Ленинец. 1989 г. (г. Липецк)

23 сентября 1989 г. ЛЕНИНЕЦ М М. ВЛАДИ ГЛАВЫ ИЗ КНИГИ Нас сильно рассмешила эта песенка в исполнении моих сы­ новей. Ты объясняешь мне, что однажды посмотрел, как и все, фильм «Колдунья» и- что, когда в 1965 я приеха­ ла на фестиваль в Москву, ты тщетно пытажя встретиться со мной. По нескольку раз в день ты ходил в кино смотреть хронику, чтобы увидеть меня хотя бы на экране. Короче, ты влюблен уже много лет и ни­ когда не мог представить себе, 'что однажды увидишь меня живьем и так близко. Из все­ го этого ты делаешь- неизмен- йый ВЫВОД: «Во всяком слу­ чае, теперь-то я знаю, что ты «танешь моей женой». Мы едем на пикник к озе­ ру. Погода хорошая, вода прохладная, дети играют и плещутся, ты напеваешь впол­ голоса, я тебя слушаю, мы счастливы... Проводив нас, ты убегаешь, заручившись моим обещанием провести выходные с тобой. Я ложусь спать, но не сплю. Ма­ ма приходит посидеть со мной. Она находит тебя необычным и трогательным. Я столько рассказывала ей о твоем та­ ланте, что она заранее чувст­ вует к тебе симпатию — и это уже навсегда. В назначенный день ты при­ езжаешь очень рано. И мы едем в тихое, уединенное мес­ то на берегу реки. Ты привез из Сибири песню о людях, по­ павших в лагерь при Стали­ не: один человек возвращает­ ся, отсидев срок, и просит хо­ зяйку протопить ему баньку по-белому, чтобы убить сомне­ ния, очистить душу. Страшная песня, где впервые ты' упоми­ наешь мое домашнее имя — Маринка. Еще ты мне читаешь первые строфы «Охоты на вол­ ков». Я понимаю, что ты при­ носишь мне в дар эти стихи, которые еще никогда никому не пел. Я пьянею от какой-то ребячливой гордости. Сам По­ эт поет мне свои строки, и я становлюсь хранительницей его творчества, его души. Мы воз­ вращаемся обратно, ты идешь играть спектакль, я отправля­ юсь к маме, которая должна скоро уехать в Париж. Все лето мы видимся почти каж­ дый день, круг друзей сужает­ ся. Теперь,остались только са­ мые близкие: наш любимый Сева Абдулов, его мать Елоч­ ка — красивая пожилая дама, говорящая на французском языке прошлых времен, Вася Аксенов — угрюмый и симпа­ тичный, настоящий медведь, Белла Ахмадулина — гениаль­ ная и восторженная поэтесса. Целыми вечерами мы болтаем, читаем стихи, иногда кто-ни­ будь из художников или скульп­ торов приносит показать свои работы. Днем я снимаюсь, ве­ чером мы собираемся вместе. Теперь мы так близки с тобой, что просто дружбой это не назовешь. Я знаю о тебе все — по крайней мере так мне кажется. Ты очень сдержан, но все настойчивее ухаживаешь за мной. В один из осенних вечеров я прошу друзей оставить нас одних в доме. Это может по­ казаться бесцеремонным, но в Москве, где люди не могут пойти в гостиницу — туда пу­ скают только иностранцев и жителей других городов, — ни­ кого не удивит подобная просьба. Хозяйка дома исчеза­ ет к соседке. Друзья молча об­ нимают нас и зтсодят. Закрыв за ними дверь, я оборачиваюсь и смотрю на те­ бя. В луче света, идущем из кухни, мне хорошо видно твое лицо. Ты дрожишь, ты шеп­ чешь слова, которых я не мо­ гу разобрать, я протягиваю к тебе ■руки и слышу обрывки фраз: «На всю жизнь... уже так давно... моя жена!» Всей ночи нам не хватило, чтобы до конца понять глуби­ ну нашего чувства. Долгие ме- ( Продолжение. Начало в № 38). сяцы заигрываний, лукавых взглядов и нежностей были как бы прелюдией к чему-то неизмеримо большему. Каж­ дый нашел в другом недоста­ ющую половину. Мы тонем в бесконечном пространстве, где нет ничего, кроме любви. На­ ши дыхания стихают на. мгно- . венье, чтобы слиться затем во­ едино в долгой жалобе выр­ вавшейся на волю любви. Нам по тридцать лет, у вас большой опыт жизни не­ сколько жен и мужей, пятеро сыновей на двоих, профессио­ нальные ушежн и неудачи, взле­ ты и падения, слава. А мы оча. рованы друг другом, как де­ ти, впервые узнающие любовь. Ничто н никогда не. сопрет . из памяти те первые минуты бесконечной близости. На тре­ тий день на рассвете мы ухо­ дим из этого доброго дома. Мы вместе отйыне и во веки веков. Несмотря на то, что мы со­ вершенно не скрываем наших отношений, к моему-огромному удивлению, мне дали понять, что тебе нельзя оставаться на ночь у меня в номере. Дежур­ ная этажу неизменно про­ сит меня В 1 Ыпроводить гостя ж одиннадц.атя ч 1 асам вечера. И после несжолвких скандалов в гостинице мы начинаем искать место, где нам можно было бы встречаться. Как и у всех влюб­ ленных в Москве, в нашем рас­ поряжении кушетка где-нйбудь на кухне, или диван в коридо­ ре, йот иочнсй поезд Москва — Ленинград — прелестное и романтдаесжое купе начала ве­ ка, или каюты катеров, бороз­ дящих искусственное озеро, ко­ торые можно взять на прокат на несколько часов. И каждый раз у нас остается смутное во­ споминание о спешке и полная неудовлетворенность. Мы оба работаем с утра и до позднего вечера, но зато нам принадлежит ночь. После тщетных попыток снять квар­ тиру, ты предлагаешь мне жить у твоей. матери, Нины Максимовны. У нее маленька 1 я двухкомнатная квар­ тира в новом районе. И, что очень ценно, в этой современ­ ной кв^артире есть и кухня, и ванна, я туалет, поэтому не нужно долго ждать, чтобы умъпъся, приготовить поесть или воспользоваться уборной. Я с радостью соглашаюсь. Я страшно устала от переездов с места на место, от обязанно­ сти слушать целыми вечерами беседМ друзей, пусть даже и захватьшающе интересные. Мне необходимо быть с то­ бой. А главное, я заметаю, что в этих компаниях ты начал пить. Впрочем, как и все мы. В Мосаже не представляют се­ бе .вещринк}' без водки — хо­ лодный климат к этому распо­ лагает, это национальная тра­ диция, и я сама с удовольст­ вием открьшаю для себя тепло, развязывающее язык, ощущение свободы, которое дает водаа. Но знаю, что для тебя это — проблема. Ты мне оказал об этом однажды вечером, когда На ужине у артисте® театра мы встретились С тжжй быв­ шей подружкой и она нопыта- лась потихоньку -н а л ^ тебе водки. Ты очень зло отмтил ей. Я удивилась такой резкости, ты объяснил; «С^а знает, мне нельзя пить. Это самый мерз­ кий способ попытаться вернуть меня». Друзья меня тоже предупре­ дили. 'Одни — из любви к те­ бе, другие потому, что наша связь канются нм скак, дальной. Все говорят одно и то же: не даВ'Эй ему пить, это алкоголик, он не должен цри- касатшя к стакану, вот уви­ дишь, сейчас-то он сдерживает­ ся, но как только начнет снова, / ты себе локти будешь кусать. До сяа пор я видела т ^ я слег- ка навеселе, скорее радостным, одним словом — милым. Я убеждеиа, что после переезда можно будет 'Не беспокоиться на этот счет. Твоя мать встречает нас у по­ рога. Она работает архивариу. С 01 М, уходит из дома ощнь ра­ но я приходит только вечерам. Мы наконец одни. Я устраиваю нашу комнату наилучшнм. об­ разом, чтобы здесь можно бы­ ло жить и работать. В свобод, ные дш я готовлю, навожу л ^к , учусь бегать по магази­ нам, стоять на холоде в оче­ редях. за продуктами. Я ухо­ жу на рынок, где втридорога продают фрукты, овощи, мясо. Еще, койечно, я могу покупать на валюту в «Березке». Здесь можно найти все, чего нет в магазинах: американские сига, реты, растворим!^ кофе, туа­ летную бумагу и даже яйца, картошку, салат, которых ино­ гда нет неделями. У тебя мно­ го приятелей среди директоров прод^товых магазинов. Чтобы порадовать тебя, они оставля­ ют нам дефицитные вещи: пар­ ное мясо, кюиеную рыбу, све­ жие фрукты. Ты приносишь все эта сокровища домой, для ме­ ня. Сам ты -ешь мало, и тебе безразлично, что у тебя на та­ релке; Ты работаешь день и ночь. Утром ты уезжаешь в театр на репетицию, дне.м ты снимаешь­ ся или у тебя концерт, вече­ ром ты играешь спектакль, но­ чью ты пишешь стихи. Ты спишь самое большое — четыре часа, «о, кажется, тебя не утомляет этот адский ритм, жизнь таки кипит в тебе. Со сцены ты бро­ саешь знаменитые слова из спектак.чя «Послушайте!» Мая­ ковского: «Нам тридцать лет, полюбим, же друг друга...» В «Жизни Галилея» Брехта ты кажш 1 ься великаном в <ж®м длинном халате. Но вот закан. чивИется четырехчасовой спек, таиль, и я вижу тебя похудев, шим, с лихорадочно блестящи, ми глазами, но готовым сесть за маленький столик, зажа­ тый между кроватью и окном, чтобы писать всю ночь и, раз­ будив меня под утро, читать набросанные строки. Мы счастливы. Власта пока что закрывают глаза на нашу идиллию. Вся Москва об этом говорит, но ведь моя работа почта закончена,-И все думают, что я вернусь во Францию н быстро забуду то, что они при- йимают за каприз актрисы. Однажды вечером я жду те­ бя. Ужин остывает на кухон­ ном столе. Я с.мотрела скучную программу по телевизору и ус­ нула. Среди ночи я просыпаюсь. Мигает пустой экран телевизо­ ра. Тебя нет. Телефон настой­ чиво звонит, я беру трубку'- и впервые слышу незнакомый го- "лос. который Еременам1И заглу. шает стоны я кри 1 Ш: «Эн здесь, приезжайте, его надо забрать, приезжайте быстрее!» Я с тру­ дом разбираю адрес, я не вес поняла, мне страшно, я хватаю тагкси, бегом поднимаюсь по ед, ва оовещеяной лестнице, где пахнет кошками. На последнем этаже дверь открыта, какая-то женщина ведет меня в комна­ ту. Я вижу тебя. Ты лежишь на провалявшемся диване и жалко морщишься. Пол устав, лен бутыжами и усеян окур- ' ками. На столе — газета вмес­ то скатерти. -На ней ели соле, ную рыбу. Несколько человек валяются по углам, я их не знаю. Ты пытаешься подняться, ты протягиваешь ко мне руки, я дрожу с головы до нот, я беру тебя в охапку и тащу до­ мой. Это мое первое столкновение с тем, другим миром, впервые в жизни я увидела, как засэ'Сы- вает людей омут мертвой пьян, ки. Ты очнулся больной, злой, но полный надежды. Это про­ должалось всего несколько ча­ сов, и ты остановился. Тебе трудно в это поверить — хва. тило одного моего присутствия. . А- ведь никому до сих пор не удавалось остановить это безу­ мие, в котором ты тонул. Отнште я порука твоей выдер­ жке. Твоя мать полна благодарно, ста и прип'исывает мне всячес­ кие добродетели. Она никогда не видела, чтобы в полном бре­ ду ее сын согласился бы вер. н}ться домой. Я — единствен­ ная я неповторимая, я — твоя сцвеительница. Такая легкая победа жюдушевила меня, я уверовала в собственное могу­ щество 'Я, не раздумывая, при. яяла посвящение в этот сомни­ тельный сан. Мне пора уезжать, работа закончена. Я потащаю Москву, прожив з^щсь около года. За это время я пару раз съездилз во Францию, чтобы выполнить обязательства по контрактам, но теперь у меня нет больше официального повода, чтобы вернуться. Что ж, осталось со­ брать чемоданы — и актриса уезжает. Хотя, конечно, меня пригласили на июльский кино, фестиваль в качестве гостьи. Мы оба просто убиты. У тебя нет никакой надежды приехать ко мне. Ты, как говорят здесь, «невыездной». Просить визу в думать нечего. Считается, что ты — «одиозная личность», ни больше ни меньше. Кроме того, если в визе откажут, то уже оковчательно. Бюрократическая машина никогда не дает задний ход. Нам кажется невозможным прожить друг без друга те три месяца, которые отделяют нас от фестиваля. В аэропорт мы приезжаем в полном отчаянии. Оформление закончено, и тут кто-то из . таможенников, твой поклонник, разрешает тебе в виде исключения пройти со мной в зал ож'идания, где уже си. дят, скучают, едят и пьют не­ сколько десятков пассажиров. Погода отвратительная — сып­ лет снежная крупа, сильный ветер, низкая облачность, са­ молеты не летают. Мы сидим на '0иаме1'же. Благодаря плохой погоде нам досталось еще не. сколько минут счастья. От «Мосфильма» меня провожает - рыжий молодой человек. Он должет довести меня прямо до трапа,чт(^ы не было шка'ких неожиданностей. Я с ним едва знакома, он — 1 из администра­ ции, на съемках я с ним не- сталкщалась, но по пути • в- аэропорт он ни с того, ни с сего разоткровенничался и со­ общил. мне, что у него жена должна вот-вот родить и что это будет 'Их первый ребенок. И когда мы узнаем, что рейс задерживается, молодой чело­ век начинает заметно нервни­ чать. Мы с тобой ендим, прижав­ шись доуг к другу, совсем од­ ни в толпе снующих людей. Ты говоришь, что жизнь без меня невыиооН 1 ма, я отвечаго, что и са'ма плохо себе пред, ставляю жизнь без тебя. Обь- являют роковой рейс «Эр Франс», мы обнимаемся, Ч|уть не плача, я ухожу в глубину зала, но металличесжий го. лос вносит поправку: рейс за­ держивается на четыре часа. Я бегом бросаюсь к тебе — еще несколько часов отсрочки! Ресторан набит битком, но один из официантов узнает тебя и устраивает для нас три места. На рыжего жалко смот­ реть — его жена в предродо­ вой палате. Мы с тобой — эгоисты, как и все влюбленные: разговариваем только' друг с другом, ни на кого не обраща. ем внимания. Ты говоришь, что я должна как можно быстрее вернуться. Я клянусь тебе, что цри первой же возможности приеду туристкой. Я только должна уладить проблемы с детьми, с домом — бог с ней, с .работой, могу я, в конце концов, немного остановиться, я ведь действительно очень ус, тала! Несколько недель отдыха в Москве пойдут мне на пользу, Жалею я только об одном — ты не можешь уехать из города. Я страстно люблю горы. Ты напи­ сал про них одну из самых из. вестных своих пгоен. Она ста­ ла теперь гимном альпинисдов. Но тебя связывает театр, ты играешь каждый вечер, а зна­ чит, прощайте, горы! Эти мечты как-то отвлекли нас, и ковда пассажиров снова при­ глашают на посадку, мы рас­ стаемся, взволнованные, но уже без слез. Особенно доволен ры­ жий. Я иду к выходу, как вдруг меня останавотвает гром­ коговоритель: у самолета обле­ денели крылья, и нужно ждать, когда их разморозят компрес- со]х>м. Рейс задерж'ивается на неопределенное время...