Ленинец. 1991 г. (г. Липецк)

«Ленинец» № 18, 1991 г. Литературный'клуб «РАДУГА» «ПРОТАЛИНА» В этом году увидела свет третья, наиболее полная кни­ га стихотворений липчанина Ивана Харина «Проталина». Сегодня Иван ХАРИН --- гость «Радуги»: — Иван Николаевич, на­ сколько я знаю, ваш путь к читателю не был, как гово­ рится, «усыпан розами». С чем это связано? — Во-первых, конечно же, с цензурой. То, что вы на­ звали чувством совести и справедливости, условно при­ нимается за позитивное ка­ чество характера, но в дей­ ствительности не всегда удобно для окружающих. Ес­ ли к этому добавить юношес­ кий максимализм моих ран­ них стихов, то, разумеется, они не соответствовали тре­ бованиям эпохи «застоя». — Скажите, при сегодняш­ ней гласности, после фор­ мальной отмены цензуры пи­ шется легче- или трудней из-за повысившейся личной ответственностн? — В общем-то, я и преж- де не испытывал страха пе­ ред цензурой, всегда писал, что, как говорят. Бог на ду­ шу положит. Другое дело, что стихи не имели выхода к читателю, и приходилось отвечать за написанное толь­ ко перед собственной сове­ стью. Трудно, конечно, быть собственным судьей, но и от­ крытый путь к читателю — не легче, так что это, дейст­ вительно, палка о двух кон­ цах. — Иван Николаевич, вы считаете свободу творчест­ ва можно даровать нлн она заложена в характере твор­ ца? —- Это трудно объяснить. Чувство свободы, конечно, за­ ложено в генетике человека, но не всегда получает воз- моншость развития. У чело­ века творческого склада оно развито сильнее, ибо сама по­ пытка творчества — это рывок в свободу. Многое, ко­ нечно, зависит от личности. А вообще, как сказал Руб­ цов: «О чем писать, на то не наша воля». Тут большое значение имеют внутренние нравственные установки че­ ловека, сознательно опреде­ ленные пределы свободы, те самые вериги общечеловечес­ ких ценностей, без которых чувство свободы теряет смысл. — А что вы думаете о назначении поэзии? Соглас­ ны Ли вы с хребоваиием Ма­ яковского «к штыку прирав­ нять перо», то есть, ]февра- тить перо в оружие борьбы, или вам ближе позиция С. Гандлевского, утверждающе­ го, что «стихи не орудие мести, а серебряной чесхн родник»? — Да, родник, это все же ближе к истине. А -вообще- то для поэзии до сих пор не существует конкретного оп­ ределения. Гумилеву. к примеру, нравилась форму­ ла: «Лучшие слова и в луч­ шем порядке». Однако и эта формула весьма относитель­ на. Мне же думается, что поэзия — это попытка на­ звать неназываемое. А ору­ жие... это явление иного по­ рядка, у него свое строго оп­ ределенное назначение, к поэзии отношения не имею­ щее. Борьба же может быть предметом поэтического ос­ мысления. материалом поэ­ зии, но никак не сутью ее. — Иван Николаевич, «щ>о- талнна» — в заглавии книги — только природное явле­ ние» или примета социальной оттепели? — Тут все взаимосвязано. Социальная оттепель — это тоже явление природы. Раз­ мораживание мыслей и чувств;. являясь биологическим про­ цессом, влечет за собой обще­ ственные перемены, а обще­ ственные перемены порожда­ ют свежую волну энергии чувств и мыслей. — Я понимаю так, что в иное время ваша квита мог­ ла бы и не выйти, но, с дру­ гой стороны, это время мог­ ло бы не наступить, если бы перемены не созрели в умах в душах? — Совершенно верно. - г и последний вощюс. Какой судьбы желали бы вы своим п^изведевщям? — Разумеется, долгой жиз­ ни, Что еще можно желать своему детищу? Ну и свое­ временного выхода к читате-. лю. — Что ж, разрешите мне От имени читателей «Радуги» еще раз воздаавнть вас с выходом новой книгв и по­ желать ей читательского со­ чувствия. Беседовала Людмила ПАРЩИКОВА. Галина Григоренко Они так выросли внезапно. Так неприкаянно длинны. Им так видвы на солнце пятна, И лишь свои нм т видны. Весь мир—само несовершенство, , Но чтут себя, как абсолют: Вот как возьмут, да повернут. Да как изменят мир волшебно. Им не нужны авторитеты, Остережеиья не слышны. В них все смешалось — явь и свы. Они и грез, и гроз поэты. У них не все пока что дома. Их взгляд блуждающ и далек. Но близость истины искомой Их обжигает и зовет. Сергей Господариков (из афганских дневников} Забвтыж в угол, зарыдать. Стерев с лица следы бравадах, Как наждаком, песком сдирать Кровь с гфолатувенвой наградах. Смо^еться в мутное окно. Как паутину, рвать тельняшку, И лить дешевое вино В себя из поржавевшей фляжки; бреду. Забыться в пьяненьком I . Отречься ОТсебя, и веры. —Я десять лет во тьме иду К давно сгоревшим «бэтээрам»... г. Грязи. г. Чаплыгин. 1989 г. Светлана Аксенова Горе: вбегаю из лета в дом: В комнатах вьюга ночная, А дверь уже заперта... От порога и до Вздох пролетел, — пусто, Как и дома, куда не вернешься. Чаплыгинский р-н. Увозят «Явы» девушек кататься, С{а 1 ваясь с места, оставляя дым. И в е ^ у уж за ними не угнаться. Как старику за молодым. Вхшг разрывая ночь на части. Глуша покой в тишину. Они, как звезды, к звездам мчатся И неподвластны иикому. Нащ>асно зеброй жезл усталый Бросается наперерез. Не для него звезда увала Через реку в сосновш1 лес. г. Липецк. ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ Иван Харин Скрипят рассохшиеся севцы. Блестит на рамах толстый лед. Опять проклятый разум с^дцу всю ночь покоя не дает... Вновь память в прошлое уводит, где по избушке в тишине, клубясь над полом, холод бродит, искрится иней на стене. И епят двенадцать душ вповалку, как в тесных гнездышках грачи: кто на полатях, кто На лавках, кто на полу, кто на печи. Лампадку ветер беспокоит. Ложится тень на образа И то откроет, то закроет Христос печальные глаза. Вот лежит в моей руке зарплата — семьдесят новехоньких рублей. А ума не занимать — палата в голове седеющей моей. Я открою у времянки двери, приласкаю детушек рукой. И жена мне в сотый раз поверит, что не в деньгах радость й покой. Отобедав, разверну газету, и щ>н свете лампы, без хлопот, осмотрю внимательно планету — кто и как на ней, родной, живет. И на стол с почтеньем ляжет гфесеа: ведь согласно ей, на фоне дня МЩ10В0Г0 шумного прогресса нет счастливей на земле меня! Л ЕШИИ апрель­ ский ветерок, на­ толкнувшись на Я 4 .встречную ско- " рость, загусте- “вал, обдавая напрягшееся тело ледяным потоком и за- вихрялся за спиной воздуш­ ными бурунами. Сначала мо­ тоцикл мотнуло от обочины к обочине,.затем круто раз- вернулогпоперек трассы и оторвало Ъг чмокнувшего ас­ фальта. Пи-пи-пи-пи-пи — московское время девятнад­ цать часов — транзистор, подпрыгивая, больно бил по острым лопаткам, вцепившись в цыплячью шею мальчика узким лаковым ремешком. Вот это кайф! ЗКадь только, что не видят его сейчас веч­ но недовольная мама, сверх­ довольная своей взрослой жизнью сестра: и, до тошно­ ты доверчивый трехлетвий племянник. — Иди сюда, чего дам, — загадочно подмаргивал ему мальчик, зажав в большой несуразной ладони бабушки­ ну швейную подушечку с на­ тыканными в нее иголками. —- Не слушай этого обол­ туса, — кричала (она всегда почему-то кричала, словно долго жила среди глухих) из кухни мама и закрывала дверь в комнату мальчика, оберегая любимого внука. Малыш канючил, царапался в дверь, распахивал ее и тя­ нул ручонки за невиданной вещицей. Мальчик таинст­ венно вкладывал в кро­ шечные розовые ладошки ко­ варного ежика. На визг ре­ бенка прибегала сестра, бро­ сив в сторону мальчика унич­ тожающий взгляд, шлепала сына по спущенным колгот­ кам и волокла его за собой, приговаривая: «Не будешь связываться с предурком». Малыш визжал, рвался из рук матери, вырывался, наконец, и, цепляя ногой за ногу, мчался к мальчику, повисал у него на шее и победно улы­ бался мокрыми глазами. ...Посиневшие пальцы пра­ вой руки безвольно разжа­ лись, отпуская На волю руко­ ятку несработавшего ручного тормоза. Воздух, как плотная пробка, застрял в раздутых легких. Самоубийцами называла мама взрывающих вечернюю тишину города мотоциклис­ тов. Мальчик не знал, н о такое смерть, но какой долж­ на быть жизнь, он догады­ вался. Уж во всяком случае РАССКАЗ она не должна быть похожей на ту, которой ншл родной город. Вот если бы ощ. мог стать, к примеру, космонав­ том. лететь, рассекая Вселен, ную. чтобы мелькали за бортом корабля-'разрезашше пополам птичьи стаи, тре­ вожно вспорхнувшие созвез­ дия, завидущие глаза быв­ ших одноклассников, удив­ ленные и виноватые лица родных, соседей, учителей. (5собенно учителей, которые поперли его из восьмилетней школы за неуспеваемость. Он, правда, так и не понял, куда он не успел. Да пропа­ ди оно пропадом, это счаст­ ливое детство с аккурайю повязанным теплым от утю­ га пионерским галстуком, с «маршовками» и «редавка- ми», с пифагоровыми шта­ нами, пестиками и тычинка­ ми, с формулой мыла и ра­ ботниками санэпидстанции, которые заглядывают в ущи и роются в слишком длин­ ных, на их взгляд, волосах. Ох, до чего же противно принадлежать всем, любой из окружающих считает своим святым долгом учить, чи­ тать морали, приказьюать и требовать исполнения прика­ зов. Не очень-то его огорчил уход из школы. Правда, то­ карь — это не космонавт, но деньги платят, и взрослые мужики хотя и подтрунивают над ним, но беззлобно — за­ дание сменное он выполняет, в бильярд в обеденный пе­ рерыв может свц-рать, а что волосы до плеч отпустил или что деньги до копейки копит на мотоцикл — их не очень волнует, А то: «О чем ты думаешь? На что ты в жизни годишься — у тебя же три двойки по математи­ ке!» — приставали к нему на\ последнем педсовете. Да уж не о таблице умножения думал он. и не о сторонах треугольника. Он давно под- Марня Батищева считал, сколько зарплат по- требуется на покупку «тач­ ки», и бесполезны усилия всего человечества, проти­ вящегося этому. ...Теперь мальчик мягко держал руки на руле, маши­ на ..все равно была неуправ­ ляемой. По правую руку проплыл родаой го­ род, где до утра горело ма­ мино окно и лопались почки на кустиках смородины. За­ пахи какое-то время плыли следом, понемногу отрыва­ ясь. Внизу мелькнула белая пена. Черемуха, что ли, цве­ тет? Геометрически правиль- ные белые гребешки один за другим вспыхивали и гасли, давая вспыхнуть следуш- 1ЦИМ. Первый удар в грудь бьш смертельным для встреч­ ной чайки. Мальчик лете® над морем. Он никогда не видел моря, но догадался, что это оно по ощущению бес­ конечности пространства вок­ руг себя и внутри. Неушрав- ляемый мотоцикл стал ча­ стью тела. Вспыхнувший близко впереди свет Млечно­ го пути парализовал зрение. Огромные ореховые глаза распахнулись и застыли. Они стали ненужными;- как и ру­ ки, и ноги, которым мозг уже не мог приказать действовать. Он еще каким-то внутренним слухом слышал — сын-ок — жалобным маминым голо­ сом, но откликнуться не мог — переднее колесо мотоцик­ ла врезалось в светящуюся огненную лаву Млечного пу­ ти. Возврата не было. По­ следней вспышкой сознания он понял, что будет лететь вечно и испугался. Лицо ста­ ло мокрым, как от дождя. Капли по ложбинке у носа стекали к мертво сжатому несправедливой обидой дет­ скому рту, увлазкненные гу­ бы разлепились шепотом — ма-ма... В нос ударил запах поспевающей яичницы, потом отпустило уши — вставай, работничек, семь пятнадцать — перед глазами мелькну.ч застиранный мамин халат, ня-ня — тянул за одеяло племяш, дожевывая зубками ароматный кусочек сосисок и размахивая перед лицом ни­ чего еще не . понимающего мальчика новенькой хрустя­ щей сторублевкой — ровно столько не хватало для по­ купки мотоцикла. А сегодня был день рождения...