Липецкая газета. 2004 г. (г. Липецк)

17 января 2004 г.. № 10 (22138) ЛИПЕЦКАЯ г а з е т а ^Антология наших святынь: монастыри ИНАЯ ЖИЗНЬ в последние годы на нашей липецкой земле все заметнее проявляется новое и все усиливающееся явление — монашество. Новое, разумеется, для нынешнего века, хотя и в прошлом оно едва дожило до середины столетия.В старой России, как и вообще на Руси, монастыри были опорой государства, печальниками и заступниками народа. До сих пор о них как и об иночестве мало что известно, несмотря на их, без преувеличения, громадное влияние на нравственное состояние общества, наполнение живой силой его духовного потенциала. Вот почему первую главу «Антологии наших святынь» мы посвящаем монастырям нашего края и монашеству как явлению русской православной жизни. КАК МОНАХИ ОСТРОВ СТРОИЛИ... Впервые на территории монастыря мне довелось по­ бывать лет двадцать назад. Было это в Селигерском крае, на озере Пено. Там есть ост­ ров со странным названием «Божье дело». На нем растут вековые причудливые дере­ вья, под ними туристы соби­ рают грибы, а искатели со­ кровищ ведут раскопки на развалинах бывшей обители. Здесь находили: запчасть от мушкета, ядро, монашеский крест и даже печать, на ко­ торой было написано «Госпо­ ди, спаси и сохрани Савву Морозова». Оказывается, русский миллионер вкупе с местными купцами строил в тех местах железную дорогу, а на остров приезжал к мо­ нахам, здесь, видно, и обро­ нил печать. Монастырь назы­ вался Новосоловецкой пусты­ нью, имел строгий устав и прекрасно налаженное хо ­ зяйство. Но главное — пост­ роен он был на пути литов­ цев к Соловкам на — внима­ ние! — насыпном острове! Да- да, посланцы знаменитого монастыря никак не могли договориться с местными по­ мещиками о купле земли на берегах, и тогда решили по­ строить остров, отыскав для «фундамента» песчаную косу. Строительство продолжа­ лось сто лет. Зимой на лоша­ дях по льду на середину озе­ ра возили глину, землю, кам­ ни, а летом сыпали грунт уже с насыпи — точно так, как это делали недавно наши на косе Тузла. Огромные голы­ ши весом не менее двух тонн каждый — свидетельство того тяжкого труда: сложно даже представить, как мог­ ли дотащить их до острова. Вот тогда я впервые задумал­ ся над этой темой: что это за явление такое — русский православный монастырь? Монах по-русски — инок. А понятия «общежитие», «скит», «безмолвие», «от­ шельничество», «затвор», «пустынножитие» обознача­ ют разные роды иноческой жизни. Скажем, иноческим общежитием именуют жизнь отроков такой, какой оНа есть сегодня в наших монас­ тырях: общее богослужение, общие трапеза, работа, одеж­ да — и все под опекой насто­ ятеля или наместника. А вот «безмолвие» — это уже из прошлой жизни, это когда двое-трое по взаимной дого­ воренности живут отдельно. Отшельничество, то есть жизнь наедине, — вообще древняя христианская тради­ ция: если инок, не выходя, пребывает в келье — это зат­ вор, если живет в пустыне — то он пустынник. Кстати, первые иноки и были имен­ но пустынниками и жили они еше в ГУ веке в Египте, именно там была колыбель монашества. Как говорили старцы, «в монастырь идет пшеница отборная, а в пус­ тынь идет из пшеницы пше­ ница». Именно монахи были пер­ выми и великими учителями Церкви . Они ж е кровью фвоею отстояли православие. Святые, мученики, исповед­ ники, бессребреники — все они были чаще всего мона­ хами. В нашем довольно моло­ дом по историческим меркам краю заметная монашеская жизнь началась поздно — где-то в начале XVII века. Тогда же, почти в одно вре­ мя, появились самые извест­ ные на нашей земле монас­ тыри — Задонский Богоро­ дицкий (1610-й год) и Лебе­ дянский Троицкий (1621-й). Первый, основанный в честь иконы Владимирской Божь­ ей Матери, прославил свои­ ми подвигами святитель Ти­ хон Задонский, до револю­ ции обитель по своей духов­ ной силе была седьмой в сво­ еобразной Табели о рангах российских монастырей , коих было более тысячи! Лебедянский же был зна­ менит уже тем, что основал его сам патриарх Филарет.-- Монастырь был богат, имел^^ даже свое подворье в Моск­ ве, в его храмах хранилилось множество вкладов москов­ ских царей и патриархов, а также старинных икон — Смоленской Богоматери , Спаса, Троицы... От этих и других обителей края, как лучи от солнца, расходились вероучение, традиции право­ славной жизни,религиозная наука. «УКРАШАЙСЯ СТЫДЛИВОСТЬЮ...» в начале XV века образ­ цом для монашествующих был строгий устав Кирилло- Белозерского мужского мо­ настыря. У братии все было общее: одежда, обувь, пища. Без благословения настояте­ ля никто не мог взять в ке- лию ни малейшей вещи, не должен был ни есть, ни пить отдельно от других. Хмель­ ные напитки были строго запрещены, их не держали в обители даже для гостей и запрещали привозить приез­ жающим в гостиницу. Иног­ да в монастырь приходили знаменитые и богатые люди. За вратами обители они сра­ зу становились такими же, как все. Почесть отдавгшась только тому, кто отличился в иноческом подвиге. После вечерней службы каждый инок спешил в свою келию, но прежде исповедовался отцу духовному в согрешени­ ях, кои допустил в течение дня. Женщинам и детям вход в монастырь был запрещен, а сами монахи не смели вы­ ходить за ворота без благо­ словения. Пища была самая простая. Все носили худые одежды, обувь из лык, но терпели голод и зной с бла­ годушием. Не было слышно ни смеха, ни празднословия. Но главное было — мо­ литва. Кроме обыкновенного пргшила монашеского, инок клал по две, а то и по три тысячи поклонов за день! А для «самоумерщвления», как тогда говорили, каждый чер­ нец носил железную броню (аналог современных «брон­ ников», но не для защиты, а для «утяжеления»), желез­ ные вериги на ногах да еще острую власяницу. Спали мало, часто сидя, в основном молились. На все, разумеет­ ся, было благословение на­ стоятеля (как, к слову, и се­ годня) — так что послуша­ ние освящало их, а любовь увенчивала. Каждый был го­ тов помочь другому в любом деле . Абсолютно точным представляется такое опреде­ ление: монашество есть бес­ кровное мученичество. Иногда к уставу монас­ тырскому писбшись «допол­ нительные правила для ино­ ков». Приведем выдержки из наставлений преподобного Иосифа, настоятеля Волоко­ ламского монастыря: «Пусть все правила и привычки твои будут угодны Богу... Мало говори и много размышляй, не будь дерзок в слове, не излишествуй в беседе, не будь склонен к смеху, украшайся стыдливостью. Трудись рука­ ми своими, охраняй сердце свое от гордости и худых по­ мышлений, не засматривай­ ся на жизнь ленивых, а рев­ нуй житию святых, радуйся успехам добродетельным, но не завидуй. Плачь о согреша­ ющих, но не осуждай их — есть Судия, который воздаст каждому по делам его.» И еще: «Пусть укоряют тебя, но ты не укоряй, пусть бьют тебя, но ты не бей, пусть оби­ жают тебя, но ты не обижай. Остерегайся бесед женских^и" вийа' — То■ИДфугоё'отумани-*' вает даже самых умных лю­ дей...» Если читатель думает, что сегодняшняя жизнь монаше­ ствующих принципиально отличается от описанной выше, то он ошибается. Ко­ нечно, вериги и власяницу теперь не носят да и за воро­ та монастырские всех пуска­ ют, но суть иноческой жиз­ ни остается той же — в тру­ дах и молитве служить еже­ минутно Господу. Здесь даже во время трапезы иноки по­ очередно читают молитвы и жития святых, ни на мину­ ту не прекращается высшее общение с Господом. Посеща­ ющие храм ведают, что зна­ чит молитвенный труд — многочасовая служба, на но­ гах, без малейшей передыш­ ки. Не говорю уж об испове­ ди, когда священник, если он из «черного духовенства», бе­ рет на себя высочайшую от­ ветственность — выслушать, понять и отпустить грехи де­ сяткам страждущих духовно­ го исцеления. Иноческая жизнь — это иная жизнь... Монашество — это не только одежда, не только ас­ кетизм, а образ жизни. Жи­ тие. Ибо все в нем иное... Я замечал, с каким почтением относятся к монахЕ1м, даже совсем молодым по годам, наши простые русские ста­ рушки — они-то знают, что эти «божьи люди» отмалива­ ют грехи мира, в том числе и наши, и наших предков, которые (грехи), бывает, пе­ реносятся на потомков. Зна­ ют, что именно за их молит­ венный труд больше других терпят они нападки от Дья­ вола. «Гордый монах не име­ ет нужды в бесе: он сам сде­ лался для себя бесом и супо­ статом» — так говорил свя­ той Иоанн Лествичник. Во­ обще монашество есть уста­ новление Божие, а вовсе не человеческое. Значение монаха для жизни, говоря современным языком, в его идейном отда­ лении от мира. Чем больше он освободится от земного, тем дальше уйдет в небеса. У отшельника, можно сказать, есть личное к Христу отно­ шение — многие ли верую­ щие могут сказать о себе та­ кое? И вообще, чем больше углубляется человек в сане в область иночества, тем боль­ ше сторонится он людей и тем больше становится ... этим людям нужен. Такой вот парадокс. Наверное, именно эта связь заставила Серафима Саровского выйти из затвора. Тихон Задонский всегда имел склонность к уединению, ради него и ос­ тавил наконец кафедру и ушел в монастырь, но не мог отказать страждущим в об­ щении, принимал людей, сам колесил по округе, посещал тюрьмы, больницы, был мис­ сионером и проповедником в самом широком смысле это­ го слова. Как и знаменитые старцы Глинской, Оптиной пустыни и даже островных монастырей. И все же. Мир теперь все время рядом, он дразнит со­ блазнами, он чадит на при­ лепившейся к монастырской ограде (почти всюду) автосто­ янке дорогими иномарками (некоторые запросто заезжа­ ют и на двор), он вламывает­ ся в несуетную жизнь моло­ дым щенячьим восторгом любопытствующих и озорны­ ми девичьми взглядами, он напоминает о себе газетами и интернетом, отвлекая, уво­ дя, мешая... И монахи как могут, по- своему, оберегают свой мир от этого «нашествия света». ■"В Задонском монастыре Вы­ вешивают табличку, запре­ щающую крашеные губы и брюки (для женщин). '5'беди- тельно просят выключать при входе в храм мобильни­ ки и не мешать службе кино­ фотосъемками. Входя в по­ ложение, уже у монастырс­ ких ворот не подготовившим­ ся, не ведающим, не думаю­ щим выдают ... платки и юбки. В Троице-Сергиевой лавре я видел столько де­ кольтированных иностранок (монастырь вообще больше похож на музей, чем на ино­ ческую обитель), что закра­ дывалась мысль: уж не ря­ дом ли с обителью пляж? На на мой вопрос старичок-при­ вратник отвечал: «Ну завер­ ну я их от паперти, так они до храма-то и не дойдут. А так, глядишь, что-то в душе и проснется...» В Болгарии в небольшом курортном го­ родке Несебре я ходил в мес­ тный православный храм — он был забит туристами в шортах и в пляжных костю­ мах. В этом «прикиде» люди становились даже на испо­ ведь! Впрочем, это было в церкви, в специфическом к тому же месте, наш же раз­ говор о монастырях, где по­ добное просто невозможно. Недавно в «Задонской правде» было опубликовано сердитое письмо одной ма­ дам, которой не понравились порядки в Богородицкой оби­ тели: и губки, видите ли, не крась, и платочек повяжи, й в храме не разговаривай... Никакой демократии! Дамоч­ ка просто не видела разницы между каким-нибудь памят­ ником архитектуры и мона­ стырем, куда со своим уста­ вом не ходят... Однажды мне пришлось помогать коллеге из одного солидного журнала, она при­ ехала в Задонск для изуче­ ния иноческой жизни. Даме выделили платок (вместо ее соломенной шляпки), юбку (вместо брюк) и двух борода­ тых сопровождающих. При­ чем от всего этого она про­ стодушно отказывалась — да что вы, не стоит беспокоить­ ся, мне и так хорошо... Мо­ нахи, с тщанием (как всегда), выполняя поручение намес­ тника, водили даму по под­ ворью, показывали хозяй­ ство и, не смея отказать гос­ тье, фотографировались ря­ дом с нею. Дама, находясь под впечатлением от всего увиденного, все время щебе­ тала и обращалась к монахам по-простецки: «Мальчики». Потупив очи, те смиренно терпели... Позже я прочитал материал в журнале — там все было правильно: никаких «мальчиков» — журналист­ ка сумела ухватить суть, ра­ бота есть работа... Не все, быть может, об­ ратили внимание на очевид­ ный факт: свое духовное на­ полнение жизнь в липецком крае получила именно благо­ даря монастырям. И прежде всего — Задонскому Богоро­ дицкому. Потому что он был первым. Это после возобнов­ ления обители (главный храм — Владимирский собор — был освящен 25 августа 1990 года) начали возвращаться к жизни другие монастыри и храмы области, и в каждом случае молитвой, средства­ ми, людьми, техникой им помогал Богородицкий вме­ сте со своим наместником владыкой Никоном. Сегодня во многом за счет монастырей в нашей области открываются приходы — священников не хватает, вот и приходится посылать мо­ нахов, для которых крест приходского батюшки — не совсем^,' Ькажем так, первое дело, ибо у инока стезя дру­ гая. Но монастырь снова сми­ ренно идет на жертву ради Господа. И СКОРБИ ВО БЛАГО По фильмам, правда, в основном кинокомпаний ка­ толических стран, зритель весьма фривольно судит о монастырях и порядках в них (взять хотя бы «Трех мушкетеров»): женщина мо­ жет прийти в обитель, может уйти из нее когда заблагорас­ судится, монах отказывается от сана и становится мушке­ тером... На самом деле в мо­ настырь ведет всего одна до­ рога; назад, в мир, пути нет, иначе речь будет идти уже не о монахе, а о предателе. Нередко можно услышать от людей невоцерковленных совершенно дикий (для на­ сельников) вопрос: «Как, не­ ужели они и мяса не едят?» Ну какое мясо, если совер­ шенная норма иноческой жизни (говоря светским язы­ ком) — чем хуже быт, чем тяжелее физическое состоя­ ние, тем лучше. Если скор­ би, болезни, гонения, униже­ ния для монаха... благо, ибо все они приближают к Гос­ поду. Вот та нравственная высота, до которой нам, про­ стым мирянам, не дотянуть­ ся. «Можно ли вылечиться заболевшему монаху? — спрашивают святые отцы и отвечают: — из многих опы­ тов заметно, к кому из мона­ шествующих привяжется бо­ лезнь, как ни лечись, совер­ шенно не вылечишься — бо­ лезни остаются, смиряющие и отягощающие монаха. А из этого выходит, что больному иноку подлечиться можно, а о совершенном выздоровле­ нии следует отложить житей­ ское попечение». Вообще вся­ ческие лишения должны со­ провождать чернеца по жиз­ ни. Серафим Саровский в зат­ воре жил в лесу в землянке, питался одной лесной яго­ дой , отдавая последнее ... медведю. Изнуряли себя го­ лодом и телесными притес­ нениями все старцы. Наш современник, один из после­ дних оптинских старцев пре­ подобный Иоасаф (к сожале­ нию, даже христианам мало­ известный), живший до 1976 года, до своей кончины в зат­ воре в Грязях, никогда не отдыхал, всякую свободную минуту проводил в молитве и в работе. Будучи уже боль­ ным стариком, сам колол дрова, да так, что его после этого буквально несли на ру­ ках в келью. По воспоминаниям келей­ ников Тихона Задонского, чтобы усмирить свою природ­ ную горячность и чрезмер­ ную, как он считал, требова­ тельность к людям, святи­ тель сам просил Бога, дабы Он посетил его какой-либо болезнью и тем самым при­ вел бы к кротости. Один из современных старцев схиар- химандрит Виталий, почив­ ший недавно, на просьбы прихожан избавить их от страшной головной боли, просил Господа перенести их на него и сам потом не знал, куда от них деться — пере­ вязывал голову платком, те­ рял сознание. А ведь он брал на себя чужие грехи, ибо бо­ лезни посылаются нам имен­ но за наши прегрешения! Вот он, труд монаха. Многие считают, что мо­ нахи только тем и занимают­ ся, что молятся. Нет, любая обитель всегда жила прежде всего трудом насельников. Издревле монастыри имели большое хозяйство, они не только обслуживали себя сами, но и помогали другим — открывали богадельни, детские приюты, больницы для инвалидов, отправляли хлеб голодающим и собира­ ли средства для нуждающих­ ся. Сосредоточив в своих сте­ нах большой духовный и ин­ теллектуальный потенциал, монастыри были на Руси и академией, и Думой, но еще и, как теперь сказали бы, по­ казательным хозяйством. И сегодня у монастырей, напри­ мер задонских, есть своя пашня, свои леса, скотные дворы, пекарни, мастерские, торговля. Мы, задонцы, наблюдали эту жизнь с самого начала. Игумен Иосиф, первый инок Игорь (после пострига Лав­ рентий) и благочестивые ста­ рушки, которых привозили в Задонск батюшки из сосед­ них областей, — вот они-то и начинали. Очищали храм от мусора, работали киркой и лопатой, разгружали ма­ шины с кирпичом, таскали, месили... Но прежде моли­ лись. И по их молитвам была дана им помощь от Господа. В октябре 1991 года в монас­ тырь прибыл тогда еще ар­ химандрит Никон, после чего восстановительные работы пошли невиданными доселе темпами. В России есть монастыри, где труд посторонних не до­ пускается, где чернецы все делают сами. Так обстоят дела на Соловках, на Валаа­ ме. У нас в средней России порядки другие. Миряне мо­ гут — и это приветствуется — приезжать в монастырь, жить там и трудиться. Труд этот, освященный постоян­ ной молитвой, атмосферой смирения, покаяния, помога­ ет в укреплении веры, нрав­ ственной позиции в жизни. Сами же братия и сестры стараются все делать своими руками, не полагаясь на сто­ роннюю помощь, но полага­ ясь на Господа. У меня есть фотография — на строитель­ ных лесах под куполом, на страшной высоте, работает не «монтажник-высотник», а монах Меркурий, в прошлом инженер-электронщик (се­ годня он преподаватель-бого­ слов). На моих глазах возвраща­ лась жизнь в стены Задонс­ кого Богородицкого монасты­ ря, главный храм которого с ржавыми куполами и пророс­ шими сквозь кладку березка­ ми представлял собой обыч­ ный склад овощесушильного завода. Много было разгово­ ров на тему что «нужней» (именно так и ставился воп­ рос) для Задонска: "завод, приносивший, кстати, при­ быль казне, или иноческое общежитие? И даже сегодня нет-нет а услышишь: «Ну по­ чему власть светская за счет бюджета помогает Церкви, ведь она отделена от государ­ ства? » Я думаю , во-первых, власть понимает, какую роль играет Церковь в духовно­ нравственном воспитании общества, а во-вторых, она просто отдает (как правопре­ емник прежней власти) дол­ ги, причем лишь малую часть отнятых когда-то у нее пра­ вославных святынь. Бедь и в 1917-м это разделение было, что не помешало большеви­ кам нагло посягнуть на чу­ жую собственность. Вот цифры. Уже к нача­ лу 1921 года Советами было разграблено 673 монастыря, отнято у них 827 тысяч де­ сятин земли, изъято 4 мил­ лиарда рублей. Кроме этого, . были национализированы принадлежащие Церкви 84 завода, 436 ферм, 602 скот­ ных двора, 1112 доходных домов, 704 подворья, 304 пасеки, 277 больниц и при­ ютов. Существовал даже же­ сткий план по изъятию ко­ локолов, икон, драгоценных церковных святынь! Надо ли говорить, с ка­ ким рвением он выполнялся! По данным областного архи­ ва, с 1928 по 1946 годы на территории Липецкой обла­ сти было репрессировано 818 священнослужителей, каж­ дый четвертый из них был расстрелян. О том, как оце­ нивали разбойничью по отно­ шению к Церкви политику государства русские люди- очевидцы святотатсва, лучше почитать у наших знамени­ тых земляков И. Бунина и М. Пришвина. "уНаша справка До ^}еволюции на липецкой земле действовало 15 мона­ стырей. Знаменский (на Каменной го^е) в Ельце, Успенс­ кий в Данкове, Спасо-Преображенскии в Лебедяни, Древ­ не-Успенский в Усмани были основаны в Х"УП веке, все прочие — позже, в основном в XIX веке. ^25 ноября 2003 года Минюст России выдал Липецко-Елец­ кой епархии свидетельство о регистрации четырех из шести действующих в области монастырей. Статус юридического лица получили: Задонский Рождество-Богородицкий, Бого- родице-^хоновский (Тюнин), Свято-Тихоновский Преобра­ женский (все три — в Задонске) и Свято-Успенский Липец­ кий монастырь. На очереди еще два — Троекуровский Илла- рионовский и Раненбургский Петропавловский. Обеты, которые даются монахом при постриге 1. Пребывать в монастыре и постничестве до своего смер­ тного часа. 2. Хранить себя в девстве, целомудрии и благого­ вении. 3. Хранить даже до смерти послушание к настоятелю и ко всей во Христе братии. 4. Терпеть всякую скорбь и тес­ ноту монашеского жития Царствия ради Небесного. Но есть еще и высшая ступень монашества — постриже­ ние в схиму. При ртом дается еще один, пятый и самый стро­ гий, обет — полное отречение от мира. Сегодня в Богородиц­ ком монастыре в Задонске живут два схимника. К слову, «черное духовенство» (монашествующие) отли­ чается от «белого» не только данным обетом безбрачия («обыч­ ные» же священники, как правило, женатые), но и возмож- ' ностью карьерного роста. Все епископы, митрополиты и пат­ риархи — всегда только монахи. Бывают ли случаи, когда монах отступает от данных обе- ' тов? Бывают, но крайне редко, это всегда исключение из правил. И меры к отступнику предусмотрены очень суровые. В церковных канонах на этот счет есть такое требование: «Если монах, отложивший святый образ, будет есть мясо, возьмет себе жену и не пожелает возвратиться, то надлежит предать его анафеме, заставить его силой облечься в мона­ шеское одеяние и заключить в монастырь.» К слову, брак, если таковой случится у монашествующе­ го, будет считаться блудом, прелюбодейством. То есть изме­ ной самому Богу. И если такой вернувшийся по слабости духа в мир не покается до смерти, его не станут ни поми­ нать, ни погребать. Сурово? Но на то и обет Господу. Ведь монах Божьим Промыслом выведен из мира. Оптинский старец Нектарий, наш земляк, родившийся в Ельце, двадцать пять лет не выходил из своей кельи и не разговаривал даже с монахами, беседуя только с Господом. Так вот, он говорил: «Если и револьвер к тебе приставят, от монашества не отрекайся!» (Старец пережил лихолетье рево­ люции и знал что говорил). Он считал, что для настоящего монаха есть только два выхода из кельи — в церковь и в могилу. Почему же так строга Церковь к монашеской жизни? Вот ответ на этот вопрос иеромонаха Стефана (в прошлом мичмана-подводника, а ныне известного в христианской Рос­ сии духовного писателя, поэта): — Почему так высоки требования к оставившим Христа? Да потому, что слишком большую цену приходится платить монаху за свое даже самое малое падение, и, как говорят Святые Отцы, «если бы кто знал, какая награда ждет мона­ ха за гробом, то все бы стали монахами, а если бы все знали, какое его ждет наказание за отступничество, то никто бы им не стал.» Каждый член Церкви является Христовым воином и, по словам Апостола, ведет непрекращающуюся «брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных*. Но монахи — не просто воины — они явля­ ются авангардом Христовой армии. Они есть мужественные, уже не раз'испытанные в ^духовных бранях воины. Им Вер­ ховный Глквнокоманду%эй,ий — наш Спаситель — доверяет самые трудные, самые опасные и ответственные участки боя, который длится уже более двух тысячелетий и закончится только во время Второго Пришествия Праведного Судии. Как наемного воина Господь призвал, нанял каждого монаха, чтобы он, подвизаясь, участвовал в сражении и вышел из него победителем. Когда же святой Апостол Петр спросил Спасителя, что же ожидает тех людей, которые последовали за Ним, то вочеловечившийся Бог сказал: «Истинно говорю вам: нет никого, кто оставил бы дом, или братьев, или сес­ тер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради Меня и Евангелия, и не получил бы ныне, во время сие, среди гонений, во сто крат более домов, и братьев и сестер, и отцов, и матерей, и детей, и земель, а в веке гряду­ щей жизни вечной.» Здесь речь шла о брани духовной, битве с врагами Христа с помощью молитвы, я же напомню, что монахи Троице- Сергиевой лавры Пересвет и Ослябя бились на Куликовом поле с татарами вовсе без доспехов, в простых рясах и с на­ тельными крестами, имея благословение самого Сергия Ра­ донежского! Кстати будет упомянуть, что и Александр Не­ вский, и его правнук Дмитрий Донской земную жизнь окон­ чили в монашеской схиме, приняв постриг перед смертью. Оба стали святыми, прославленными Церковью. Герой же Куликовской битвы вообще с детства мечтал о монашестве, но по смирению принял меч и доспехи княжеские для спасе­ ния Руси. Иоанн Грозный перед смертью тоже постригся в монахи с именем Иона. Предвижу усмешку юного знатока истории: как, и этот в монахи? Да, мало было в русской истории солнышка, а уж во времена Грозного — особенно. Но он был великим во всем — в злодействе и геройстве, по­ тому и в Истории останется не только деспотом и мучите­ лем, но и государственником (три татарских ханства были присоединены им к русским землям, Казань, Астрахань и Сибирь навеки стали российскими), а еще Иоанн был радете­ лем Церкви, которой помогал всю свою жизнь. К монашеству всегда тянулись лучшие люди Руси. Даже в книжном эпосе богатыри, победив ворога, расходятся по монастырям — так, например, Илья Муромец стал монахом. Монахи, прославившие подвигамилипецкую землю Святитель Тихон Задонский, чудотворец, великий светиль­ ник Русской Церкви, епископ Воронежский и Елецкий, из­ вестный духовный писатель. Его творчеством живо интере­ совались Н. Гоголь, Ф. Достоевский, Н. Лесков и другие вид­ ные писатели. Прославлен (причислен к лику святых) Рус­ ской Православной Церковью в 1861 году. К его святым мо­ щам века шли и продолжают идти люди — за помощью, советом, за духовным исцелением... О таких, как он, сказа­ но: у их огня вся христианская Русь зажигала свои лампад­ ки... Святитель Феофан Затворник. Родился в селе Чернава Елецкого уезда. Духовный писатель и христианский пропо­ ведник, его труды сопоставляют с творениями святых отцов IV столетия — золотого века Византии. 22 года находился в затворе. Причислен к лику святых. Преподобный Амвросий Оптинский. Преподавал в духов­ ной семинарии в Липецке, где и принял решение о постриге в монахи. Великий проповедник Царствия Христова. С 33 лет тяжело болел и однажды был даже пострижен в схиму прямо в келье, после чего неожиданно для братии пошел на поправку. Позже старец говорил: «В монастыре полезно быть больным, чтобы менее бунтовала плоть, особенно у молодых, и чтобы менее пустяки приходили в голову». Не раз бывав­ ший в Оптиной пустыни Ф. Достоевский вывел преподобно­ го Амвросия в образе Зосимы в «Братьях Карамазовых». Преподобный старец Нектарий. Родился в Ельце. С 1873 года в Оптиной пустыни. Святой патриарх Тихон советовал­ ся с ним, ни один важный церковный вопрос в 20-е годы не решался без благословения старца. После революции был арестован и остаток жизни провел в ссылке. Иоасаф, старец оптинский. Один из последних оптинс­ кий старцев. После закрытия обители жил в затворе в Гря­ зях. С липецким краем связаны имена старца Силуана Афон­ ского, архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого). Материалы подготовил Александр КОСЯКИН .