Липецкая газета. 1994 г. (г. Липецк)

инвестиционный курс валют и предоставил иностранцам ни­ чем не ограниченные, не регламентированные в финансовом отношении возможности взамен ввозимых в Россию кофто­ чек покупать наши "дешевые" заводы. Но я забежал вперед. А возвращаясь к событиям конца 1990 года, вновь напомню: по многим каналам и от многих источников к нам начали поступать сведения о том, что зарубежные финансово-промьшшенные круги всерьез гото­ вятся к предстоящей в СССР приватизации. Очень крупные суммы скапливались у подставных лиц, вывозились и на Запад. Причем не только через "челноков" — в этот процесс включились и некоторые коммерческие банки. Они дейст­ вовали по тому же принципу: вбрасывали в СССР солидные суммы долларов и'обменивали их по черному курсу. Мы видели, что доллар, массово вброшенный на совет­ ский рынок, активно приступил к решению стратегической задачи по вытеснению рубля. Оборотной стороной этого процесса и было накопление многих миллиардов рублей в чужих руках. Разумеется, сами иностранцы оставались тут 1 сак бы в стороне. Дела делались вовсе иначе: громадные суммы ложились на счет какого-нибудь Ивана Иваныча Иванова, который в действительности ими не владел. Более того, перед ним и не раскрывали исттшную цель накопления гигантских средств, он ничего не знал, ничем не шггересо- вался, а только стриг свои проценты за услуги. Он делал свой личный бизнес и понятия не имел, что фактически ему предназначается роль "мешка" в процессе подготовки к приватизации. Все рассчитывалось очень грамотно, верно, профессио­ нально. Именно так и готовятся крупномасштабные опера­ ции с финансами. А в то время вопрос о приватизации уже дебатировался вовсю. Разрабатывались ее варианты, программы, продумы­ валось политическое обеспечение. Планировалось и обяза- Валентин Павлов: "ПДВЛОВСКВ!! ОВМЕН": ИВЫМЫСЛЫ" Записки опального члена ГКЧП экс-премьер СССР вспоминает.. 22 ноября 1994 г. в 1989 году общая политическая тенденция определилась окончательно: страна повернула к рынку, и, следовательно, рефбрмы денег и цен становились неизбежными. В тот пе­ риод я все еще надеялся, что с помощью умелого исполь­ зования финансовых рычагов переход к товарно-денежным отношениям можно осуществить достаточно плавно, без по­ трясений и катаклизмов. XXX я объяснил Горбачеву, что, хотим мы или не хотим, а при переходе к рынку все равно потребуется провести де­ нежную реформу, которую' надо готовить загодя. Во-первых, необходимо изменить общую массу и покупюрный состав денег, а во-вторых, что-то предстоит делать с инфляцион­ ным навесом, который все более угрожает экономике. Тут я должен сказать, что рассосать его чисто товарными методами, через наполнение прилавков, за счет сокращения потребления, вызванного ростом цен, как предлагали неко­ торые "литераторствующие экономисты", было невозможно по той причине, что основная избыточная масса денежных средств находилась в руках очень ограниченного числа лю­ дей. По нашим расчетам, примерно 80 процентов накопле­ ний оказалось в распоряжении 20 процентов населения. И для этих "верхних" двадцати процентов изменения цен на мясо-молоко-хлеб были несущественными. При любом вздо­ рожании им хватило бы и на хлеб с икрой, и на коньяк с лимоном, а также на новый автомобиль. Поэтому повыше­ ние цен на обиходные продукты и товары ударило бы только по бедным — сегодня оно по ним и бьет! А законы денеж­ ного обращения привели бы к тому, что богатая категория населения не только очень быстро компенсирует свои по­ тери, но и выйдет на еще более высокий уровень накопле­ ния и потребления, подстегивая инфляцию. ... Одним только повышением уровня цен и наполнением прилавков ничего не добьешься, инфляцию не одолеешь. Вдобавок ведь необ­ ходима компенсация среднеоплачиваемым и малообеспечен­ ным слоям населения. В таких ситуациях изменение цен может сбить инфляцию только в сочетании с денежной ре­ формой. Этот вопрос, кстати, выявляет еще одну принципиаль­ нейшую ошибку, совершенную Гайдаром. По своей финан­ совой малограмотности либо по каким-то иным причинам он совсем не учел жесткую связь цен и зарплаты с законо­ мерностями денежного обращения. Получился, как говорит­ ся, нонсенс: деньги у Гайдара оказались не связаны с фи­ нансами! Отсюда и потянулся длинный шлейф недоразуме­ ний. Остается лишь снова и снова поражаться той легкости, с какой свежеиспеченному, совершенно неопытному в прак­ тических финансовых вопросах доктору наук был доверен штурвал российской экономики. Кто-то очень и очень пре­ успел, подсунув Ельцину этого молодого человека и создав ему грандиозную рекламу в средствах массовой информации. Между прочим, случайностей в таких крушшх делах не бы­ вает. Гайдара Ельцину, по-моему, именно подсунули — вме­ сте с его заокеанским комиссаром Джеффри Саксом. Мгновенно либерализовав цены, он — ни больше, ни меньше — ликвидировал в стране капитал и создал колос­ сальную дыру в оборотных средствах производителей. Дело в том, что в СССР сбережения населения играли роль основных кредитных ресурсов, поскольку собственные средства обеспечивали только минимальные потребности предприятий. Сбербанк брал наши деньги под низкий про­ цент через Госбанки СССР и под более высокий процент отдавал взаймы тому, кто испытывал недостаток в средствах. В результате общая совокупная потребность денег в стране минимизировалась, потому что мой временный избыток по­ крывал чей-то недостаток. По статистическим данным, 55 процентов оборотных фондов промьппленности, сельского хозяйства и ■Транспорта покрывались кредитом, за которым стояли вклады населения в сберкассах и счета прибыльных предприятий. Принадлежа конкретным физическим или юридическим лицам, эти вклады служили источником, для кредитования народного хозяйства, ,А когда их буквально в одночасье обесценили, освободив цены, то не только обоб­ рали народ, но о,цновременно и лишили промышленность, село, торговлю и ■^анспорт вфедитных ресурсов, составляв­ ших более половины оборотного капитала. В знаменитой неувядающей формуле "товар-деныи-товар" среднее звено провалилось. Без кредита, как известно, нет оборота, а в условиях рыночной экономики — ни производства, ни тор­ говли. Из-за этой исходной ошибки Гайдара, неосмотрительно, беспечно и разом почти ликвидировавшего кредитные ре­ сурсы страны, и возник поистине гамлетовский вопрос "кре­ дитовать или не кредитовать?" Радикалы принялись зшрекать .^Геращенко за то, что он дает кредиты, а следовательно, уве­ личивает инфляцию. Но Геращенко просто вынужден был латать колоссальные дыры, возникшие в оборотных фондах предприятий по вине тогдашнего министра финансов. Если бы не Геращенко, промышленность встала бы, а торговля замерла еще к осени 1992 года. Из двух зол — инфляции или полного паралича экономики — приходилось выбирать наименьшее, и эту ситуацию создал не кто иной, как Гайдар, почти ликвидировавший кредитные ресурсы страны. А ин ­ фляционная спираль, конечно, раскручивалась. И еще. Особая опасность созданного Гайдаром хаоса в денежно-финансовой сфере состоит в том, что нынешняя инфляционная гонка связана не только с соотношением "це­ на — зарплата". Беда в следующем: зарплата-то растет, а производство падает! Инфлятщя соединилась со стагнацией. То есть зарплата повышается, а на рынке противостоит ей все меньше и меньше отечественных товаров. В н у ^ н н е е производство в России начинает замещаться импортом. Но поскольку он поступает к нам по высоким ценам — на многие товары уже выше мировых! — то становится допол­ нительным инфляционным фактором. В данном случае убы­ вающий курс рубля срабатывает, как насос, который от нас выкачивает сырье, а к нам гонит импорт, вместе с ним закачивая и инфляцию. XXX Ход политических событий уже в конце 1990 года пока­ зал, что определенные финансовые круги за рубежом начали готовиться к грядущей приватизации в СССР. Сведения, по­ ступавшие из закрытых источников, неопровержимо свиде­ тельствовали: часть нашей денежной массы через подстав­ ных лиц стала концентрироваться в руках иностранных граждан, причем в особо крупных суммах. С другой сторо­ ны, в этих же целях начали накапливаться за границей ог­ ромные капиталы наших теневиков. Ситуация складывалась так: у нас были дешевое сырье и относительно дорогая готовая продукция. На Западе — наоборот. И если при таком соотношении специальными финансовыми мерами не защищать национальные интересы, то страна очень быстро превратилась бы в сырьевой прида­ ток Запада. Собственно говоря, это и происходит сегодня. А вообще говоря, инвестировать капиталы в нашу эко­ номику мы официально разрешили иностранным гражданам еще в 1990 году. Однако при соблюдении вышеназванных условий, ограждавших наши национальные интересы. Лю­ бопытно, что в этом вопросе некоторые "демократические" органы печати заняли крайне непатриотическую позицию, обвиняя правительство в нежелании крупномасштабно со­ трудничать с Западом и пустить в страну зарубежные инве­ стиции. Снова скажу: че-пу-ха! Мы поступали в точности так же, как действует весь цивилизованный мир: пожалуй­ ста, вкладывайте средства в нашу экономику, приобретайте собственность, но на определенных условиях, не дающих вам преимуществ перед гражданами и организациями СССР. Более того, если в других странах зарубежным инвесторам приходится порой преодолевать резко повышенные налого­ вые и прочие барьеры, то мы поступили мягче: всего лишь уравняли их с отечественными. А они жаждали не просто льгот, а возможности по де­ шевке скупить самые ценные предприятия высокотехноло­ гичной советской промышленности, пользуясь нараставшим в нашей стране хаосом. И жаловались нашим малоквалифи- цированньш в рыночных вопросах газетчикам, тележурна­ листам: нам, мол, чинят препятствия. А журналисты, сколь ни парадоксально, встали на их сторону! Кончилась эта эпо­ пея, как известно, тем, что Гайдар совершил крупнейшую антигосударственную экономическую диверсию — отменил железное алиби члена ГКЧП № 227 (791) СССР, однако Горбачев уже не дорожил этой ролью. Он жаждал играть в содружестве другую роль, аналогичную фун­ кциям Генерального секретаря ООН — с тем, чтобы пред­ ставлять группу новых независимых государств на мировой арене. А впоследствии за особые "заслуги" перед мировым сообществом его наверняка избрали бы и Генеральным сек­ ретарем ООН. Да, разрушая великую державу, свою Родину, Горбачев намеревался такой ценой выйти на мировую орбиту, и к этому, надо сказать, бьши неплохие предпосылки. Я, как премьер-министр того периода, могу засвидетель­ ствовать: упрямые факты заключаются в том, что Президент СССР практически бездействовал, упорно пытаясь отстра­ ниться от принятия серьезных решений в экономической и финансовой сферах. Рыночные реформы почти полностью застопорились. В этих условиях мне припшось действовать более актив­ но. XXX в феврале 1991 года, когда согщально-экономическая и политическая ситуация пошла вразнос, когда из-за шахтер­ ской стачки за два месяца объем производства в СССР со- гфатился на восемь процентов, что по тем временам рас­ сматривалось как катастрофа, когда вот-вот могла остано­ виться базовая индустрия, когда Горбачев по-настоящему растерялся, — только он вновь поставил передо мной воп­ рос: что делать? Мне было ясно: надо срочно проводить денежщто и це- новзчо реформы. Волна падения производства, охватившая базовые отрасли, к осени неминуемо должна докатиться до мапшностроительного комплекса, а затем прошла бы по все­ му циклу оборота. Чтобы избежать этих последствий, нужны бьши особые меры, прежде всего финансовые. И я снова пошел к Горбачеву с предложением по денежной реформе. тельное привлечение иностранного капитала, это считалось очень и очень желательным. Но привлекать надо капитал честный, настоящий, и тогда для иностранцев во многих случаях можно даже создавать выгодные инвестиционные условия. Ибо от регулируемого влияния в нашу экономику дополнительной валюты она только выиграет. И совсем-со­ всем иное дело —дю дешевке распродать нащюнальное до­ стояние за рубли,, икрлоченные на "черном рынке". Тут д а никакого, выигрьппа -т сплошной грабеж. И соответственно намерениям вышеупомянутых зарубеж­ ных финансово-экономических кругов, накацливавших мил­ лиардные рублевые суммы, в СССР шла чрезвычайно упор­ ная политическая борьба за само содержание приватизации. Разумеется, обезличенная чековая Приватизация в макси­ мальной степени устраивала тех, кто готовился к ней через "черный рьшок". Что касается меня, то я бьш категорическим противни­ ком обезличенных чековых методов. 1Сак профессиональный финансист, считаю, что они не решают главного вопроса, поставленного перед приватизацией. А она ведь нужна не сама по себе, но прежде всего для совершенствования эко­ номики. И дальнейшие события полностью подтвердили Бфайнюю неэффективность выбранного пути, ибо на чеко­ вом этапе приватизация "по Чубайсу" дала лишь отрицатель­ ные результаты — российская экономика продолжала стре­ мительно валиться в пропасть. Какие бы доводы и цифры ни приводил главный приватизатор России, именно этот итог красноречивее всего говорит о реальном положении дел. Поразительно: Гайдар полностью оторвал финансы от денежного обращения, а Чубайс полностью оторвал прива- •тизацию от нужд экономики! Вместе с водой выплеснули и детей. Конечно, случайности в этом Совпадении никакой нет: методы-то одинаковые. И еще: послечековый этап приватизации, задуманный Чубайсом, весьма напоминает ситуацию, о которой я гово­ рил выше. Главный приватизатор дал возможность различ­ ным, в том числе подставным, структурам накопить громад­ ные средства через продажу кофточек (это понятие я здесь использую уже в нарицательном, символическом смысле), а затем "предложил их вниманию" высокотехнологичные за­ воды. Эго и называется распродажей национального досто­ яния, ни о каком честном, нормальном инвестировании за­ рубежных капиталов в нашу экономику при таком подходе речи идти не может. XXX Между тем к началу 1991 года положение в стране начало складываться чрезвычайное. Все слилось в очень сложный политический узел: бюд­ жетный кризис, шахтерские забастовки, бесконечные лозун­ ги "Долой президента!" и "Долой правительство!" Все шата­ лось и трещало по швам, обострились буквально все соци­ ально-экономические и национальные проблемы. Это был закономерный итог — нет, не перестройки, которая была необходима и хорошо началась, а того особого политиче­ ского явления, которое правильнее всего назвать "горбаче- визмом" и которое характеризуется такими основными чер­ тами, как крайняя некомпетентность, половинчатость реше­ ний, двойственность морали. Да, ситуация начинала выходить из-под контроля. А Гор­ бачев по-прежнему бездействовал, занимаясь бесконечным политическим маневрированием. Он словно выжидал чего- то, и порой мне казалось, что в глубине души он тоже придерживается принципа "чем хуже, тем лучше". Казалось бы, ему-то зачем? Исчерпывающе на этот воп­ рос ответит историй. Но если вести речь исключительно о личных мотивах Горбачева, то сегодня, тщательно проана­ лизировав все его действия на заключительном этапе пере­ стройки, я могу с высокой долей достоверности объяснить его тогдашнее поведение. Во всем у Горбачева брал верх его личный интерес, стер­ жнем которого было судорожное стремление удержаться в том "кресле", которое ему досталось по случаю. Но в 1991 году политические и социально-экономические события в стране так напряглись, что дальнейшая судьба президента СССР оказалась под большим вопросом. На глубокую осень были назначены съезд КПСС, а также Съезд народных де­ путатов, и Горбачев доподлинно знал, что с обоих съездов уйдет никем. И в этой почти тупиковой ситуации он задумал незаурядный в своей безнравственности политический ход: ценою разрушения великой державы сохранить за собой "кресло", пусть и под иным названием, с иными полномо- ,чиями. Этим целям и служил Ново-огаревский договор, ко­ торый по существу превращал СССР в некое содружество независшиых государств. Да, при такой трансформации не­ избежно устранялся бы из Конституции пост Президента Но дело в том, что к полномасштабной денежной ре­ форме мы в тот момент бьши еще не готовы, планируя ее на июль-август. Во-первых, предстояло допечатать "тираж" новых купюр среднего достоинства. А главное, мы ждали урожая! Урожай мог очень заметно повлиять на параметры реформы: он определит продовольственные фонды страны на год вперед, станет ясно, как обстоят дела с^.сырьем для легкой и пищевой промышленности, а все это существенно скажется на ценах. - Однако события так ускорились, что "сидеть сложа руки и ждать намеченньк сроков бьшо уже невозможно. Поэтому, посоветовавшись с некоторыми из ведущих фи­ нансистов страны, я и принял решение как бы растянуть реформу во времени, на первом ее этапе проведя обмен кушор достоинством 50 и 100 рублей. XXX Обмен был направлен непосредственно против теневого бизнеса, а законопослушные граждане не должны бьши ни рубля потерять от этой акции. И что бы ни писали, что б ни говорили о "павловском обмене" денег, я могу твердо, со всей ответственностью за­ явить — и подтвердить это строгими финансовыми расче­ тами! — что при 40-процентной компенсации временно, на полгрда замороженных сбережений вкладчики сберкасс в то время абсолютно ничего не потеряли, их накопления пол­ ностью сохранили покупательную, способность. Подготавливая реформу, мы ставили своей задачей ни в коем елзшае не ограничивать потребление, и в этом было принципиальнейшее отличие от либерализации цен Гайдара, который наполнил магазинные полки за счет обнищания народа. Мы же подходили к реформе совершенно иначе: надо не потребление отраничить, а сократить количество де­ нег, обслуживающих это потребление. Разница преогромная! Тех, кто живет от получки до получки и не имеет солидных накоплений, обмен вообще не затрагивал. Но и людей по­ богаче, с честными сберкнижками, нельзя грабить, надо лишь временно заморозить их вклады, чтобы они не ока­ зывали инфляционного давления на рынок, чтобы в период, предшествующий повышению цен, с магазинных полок не были сметены все товары. Но государство компенсировало замораживание их вкладов сорокапроцентным увеличением. А вдобавок разрешало *в любое время пользоваться ими для крупных покупок с помощью безналичных чеков — приоб­ ретать машины, мебель, квартиры. Наконец, помимо всего прочего, в 3,5 раза, сразу до 7 процентов, повышался про­ цент начислений на вклады в сберкассах. Из этого перечня хорошо видно, что. обмен денег не только не преследовал цель ограничить потребление людей, а, наоборот, даже сти­ мулировал его. Это намеренно делалось для того, чтобы не допустить кризиса сбыта, а следовательно, и Промышленного спада. В этом вопросе мы тоже шли принципиально иным путем, нежели Гайдар, буквально разоривпшй нашу экономику,'хо­ тя этого вполне можно бьшо избежать. Тесная связь обмена крупньк купюр прослеживалась и с регулируемым ростом цен, который бьш назначен на 2 апреля 1991 года и о котором мы оповестили народ заранее. Обмен ведь важен был не сам по себе, а для управления денежной массой перед изменением цен, — повторяю, чтобы с полок не исчезли товары. Но повышение цен, как изве­ стно, сопровождалось предварительной компенсацией. Кста­ ти, мы смогли провести компенсацию за счет замороженных счетов крупных вкладчиков, это был крупномасштабный и удачный маневр государственными финансами. А ежемесяч­ ную компенсацию впервые начали вьщавать еще 20 марта, за десять дней до намеченного повышения цен. Ее мы ис­ числили, исходя из средней потребительской корзины, и это означало, что от компенсации состоятельные люди слегка проиграли, а бедные немного выиграли. А обмен денег, если помнят читатели, бьш проведен 2 марта 1991 года. Вот так выстраивалась единая цепочка общегосударст- вегшых денежно-финансовых мероприятий. По сути дела, мы как бы растянули реформу во времени. Все вместе взятое преследовало цель повысить стоимость рабочей силы, ггриступить к изменению стоимостной струк­ туры производства и тем самым широко открывало дорогу рыночным отношениям. Да, цены по-прежнему оставались регулируемыми. Однако сделано это было исключительно для того, чтобы избежать "шоковой терапии". Следующим этапом финансовых преобразований должна была стать по­ степенная либерализация цен. Вот в чем состояла суть "павловскотх) обмег^" денег. ■ Ее, конечно, катастрофически извра*гили, представив фи­ скальной, конфискационной, спонтанной мерой, которую скоропалительно изобрел новоиспеченный премьер-ми­ нистр. Что ж, таковы бьши циничные правила политической борьбы того периода. Какая дикая шумиха поднялась в то время вокруг обмена денег! Средства массовой информации, как говорится, на ушах стояли, пытаясь доказать ее бесполезность и даже вред­ ность. Но снова никто и словом не обмолвился о том, что обмен денег в сочетании с изменением розничных цен был КР 5 ШНЫМ шагом в сторону рынка. Это тщательно скрывали от народа. Почему оппозиция так вела себя? Ответ все тог же: обмен денег вел к стабилизации экономики, а в завер­ шающий период борьбы против Советского государства это не входило в гшаны разрушителей. И объективно получа­ лось, что демпресса, яростно нападая на "павловский об­ мен", отчаянно подыгрывает теневым структурам и зарубеж­ ным "инвесторам" — и те и другие лихорадочно пытались спасти хотя бы часть своих грязных капиталов. Когда осядет пыль нашей бурной эпохи, и историки не­ предвзято разберутся в событиях минувшего десятилетия, вот тогда и выяснится, что часть наших журналистов вольно или невольно заняли позицию, шедшую вразрез с интере­ сами Отечества. Помню, несколько позднее, приехав на ленинградский Кировский завод, я пошел в цеха, где меня обступили пред- ставители"Демроссии", исступленно кричавшие, будто обмен денег обобрал бедные слои населения. Припшось вступить в полемику, и я обратился ко всем присутствовавшим, — а вокруг собралось свыше сотни человек: — Мужики, поднимите руку, кто из вас пострадал от обмена, кто не обменял деньги. Если такие найдутся, я рас­ плачусь с ними немедленно, здесь же, из своего кармана. Ни одна рука, конечно, не поднялась, ибо никто из че­ стных людей от обмена тфупных купюр не пострадал, да и не мог пострадать. Скажу откровенно: готовясь к обмену денег, помимо фи­ нансовых расчетов, мы делали ставку и на гражданские чув­ ства людей, потому что в то время уже очень много говорили о теневой экономике. Вот мы и попытались опереться на общественное мнение, а потому правила обмена бьши очень демотфатичными. Ведь крупные суммы людям меняли прямо на работе, через общественные комиссии. Если человек хо­ рошо зарабатывает и об этом всем известно, то какие про­ блемы? Ему без разговоров обменивали до 10 тысяч рублей, а это бьша стоимость хорошего автомобиля. Более солидные суммы проходили через такие же комиссии в районах. И никаких справок о заработной плате не требовалось — про­ сто товарищи, коллеги по работе должны бьши подтвердить, что ты честный человек, а не спекулянт. Трудности с обменом возникали где-нибудь в маленьком магазинчике, где обычный товарооборот составлял пять- шесть тысяч рублей в день, а к обмену вдруг предъявлялась дневная выручка в несколько миллионов, и все почему-то сторублевыми купюрами! Вот тут-то теневики и высвечива­ лись. А если хочешь залечь на дно, то пропали твои денеж­ ки. Но, к сожалению, позиция средств массовой информа­ ции не дала возможности повернуть настроения людей про­ тив теневиков и создать в стране новый общественный кли­ мат. Мне, кстати, приходилось слышать мнение, будто прес­ са сильно помешала эффективности иэтытия "грязных" денег у подпольного бизнеса. Но это не соответствует истине: наг оборот, демпресса была взбешена именно потому, что ей не удалось помешать вьшолнению этой задачи. А д а кто дей­ ствительно помешал — хотя бы отчасти, — так это местные органы власти, особенно в Москве. • В Москве у сберегательных касс скопились большие оче­ реди— эти кадры, не жалея экранного времени, без конца прокручивало телевидение. Но никто не говорил правду о том, почему возникли очереди, более того, потоками лилась ; дезинформация: обмен денег, мол,' плохо организован Мин- ' финбм й Госбанком, в очередях насмерть дздят старушек. А в действительности виновником создация очередей бьш не кто иной, ьсак тогдашний мэр Москвы Г. Попов —лично! До 14 часов 2 марта он проводил совещания и консультации с российским правительством, приступать к обмену или нет. Именно Г.Попов, и никто иной, до полудня не давал раз­ решения банкам развозить деньги по сберкассам. В банках- то для московских сберкасс бьшо заготовлено новых купюр более чем достаточно. Ведь именно в столице находится центральное хранилище денег, отсюда их развозили по всей стране. Но в целом сорвать обмен денег, к счастью, не удалось, хотя в Москве по указанным причинам и возникли неко­ торые трудности для населения — в первый день. И, ко­ нечно, из-за утечки информации из президентской .канце­ лярии ускользнуть от обмена удалось некоторым теневым структурам. Однако могу привести здесь точную цифру, на­ иболее об'ьективно свидетельствующую о результатах прове­ денной финансовой акции: к обмену вообще не бьши предъ­ явлены купюры на общую сумму свыше 12 миллиардов руб­ лей. Это в чистом виде и есть те деньги, которые бьши изъяты у теневого бизнеса. Если учесть, что в тот период на руках у населения, то есть в денежном обращении, на­ ходилось всего лишь 96 миллиардов рублей, то можно смело говорить о том, что бьш нанесен чувствительный удар по "черному рынку". Кроме того, еще 22 миллиарда рублей бьши сданы на рассмотрение районными общественными комиссиями, и ко '2 апреля, когда изменились цены, эти деньги еще не вернули владельцам, поскольку комиссии не успели рассмотреть все списки. Но надо иметь в виду, что в данном случае речь ведь шла не о "последних грошах" людей, а о суммах круп­ ных, накопленных. Вдобавок до наступления апреля всем выдали денежную компенсацию. Поэтому население не по­ страдало — в марте все имели возможность поддерживать обычный уровень своего потребления. Но вот людям обес­ печенным производить массовые закупки впрок в преддве­ рии повышения цен стало трудновато — их средства оказа­ лись временно замороженными. Говоря конкретно, в марте нам удалось в общей сложности вывести из оборота 34 мил­ лиарда рублей, иначе говоря, сразу треть денежной массы, и это спасло рынок, полки магазинов не опустели. Да, на­ полнялись они потом медленно, ведь за счет роста отечест­ венного производства этот процесс быстрым не бывает, зато наполнялись для всех и надолго! В апрель страна вошла практически с прежними товар- шями запасами, и это означало, что обмен денег, сопря­ женный с компенсированным повышением цен, удался, до­ стиг своей цели. Мы сделали важный шаг к товарно-денеж­ ным отношениям, но — без великих потрясений. Но главное — и для меня это было наиболее пр 1 шци- пиальным элементом всей денежной реформы —жизненный уровень народа после обмена денег и компенсированного роста цен практически не снизился. На этот счет существуют объективные статистические данные, причем их достовер­ ность не может вызывать сомнений хотя бы по той причине, что они были опубликованы, когда бывший премьер-ми­ нистр СССР и инициатор денежной реформы находился в "Матросской тишине" и уже никак не мог повлиять на "улучшение" отчетности. Тут у меня алиби, как говорится, железное. Так вот, в отчете ЦСУ за апрель—сентябрь 1991 года средний индекс розничных цен составляет 101,6 процента. Это означает, что реальное некомпенсированное повышение цен после 2 апреля составило всего лишь 1,6 процента! Скажу оттфовенно: таким итогом можно гордиться! Он убедительно свидетельствует, что сложный путь к рынку все-таки можно было пройти без "шоковой терапии", с помощью умелого применения денежно-финансовых ры­ чагов. А Горбачев в дни обмена денег словно куда-то исчез, вообще не объявлялся и на связь с премьер-министром не выходил. Вот это глава государства! Впрочем, нормальная горбачевская позиция. Публикуется с сокращениями