Липецкая газета. 1998 г. (г. Липецк)

Ш ИПЕЦКАЯ газета 16 октября 1998 г., № 204-205 (20832-20833) Толю прию тила многодетная семья, где он был восьмым. Каждое утро начина­ лось с того, что хозяй­ ка, подбадривая Толи­ ка, гадала ему на кар­ тах. И карты неизмен­ но пророчили скорый приезд отца. Изо дня в день мальчик ждал. — Н а щ а с н и м в с т р е ч а — с а м о е сильное впечат лени е дет ст ва . Д е л о было в К з ы л - О р д и н с к о й войны опалена дорога, кото­ рой нет конца. Сюжеты для акварели с ее традиционной, легкой, изящной техникой, прямо с каж ем , не часто встречающиеся. Вообще зри­ тель за последнее время при­ вык к салонным прозрачно- перетекающим акварельным туманностям, за которыми нередко прячется приблизи­ тельность и профессионализ­ ма, и намерений. Тем неожи­ даннее и ценнее, когда аква­ релисту удается решать серьезные задачи именно в дрович, ему несказанно по­ везло. Сами талантливые люди, они многому его на­ учили. Берта Арнольдовна Геллерова была сильна в ри­ сунке и композиции, мастер конструктивного построения формы. В живописи не было равных Виктору Семеновичу Сорокину. А вот за уроки л о ги ки художественного мышления, выбора средств выразительности он благода­ рен на всю жизнь Абе Мак- совичу Кору. Думаю, серьез­ ное, честное, святое отноше­ студентами с таким увлече­ нием, так самозабвенно, что легко понимаешь, какое удо­ вольствие он получает от этой работы. — У ч а д р у г и х , уч иш ь ся с ам . Это абсолют но т вор ­ ч е с ки й процесс . И р е з у л ь ­ т ат виден . Н а п ервом к у р ­ се р е б ят а , к а к к от ят а сле­ пы е . О н и в и д ят п р о ст о п р е д м е т , а в ж и в о п и с и надо видеть цветовое п ят ­ но . П ер ев ест и и х от м ы ш ­ л е н и я п р е дм ет ом н а м ы ш ­ л е н и е ц в ет ом — о д н а и з одних вещах угадывается вдохновенный восторженный порыв — в натюрмортах с си­ ренью, например. В других — лирическая созерцатель­ ность, упоение тишиной. Та­ кое впечатление, что все на­ писано для себя, как в лич- п и ц е й к р ы т ы е , у з е н ь к и е у л и ц ы . . . О щ ущ е н и е ч у ж ­ дости . В Г е р м а н и и я обога­ т ил с я эм оц и о н альн о : нос­ т аль ги я — это не п р и д у ­ м а н н о е . О ст р о е ч у в ст в о Р о ди ны . Я ст ал смот рет ь н а м и р д р у г и м и г л а з а м и . ТВОРЧЕСКАЯ МАСТЕРСКАЯ НЕГРОМКАЯ МЕЛОДИЯ ДУШИ Творчество елецкого художника Анатолия Климова хорошо знакомо любителям искусства по акварелям , с которыми он постоянно участвует в областных, межреги­ ональных, республиканских выставках. Его работы никогда не теряются среди дру - — они всегда отмечены особой теплотой, какой-то нежной красотой и профес­ сиональной добросовестностью. Но во всей полноте раскрыла д ар художника лишь его персональная выставка, которая состоялась в сентябре в Ельце, а теперь пред ­ ставлена вниманию липецкого зрителя в музее изобразительных искусств детской художественной школы Ыя 2 . Почему персональная выставка 65-летнего мастера, посвятившего всю жизнь искусству, показана только сейчас? Д ело в необычайной скромности и ответственности этого человека. Когда художник честен — а истинный художник иным и не может быть, — все са­ мое сокровенное, даже поми­ мо его воли, воплощается в произведениях: как он видит и чувствует мир, как отно­ сится к людям, к природе, к своему городу, к Родине. Не зря говорят: в искусстве не спрячешься. Ремеслом при старании’ можно овладеть любому. Это аксиома. А вот таланту не на­ учишься. С ним надо родить­ ся. Но становление художни­ ка — процесс, длящийся всю жизнь, вбирающий опыт, на­ капливающий мастерство, формирующий мировоззре­ ние, этические представле­ ния. А начало начал — дет­ ство человека. Анатолий Александрович родился на небольшой стан­ ции Волово Тульской облас­ ти в семье инженера-желез- нодорожника. Сколько себя помнит — всегда рисовал, го­ ворит, от отца унаследовал эту страсть. Когда началась война, он пошел в первый класс. Но немцы уже насту­ пали. И а т ^ 1 иэваку-ировал сына вместе рй ,ев^е^г звдаой семьей виКааакстая. А там, в далеком краю, не перенеся испытаний, умирают совсем молоденькая жена отца, ма­ ленькая сестренка, а потом и бабушка. Мальчик остается один. А ему всего-то девятый год. обл аст и . Т а м — с п л ош н а я ст епь , дю ны , б а р х а ны , ве­ т ер п ер е кат и -п о л е гоняет . Н а г о р и з о н т е п р о х о д и т н и т к а ж е л е з н о й д о р о г и . От ст а н ц и и , чт о в с ем и к и л о м ет р а х , т р о п и н о ч к а . И в о ди н п р е к р а с ны й день в и д им с п а ц а н а м и : по н ей , по т р о п и н о ч к е среди ж е л ­ т ой п у ст ы н и , идет чело ­ в е к — м а л е н ь к а я ф и г у р к а . М ы с р е б ят а м и ки н у л и с ь н а в с т р е ч у . М е т р о в з а пят ьд е сят я .у з н а л его: он был в белом кит ел е , в воен­ н ой ф у р а ж к е . У з н а л и .т ут в п е р в ы е з а п л а к а л , н о г и п од ко сили сь , я у п а л . От ец п о д б еж а л , п о д н я л н а р у к и . Эт от к а д р : вст реча , п есо к , б а р х а н ы — ст о ит п е р е д г л а з а м и . Х о ч у н а п и с а т ь к а р т и н у , но к а к это сде­ лат ь? Чт о н и н а ч н у — все не то , л о ж ь к а к а я -т о п о л у ­ ч а ет с я . . . Вернувшись домой, он был невероятно истощен. От истощения осталась неизле- ’ 1 имая болезнь глаз. У ребен­ ка, рожденного художником. .'Да, он пш'уа .ьЩдЦаписал I встречи с отцо^й^' Но у него I есть цикл «1941-й год». Лис­ ты суровь! и лаконичны. В них напряжение и тревога. Ноющей болью прощания насыщена непроглядная си­ нева ночи, поглотившей пос­ ледний эшелон. Пожаром этой коварной технике. Кли ­ мов ка к бы реабилитирует акварель, раскрывая богатст­ во и разнообразие ее возмож­ ностей. — Н у , чт о , з а к о н ч и л я семь кл ассов . С ом н ен и й не было: х о ч у ст ат ь х у д о ж н и ­ к о м . В зрослы е от го вари в а ­ л и : к у д а тебе с бол ьны м и г л а з а м и . В он р е б ят а едут в Т у л ь с к и й лесной т е х н и ­ к у м , п о е зж а й с н и м и . П о ­ е х а л . К а к н а гр ех , сдал э к ­ з ам е ны у сп еш н о . З а ч и с л и ­ л и . А д уш а не л е ж и т . П о ­ ш ел к д и р е кт о р у про сит ь д о к у м е н т ы н а з а д . П р и ­ з н а т ь с я ч е ст н о , чт о н е х о ч у быть л е с н и к о м , было совестно , н а ч а л чт о -т о со­ ч и н ят ь . Н о д и р е кт о р у м ­ ны й д я д ь к а был : « М о ж е т , тебе н аш е дело н е любо?» Я к и в н у л . «А н а кого ж ты у ч ит ь с я хочеш ь?» Я гово­ рю : « Н а х у д о ж н и к а » . И он велел м н е выдать д о к у м е н ­ ты . Вот т а к о й поворот н а сто восемьдесят градусов я совершил ч еты р н адц ат и л ет н и м .п а ц а н ом . И не ж а лею . Вмест е с н е с к о л ь к и м и ■ р е б ят а ат и з наш его ‘Посел­ к а , среди кот о ры х бы л и В ит я К о р о л е в , мы в т ом ж е г о д у п о е х а л и в Е л е ц п о ст уп ат ь в зшдожествен- ное у ч и л ищ е . П р и н я л и » . С преподавателями, ут­ верждает Анатолий Алексан­ ние к профессии у Климова сформировано именно этими годами жадного ученичества. Оттуда строгая требователь­ ность художника к себе, от­ туда — бескорыстие в служе­ нии своей музе. Живя на ме­ нее чем скромную пенсию, он не любит продавать свои ра­ боты. Если бы не нужда, при­ знался он, вообще бы не рас­ ставался сними. Сказано, как о детях. В каждую вещь вло­ жена душа, каждая выстра­ дана, каждая неповторима. А если пробуешь повторить — все равно получается совсем другое. Память об учителях сделала нейзбёжйбй и его собственную педагрСрческую деятельность. Айятолий Александрович, правда, се­ тует, что преподавание на художественном отделении Елецкого училища искусств отнимает много времени. Но рассказывает о занятиях со гл а в н ейш и х целей . Вообще я ст араю сь ст авит ь перед н и м и т а к и е з а д а ч и , кот о ­ ры е м н е с а м о м у инт ер ес ­ но р еш ат ь . Н а п р и м е р , н а п о н и м а н и е с р е д ы , п р о ­ ст ранст в а . П р о ст р ан ст в о с о д е р ж ат е л ь н о . Эт о от ­ кры т и е м е н я ко гда -т о по ­ к о р и л о . Н ет пуст ого мес ­ т а — есть в о з д у х , есть свет , есть цвет , все м е р ц а ­ ет , ст р у ит с я , все н ап о л н е ­ но . Вот если это сум ееш ь п е р е д ат ь , т о гд а м о ж еш ь с к а з ат ь себе: «Я чт о -т о см ы с лю » . . . Потому-то так притяга­ тельны простые, бессюжёт-* ; ны€ кдапозицйи ЛСлимрва.-В.: них вроде бы ничего не про­ исходит: ну, цветы, городс­ кой пейзаж, река. Но что-то манит, завораживает. Что? Движение жизни, вибрация пространства, его эмоцио­ нальная наполненность. В ном дневнике. И дело тут не только в искренности, хотя для Климова это само собой разумеется, но в интимности: не общая улица, а моя, и цве­ ты — в моей мастерской, и дождь — над моей головой. Слушаю Анатолия Алексан­ дровича и пробую понять: где истоки этого?.. ...Несмотря на плохое зре­ ние, А . Климова после треть­ его курса призвали в армию. Служить отправили в Герма­ нию. П р и в е з л и н а с в М а г ­ д ебур г . Н о ч ью ш л и через весь город в к а з а р м ы , А т а м все б у л ы ж н и к о м выло ­ ж е н о . А н а н ас сапо ги я л о ­ вые с ж е л е з ны м и п од ко в а ­ м и , ко гда ш агаеш ь — и с к ­ р ы л ет ят . В п е ч ат л е н и е т а ко е , чт о з ем л я не п р и ­ н им а ет , отт ал ки в а ет : ты — ч у ж о й . Д о м о в т а к и х я н и ко гд а н е видел , все чере- В ернувш и сь дом о й , п о н я л , к а к м н е все здесь — любое д е р е в ц е , л ю б а я п о д р о б ­ н о ст ь д о р о г и . П о э т о м у , н ав ерно е , я и ст ал во м н о ­ г ом к а м е р н ы м х у д о ж н и ­ к о м . Писать то, что чувству­ ешь, что любишь, что зна­ ешь. Что же, казалось бы, естественнее и проще? Но если вспомнить, что зараба­ тывать на хлеб художнику приходилось, расписывая щиты «боевого пути комсомо- 'ла» и «морального кодекса строителя коммунизма»? Что творческая работа — урывка­ ми, взахлеб, с вечной и не­ утоленной мечтой о свобод­ ном времени? Что многие это­ го не выдержали? Тогда по­ нимаешь, что сохранить вер­ ность себе — едва ли не под­ виг. И , возможно, камерный характер творчества Климо­ ва отражает его стремление и способ противостоять офи­ циозу? Или дело в другом: его тонкой поэтической при­ роде органично соответству­ ет эта тихая задушевная ма-;_ нера? А не Елец ли всему причина с его особой аурой старинного провинциального города, компактностью, оче­ ловеченной архитектурой, масштабной соразмерностью людям? — Елец — это м о я вто- ! р а я р о д и н а . С н и м св я зан а ; м о я профессиональная и че- • л о в е ч е с к а я с у д ь б а , здесь ; сложились м ои вкусы , мыш ­ ление . Здесь я у ч и л с я , ос­ т ал с я р абот ат ь . Здесь ж е ­ н ил ся . Е лец не уст аешь п и ­ сать . П о см от р ит е в о кн о м о ей м аст ер с ко й : все, что я п и ш у , это п я т ь д е с ят м ет ро в сю да , п ят ь д е с ят — т уд а . Все м о сты , у л и ­ цы — это все, м и м о чего я х о ж у , чт о к а ж д ы й д ен ь в и ж у , не п ер ест ав ая удив лят ьёя новизне впёчат ле н и й . В от эта ц ер ковь — о на у м ен я н а м н о г и х ли с ­ т а х . . . Рассматривая листы Ана­ толия Александровича, нель­ зя не отметить, соответствие излюбленной им техники и климовской лиричности . Всегда ли так было, сразу ли он выбрал акварель? Оказа­ лось, по необходимости: мас­ терской не было, работать приходилось дома, в малень­ кой квартирке. А у жены от масляных красок болела го­ лова, вот он перешел на ак ­ варель. К тому же и времени она меньше требует. — Т а к я и ст ал а к в а р е ­ л и ст о м . И п о лю б и л это д е л о . Х о т я у м е н я бы л очень т р уд ны й период ов­ л а д е н и я т е х н и к о й . А к в а ­ рель — д а м а очень к а п р и з ­ н а я : « Н е буду со хн ут ь , и все». М о к р ы й ли ст б ум а г и , п о л о ж и ш ь м а з о к — р а с ­ плы в а ет с я , р а ст е к а ет с я . И л и наоборот : пош ел п и ­ сать этюды , не успел п о ­ л о ж ит ь к р а с к у , а о н а у ж е вы сохла . П о л у ч а ет с я сухо и черство . Н и один год я вот т а к б ар а хт а л с я . Зат о к а к о е н а с л а ж д е н и е , ко гда о н а тебе п од чи н я ет ся ! У меня все, в первую оче­ редь, держится на интуиции и эмоциях. Мимо чего-то хо­ дишь каждый день, и скла­ дывается образ. Ночь, вид с моста — это все, виденное не один раз, наслаивается, по­ том рождается что-то в под­ сознании, сначгша смутно — так, мелодия какая-то. А там возникает ритм, потом образ облекается в реальные фор­ мы. И очень важно — по­ ложить точно мазок. Я тер­ петь не могу подгонки. Я мечтаю о подлинной свободе творчества, когда художни­ ку все равно, как его работа будет понята, как восприня­ та. Такой свободой обладает Виктор Семенович Сорокин. Знаете, что такое Сорокин? Вот я подошел к окну, раск­ рыл его, вдохнул... Жизнь как она есть. Это выше всех манер, выше всех стилей и стилизаций. Вот так. Терпеть не может подгонки, терпеть не может фальши, лукавства. Пишет самое простое и раскрывает нам глаза на неброскую пре­ лесть обыденного. В повсе­ дневном он постигает закон всеобщей взаимосвязанности, когда в чашечке цветка мож­ но разглядеть вселенную, а в елецкой улочке — всю Рос­ сию. И остаются на листах художника его чувствование и знание мира, запечатлен­ ные скромно, избегающими эффекта средствами, чтобы — не дай Бог — не соврать, ибо существующее и познан­ ное — самодостаточно и са­ моценно. Удовлетворен ли он? — Ц е л и к о м и п о л ­ ностью сч аст ли вы х людей не н а йт и . Н о другой ж и з ­ н и я не хот ел бы. Я хот ел бы что? И м ет ь здоровье и в о з м о ж н о ст ь р а б о т ат ь . Всю ж и з н ь м н е не хв ат ает вр ем ен и . У м ен я б укв ал ьно ф изическое ощ ущ ение , что в р ем я ух од ит . И не п о с чи ­ т айт е это за тщ еславие , хочет ся более реализоват ь с е б я . Я ч у в с т в у ю , чт о м о г у . Х о т е л о с ь бы у с ­ п ет ь . . . Татьяна НЕЧАЕВА, искусствовед. РОСТИК НЕПРИДУМАННЫЕ ИСТОРИИ — Здрасьте-пожалуйста, а если я не смогу отремон­ тировать? Нет уж , придете получать, проверите, тогда и заплатите. Отвыкла я от такого от­ ношения. Приучили: снача­ ла — деньги, а «стулья» — потом. Й когда за дикие деньги после предлагали даже не стулья, а подобие табуреток — тоже не удив­ ляло. К хорошему быстро привыкаешь. К плохому приучает жизнь. Погружен­ ная в эти почти философс­ кие размышления возвраща­ лась я домой. На душе было тепло. Приятно, что отнеслись по- человечески. Хорошо, что попала к мастеру-электрон- щику, который взялся за ре­ монт. Хотя, со стороны по­ смотреть, стоит ли связы­ ваться — дешевле купить, У дочки магнитофон сло­ мался. Так себе аппарат. Хоть и «8опу», но без «НщЬ — зреей», «Ш 1 х т ^ » и про­ чих наворотов или — как там сейчас? — прибамбасов. Но привыкла она к нему — сна­ чала, пока совсем кроха была, просто играла блестя­ щей и звучащей штукови­ ной, щелкала тумблерами и выключателями. После сама Делала первые свои записи, тайком ночью слушала — и засыпала. Теперь подросла, но все равно не расстается. Да и мне, как память. Папа подарил. И вот сломался. Новый аппарат — большой и мощ­ ный — дочь в упор не ви­ дит. Надо ремонтировать старый. Легко сказать. Это как на Петровском рынке — всего полно, а купить нече­ го. Мастеров пруд пруди, а толку... Отличаются лишь привязанностью к разным дензнакам: одни обозначают стоимость ремонта в руб­ лях, другие — в «зеленых». И три общих момента: а) цены запредельные; б) день­ ги вперед, но без гарантии, что исправят все; в) свою приязнь ко мне демонстри­ руют одной фразой — сове­ том; «Дешевле новый к у ­ пить*. Но с каждым объяснять­ ся... И вот повезло. Вообще- то про этого спеца я и рань­ ше слышала, но не думала к нему соваться, давно усвоив; хорошие отзывы — хорошие деньги. Но, когда поняла, что хождение и беспутное общение тоже чего-то стоят, решилась. Мастер оказался молод, тактичен. Услышав от него не то чтобы мизерную, но непривычно маленькую цену, поторопилась отдать деньги — вдруг передумает. Не бе­ рет — «Здрасьте-пожалуйс­ та»... Вот и шла оттаивая, до­ брая. «Здрасьте, хорошее настроение, пожалуйста, не расстраивайтесь». Предстоя­ ли выходные, дел ни много — ни мало. Так, как обычно. Только «Здрасьте-пожалуйс­ та» в голове крутится, слов­ но пытается что-то зацепить, потянуть какой -то узелок памяти. Но все мимо, мимо... •В понедельник получила аппарат. Работает безупреч­ но. Расплатилась специально отобранными крупными ку ­ пюрами и попыталась оста­ вить сдачу. Вернул: — Спасибо. И объяснил: — Все в цене заложено. Я уже начала раздумы­ вать на тему «Что же в та­ кую цену можно заложить»... Но мастера позвали: «Ро­ стислав Максимович, к те.ле- фону...» Ростислав. Ростик. И я вспомнила. Все. ... Подруга родила однов­ ременно с окончанием юри­ дического. Куда после дек­ рета? Добрый знакомый и предложил для начала в ин­ спекцию по делам несовер­ шеннолетних — мол, график относительно свободный, до­ мой можно будет в течение дня к малышу забегать, да и вообще — к детям поближе. Знала бы она, что детки мо­ гут вытворять. Не то, чтобы, ка к у Высоцкого, порубили эти детки очень многих на котлетки», но тоже скучать не приходилось. И убийство было, и 117-я статья по пол­ ной программе. А вот исто­ рия с Ростиком не попадала ни в какие сводки, но в па­ мяти засела. В тот день я зашла, как и договаривались, за Верой на работу, в инспекцию. Загля­ нула в кабинет. Хозяйка сра­ зу кивнула: — Заходи. И как-то непонятно доба­ вила: — На встречу века про­ шлого и дня настоящего, точ­ нее, ночи. Кроме нас, в кабинете были 4 паренька. Точнее 3 и 1, настолько они были раз­ ные, если не разнопланет­ ные. Один, только я вошла, приподнялся со стула, поздо­ ровался, сел. Какой он? Если одним словом — аккуратный. В меру вихрастая шевелюра выдавала недавний визит к пари кмахеру . Брю ки без стрелок, но и без намека на пузыри на коленях. Чистая обувь. Красивые руки и осан­ ка. И все это — в меру. Пред­ положила, что у него прият­ ная улыбка. Но ему было не до улыбок. Трое — все наоборот. Та­ раторят, перебивают друг друга, инспектора, молчать не умеют. Не говорливые, а, как клеймила бабушкина со­ седка в деревне, брехливые. Почему-то сразу высвети­ лись их клички, которыми они кичились . «Кум» — крупновато-рыхловатый, «Го­ рох» ^ конечно, мелкий. Третий — никакой, ни его, ни его клички не запомнила. Инспектор задавала во­ просы. Ростик отвечал после паузы, которая, ка к мне по­ казалось, была нужна ему для правильного и четкого построения ответа. Троица, перебивая его, тараторила. Иногда Вера вставала из- за стола. Сразу же поднимал­ ся и Ростислав. Когда это произошло в очередной раз, Вера спросила: — Чего встаешь? В ответ мягкая улыбка с легкой иронией: — Здрасьте-пожалуйста, женщина стоит, а ... пауза ... я ... и замялся. И взорвалась троица: — Мужчина, МЭН , супер- мэн, гы-гы. А приключилось вот что. Троица встретила одного Ро­ стислава около школы, ото­ брала деньги, узнав, что дома никого нет, нагрянула в гос­ ти. Нет, ничего не сломали, не украли, просто сме.ли все из холодильника и взяли плейер — послушать. Больше всех распалялся Кум: — А че, он сам сказал, что сегодня ничего покупать не собирается, а завтра мы бы отдали. Вера прерывает поток: — Ростислав, они тебя обыскивали? — Нет. — Сказал бы, что денег нет. • — Я так сначала и сказал. — А потом? — Он спросил — честное слово? — А ты? — У меня же были. Вера непонимающе заво­ дится: — Да не говорил бы! И вновь ирони я . Без улыбки: — И дать слово чести? И опять Кум. перехваты­ вает инициативу: — Я спросил — уроков много? Он говорит — да, зна­ чит плейер некогда слушать будет. Да и вот он — верну­ ли. Вера мрачно спрашивает: — И каждый раз добавлял — дай честное слово? Кум расплывается: — А че же? Я смотрю в его довольные, хитрющие глаза. И вспоми­ наю фразу «Хитрость — ум дураков». Раньше ее не по­ нимала, не принимала: ведь хитрость — хорошо, а какой ум у дураков? Сейчас прояснилось. Вера встает: — Идите пока. Толкаясь, вываливаются из кабинета. Слышен гогот; — Слово чести, ха-ха... ... И вот я, довольная, с отремонтированной «сонь- кой» в гостях у Веры. Под­ руга, инспектор той поры, а ныне преуспевающая адвока­ тесса (меня она называла кли- ентэсса), о моих мытарствах с ремонтом слышала. И мой рассказ о завершении этой эпопеи ее не удивил. Сиде­ ла, слушала вполуха, всем видом подчеркивала, как ей благостно и приятно. До тех пор, пока не услышала «Ро­ стик». Пауза превратилась в мол­ чание, которое перетекло в жесткую тишину. И я пони­ мала, что сейчас она думает. переживает тот разговор, то «здрасьте-пожалуйста, я же слово чести дал». Мне каза­ лось, я вижу скручивающее напряжение от воспомина­ ния «Честь, ха-ха». Встала. Открыла бар. Не глядя, нащупала бутылку. «Джин» — ойкнуло во мне. Чего-то недопонимая, не стала я искать рюмки-фуже­ ры, подставила две чашки. Плеснула от души. Села. Молча выпила. — Не чокаясь, — маши­ нально отметила я и глотну­ ла тоже.' — Я помню ту историю, — после молчания заговори­ ла Вера. Ты как раз ко мне в инспекцию зашла. Тот слу­ чай на нет сошел, как гово­ рится, не было состава пре­ ступления. Все успокои ­ лось. Ростик вообще был прелесть, а в 10 классе за­ пал на электронику, компь­ ютеры стали появляться, он и в них преуспел. Выиграл какую-то областную олимпи­ аду. Хорошие завязки поя­ вились с московским вузом. А перед выпускными экза­ менами в автокатастрофе погибают родители. Молчание. ’ — Они до этого за гра­ ницей работали. Финансо­ вый запас был. В Москве близкие родственники. Поэтому, когда осенью я Ростика увидела в Липецке, удивилась: — И ты что не в Моск­ ве? — Здрасьте-пожалуйста, у меня же здесь бабушка ос­ талась. «Я в политех посту­ пил». Закончил он институт. Сейчас свое дело. А те... Один сидит — и крепко. Другой... как тебе . объяснить — не бандит, не шпана, а так, — она замол­ чала и смачно окрестила — шелупонь. Еще один подался в ком­ мерцию, заодно с рэкетом засветился, потом в долги влез и в бега подался, про­ пал. Ж ену его ка к -то на опознание куда-то вызыва­ ли. Она встала. Поставила фужеры, тоник. Налила. — За справедливость! Мы чокнулись. Выпили. И почему-то одновременно выдали: Здрасьте-пожалуй­ ста. Марина ЕМЕЛЬЯНОВА. п о э т и ч е с к и й о с т р о в о к Виктор осколков ВЕРЕНИЦА РАЗЛУК Отдаляется все: И деревья, и люди, и птицы. Вот и лето уходит, За летом и осень уйдет. Нескончаема Этих разлук вереница. Пожелтевшей листвы Невозвратен полет. Я хочу удержать Зелень трав, облака и росинки. Но уходит вода, Между пальцами нежно скользя. Как в вагонном окне, Уплывают поля и тропинки. Ничего возвратить. Оживить и озвучить — нельзя... В ОСЕННЕМ ПАРКЕ Зари румяный теплый воск Залил поляны. Часовней кажется киоск В дыму багряном. Как легкий сон — чуть слышный звон Листвы парящей. Взметнулся ввысь аттракцион, Как звероящер. А пруд, засыпанный песком. Все также плещет, И парус зыбкий над прудом Чуть-чуть трепещет. И ждут деревья и трава Слов откровенья. Но чужды всякие слова Тиши осенней... Все, все на свете объяснять — Нет с этой вечной страстью сладу. Необъяснима благодать, С холма открывшаяся взгляду. Три слова: роща, речка, луг... Но суть не в них, а в промежутках. Три слова, сказанные вслух. Звучат невнятно для рассудка. Полусвеченье, полутьма. Полутона и полутени — Кисть гениального письма Художницы — поры осенней. Откуда этот чистый свет. Сон наяву. Мираж, Виденье? Здесь и листвы бессвязный бред Исполнен тайного значенья... Скоро я уйду в леса К тихим омутам. Где окрашена листва Нежным золотом. Унесу свою тоску, Грусть предзимнюю К голубому роднику Под осиною. Душу вытравили мне Те ли, эти ли... Я поплачу в тишине Без свидетелей. Не обидят там меня Волки строгие. Ведь страшнее нет зверья. Чем двуногие. Продырявленный насквозь В грудь двустволкою. Так уходит старый лось В чашу колкую. Безответны небеса. Веют холодом... Скоро я уйду в леса, К тихим омутам. Выйду в поле неспешно. Даль покоя полна. Словно женщина, нежно Обоймет тишина. Беспечальна дорога. Светел клен у моста, И душа-недотрога. Как слезинка, чиста. Облака — дирижабли. Родничок у куста — И выходит по капле Суета, суета ... Ты создала меня сама Из трав и музыки осенней. Твоих и сердца, и ума Я лишь земное отраженье. Когда меня коснулась мгла, В глухом лесу, у речки синей. Ты злую волю отвела И не дала пропасть в пучине. Все, что познала на веку. Всю нежность ты в меня вложила. Свою мечту, свою тоску — Богиня, ведьма, ангел милый... То улыбнется лукаво. То исчезает во мгле... Солнцу — игра и забава, Грусть и надежда — Земле. Солнце ли стало капризней. Сам ли я нынЧе не тот. Жить ожиданием жизни Сердце уже устает.