, в Западную Белоруссию. И тут отец заключает с ним договор: «Писать мне будешь по одному письму в год. Год отслужишь — напишешь. В армии забот хва­ тает, зачем тебе лишняя моро­ ка? Ну если только что-то слу­ чится необычное, тогда, понят­ ное дело, пиши. А так — време­ ни не трать». Надо сказать, что писать отец сам страшно не любил, хотя и умел вполне гра­ мотно и складно, порой даже помогал тем, кто был слабоват по этой части. Ну, договор есть договор. Ровно через год Николай, такой же обязательный, как отец* при­ сылает из армии первое пись­ мо: не тревожься, батя, все у меня в порядке, обычная служ­ ба, ничего особенного не проис­ ходит. Еще через год получает Данил Иванович второе письмо. Все нормально, получил повы­ шение, стал младшим офице­ ром, женился на белоруске, ско­ ро ожидай внука. Гордый отец чуть не весь поселок обошел — всем читал заветные строчки. Подходит время третье пись­ мо получать. Да тут — война. Данил Иванович переживал за своего Колю, конечно, но надеж­ ды не терял. Ведь по их догово­ ру в случае ЧП сын должен был вне очереди письмо прислать. Но время шло, а третьего пись­ ма все не было. Мимо нас шел сплошной, никем и ничем не управляемый вал беженцев. Ехали кто на чем, шли пешком, чуть ползком не ползли, заполняя улицы от плет­ ня до плетня. Через Ростов — а я из этих мест — отступала и армия. Все местное население стояло вдоль обочин: вдруг по­ везет кого-нибудь из своих уви­ деть. Как-то встречает в этой тол­ пе Данила Ивановича мой отец, тоже Данил Иванович, и спраши­ вает: — Ну, как, ничего насчет Ни­ колая не слышно? — Ничего, — отвечает. — Нет третьего письма. — Какое тебе третье письмо? Не видишь, что творится? Какая почта тебе его сейчас доставит? — Нет, — говорит, — верю: будет третье письмо. Раз Нико­ лай обещал, значит, будет. Дол­ жен по договору. И в почту со­ ветскую верю. Работает она, ра­ ботает, пусть и с задержкой, но письмо доставит. Такой был убежденный чело­ век. Про ходи т еще тяжкий, страшный год. Захватили нас немцы в Ростовской области. Первым делом развесили объяв­ ления: на следующий же день всем явиться на свои рабочие места, туда, где работали рань­ ше. За неповиновение, е сте ­ ственно, — расстрел. Я лично пацаном видел, как расстрели­ вали старика, который из-за бо­ лезни ног не выходил из дому. Как выволакивали его из хаты, как цеплялась за него, волчицей выла седая старуха... Как моло­ дой немецкий ефрейтор все от­ пихивал ее прикладом, пока она наконец не свернулась в луже крови и не Затихла. Заметил, однако: и ефрейтору было не по себе... Ну, ладно. Что было людям делать? Потянулись старики на работу. Мой отец вернулся на шахту, Данил Иванович Болды­ рев — в депо. Были среди них, конечно, «лентяи» и «прогульщи­ ки». А потому, в целях повыше­ ния дисциплины, с первыми мо­ розами установили фашисты виселицы на видных местах, где до самой весны качались «нера­ дивые». Тут стали наши самолеты налетать. Повеселело малость: хоть не от ф рица погано го смерть примешь... А фрицы за­ собирались в обратную дорогу и наших молодых с собой при­ хватывали, в Германию отправ­ ляли. Многие, правда, в забро­ шенные шахты ушли, а мы, па­ цаны, ночами носили им кой-ка­ кие продуктишки. Война еще не кончилась, а Данил Иванович, так и не полу­ чив третьего письма, стал писать во все инстанции сам, разыски­ вая сына. В военкоматы, в ар­ хивы, в Белоруссию и в Москву. Но ответ был один: в наших списках Болдырев Николай Да­ нилович в настоящее время не числится. — Да как же так, — рассуж­ дал отец, все еще не теряя на­ дежды, — я в это не верю. Был живой человек, командир, и вдруг бесследно исчез, как в воду канул. Должны же о нем хоть какие-то записи остаться. Переписки у него набралось мешка три, не менее. Война кон­ чилась, стал ездить в Белорус­ сию, по всем местам, где сын мог служить и воевать. Все ар­ хивы перерыл, все места захо­ ронений осмотрел ... Ничего. Сгинул Николай — и все тут. По­ нял, конечно, старик, что в жи­ вых его нет, но хотя бы то мес­ то найти, где праху поклонить­ ся можно было. Продолжал Данил Иванович работать мастером в том же депо. Дом отдал каким-то мо­ лодоженам, сам поселился в общежитии, где и проживал до самой пенсии, да и после. Из­ редка наезжал в Белоруссию, но уже почти не надеялся что-либо разузнать. Наконец совсем со­ старился, работать уже не мог, писать и ездить в Белоруссию — тоже. Попросил отвезти его на хутор к последней оставшейся в живых сестре, однако с тремя мешками переписки не расстал­ ся. Здесь вскоре и умер... Хоронили его всем поселком — был он порядочный человек, добрый, пусть и с чудинкой. И вот, когда провожавшие уже выш­ ли с кладбища, встретилась им старая задрипанная полуторка, с которой соскочил молодой чело­ век с небольшим чемоданом. В поселке все друг друга зна­ ли. Посмотрели на него старики и рты разинули. — Уж ты ли не Данилов сын? — спросил кто-то. — Какой же это Николай! Николаю-то пятьдесят будет, а этому и тридцать не наберется. Внук, должно быть. Но — выли­ тый отец, — ответили ему дру­ гие. — Да, точно, я внук Данила Ивановича, Данил Николаевич Болдырев. К деду вот приехал... — Вот тебе и третье письмо, — разом сказали старики. — Схо­ ронили мы деда твоего. Опоздал малость. Позже Данил рассказал свою историю. Мать погибла в первые же дни войны. Отца отправили на передовую, но перед этим он передал сынишку какой-то сер­ добольной женщине. В конце концов попал паре­ нек в детский дом. Потом пере­ бивался как придется, в том чис­ ле и случайными заработками. Сейчас на стройке, живет в об­ щежитии. Имеет семь классов образования. Недавно женился. Хочет перебираться в родные места. Какая-То добрая душа из ор­ ганов переслала ему письмо- запрос деда, когда Николаю еще и семи лет не было. Вот поэто­ му и поехал его искать. Долго ис­ кал и, наконец, нашел, да жаль свидеться не довелось. А об отце Николае Данило­ виче так до сих пор ничего не известно. Виктор ОСКОЛКОВ. XI