Ленинец. 1990 г. (г. Липецк)

«Ленинец» № 44 , 1990 г. ГЛАВЫ из книги Борис ЕЛЬЦИН ИСПОВЕАЬ НА ЗАд>ину 1 0 ТЕ 1 У Поднялись свердловские, моековекие предшршиия, кол­ лективы двдюих городов, еха­ ли принимать решения о 'то- ем выдаизкенин делегатом конферещ'ии. Но аппарат стоял насмерть, и наст© все это походило просто на фарс в традициях самых-саашюс застойных врешен. Хотя вро­ де вокруг самый разгар пе­ рестройки, по крайней мере, уже третий год ее. Систему придумали тщ^ю: партийные организации вы­ двигают множество кандида­ тур, затем этот список попа­ дает в райком партии, там его просеивают; затем в гор­ ком партии — там просеи­ вают еще раз, наконец, в об­ ком или ЦК компартии рес­ публики. В узком кругу оставляли лишь тех, кто, в предетавлении аппарата, не подведет на конференций, будет выст1т а т ь и голосовагь так, как надо. Эта система действовала идеально, и фа- милия Ельцин пропадала еЩе на подступах к главньш вер­ хам. Как я уже говорил, актив­ но проявили себя москвичи, выдашь® меня на многих цредариятиях, но цде-то, еще не доходя до грркома, а в других случаях и в сшиом горкоме, моя кандидатура исчезала. Многие партийные организации Свердловска вы­ двинули меня — Уралмаш, электромеханический завод, Уралхиммаш, Верх-Исетский завод, Пневмостроймашина и другие крупные предариятия. И Свердловский горком под этим .мощным нажимом при­ нял рмпеиие рекомендовать меня. Но это еще не все, следующий этап — пленум обкома партии. Там разгоре­ лись настоящие страсти по этому поводу. Когда рабочие пригрозили забастовкой, а пленум . все не мог принять решение, и ч5®ствуя, что напряжение все больше и больше нарастает, ситуация мсйкет выйти из- под контроля, в ЦК решили отступить. И п|рантически уже на последнем региональ­ ном пленуме, проходящем в стране, он состоялся в Каре­ лии, меня избрали на конфе­ ренцию. Мои «доброжелате­ ли» Не могли позволить, что­ бы я прошел делегатом от таких крупных организаций, какими являлись Москва и Овердловск. Поэтому чуть ли не в последний день я ока­ зался в Петрозаводске. На пленуме меня встретили хо­ рошо, тепло, я побывал в не­ скольких ощанизациях. Инте­ ресный край, интересные лю­ ди, хотя как и всюду, много проблем — экономических. (Продолжение. Начало в № 28). социальных... В общем, так я оказался среди тринадцати делегатов XIX партконфе­ ренции от Карельской обла­ стной партийной организа­ ции. В этот момент произошло еще нет«ольво острых ситуа­ ций. Я рассказывал 5ш е , что во время иолитической изо- лщии имя мое в сшетасой прессе было под запретом, такого человека, как Ельцин, вообще не существовало. А западные журиалиеты по­ стоянно просили у меня ин­ тервью, одно из них я дал трем американским телеком­ паниям, в том числе и Си- Б и - ^ , Мне сложно пшять, зачем понадобилось амери­ канцам. выпуская цропрамму в эфир, пераионтировать один из ответов, но тем не менее они это сделали, и раз­ разился большой скавдал. На одной пресс-конференции Горбачев сказал: мы с ним, то есть со мной, разберемся- и если он з ^ ьш , что такое партийная дисциплина и то, что он пока еще шляется членом ЦК. мы ему напом­ ним, в общем, что-то в этом духе. К1юме этого произошел еще один неприятный для меня эпизод. Перед самой партконференцией, совершен­ но неожиданно для меня, по- вонил обозреватель «Огонь­ ка» Александр Радов и пред­ ложил сделать для журнала большую беседу. Хотя мне было и приятно, что один из самых популярных журналов в стране, я его обычно читаю полностью, решил рискнучь и попьгааться напечатать ин­ тервью со мной, все же я сказал — нет. «Мы будем долго разговаривать с вами — сказал журналисту, — вы подготовите беседу, дальше опять будем работать серьез­ но, работать уже с текстом, а погсм' все это запретят пе­ чатать». Раде® настаивал, го­ воря, что «Огонек» — силь­ ный журнал, мы ничего ни­ кому показывать не будем, главный редактор В. Коротич острые материалы берет на себя, в общем, уломал он меня, я согласился. И дейст­ вительно, мы много работали над этим интервью, для ме­ ня это было первым выступ­ лением в советской прессе после октябрьского Пленума, поэтому я очень серьезно от­ несся к этой публикации. Ну и, естественно, когда все уже было готово, ко мне приехал обескуражееный Радов и со­ общил. что публикацию из «Огонька» сняли. 1^ротин решил показать штервью в ЦК: и там потребовали, чтобы материал не появлялся на страницах журнала. Я т сильно удшвлея, по­ скольку внутренне был к это­ му готов, хотя, конечно же, расстроился. Психо.шгичес- ки чрезвычайно тяжело ощу­ щать себя немьш в с ^ т в е н - ной ецраие и не иметь воз­ можности что-то объяснить и,пи оказать людям. Но в этой ситуации больше всего меня поразило, когда В. Ко­ ротич вдруг стал объяснять в своих интервью, что бесе­ ду со мной он не опублшо- вал потому, что она бьнш, якс^ы, не очень хорошая, и будто бы я отвечал не на те вопросы, какие журнал ин­ тересовали, в частности, ма­ ло рассказал о своей но­ вой работе, и вообще с этой беседой надо евде долго ра*. ботать... Короче, главный .ре­ дактор решил взять всю от­ ветственность на себя и при­ крыть собой руководство ЦК. Зачем? Неужели он сам не понимал, что безнравственно не давать слово человеку, который думает иначе, чем пусть даже Генеральный се­ кретарь? Кому, как не ему, журналисту, защищать щечеловечеетсие пршщшш свободы слова? Но нет, од начал выкручиваться, что-то вщдумьшать, вместо того, чтобы сказать то, что было на самом деле... Ну, если уж боялся, на худой конец мог просто бы помолчать. Это было бы честнее. Вот так нервно и дерган- но прт^лижалась для меня кошреренция. Каждый день приносил какие-то новые из­ вестия, приятного было ма­ ло, честно говоря, в то вре­ мя я вообще забыл, что это такое — хорошая новость. XIX партийная конферен­ ция открылась в Кремлев­ ском Дворце съеадов. Я волновался, когда ехал на первое заседание. После сто­ льких слухов, после долго­ го «заговора молчания» я впервые появился на людях и прекрасно знал, насколько разной будет их реакция. Много было любопьпных, которым просто хотелось на меня посмотреть, 01 этих взглядов меня всего короби­ ло, я чувствовал себя почти что слоном в зоопарке... Кто-то из старых знакомых трусливо отводил глаза, что­ бы случайно не замазаться от «прокаженного». В этой обстановке чувствовал я себя абсолютно неестественно, йочти затравлекно, и поэто­ му стараж я в перерывах заседаний сидеть на своем месте. Хотя, конечно, были и те, кто совершенно спокой­ но ко мне подходил, спраши­ вал, как дела, поддерживал и словом, и улыбкой, и взгля­ дом. Карельская делегация си­ дела далеко-далеко на бал­ коне, между головой и потол­ ком оставалось метра два, и президиум был еле виден. Продолжались выступления, и, как всегда, разные — ин­ тересные и с.мелые, но боль­ шей частью зшхяовлеяные, дрештамиоваиные. пропущш- ные через аппарат. И все-таки партконферен­ ция бьша большим шагом вперед. Пожалуй, впервые на наших партийных фору­ мах за некото1рые резолюции голосовали «за» не все, как было раньше, не единогласно. Я подготовился к выступле­ нию достаточно боевому. В не.м решил поставить воп­ рос о своей политической ре- абилитацш. Позже, когда XIX конфе­ ренция закончится и на ме­ ня обрушится шквал писш с поддержкой в мой адрес, многие авторы поставят мае в упрек единственное обсто­ ятельство: зачем я у парт­ конференции просил полити­ ческую реабилитацию? «Что, вы не знали. — спрашивали меня, — кто в большинстве своем избрая на конферен­ цию. как проходили выДОры на нее? Разве можно бьшо этих людей о чем-то про­ сить?» «И- вообще, — писал один инженер, кажется, из Ленинграда, — еще Воланд в «Мастере и Маргарите» у Булгакова говорил, никогда ' ни у кого ничего не проси­ те... А вы забьцш это святое правило». И дое-таки я считаю, что был прав, ставя этот вопрос перед делегатами. Важно бы­ ло обозначить свою пози­ цию и сказать вслух, что ре­ шение октябрьского Плену­ ма ЦК, признавшее мое вы­ ступление политически оши­ бочным, само по себе явля­ ется политической ошибкой й должно быть отменено. Больших иллюзий, что это произойдет, у меня не бы­ ло, но все же я надеялся, В конце концов настоя­ щая народная реабилита­ ция произошла. На выборах в народные депутаты за ме­ ня проголосовало почти 90 процентов москвичей, и ни­ чего не может быть дороже этой, самой главной, реаби­ литации... Решение октябрь­ ского Пленума может быть отменено или нет, значения это уже не имеет. Мне ка­ жется, гораздо важнее это теперь для самого Горбачева и ЦК. Но, впрочем, я забежал вперед. Пока еще надо было добиться права на выступле­ ние. Я понимал, будет сде­ лано все, чтобы меня на три­ буну не пустить. Те, кто го­ товил партжрефереицию, четко предотавляли, что это будет очень критическое вы­ ступление, а им все это слу­ шать не хотелось. Так оно и получилось. День, даа, три, четыре, идет уже последний день конфе­ ренции. Я все думал, как же быть — как же выступить? Список большой, из этого сжисна, конечно, всегда най­ дется тот, коМ|У безопасно предоставить слово, лишь бы не дать его мне. Посы­ лаю одну записку — без от­ вета, посылаю вторую запис­ ку — то же самое Ну что ж, тогда я решил брать трибувд^ штурмом. Особенно после того, как буквально минут за сорок до переры­ ва председательствующий объявил, что после обеда конференция перейдет к при­ нятию резолюций и реше­ ний. Ковда я услышал, что люей фамилии в этом спис­ ке нет, решился на крайний шаг. Обратился к нашей ка­ рельской делегации. Говорю; «Товарищи, у меня выход один — надо штурмом, брать тГ'Ябуну». Согласилшь. И я пошел по длинной лестнице вниз, к дверям, которые ве­ дут прямо в проход к три­ буне, и попросил т^ят-чеки- стов открыть дверь. А со­ трудники КГБ относились ко .мне в основном, надо ска зать, неплохо. — они рас­ пахнули обе створки дверей, я вытащил свой красный мандат, подаял его над ю- лдаой и твердьш шагом по­ шел по этому длинному про­ ходу прямо к президщ'му. Когда я дошел до середи­ ны огромного Дворца, зал все понял. Президиум — то­ же. Выступающий, по-моему из 1‘аджшистана, перестал говорить. В общем, устано­ вилась мертвая, ’жуткая ти­ шина. И в этой тишине, с вытяцутой вверх рукой е красным мандатом я шел прямо вперед, смотря в гла­ за Горбачеву. Каждый шаг отдавался в душе. Я чувст­ вовал дыхание пяти с лиш­ ним тысяч человек, устрем­ ленные со всех сторон на меня взгляды. Дошел до предидиума, поднялся на три ступеньки, подошел к Г о р я ­ чеву и прямо с мандатом, смотря ему в глаза, твердым голосом сказал: «Я тр ^ую дать слово для выступления. Или ставьте вопрос на голо­ сование всей конференции». Какое-то минутное замеша­ тельство, а я стою. Наконец он проговорил; «Сядьте в первый рад». Ну что ж, я сел в первый рад радом с трибуной. Вижу, как члены Политбюро стали совето­ ваться между собой, шеп­ таться, потом Горбачев по­ дозвал заведующего обпцш отделом ЦК, они тоже по- вдецтались, тот удалился, по­ сле этого ко мне подходит его работник, говорит; «Бо­ рис Николаевич, вас просят в комнату презищщ^ма, с ва­ ми там хотят поговорить». Я спрашиваю: «Кто хочет со мной поговорить?» — «Не знаю». Говорю; «Нет, меня этот вариант не устраивает. Я буду сидеть зд« ь» . Он ушел. Снова заведующий об­ щим отделом перешептыва­ ется с президиумом, снова какое-то нервное движение, Сно|ва ко мне подходит со­ трудник и говорит, что сей­ час ко мне выйдет ктр-ни- бедь из руководителей, Я понимал, что из зала мне выходить нельзя. Если я выйду, то двери мне ице раз уже не откроют. Гово­ рю: «Что ж, я пойду, но бу­ ду смотреть, кто выйдет из президиума». Тйхоньно иду по проходу, а мне с первых радов шепотом говорят, что нет, не выходите из зала. Не дойдя метров трех-четырех до выхода, становился, смо­ трю в црезидиулг Ряд,)м со мной расположилась группа журналистов, они тоже гово­ рят: «Борис Николаевич, из зала не выходите!» Да я и сам понимал, что из зала выходить действительно нель­ зя. Из президиума никто не поднялся. Выступающий про­ должил свою речь. Ко мне подходит тот же товарищ и говорит’, что Михаил Сергее­ вич сказал, что даст мне сло­ во, но надо вернуться к ка­ рельской делегации. Я по­ нял, ч'го пока дойду туда, пока вернусь обратно, прения (Жернут и слово мне не да­ дут. Поэтому ответил, что нет, я у делегации отпросил­ ся, поэтому назад не вер­ нусь, а вот место на первда ряду — оно мне нравится. Резко ловерну'лся. и сел он'ятЬ в центр. V прохода, в первом раду, п р я м о напро­ тив Горбачева. Собирался ли он меня действительно пустить на трибуну или уже потом при­ шел к выводу, что для него будет проигрышем, если си поставит вопрос на голосова­ ние и зал выступит за то, чтобы дать мне слово? Труд­ но сказать. В итоге с® объ­ явил мое выступление и до­ бавил, что после перерьша перейдем к принятию резо­ люций.