Липецкая газета. 1999 г. (г. Липецк)

Ш И П Е Ц К Л Я •/Ж г а з е т а 1 о к т я б р я 1 9 9 9 г . , № 1 9 3 ( 2 1 0 7 1 ) БЕРЕЗОВЫМ ВСПОЕННЫЙ СОКОМ... Жил-был учитель. Он учил детей и сочинял стихи. В этих стихах отразилась судьба человека, очень похо­ жая на судьбу всего его по­ коления, чье раннее детство совпало с войной. А потом, после Победы, было все, как полагалось: школа, армия, первая любовь, работа, при­ вязанность к «малой родине» и ощущение сопричастности к делам и надеждам большой Родины — СССР... В трид­ цать лет с небольшим, одна­ ко, поэта ждала беда — тя­ желая болезнь и гибель, день и час которой он выбрал сам. После него остались вы­ росшие ученики, друзья и тетрадки со стихами. В этом году стараниями друзей- журналистов усманской рай­ онной газеты «Новая жизнь» и сельхозкооперати­ ва «Краснопольский» вы­ шел поэтический сборник учителя и поэта Юрия Ка­ ширских. Он называется «Мое село — дитя России» и включен в серию «Зов ма­ лой родины», в которой уже выпущено несколько книг усманских авторов. Даже не самый строгий читатель найдет в стихах Юрия Каширских професси­ ональные изъяны. Но даже самый суровый ценитель не может не отдать должного их искренности и точности, с какой зафиксировали они ушедшее время, его дух, его веру и оптимизм. А иные, пусть немногие, строки сде­ лали бы честь и известному мастеру стиха. Например, такие: В России лю б я т почтальонов. У нас умели письма ж д а ть ... А вот миниатюра висть»: сЗа- Я завистливы й, очень. Борюсь я с собою, И прошу вас, п р о с т и те за э то . М не все ч уд и тся , е с ть средь поэтов Т о т , к т о лю б и т сильней меня поле родное. Для Юрия Каширских, который по его собственному признанию, березовым вспо­ ен соком, Россия и поле не разъединимы. Так же, как Россия и береза. Поэтому из книги мы решили перепеча­ тать именно стихотворение «Земля». Оно написано в 1965 году. ЗЕМЛЯ Нет, вы не видели такой земли — Черной-черной и очень нежной. Кажется, пахнет хлебом свежим. Что матери наши в печках пекли. Я ее знаю и с нею дружу. С ней говорю я о чем угодно. Может, это не очень модно — Я в сапогах к ней на встречи хожу. Встречи такие люблю я очень. Памятны будут мне вечера. Землю баюкая, трактора Тронули песней седую осень. Музыки этой не встретишь чудесней. Осень дохнула на землю весной. Черные волны одна за другой Бегут за плугом, как строки песни. КАКРАЗГАДЫВАТЬ ЗАГАДКИ? Стирая белые пятна исто­ рии, на их месте охотнее все­ го ставят жирные черные кляксы. В медовые месяцы перестройки страшненький эпизод фильма «Покаяние», когда внук злодея выкапыва­ ет из могилы и сбрасывает в обрыв труп деда, одобритель­ но толковали как символ ре­ шительного расставания с проклятым прошлым. Даль­ ше так и повелось. На «раз­ валах» одна за другой появ­ ляются книги «Неизвестный Д зерж ин ск и й » , «Тайны Кремля», «Интимная жизнь Ленина», разоблачительные сочинения то о Шолохове, то о Макаренко, и в каждом пов­ торяется тот же ритуал: мо­ гильные холмики разрыва­ ют, чтобы перемыть и тут же раскидать «по заулочкам» истлевшие кости. Прошлое не и зучаю т , прошлому мстят. Завет великого фило­ софа: «Не плакать, не смеять­ ся, а понимать» приносится в жертву старым обидам или краткосрочным политичес­ ким выгодам. Особенно энергично берут- ' 5я за перо мемуариста или историка диссиденты, пере­ жившие крах державы, кото­ рая их преследовала, сажа­ ла и изгоняла. Ждать, что они не переступят грани меж­ ду объективностью и при­ страстностью , ж еланием свести счеты за былые не­ справедливости , трудно . Даже если они искренне за­ являют, что намерены разга­ дывать загадки минувшего, не подгоняя их под заранее приготовленные ответы. Вот я читаю изданную у нас кни­ гу двух литераторов-эмиг- рантов Владимира Соловьева и Елены Клепиковой о Юрии Андропове. В предисловии авторы предупреждают: их герой — фигура таинствен­ ная. Одни называют шефа КГБ — а затем генсека — «тайным либералом», другие — злодеем «отвратительней змеи». Как будто бы этот за­ чин располагает к неторопли­ вости и непредвзятости ана­ лиза непростой личности крупного политика. Но уже на первых страницах в изо­ билии мелькают характерис­ тики вроде «человек с амби­ циями», «жандарм», «абсо­ лютный цинизм» и т.д. Но коли так, зачем же морочить публике голову, имитируя стремление что-то там терпе­ ливо разгадывать, приближа­ ясь к незаданному итогу? Книга Соловьева и Клепи­ ковой написана давно. Прак­ тически одновременно с ними к биографии Андропо­ ва обратился другой дисси­ дент— историк Рой Медве­ дев. Его «Генсек с Лубянки» вышел шесть лет назад. А сегодня он переработал пре­ жний текст и предложил чи­ тателю солидное исследова­ ние «Неизвестный Андро­ пов» (издательство «Права человека», 1999 год). Не­ смотря на стереотипно-сенса­ ционное название. Рой Мед­ ведев демонстрирует редчай­ ший образец спокойной, чуть ли не отрешенной рекон­ струкции личности своего персонажа. Он, действитель­ но, не смеется, не плачет, не проклинает и не защищает, а хочет понять Андропова, а через судьбу Андропова — противоречивые и масштаб­ ные события нескольких де­ сятков лет российской, совет­ ской истории. Эта манера сохраняется даже в главке с красноречи­ вым названием «КГБ и братья Жорес и Рой Медведевы». Автор устоял перед соблаз­ ном сгустить краски, повес­ твуя о том, как возглавляв­ шееся Андроповым ведомст­ во по искоренению инакомыс­ лия загоняло в угол его са­ мого и его брата, которого за самиздатовское исследование о биологии в эпоху сталиниз­ ма упекли в психбольницу. Собственно, такой подход — фирменная марка для все­ го, что сделал и делает Мед­ ведев как историк и в совет­ ские времена, и сегодня. За что, кстати, расплачивался тогда и платит теперь. Прав­ да выводила из себя идеоло­ гов КПСС и раздражает ны­ нешние власти вкупе с их пропагандистским аппара­ том. Всматриваясь в облик Ан­ дропова, Рой Медведев пос­ тоянно обманывает наши ожидания, сформированные модой на черно-белые кон­ трасты. Там, где прочие «ан- дроповеды» уже выносят приговор, он ведет следствие. Там, где его коллегам все и до конца очевидно и они лю­ бые действия своего «объек­ та» объясняют исключитель­ но его карьеризмом, жесто­ костью, безнравственностью, он обнаруживает сложное переплетение мотивов. И сре­ ди главных выделяет веру Андропова в перспективы социализма и безусловную преданность интересам Со­ ветского Союза. В «Неизвестном Андропо­ ве» не замазываются ни ошибки, ни заблуждения, ни иллюзии Юрия Владимиро­ вича, ни его, мягко выража- 00 ' .00" ясь, сомнительные в этичес­ ком плане решения и поступ­ ки. Но с него сдирают ярлы­ чок неискренности и личной корысти, в коих с такой лег­ костью обвиняют оппонентов из прошлого, да и сегодняш­ них своих противников ре­ форматоры. Человек одарен­ ный и незаурядный, Андро­ пов, волей судьбы оказав­ шийся свидетелем и учас­ тником трагических, неод­ нозначных социально-поли­ тических катаклизмов в Вен­ грии, Чехословакии, Поль­ ше, не окостенел в догмати­ ческой приверж енности идее. Он менялся, усваивал уроки истории. В чем-то эти уроки определили его слабос­ ти. Допустим, он до конца жизни не мог освободиться от страшных впечат.чений вен­ герских событий и был уве­ рен, что любое вмешательст­ во «сверху» и даже «извне» предпочтительнее самосуда толпы, ослепленной нена­ вистью, жаждущей мести и крови. Но в чем-то он стано­ вился прозорливее и думал о необходимости демократиза­ ции советского общества. Хотя считал, что начинать ее следует, только преодолев экономические трудности и повысив уровень жизни в стране. Политические преоб­ разования не должны пред­ шествовать экономическим реформам. Общество нужно подготовить к переменам, чтобы свобода не обернулась беспределом. Это его мнение так и не услышали коллеги по По­ литбюро. Но оно не услыша­ но и нашими торопливыми реформаторами. Как знать, не в том ли корень новых горь­ ких неудач России, коим пока не видно предела? Сумел бы сам Андропов, отпусти ему судьба время и силы, осуществить'реформа­ цию? Рой Медведев оставля­ ет вопрос открытым. Биог­ раф не старается исчерпыва­ юще разгадать все андропов- ские загадки. Но от ключе­ вых оценок не уклоняется. «Он, — пишет Медведев об Андропове, — не был хит­ рым, а тем более коварным, это был сын своего трудного времени, и в целом он старал­ ся помочь не только лучше­ му функционированию тота­ литарного государства, но и стремился улучшить жизнь людей». Книга Медведева д ей ­ ствительно помогает стереть многие белые пятна в давнем и недавнем нашем прошлом. Но автор стирает их как чес­ тный историк, который слу­ жит не властям и партиям, а истине. Независимо от того — кому она угодна, а кому неугодна и неудобна. ОЧЕКИСТАХ. БЕЗГНЕВА И пристрдаи! Историк в Москве издает биогра­ фию Андропова. Его скромный кол­ лега в провинции — сборник очерков о липецких чекистах. У авторов раз­ ные весовые категории. Но объеди­ няет их не только тема, а и желание писать о наших спецслужбах с точ­ ки зрения россиян, которые не на­ зывают Россию «этой страной». Нас почти приучили смотреть на себя чужими, «западными», глазами. Поговорка «Что русскому здорово, то немцу смерть» сдана в архив. Она кажется хвастливой, если не шови­ нистической. Хотя ее без ущерба для сути дела можно и «перевернуть»: «Что немцу «зеер гут», то русскому «капут». Сжатая в ней в одну строку идея на том же Западе развертывается в целые трактаты. Тамошние ученые давно не дискутируют вопрос о том, что историю в европейском коллед­ же и пакистанском медресе препо­ дают по-разному. В метрополии и вче­ рашней колонии, в стране победите­ лей и стране побежденных прошлое видится не одинаково. Наполеон не для всех герой и гений, для кого-то он оккупант. Да и у Басаева с Хатта­ бом свои восторженные почитатели. Так устроен этот несовершенный мир. И переустроить его пока не уда­ лось. А в России мы все еще цепля­ емся за иллюзию, будто наши пози­ ции непременно должны совпадать с позициями «друга Би.лла», жителя Токио или Франкфурта-на-Майне. Как следствие — бесчисленные до­ кументальные сериалы «тайе 1п...» на отечественном ТВ и переводные бестселлеры, где русским зрителям и читателям объясняют, что нужно думать о Николае II, Сталине и Гор­ бачеве. А наиболее крупнотиражные сочинения по истории ЧК-ГПУ- НКВД-КГБ принадлежат перу сове­ толога Джона Бэррона и предателя Олега Гордиевского. Британский шпион со славянской фамилией на семистах страницах опи­ сывает, сколь коварно и подло боро­ лась совеюкая разведка против гу- маййстоВ из ЦРУ и альтруистов из МИ5 и МИ6. Вывод сформулирован просто и ясно: «Надо закрыть КГБ и начать все сначала». Что и было сделано. Череда реор­ ганизации, переименовании, увольне­ ний и рассекречивания ради святых демократических целей любых сек­ ретов превратили ФСБ, по едкому замечанию известного оппозиционно­ го публициста, в пуговицу от штанов КГБ. Ну, пуговица не пуговица, а пос­ ле дагестанского рейда Басаева и московских и волгодонских взрывов о беспрецедентном ослаблении рос­ сийских спецслужб заговорили с те­ леэкранов даже их генералы. При­ знаемся: эта слабость обусловлена, прежде всего, тем, что подорван ав­ торитет самого принципа защиты российских государственных интере­ сов. В головах он прочно связался с информацией о беззаконных репрес­ сиях и гонениях на инакомыслящих. Чтобы органы ГБ вновь стали орга­ нами ГБ — госбезопасности в полном смысле слова — пора отделить зерна от плевел. Свою лепту в это и вносит Сергей Разбирин книгой, которая так и на­ зывается — «Государственная бе­ зопасность». Она выходит за рамки чистого краеведения. Кроме очерков о липецких контрразведчиках, в нее включены материалы о зарождении и развитии российских спецслужб, публицистические статьи о Дзержин­ ском, Зорге и том же Андропове. Плюс списки местных чекистов, по­ гибших на Великой Отечественной войне, руководителей спецслужб, начиная с председателей уездной ЧК, газетные заметки о деятельности ФСБ последних лет и редкие архивные фотоснимки. Мозаичность сборника мнимая. Путешествие по столетиям «тайной войны» готовит нас к встрече с людь­ ми, не просто защищавшими советс­ кий строй, но продолжавшими пат­ риотическую традицию своих пред­ шественников, которые служили не царям и правительствам, но держа­ ве. Солидная историческая эрудиция автора дает ему возможность уверен­ но ориентироваться и в Московии Ивана III, и в эпохах, когда русичи боролись-^с Тевтоттежнм орденом, а русские С' разведками Швеции, Турции, Пруссии, Англии или напол­ еоновской Франции. Публицистичес­ кие параллели между тем, что было. и тем, что есть, возникают вполне органично, без подтасовок и нарочи­ тости сравнений. Допустим, в глав­ ке, чье название говорит само за себя: «Российских жандармов всегда боя­ лись взяточники и террористы», Сер­ гей Разбирин не таит, к каким раз­ мышлениям ему хотелось бы подтол­ кнуть читателей. Он и сам испыты­ вает острую потребность понять, по­ чему нынешняя власть так планомер­ но разрушила то, что терпеливо со­ здавали во имя защиты России, ук­ репляли и развивали все ее правите­ ли — от древнерусского князя до Сталина, Хрущева и Андропова. Главные герои его книги, однако, — липецкие контрразведчики. Сре­ ди них — романтические рыцари ре­ волюции Артур Зегель и Евгений Адамов, мужественный Сергей Бал- мочных, чекисты, чьи имена носят улицы города. Подробно и достовер­ но повествуется о контрразведчиках Великой Отечественной войны, о со­ бытиях нашего времени, которые убеждают: как ни сложно сегодня ра­ ботать ФСБ, ее сотрудники в россий­ ской глубинке выполняют свой долг. Они надежные профессионалы. Веро­ ятно, если бы сочинитель злого афо­ ризма о пуговице знал об их деятель­ ности побольше, а не делал бы выво­ ды, имея в виду лишь столичные «верхи», он воздержался бы от жес­ ткой категоричности. Достаточно хотя бы пробежать взглядом по заго­ ловкам рубрики «О чем писала прес­ са», включенной в книгу: «Компь­ ютерный злоумышленник признан виновным...» «Торговцев с оружием взяли с поличным...» «Контрразвед­ чики задержали крупную партию золота...» Кстати, все это — самые свежие факты, 1999 года. Впрочем, отвергнув роль прокуро­ ра, автор «Государственной безопас­ ности » не соблазняется и адвокатской миссией. Он не камуф.тирует и не об­ ходит молчанием ошибок, вольных или невольных беззаконий под благо- [юдным лозунгом народного блага. Не упрощая реальных противоречий, он поведал нам о трагической \''(ясти пер- воГо'Чекнста уезда Федора Дмитрие­ ва. В 1918 Дмитриев — руководитель спецотдела по борьбе с контрреволю­ цией, спекуляцией и саботажем. Спус­ тя девятнадцать лет — расстрелян за «контрреволюционную пропаганду». Жертвами репрессий 30-х — начала 50-х годов оказывались разные люди. Одна развязка ждала и чекиста Дмит­ риева, и епископа Липецкого Уара, и талантливого писателя, нашего зем­ ляка Леонида Завадовского... В общей сложности на территории области по 58-й статье были осуждены 18 тысяч человек. Но, честно рассказывая об этом, Сергей Разбирин не сводит историю спецслужб сталинских десятилетий исключительно к беззаконным пре­ следованиям. В те же годы ГБ всту­ пала в схватки с отнюдь не мифичес­ кими врагами. Не менее реальными и опасными, чем Басаев и Хаттаб се­ годня. Без этой борьбы государство не устояло бы и не выиграло войну с фашизмом, не преодолело бы после­ военную разруху, ничего бы не до­ стигло в последующую эпоху. Гордиевский призывал начать все сначала. Толпа, обрушившая памят­ ник Дзержинскому в Москве, наивно веровала, что так она побеждает то­ талитаризм. Можно, между прочим, предположить, что среди разрушите­ лей был и молодой Шамиль Басаев, — ведь он, как утверждают, находил­ ся в августе 1991 года в чис.ле за­ щитников «Белого дома». Сегодняшние террористы и тог­ дашние чересчур безоглядные обли­ чители и разоблачители «проклято­ го прошлого» — звенья одной цепи. Которая и душит Россию. Ее не пор­ вать, если не вспомнить, что у нашем страны, а значит, и у органов ее гос­ безопасности тысячелетняя история. И ее уроки нельзя отбрасывать. От них опасно отрекаться. УГНАН В ГЕРМАНИЮ... ОСВОБОЖДЕН... Чем больнее память , тем с куп ее и п рощ е слова , в ко торы е она облекае тся . Проф ессиональный р о м а н и с т или о ч е р ки с т с тарае тся «раскрасить» д о кум ен тал ьны й ма териал , он ни з а что не у п у с ти т ни од ной п о д р о б ­ ности , сп о с о б н о й вы зва ть сле зы , страх , тре во гу ! Не­ проф ессионал , п е реж и вш и й тра гедию , берясь за перо м ем уа ри с та , о ка зы в а е т с я м и л о се р д не е к чи та телю . Он чувствует , что р а д и вящ е го эффекта бы ло бы п о ч ­ ти б е зн р а в с тв е н ны м ж и в о п и с а ть с о б с тв е н ны е с т р а ­ дания . Н апро тив : чем суш е и про то кол ьнее е го р а с ­ с ка з , тем он сильнее во здействует . В прочем , з д е с ь р а б о т а е т и и н с т и н к т с а м о с о х р а ­ нения. В о т м а л ен ь ки й о тры в о к и з в о сп ом и н ан и й ж е н ­ щ ины , ко тор ая в 16 л е т стала за клю чен н ой ко н ц л а ге ­ ря М ар и е ви нд ер в Б ерл ине : «До с и х п о р с н и тс я л а ­ герь , ре в сирен , в ой бомб . А бомба п а д а е т пр ям о на меня . Я кричу , кр и ч у и не м о гу п роснуться . Б уд и т м уж . Я в ся трясусь и д о л го не м о гу уснуть . И опять хочу есть, кутаю сь о т холода . Э ти сны бы ли постоянно после во звращ ения д ом о й . Теперь в се реж е . Эти три года неволи в с п ом и н аю -р а с с ка зы в аю ре д ко . Самой очень тяжело , д а ж е р у к и трясутся , д а и нел ь зя бы ло р а с ­ сказы вать , гд е я была в войну . Со м н о й боялись бы ра з го в ар и ва ть , дружи ть» . (И з з а п и с о к Л и д и и М и х а й ­ л овны Д е п еш ко , г. Л и п е ц к ) . Э то т ф ра гмент я в зял и з п о тр я сающ ей к н и ж ки «Дет ­ с т в о в ф аш и с т с ко й н е в о л е . С б о р н и к в о с п о м и н а н и й бы вш и х д е т е й -у з н и к о в ф аш и с т с ки х канцла герей» . Ее составила л ипчан ка Клавдия Ивановна Степанова, сам а в 14 л е т угнанная в Германию . Издана кни га б л а го д а ­ ря пом ощ и ряд а го с уд а р с тве н ны х и общ е с тв ен ны х о р ­ ганизаций . В ней чуть более пя тид есяти с траниц . Но п ои с тине — эта «книж ка небольш ая том ов п р ем н о ги х тяжелей». К аж д ую ее п уб л и ка цию пред ва ряе т к о р о т ка я с п р а в ­ ка : Д а та рох (дения . У гнан ... В ка к о м л а ге р е н а х о д и л ­ с я . . . И — д а т а освобохсдения . Среди ав торов с ам ы м м ал ен ь ким в пору , к о гд а его отпр авили в концла герь , был А. К уш неро в — сем ь л е т . . . Есть в кн и ге и ч то -то в роде п р илож ения — и с тори я ге ро я и тал ьян с ко го Со­ про ти вл ен и я В асил и я С кобелева . Н и ка ки е р е ц е н з и и не м о гу т переда ть впеча тление о т э ти х б е зы с ку с ны х в оспом и нани й . А прочи тать и х д л я м н о ги х п о ч ти н е в о зм о ж н о . В и д и м о , и з - з а н е х в а т ки сре д с тв «Детство в ф аш и с тс ко й неволе» выш ла т и р а ­ ж о м . . . в 100 э к зем пл я р о в . П о э том у л учш е в се го что- то п р о с то перепечатать . Ш. Н И К И Ш И Н в ЛАГЕРЕ «тихом СМЕРТИ» Д а т а р о ж д е н и я : 3 .0 1 .1 9 2 9 г. У гнан : 3 1 .0 7 .1 9 4 3 г. (14 л е т ) К онцла герь № 1 с т . Лесная , г Б а рано вичи Д а та осв об ож д ен и я : 9 .0 7 .1 9 4 4 г. Я, Евгений Георгиевич Ники­ шин, — узник фашистских концла- ' герей в детском возрасте. 1929 года ' рождения. Родился в городе Жиз- дре Калужской области. О себе. В 1937 году убили мою 5мать, причем зверски, ножом, и не знаю за что. В 1941 году отец ушел ! на фронт и погиб в 1943 году под Харьковом. В 1941 году, 6 октяб- ! ря, наш город захватили фашисты и стояли у нас до августа 1943 года, ! в 10-15 километрах от передовой, к Я и сестра Зина, 1927 года ро­ ждения, жили у бабушки. Не хочу , писать об этом периоде жизни по- ! тому, что много написано поэтами 1и прозаиками, но хорошо бы каж- 1дому писателю испытать это на ксвоей спине и всю жизнь чувство- Iвать «новый порядок»: и днем, и ' ночью. Мы жили под двойным огнем, с одной стороны немцы убивали, на- , силовали, грабили, а с другой — наши били по ним из пушек, бом- ' били днем и ночью с самолетов и часто попадали по нашим земляным норам. О подробностях того ужаса я не пишу. Кому это нужно? , 2 августа 1943 года всех малых и взрослых выгнали из нор и хлыс­ тами и прикладами погнали в Брянск, а наш город сожгли дотла, что не горело — взорвали. В Брянс­ ке тысячи женщин, детей, стариков загнали в товарные вагоны по сто человек, очень долго возили по Бе­ лоруссии и 6 сентября 1943 года за­ гнали в концлагерь на медленную смерть. Это был лагерь в 25 км от г. Бара­ новичи на ст. Лесная. Полуподваль­ ные бараки. Каждый окутан сеткой из колючей проволоки в несколько рядов. Внутри — нары в три этажа и паразиты: блохи, вши, клопы. Эти три вида насекомых — убийцы двад­ цати двух тысяч детей и стариков. Молодых и здоровых гнали опять к поезду и увозили в Германию. Увез­ ли и мою сестру. Кормили один раз в день баландой из нечищеной картош­ ки и дробленого ячменя. Всего пол- литровую консервную банку. Немцы не убивали сразу, но били хлыстами, палками и за любую про­ винность, и просто ради потехи. Но все же немцы были более терпимы, а вот власовцы из РОА — это звери, говорящие на русском, украинском и белорусском языках. Узники умирали от тифа, истоще­ ния и побоев в бараках, у проволоки, у пищеблока и в других закоулках. Дети не работали, а лишь умирали. Но утрам собирали всех, кто лежал без движения. Грузили, как дрова, на транспорт и спаливали в ров в километре от лагеря. Мужчин и крепких женщин в лагере не было. Их угоняли куда-то каждую неделю. Тифозных свозили в один барак-изо­ лятор, где выживали единицы. Я тоже выжил, хотя тело мое было все в струпьях и синяках, истощен был до предела. Спасла меня помощь друга по не­ счастью Чекомазова Михаила Ники­ товича, уроженца д. Хотынец Ор.лов- ской области, умершего в 1993 году в пос. Камышовка Выборгского рай­ она Ленинградской области. Он не мог ходить с 1946 года и умер инва­ лидом первой группы из-за лагерных увечий. Тогда же 15-летний паренек по счастливой случайности попал ра­ ботать на пищеб.лок, где колол дрова и топил печь. Ему удавалось пронес­ ти в барак картошку, брюкву, а иног­ да и банку баланды. Он спас меня после тифозного кризиса. Я выжил, хотя в 15 лет весил 21 кг (взвешива­ ли на безмене). В августе (или конце июля) 1944 года немцы бросили лагерь, закрыв ворота и двери на замки. Несколько дней стояла тишина, но люди умира­ ли. Живые выносили их к воротам. В один из со.пнечных дней в ла­ герь въехала машина с нашими во­ енными, и офицер сказал: — Товарищи, матери и дети, вы свободны, доблестные советские со­ лдаты освободили вас и открыли вам путь на Родину. Кто мог идти, тот пошел на солн­ це, домой к родным очагам. Я шел почти два месяца. На всем пути люди, и особенно солдаты, корми­ ли нас и давали все, чтобы мы при­ шли домой. Бабушка моя, Никиши­ на Пелагея Семеновна, 68 лет, в ла­ гере выжила, а ступив на пепели­ ще, умерла... Я жил на пенсию отца и рабо­ тал, стерег скот и учился без книг и тетрадей. В 1947 году окончил семь классов и приехал в Липецк. Поступил в спецптолу ВВС, окон­ чил ее в 1950 году и по болезни был оставлен в школе на должнос­ ти командира взвода — воспитате­ лем курсантов. ...Уже пять лет на пенсии, ин­ валид второй группы. О концлаге­ ре не распространялся и был бла­ годарен стране за предоставленную возможность жить. Прошу про­ стить меня, что не пишу о подроб­ ностях своих мытарств, но между строк вы поймете, что в те годы людей не трогали слезы детей, обездоленных войной, да и сейчас еще не очень уважают бывших де­ тей-узников, если здесь, в .Лебедя­ ни, начальник собеса полтора года требовал с меня справку о том, что я не соверши.!! в 14 лет преступле­ ния перед страной, находясь в ла­ гере. Обидно. Боюсь лишь одного, чтобы сыновьям моим не досталась такая жизнь. Лебедянь. 1994. М а те р и а лы с тр а н и ц ы п о д го то в и л И . НЕВЕРОВ .