Липецкая газета. 1998 г. (г. Липецк)

29 о ктяб р я 1998 г . , № 213 (20841) Ш ИП ЕЦКАЯ •^Ж г а з е т а о ЮБИЛЕЙ ТРИ ГРАНИ ТАЛАНТА Рассказы Владимира ПЕТРОВА П ервое впечатление отрассказов Вла­ д им и р а Петрова: он ничего не придумы ­ вает, не сочиняет, а — вспоминает. Ну д а л вот ем у Бог такую особую память: ц еп кую , п одробн ую , а главное ~ м у д ­ рую . Она хранит образы детства, ю нос ­ ти, природы , д а в н е й и н ед ав н е й боли или счастья и к а к бы диктует писателю самые точные и проникновенные слова. Тот, кто з н а к ом с книгами Петрова, может продолжить мою мысль. Д а , Вла­ д им и р памятлив на свое, личное , интим­ но пережитое. Но в н ем , а значит и в его п р о зе , ощущаются^ и воздействие, н а - ; стойчивая работа памяти иной — с ем е й ­ ной, генетической, родовой , в конечном итоге -т н ародной . Поэтому, наверное , Петров, неутомимо вчитывающийся в тома отечественных философов^ бого-^^ словов, историков, так естественно п е ­ реходит от чистой словесности к д о к у - : менталистике и публицистике. Иной р а з ! — д а ж е в границах одного произведения , к а к это случилось, наприм ер , в р а с с к а ­ з е «У Сталина болела голова ...» Э кспе - <: римент рискованный , н е всякий е го при ­ мет, НО:похоже, автор готов поступиться ■жанровой и стилистической б е з у п р е ч ­ ностью в обм ен на право прямого обра ­ щ ения к читателю. Он вообщ е н е боится вызвать чь е ­ -л и б о н е с о г л а с и е , спровоцироват ь н а спор . В том ж е р а с с к а з е «У Сталина б о ­ л ел а голова ...» Петров откровенно д е й - КЛЮЧ I Стоял один из тех редких дней пред- |осенья, что выпадают порой перед наступ- ^лением долгого ненастья. Это ка к бы крат­ кий миг отдохновения природы, ее умирот­ ворения, очищения перед грядущими испы­ таниями. В прозрачном, словно бы застывшем в очаровании воздухе, наполненном небесной , лазурью, все замерло. В застылости этой была не просто недолгая недвижность, а I сладкий обморок счастливого мгновения, которому, казалось, не будет конца... А на 5берегу Воронежа, неожиданно, охватила мяг­ кая, просветленная печаль — от вида слов- I но застывшей, но неустанно бегущей, как 'само время, реки, от легких лодочек лози- I новой листвы, дремлющих на водной глади, от серебристых нитей тенетника, парящих ‘ в бездне, от хрустальной тишины. Ушло нелегкое для меня лето, полное ствует по поговорке «клин клином выши­ бают...» Наглядевшись на происходящ ее в Р о ссии , писатель пол ем и ч ес ки проти­ вопоставляет ничтожности и подлости р а з ­ рушителей Р о ссии величие вохсдя-соби- рателя, вохщя-победителяф И словно бы н е замечает , что превращает реального исторического деятеля в мифическую фи­ гуру, отсекая все меш ающ ее , противоре­ ч ащ е е этой з а д а ч е . Т а ко й вот острый, д р а зд н ящ и й п р и е м . . . Есть у Владимира Петрова и ещ е одна «ипостась». О н журналист ; н е см ущ аю ­ щ ийся н и ка кой небла год арной газетной поденщины . Зато за-Это е м у благодарны тысячи читателей «Липецкой газеты», ко ­ торые усердно ищут н а наш их страницах его обстоятельные экономические обо зре ­ ния и статьи. Вот такой он, наш товарищ Володя Пет­ ров . Не простой, н е легкий , но по-настоя­ щ ем у одаренны й ,: Сегодня ем у исполняв ется 5 0 . Это возраст силы , опыта, з р е ­ лости, Совсем недавно ош удост оет пре - м ии Ивана Бунина, о ж и зни и творчестве которого написал отличную книгу , Только что вышел а свет внушительный однотом­ ни к е го прозы . А впереди -г- новые труды и планы . Осуществления и х мы в се — и коллеги , и читатели - г ж д е м с интересом и над еж дой . И . НЕВЕРОВ . скорби и страданий; мелькание недужных дней его почти не задело моего сознания — так изболелась душа. Здесь, на берегу, я слов­ но очнулся, ожил средь целительного безмя- тежья, безглагольности и приветливого по­ коя... В природе происходило великое таинство осеннего равноденствия — лето словно пере­ ливало остатки своего тепла, цветения, лас­ ки в осень. И дар его уже переходил в жар­ кие краски, сполохами опаляющих листву. Сегодняшний день, похоже, завершал тор­ жественный обряд поворота лета на осень — так пронзительно-щемяще была его прощаль­ ная нежность. Пляж , пустынный и чистый, светился. И почему-то в этот полуденный час никого не было на тихих берегах, словно сама природа решила побыть наедине с Богом. Песок чуть поскрипывал под ногами, и звук этот лишь дополнял величие летнего исхода. И вдруг в обморочной тишине разнесся нежный и мелодичный звон, то затихая, то возникая вновь. Звук лился невесть откуда: будто ангельская дудочка роняла серебрис­ тые росинки с небес. Это было так пленительно-таинственно, что я замер, ощутив себя счастливым свидетелем великой мистерии. Звуки падали и падали, словно отсчитывая пос­ ледние мгновения уходящего лета. Они возникали из тиши­ ны, проплывали, казалось, сквозь сердце и вновь тихо рас­ творялись в тишине. ... А потом я обнаружил источник волшебной мелодии: это звучал обычный домашний ключ на цепочке, кем-то за­ ботливо повешенный на крюк металлической трубы, на кото­ рую летом натягивалась волейбольная сетка. Забытая находка ушедшего лета... Но разгадка не развеяла моего очарования. Я знал, что ключ издавал волшебные звуки не случайно — без его мело­ дичного звона хрустальная тишина благобловенного дня была бы менее слышима и глубока. Это звучгшо уходящее Время, и мне посчастливилось ощутить его неостановимый бег. С каждой серебряной нотой, уходящей в тишину, уменьшался срок и моей земной жизни. Но от этой мысли не становилось печальней — я слышал голос ангельской дудочки. Я слы­ шал Вечность... Ведь жизнь коротка, но она же и бесконеч­ на. И миг ее — это миг Вечности. • День покоя и безмятежности природы — день Великого Сретенья, когда встречаются миг и Вечность. Оттого-то во­ царяется тогда в природе очарованная тишина, побыть средь которой — счастье... ллаочки Буря была грозной. Дождь лил с клубящихся мятежных небес * потоками. Все смешалось — небо и земля. Лишь перемещался в| пространстве, колеблясь, сжимаясь и разжимаясь, огромный с е -« дой занавес. Густой туман из мельчайших дождинок закрывал все § вокруг. Город исчез. Дом, казалось, потерял опору — внизу была ? не земная твердь, а морская хлябь. Уши закладывало от рева,! гула, стрекота, шипения... * Красива и величественна стихия, если смотреть на нее из надежного укрытия, из сухой и чистой комнаты. Но не приведи Бог > оказаться теперь где-нибудь в дороге, в поле, в лесу. И словно предупреждая людскую опрометчивость, время от времени сотря- ^ сал взбаламученное небо грозный рокот. А затем клубящееся 8 пространство озмялось зелено-блеДным, в душу проникающим ? светом. Оно как бы размыкалось, становилось объемным — буд- ? то преисподняя открывалась на миг. ; И еще томительней и мрачней становилось после огненного * всплеска. Томление это разрывали, раскалывали страшные громовые а удары, долго повторяющие самих себя в темной глубине... ? В эти тревожные, грозные минуты произошла беда. Ласточки- ■* но гнездо, что лепилось в уголку балкона, как раз у пожарного з люка, вослед особенно тяжкому удару грома неожиданно легко г отделилось и рухнуло. Вся семейка — две взрослые птицы и вы- ? водок из четырех птенцов — в страхе метнулась во тьму, тревож- < но трепеща крылышками и пронзительно крича. И тут же верну-! лась назад, под козырек балкона, судорожно цепляясь за бетон- з ную стену... I Вечер густел, буря успокоилась. Лишь неустанно лил и лил ? дождь да неслись по небу темные тучи с бело-свинцовыми под-! палинами по краям. Было странно наблюдать этот бег и невесть * откуда падающие потоки воды — будто ливень возникал из пусто-: ты. « А птицы словно замерли, застыли, прилипнув к холодной б е - ; тонной поверхности, лишь изредка тревожно вскрикивая. Выводок, к счастью, уже встал на крыло, а потому большей? беды не произошло — все оказались целы. А ведь они были еще ? слабы, теплыми вечерами, учась летать, то один, то другой пте- з нец возвращался к родному балкону — отдохнуть на полу, распус- ? тив крылышки и сторожко поглядывая вокруг... . I Прошла тревожная ночь. Утро наступило ясное, солнечное. Все г в мире сверкало и искрилось от капель ночного дождя. Еще до- ? борматывали свое ручьи, но уже вовсю разносилось чириканье з воробьев, свист чижей, редкое карканье грачей, неспешно проха- ? живающих по умытой траве. Ласточки к моему позднему пробуж- ? дению уже успели потрудиться. Когда я осторожно выглянул из- ;> за гардины на балкон, то два ряда свежих комочков ила и глины | оказались уже налепленными на месте старого гнезда. Птицы то | и дело подлетали, приклеивали новый кусочек и, радостно щебет-1 нув, камнем падали вниз, в русло недалекого лога. Вместе со I взрослыми строили свой дом и птенцы... I А я неожиданно подумал — вот теперь им не страшно буду-1 щее. Ведь на пороге своей птичьей жизни они преодолели нелег-1 кое испытание. ^ Плакали ли они в эту жуткую и горькую ночь? Ведь так посту- ^ пили бы мы, люди. Или перенесли удар судьбы как-то иначе, по- I своему, по-птичьи? Но с первым лучом солнца они сразу же при-1 нялись за дело. | На другой день гнездо было восстановлено, но немного ина-1 че: край, что крепился к балкону, был укреплен двойным рядом I глины, а конус гнезда стал округлей. Вход был уже не у самой I поверхности, а опущен чуть ниже; основание не разрывалось те-1 перь по периметру. | Когда гнездо подсохло, птицы понесли в клювиках пух, тра-1 В И Н К И . И еще месяц жили они в новом доме — до отлета. Вот урок, преподнесенный ласточками нам, людям; беду мож-1 но одолеть не скорбью и горем, а бодростью духа и делом. Не I надо бояться начать все заново. Начать сначала — значит про-1 должить и утвердить жизнь. .| Вопреки любому испытанию, любому удару судьбы. «В тот ДЕНЬ У СТАЛИНА БОЛЕЛА ГОЛОВА...» 1 . ? Я почти не помню смут- ; ную весну пятьдесят треть- ;;его. Года смерти Сталина. ;Детская память не схвати­ ла, как в кулачок, не сберег­ ла что-то чрезвычайно важ- ;ное из потока впечатлений, ! наполнявших жизнь взрос­ лых. Но ощущение темной тревоги, общей растеряннос- :ти, неясных ожиданий, ко- торьсми был пропитан воз- ;дух той далекой весны, — ; помню. Это не память — чув- ! ство... ; Пятьдесят шестой год стал как бы рубежным для моего повзросления: в созна­ ние ворвался целый мир, о : существовании которого я и не подозревал. Мир неведо­ мый, невидимый, таинствен­ но-манящий, далекий. Но 4уже — слышимый, как ро- 4кот прибоя. В тот год в дома пришло радио. Всю весну и лето на деревенских улицах шла напряженная работа: с помощью трактора прокла­ дывали провод, розоватую пахучую «лапшу», струйкой сбегавшую с огромной к а ­ туш ки вглубь взрезанной земли. А после того как про­ копали канаву к дому и про­ били в краснокирпичной, с известковыми прожилками, стене дыру, протянули про­ вод и в избу, где укрепили на стене черную коробочку с двумя желтоглазыми отвер­ стиями на круглой крышке. Несколько дней я жил в ожидании чуда... И вот однажды отец при­ шел с работы со свертком. Молча положил его на стол и, загадочно улыбаясь, на­ чал неспешно разворачивать серую, гремящую бумагу. Мы сгрудились вокруг. — Радио! — произнес он торжественно и поднял над нашими головенками черно­ блестящий ящичек. Все во мне замерло от восторга и ощущения тайны, сокрытой в нем... Сердце мое замерло: по дому, наполняя каждый уго­ лок его, полились во.тшебные звуки. Они теснились, пере­ плетались, клубились; одни исчезали, но на смену появ­ лялись новые; то гневно бур­ лили, то журчали, как руче­ ёк по камешкам; то шумели, •как деревья под ветром, то ласково лепетали, обволаки­ вая томливой негой. Я помню то первоначаль­ ное оцепенение, почти испуг, что появилось со звуками музыки, возникавшими отку­ да-то из глубин радиоприем­ ника . Это было недолгое, мгновенное чувство — а за­ тем внутри моего детского существа засияла, засверка­ ла, ширясь и крепчая, лику­ ющая радость! Не знаю, что исполнял невидимый симфо­ нический оркестр, первый в моей жизни. Но звуки музы­ ки , воспринятые чистой дет­ ской душой, не показались тогда сложными, напротив — волшебными. И воспринима­ лись так, как никогда впос­ ледствии: каждый звук, нота жили ка к бы отдельно и од­ новременно в удивительном созвучии, единстве. Я, может быть, услышал тогда не толь­ ко саму музыку, не только ряд гармонически выстроен­ ных нот, а то, что составля­ ло волшебную суть их соеди­ нения — серебряную нить гармонии... Радио стало жить в нашем доме не гостем, а щедрым волшебником, даря раздоль­ ные русские песни, которые впитывались, кажется, всем существом моим, — я и сей­ час помню неповторимое оча­ рование напевных мелодий и высокий лад таких понятных ребячьему сердцу слов: Звезда полей, звезда России милой. Страны единственной прекрасная звезда... X X X Подари мне сокол, подари мне сокол Боевую саблю подари... X X X А я остаюся с тобою, ро­ дная моя сторона Не нужен мне берег ту­ рецкий, чужая земля не нуж ­ на Все остальное, что слыша­ лось из радиоприемника, не имело для детского сознания ясного смысла. Это был мир взрослых, а я еще не утерял своего, детского, не замут­ ненного опытом и знаниями. Мир был ясен и прост... Но несколько темных дней (я и посейчас ощущаю их смутную темноту), когда проходил двадцатый съезд партии, впечатались в созна­ ние и память ярко. Коротким, - каким-то загадочным и вмес- 1 н, тещ тем будто бы привычным и понятным словом «Ста­ лин». Именно это слово час­ то и много повторялось тог­ да — голосами суровыми и осуждающими. Оно звучало в обрамлении множества дру­ гих — с интонациями упре­ ка и укора. Но, может быть, оттого, что слов было много, я не запомнил ни одного, уловив только вот эту интонацию осуждения и отчуждения. Только одна фраза врезалась в сознание — ее я храню в памяти многие годы: «...В тот день у Сталина болела голо­ ва...». Ее через каждый час в выпусках известий произ­ носил один и тот же человек — диктор Левитан. О чем говорил он — не помню, только вот это: "В тот день у Сталина болела голо­ ва..."! 2 . Фраза эта разделила мир надвое: одна половина людей осуждала Сталина (сказано же — «болела голова»), дру­ гая защищала (именно пото­ му, что ведь «болела голо­ ва»). • Слушая горячие, осто­ рожные, с недомолвками и оглядками споры взрослых, я тогда же принял сторону тех, кто не судил, а защищал Сталина — уже мертвого. Воюя на пустыре за домом с воображаемым врагом , я громко кричал, размахивая деревянной саблей: «За Роди­ ну! За Сталина!» Ведь имен­ но об этом вспоминали те, кто не давал Сталина в обиду. И даже строгое наставление родителей не убавило моего горячего сочувствия к тому, с чьим именем шли в бой... До меня уже стал дохо­ дить сложный и загадочный смысл слова «Сталин» — не просто человеку принадле­ жащего, но чему-то несоиз­ меримо большему, необъят­ ному. За ним выстраивался целый ряд других высоких слов: полководец, вождь, строитель и защитник вели­ кого государства — Союза Советских Социалистических Республик, гимн которого так возвышенно волновал, наполняя гордостью и силой. Я не мог принять и понять лишь одного значения этого слова, о чем твердило ежед­ невно радио, что в первую очередь Сталин — «злодей». Почему? Разве Победа — зло­ дейское, дело? И разве слезы взрослых — о злодее?.. Памятная фраза из детст­ ва стала для меня как бы сре­ доточием одной из великих загадок уходящего века. В ней сгустился некий и бытий- ственный, и сакральный смысл, напрямую связанный с судьбой моей родины, Рос­ сии. Новые и новые познания, что приобретал я, не высве­ чивали сути ее, а лишь рас­ ширяли масштабы и глуби­ ну, заставляя с разных сто­ рон подходить к осмыслению непростого вопроса — о чем же в тот таинственный, суд­ ный, день болела голова у Сталина? Кем был он, объявший своим именем жестокий и трудный русский век — «ти­ раном миллионов» или же, напротив, «отцом народов»? Он, могучей волей и над­ человеческой мудростью своей направивший энергию миллионов на решение не­ подъемных, казалось, задач? Задач решенных и реше­ нием этим явивших миру ве­ ликое чудо — могучую дер­ жаву... Более того — с этим име­ нем связано начало трудных лет еще невиданной цивили­ зации, основой которой был дух созидания и творчества, коллективистского сознания и труда. При нем стало сбываться историческое ожидание на­ рода — связываться насиль­ ственно разорванная русская история, разрубленная теми, кто хамски-самонадеянно по­ пытался «задрать подол ма- тушке-Расее»... О чем же «болела у Ста­ лина голова»? Не о том ли, что тысяче­ летие русской истории — на исходе его — пигмеи попы­ таются повернуть вспять? А его имя, эти же пигмеи, в мстительной злобе превра­ тят в символ жестокости, ти­ ранства и государственного невежества? Но Сталин видел куда дальше сегодняшних корыс­ толюбивых властолюбцев. Это он. Победитель, перед кото­ рым по-солдатски вытягива­ лись руководители других государств, смиренно просил — дай Бог пожить стране и народу в мире и покое хотя бы полвека. - Это он прой6рИйЙЭ'т?фед^ ‘ упреждал тех, ктрщещредал г его имя и дело — на мою мо­ гилу враги натащат горы мусора, но история сметет его прочь. Не о том ли болела голо­ ва? А может быть, отгадка в словах, сказанных им однаж­ ды Александре Коллонтай? «Многие дела нашей пар­ тии и народа будут извраще­ ны и оплеваны прежде всего за рубежом, да и в нашей стране тоже. Сионизм, рву­ щийся к мировому господст­ ву, будет жестоко мстить нам за наши успехи и достиже­ ния. Он все еще рассматри­ вает Россию как варварскую страну, ка к сырьевой прида­ ток'. И мое имя будет тоже оболгано, оклеветано. Мне припишут множество злоде­ яний... Они попытаются раз­ валить Советский Союз...» В наши страшные годы, когда сталинские тревоги и опасения сбььвись, мне, ка ­ жется, стал ясен смысл за­ гадочной фразы, услышан­ ной десятилетия назад. Как и яснее проступила в потоке мировой Истории гигантская фигура человека по имени «Стгшин»... Жестокий век! Волею Гос­ пода поставленный у руля России именно в эти суровые десятилетия, он, вопреки подлости и коварству окру­ жающего мира, ведомого ми­ ровым капиталом, сумел из • праха и пепла оживить пти­ цу Феникс — Православную Россию, которая составляла сокровенную суть великого Союза народов. Позже «новые революци­ онеры» назовут ее «империей зла, тюрьмой народов, этой страной...» И вновь попыта­ ются цинично и подло, в са­ монадеянном троцкистском угаре «задрать подол» — при слепом одобрении тех, кто обрел человеческое и граж­ данское достоинство именно в «империи зла»... Война против России шла все время, що решительное наступление началось через полвека — именно об этих десятилетиях мирного и со­ зидательного труда мечтал Сталин. Пожирая то, что созда-1 но народом за эти годы, пиг-1 меи, прежде всего, измаза-1 ли грязью, демонизировали | его, Сталина,^ имя. Ибо как | "же й чем иначе отвлечь люд: | ' ские умы от истинной сути I; дьявольского замысла и со-1 бственных ]’рязных дел? И добились своего впол-1 не — «освобожденные от ти-1 рании и сталинского насле-1 дия» народы предали и | себя, и завоевания отцов. У Великая держава п ош л а« «распивочно и на вынос»... | Сталин через полвека | прозревал великие потрясе-1 ния. Но неужто не мог он | провидеть и пути выхода из I нового исторического испы-1 тания, выпавшего на долю || русского народа? | За годы «реформ» | взрыхлена историческая I; почва России. Значит, до-11 лжен выйти и сеятель, что-1 бы бросить зерно. Но Как | уразуметь путь? | Сталин в канун грядуще-1 го нашествия врага знал в I чем тайна Святогорова. | Знал, как разбудить дрем-1 лющую силу Ильи Муром-1 ца. И народ выстоял, побе-1 Дил. Это еще один из великих | исторических уроков Стали-1 на: бесплодно зерно сеяте-1 ля, брошенное не в ту поч-1 ву... I «Вы же выслушайте зна-1 чение притчи о сеятеле: ко | всякому, слушающему ело-1 во о Царствии и не разуме-1 ющему, приходит лукавый | и похищает посеянное в сер-1 дце его... А посеянное на каменис-1 тых местах означает того, I кто слышит слово и тотчас I с радостью принимает его; | но не имеет в себе корня | и непостоянен; когда наста-1 нет скорбь или гонение за | слово, тотчас соблазняется. | А посеянное в тернии оз -1 начает того, кто слышит | слово, но забота века сего и | обольщение богатства за-1 слушает слово, и оно быва-1 ет бесплодно. Посеянное же на доброй | земле означает слышащего * слово и разумеющегс, кото-1 рый и бывает плодоносен...» ; Имеющий уши — да; слышит! ВШОВНЕВО БВ ПЕРЕКН (Окончание. Начало на 1-й стр.) Напоследок решили за­ глянуть в маячивший на ок­ раине комплекса модуль, рас­ крытый и проржавевший, как вдруг наперерез из при­ вольно разросшегося повсю­ ду густого, выше человечес­ кого роста, бурьяна выскочи­ ла то ли такая крупная ов­ чарка, то ли волк. Больше в бывшем комплексе, кроме двух угрюмых мужиков, про­ следовавших куда-то за стро­ ения, мы не встретили, как говорится, ни души. Увиденную грустную кар­ тину дополнили работники конторы СХПК . На входной двери конторы висел приказ директора сель.козкооперати- ва, запрещающий въезд на территорию комплекса на личном транспорте. А то-де, как это случалось до сих пор, тут же на сей счет приводи­ лись конкретные примеры, обязательно что-нибудь при­ хватят в частную собствен­ ность. Комплекс, хотя и пуст, полуразрушен, стоит, ка к выяснилось, на балансе хо­ зяйства, и на него начисля­ ется амортизация — 2,5 про­ цента от трех миллионов руб­ лей его сегодняшней, по оценкам, стоимости. Однако убытки этим не.ограничива­ ются. Комплекс снабжал поро­ сятами для откорма подворья рабочих. Он, наконец, обес­ печивал работой около ста человек. Теперь животново­ ды-профессионалы, высокок­ лассные специалисты, вы­ нуждены сменить место ра­ боты, а то и вовсе оказались не у дел. , Как могли довести До та­ кого состояния одну из круп­ нейших в области фабрик мяса, а заодно и хозяйство, которое, кстати , до пере­ стройки возглавля.ш глава нынешней райадминистра- ции? Опять рынок виноват? Да разве нынче на ту же свинину нет спроса? На том же Данковском мясокомбина­ те, собирающем сейчас бук­ вально по крохам сырье во всей округе, были бы рады- радешенки, если под боком действовал бы мощный сви­ нокомплекс. Обидно и то, что была реальная возможность реанимировать его, а заодно и СХПК . В качестве подсоб­ ного хозяйства его взяла было не кто-нибудь, а извес­ тная во всей стране фирма «ЛогоВАЗ». И денег "ж и ­ вых" полмиллиона рублей вы-д€лйла,'^и" 200- ^Кйней, и технику. Казалось, в районе обеими руками ухватятся за спасительную соломинку. Ан нет. Когда в «ЛогоВАЗе» предложили сменить дирек­ тора, в Данкове взбрыкнули, мол, не позволим тут хозяй­ ничать чужакам. Теперь логовазовцы пыта­ ются отсудить те средства, что затратили на С Х П К . Между тем ^гюди в хозяйст­ ве уже длительное время не получают зарплату. Из-за того, что землю стало нечем обрабатывать, одной пашни здесь 7 тысяч гектаров, часть ее пришлось сдать в аренду. А за вспашку каждой остав­ шейся сотни требуется отда­ вать до 30 тонн пшеницы. Кстати, о бедственном по­ ложении С Х П К «Ленинс­ кий» наша газета уже писа­ ла. В частности, в материале «Не в ту степь», в сентябре этого года, где район в целом подвергся критике за серьез­ ные упущения в социально- экономическом развитии. Ну и что? А все по-прежнему. Куда ни глянь, везде провал. И вместо того, чтобы по-де­ ловому отреагировать на кри­ тику, местные власти, похо­ же, обиделись на газету. То же самое касается и Тербунского, и Воловского районов. Сколько уже мину­ ло со времени публикаций в «ЛГ» («Перестройка в доли­ не нищих» № 135, июль т .г., «Голоса воловцев ныне доро­ го стоят» № 154, август т .г.), в которых речь шла, по сути, о тех же просчетах, что и у данковцев, а в ответ ни сло­ ва. Хотя есть постановление главы администрации облас­ ти, опреде.тяющее порядок и сроки реагирования на кри­ тику в средствах массовой информации. Плохо, конечно. И уж со всем непонятно, когда иные руководители, становясь в позу, заявляют в ответ на критику, что ни одного номе­ ра «ЛГ» не выпишут, И это говорится о газете, ^шреди- телями которой являются об ластная админи.'трация и об­ ластной Совет депугатг>в. Иван ЛЕСНИКОВ, редактор агропромыпшен- ного отдела «ЛГ». НА ЭКРАНАХ «ОКТЯБРЯ» РУССКИЙ КОСМОНАВТ в УЕВАНКЕ И «ЗВЕЗДА КОМЕДИИ № Ь Модная ныне среди кине­ матографистов мира космичес­ кая тема дважды обозначена в ноябрьском репертуаре ки­ ноконцертного зала «Октябрь». Фантастический боевик «Кос­ мический десант» (США) — это попытка «спрогнозировать» далекое будущее планеты Зем­ ля. На первый взгляд кажется, что сверхновый мир вполне справедлив. Все, живущие на Земле, объединились в единое государство, где нет расовой дискриминации. Правда, есть специфическое обстоятельст­ во — гражданство предостав­ ляется лишь отслужившим в ар­ мии, однако молодежь так и рвется туда. Столь благородно- сознательный порыв связан с тем, что землянам постоянно, фатально угрожает цивилизация инопланетных чудовищ-жуков. Постановщик «Космическо­ го десанта» голландец Пол Вер­ ховен, работающий на студиях Голливуда с 1987 года, пожалуй, наиболее преуспевающий в США режиссер из бывших ев­ ропейцев. Получивший широкую известность благодаря мрач­ ным фантазиям и черным ко­ медиям, П. Верховен и в «им­ перии кино» остается верен себе. Вспомним его «Робота- полицейского», но прежде все­ го — «Основной инстинкт» с М. Дугласом и Ш. Стоун, который стал чемпионом международно­ го проката 1992-го года и на­ делал много шума со скандаль­ ным оттенком. Именно после «Основного инстинкта» журнал «Премьер» определил производ­ ственный титул П. Верховена как «творца секса и насилия». Сюжет другого ноябрьского космического фильма — «Арма­ геддон» (США) режиссера Май­ кла Бэя — во многом напоми­ нает историю в уже прошедшем на наших экранах «(Столкнове­ нии с бездной». И тут, и там Земле угрожает падающий на нее астероид. В «Армагеддоне» для предотвращения катастро­ фы принимается решение: этот самый астероид взорвать, при­ бегнув к помощи профессиона- лов-бурильщиков, добытчиков нефти, которые должны за 12 дней стать астронавтами и ко­ торыми командует «обыкновен­ ный» супермен в исполнении Брюса Уиллиса. Невероятные испытания выпадут на долю этой команды; конечно же, мир будет спасен. Фильм, следует заметить, вызвал оживленное обсуждение в... Государственной Д /ме и тем самым обеспечил себе допол­ нительную рекламу. Дело в том, что новоявленные американские астронавты по пути к астероиду залетели на нашу отечествен­ ную станцию «Мир» заправить­ ся топливом. Там они встрети­ ли русского космонавта Льва Андропова (Александр Балуев), который — вот что не устроило думцев — наряжен в бушлат, ушанку с милицейской кокардой и к тому же постоянно под­ шофе. С другой стороны, имен­ но такой забубенный однофа­ милец бывшего Генсека спасет потом американцев от гибели. А теперь о комедиях. Нашим зрителям хорошо знаком аме­ риканский актер Эдди Мэрфи. В новой работе режиссера Бетти Томас «Доктор Дулиттл» Э. Мэр­ фи играет доктора, автомобиль которого едва не задавил бро­ дячую собаку.‘Ибпытанный при этом шок привел к появлению у доктора способности понимать язык зверей и птиц и даже го­ ворить с ними на оном. Участие Э. Мэрфи в филь­ ме «Доктор Дулиттл» лишний раз показало неистощимый творческий «запас прочности» этого талантливого негритянско­ го артиста, имя которого не схо­ дит с экранов уже 16 лет. Его же исполнительская карьера на­ чалась не с кино, а с молодеж­ ных клубов, где он выступал с собственными миниатюрами и заставлял публику хохотать до слез. Кинодебютом Э. Мэрфи стала лента «48 часов». Потом последовала искрометная коме­ дия «Поменяться местами». Гро­ мадный успех актеру принес полицейский из Бевфли-Хиллз. Комизм поведения большинст­ ва персонажей Эдди не засло­ няет — оттеняет их привлека­ тельные черты: чувство со­ бственного достоинства, бес­ страшие, умение держать дан­ ное слово. Часто в статьях об Э. Мэрфи встречаются опреде­ ления типа «всемирная звезда кинокомедии № 1», и они в при­ нципе имеют под собой осно­ вание. Веецма остроумная и не­ стандартная комедия Стива Одекерка «Нечего терять» с участием Мартина Лоренса и Тима Роббинса, по сути, схожа с головокружительным аттрак­ ционом «американские горки». Два человека, находящиеся в кризисной ситуации и ранее не­ знакомые, совершают совмес­ тное путешествие, полное не­ ожиданных, острых, наизабав­ нейших ситуации... Подготовил Юрий РАЗУМОВСКИЙ.