Ленинец. 1987 г. (г. Липецк)

2 # ЛЕНИНЕЦ 14 ноября 1987 г. ЛЕНИНЕЦ • 3 Светлана Мекшен Смеляков, Твардовский и Шукшин Не литературные подрос^я^и Еще не все распаханы луга, I н серевр5ггся лунные стога, I и облетает желтый сад за школой, I в крутят в клубе старое книо, ! н светится в ночи мое окно, где всю семью собрал очаг веселый. ' Еще в достатке хлеба на столе. I Картошку, испеченную в золе, еще не заменили новой снедью. И древняя к дтечеству любовь естественно вкбдировава в кровь и светит миру два тысячедетья. ' Еще не все порублены леса, / загадочны ночные небеса, В звонок птичий голос на рассвете, в не смертельны дождика струи, в скрыты думы горькие кон ■, от взгляда из грядущего столетья. *------- ------------ Валерий • Полетела, запела стрела. Влилось в небо дрожащее тело. Там далеко звезда, ей была — I Вот туда-то стрела и летела. Воздух реже, распахнута высь. Путь Хелек, да никто не догонит. — Дай-ка, — думает, — гляну я вниз. ; А под нею-то — как на ладони — ■Даль холмистая в лентах дорог, : Поле ровное, угол пустынный. В0[ит фанерный. Бумажный листок. Белый круг. Черный круг. Сердцевина. И думаешь, под дождиком о несуетно вдоль просеки бредя, что после всех невзгод и потрясений ничто на свете не смутит тебя. Почти не нарушая тишины, слегка шумят вершинами нагими дубы. И столько воздуха меж ними, что сквозь него и беды не черны. Дыши, броди пустынным мелколесьем, И если есть на свете Вижу, как стоят на перекрестке Смеляков, Твардовский и, Шукшин. Шум и толчея им не мешают — жестче жест и ядовитей смех. Вот сейчас доспорят, дорешают что-то очень важное для всех. Чтобы в ■трнедиистве мневий личных слово с делом не пошли поврозь, на провинциальных я столичных не разделят ни любовь, ни злость. Ке друзья до первого момента, не враги иоперехос любой. Три материка. Т ри континента. Рядом все. И каждщй — сам собой. Радом все — но не родством рисуясь, каждый сам — во не за счет чужой... Постоят. Пожурят. И, сутулясь, разбредутся по земле ^лыпбй. Любительница театра На что ты жалуешься, милая, от злости паром всходя? как шляпка ржавого гвоздя. Как будто дело в детской 1 а не в растерзанной судьбе, когда ты вдруг взываешь к жалости от жадности к самой себе. Твоя талантливость базарная пошла по гривне за куплет, И речь твоя высокопарная сползти готова на фальцет. Н вкривь, и вкось, не чуя тормоза, жизнь, бьющая через кРая, где, как финал с чужого голоса, вся философия твоя. Когда в припадке откровения винишь весь свет, себя — ничуть, на уровне грехопадения твоя любительская суть. Не эти радости, а те еще, где смысл успеха твоего... Да, ■слишком жалобное зрелище — театр актера одного, Где ты трагедию толкуешь — как и живешь — на вкус любой: по-глухариному токуешь в уиявашвься собой. И лшад сегодня, впав в истерику, ты ужаснулась — боже мой 1 Нет ни моста к м*>'гомУ берегу и ни свечи над головой. л несчастьем куплен твой Желябовский ---------- Мухомор в лесу стоит. Красный мухомор. С четырех сторон открыт Дуракам в укор. Сколько принял он пинков, Сколько слов слыхал — А в кусты от дураков Все не убегал. И опять он на виду, Как благая весть. Тем, кто хочет красоту Непременно Съесть! АНДРЕЙ КАЗАКОВ, студент ЛипПИ, сейчас проходит службу в армии. Скова горе в себе таскаю — Тоска такчзя... Все, что б ы л о , В даль ^’плылР Бросаю вслед я взгляд — Ншсто не I Остался только мрак, А жнть'то дальше ...Лишь тихий палыщв хр}гст. снова тик и нуст... Одиноко девице Поле-Полюшке. Ждет она првветвка, Весточки от милого, А война ответила Братскою могилою. А во иолю-полюшку Мир ве мой Когда такой немой. Андрей Фролов Свету повзсыиало. Что же ей иа долюшку Сто печалей выпало? Бьщ у ней и мил жевих. Были и родители — Только схоронили их Да землей засыпали. Загубили матушку. Зарубили белые. Последний луч эака Во мгле опять ш гаак Печальный его т|ик - Последняя утрата. Природа вновь <бъята Покойным 1 Деревья мрак упрятал В<ечерним полртиом. И шепчет им о ч Что не угаснут с Лишь за твоим о Пул^в Во Ветер треплет Раневое гро; И тоскует де: Зимами и не Одиноко дер« Во поле, во Одиноко девизе Поле-Полюшк г. ЛИТЕРАТУРНАЯ УЧЕБА Эдуард Георгиевич Багриц­ кий родился в 1895 году в Одессе и умер в «классичес­ ком» для поэта возрасте — тридцати восьми Лет — в Мос^- кве. В похоронной процессии, двигавшейся за гробом по ули­ цам стодщы, шел эскадрон мо­ лодых кавалеристов. МИР, ОТКРЫТЫЙ НАСТЕЖ «Так закончилась биография замечательного поэта нашей Страны, начавшаяся на зад­ ворках жизни, у , подножья трактиров йа Ремесленной ули­ це в Одессе, и в конце осе­ ненная красными знаменами . Революции и- фигурами всад- : аиков — таких Же бойцов за революцию, каким был сам Поэт», — писал один иэ'^ близ­ ких друзей Э, Багрицкого. Для меня знакомство с его Стихами состоялось в после­ военные годы (1946—1947 1Т.> Глаза зацепились за строчки Случайно раскрытой книги в Йпсольной библиотеке: «О, царство кухни! ( Кто не восхвалял , Твой синий чад I Над жарящимся мясом, / Твой легкий пар ■ над супом золотым? Петух, которого, быть может, завтра ^ Зарежет повар, распевает хрипло I Веселый гимн 1 , прекрасному искусству...» Г ^Живопись настолько пора- |шла воображение, что послы- кпались задахи этого «царст­ ва» I Но сразили меня послёд- рне строчки, дерзкие, раско­ ванные, когда Тиль Уленшпи- |«дь говорит; I (вСолдаты Фландрии! Давно ли вы, Ковей своих забывши, оседлали Взамш! их скамьи в кабаках. Довольно Кинжалами раскалывать Ц вшорами почесывать I непотребных девок!. Стучат мечи, пылают города. Готовьтесь к бою! Грянул страшный час...» В те года я бредил Маяков­ ским, и вдруг в ' мою жизнь «вломился» еще один поэт, в чем-то похожий хотя и отда­ ленно на своего учителя. Уче­ ник был всего на два года мо­ ложе. Недаром же еще в 1915 году Багрицкий создает «Гимн Маяковскому»; «О Полководец Городов, Бешено лающих на Солнце, Когда ты гордо проходищь по улице. Дома вытягиваются во фрсит, Поворачивая крыши ' - направо». По интонации и гиперболи­ ческим метафорам чувствуется поначалу влияние в'еликого поэта. Но Багрицкий — воин, «любитель соловьев и рыб», художник, по его же словам «несостоявшийся», вскоре об­ ретает собственный голос. Напористость, яркие веселые краски богатой палитры на­ полняют упругие стихи луч­ шей его книги «Юго-Запад». «Арбуз» — «Свежак надрыва­ ется. Прет на рожон Азовско- .го моря корыто...», «Контрабан- «Так бей Же по жилам. Кидайся в края. Бездомная молодость, Ярость моя!» Ясность, краткость и объем­ ность стихов сразу пришли к Читателю. Сколько писано о голубях! И вот: «Свежим ветром сорвана с сарая. Свистом нерепугаяа ^моим— Раз! — и нет... Кружит и плещет стая Потом .была замечательная поэма «Дума про Опанаса». В ней —. рсюсыпь образов выс­ шей пробы. Кто-то назвал стихи Багрицкого «театральным действом» и, правда, вы слов­ но видите коня Котовского из «Думы»: «Жеребец подымет йогу, Опустит другую. Будто пробует дорогу, Дорогу степную...» Еыразите.тьность поэмы по­ рой достигает вершин «Слова о полку Игореве», возникают даже прямые ассоциации: «Брешут рыжие лис:щы на чумацкий табор...» Но я увлекся, и оторваться нет сил. Можно без конца ци­ тировать последнюю поэму 1934 г, («Февраль»), в феврале этого же года поэт и умер. Но вое это надо прочитать само­ му, благо что в 1987 году вы­ шел в издательстве «Правда» наиболее полный томик сти­ хов поэта. В чем же секрет успеха Э. Бах'рицкого? В жизненности стихов. В «Разговоре с ком­ сомольцем Н. Дементьевым» есть такие строки: «Пусть по­ крыты плесенью наши костяки, то, о чем мы думали, ведет штыки...» А думал поэт о Ре­ волюции, о лом.'се старого ми­ ра, о строительстве новой жизни, в 1932 году появляют­ ся три его поэмы «Последняя ночь», «Человек предместья» и «Смерть пионерки». Они и объединены не только внут­ ренним ходом рассуждений, но Й эпиграфами из стихов поэ­ та: первая мировая война и встреча Учителя с Учеником иа берегу моря (ученик — прообраз Ю, Олеши), нред- мщтье, быт, жажда наживы, «мурло мещанина», как гово­ рил Маяковский (уже советс­ кого) н, наконец, заключитель­ ная часть тршггиха —: рожде­ ние нового на новой земле. «Смерть пионерки» — хресто­ матийная иоэм:а. В основе ее — реальные события. Какие из них дали толчок к созда­ нию поэмь! — категорически утверждать невозможно, да и смысла в этом нет. •Багрицкие жили в ту пору в Кунцеве на Пионерской ули- . це в небольшом деревянном домике, заросшем деревьями и кустарником. Хозяйка домика Е. Л. Дыко вспоминала: «Семья Эдуарда Георгиевича поселилась в мо­ ем доме. Жили они а отдель­ ной , квартирке. Обстановки они не имели почти шжакой. Эдуард Георгиевич ненавидел комоды, буфеты, статуи, эа- 1 ромождающие комнату. Стол, койка, несколько ящиков с кни­ гами да посудой •— вот и весь инвентарь квартиры Багрицко­ го». А дальше — слово поз- «В семье железнодорожника с мелко собстветпшческими взглядами выросла девочка Валентина Дыко, которая сво­ им действиям и взглядам противопоставила действия н взгляды отца. Она была очень активной пионеркой, председа­ телем отряда. Она была това­ рищем моего сына. Но вот Ва­ ля заболела. Перед смертью к ней пришла мать и принес­ ла ей крест. Однако,, умирая, Валя подняла руку и отдала салют. Так ее и похоронили. Этот случай мучил меня два года. И вот я написал «Смерть пионерки» в виде сказки. Я понимал, что ее надо написать как можно проще, рассказать о том, почему Баля дорога Юность тридцатых годов. Максималисты, новая поросль революции. Вот Валя Дыко. Вспомните Павлика Морозова, ^ Валентина Скороходова. Это*’ в них стреляли из обрезов, ру­ били топорами, тоиили в про­ руби. Это поколение непо­ корных и резких, и радостных встретило натиск фашистов, и осталось от него в живых еди­ ницы. Сын Багрихщого Всецо- лод, который дружил с Ва­ лей, 19-легним ушел доброво­ льцем на фронт и погиб под Любанью 19 апреля 1942 го­ да. Случай с Валей не еди­ ничный. Э. Багрицкий не все рассказал бригаде «Пионерской правды» по поводу создания поэшл. Смерть Вали, видимо, все-таки была завершающим этапом в- работе, и от пего поэт и оттолкнулся в СВО 011 беседе - с корреспондентами. А еще в августе 1929 года Багрицкий поехал на охоту в Архангель­ скую область. В упомянутом последнем издании приводятся воспоминания Е, Твердова. Они остановились, на ночлег в де-^ ревне Пикозеро у столяра Се­ ливанова, «То, что мы увиде­ ли, разволновало нас до глу­ бины Души. На постели, кото­ рая была разостлана на полу (кроватей в доме ве было), под пцбным одеялом Лежала де­ вочка ле^^ двеиад-'тти. Ее лицо было бледно, глаза далеко ушли в орбиты и оттуда горе­ ли Аихорадо>шым блеском, гу­ бы посинели и плотно сжаты. У изголовья постели стояла мать, держа в руках медный маленький образок и светлый кребтик, шептала: — -Доченька моя единствен­ ная, ВеРушка моя дорогая, по­ жалей мать. На кого ты меня оставляешь? Поцелуй иконку, дорогуша моя, святой лик по­ может тебе, вернет тебе здо- На эти слова крыла губки и ч говорила: — Мама, отстут — Поцелуй, — настаивала м^: —.Не буду. [ись, не пеще- юрогуша моя, Если учесть венную -,^ впечат; эта, то '■уложно что эти две смерти и послу; для сощания образа Валентин г. Есть факт, теп этическое оемвк Как это •происхеК: не знает. После ний, наконец, на интонация - рит чалБные вариан рия болезни» В смерти, по^сорои ная в бреду вид: «А сквозь тем Топ-топ-топ. ...А из тьмы Хлоп-хлои-хлоп)>. Слащаво В окончателы|ом варианте поэт - останавли 1 ается на од­ ной детали — к ходит мать, строках — внут]енний матизм, это уже каприз ребенка матери^- и доче{ ]^едкую чувст- .ность по- [редпо.ло^ить. ;рь нужно по- лепие образа. долгих муче- 1 дена нужная Первона- картины и т. д. Боль- просто : размолвка общ^ст- веиный^конф-лихг, столю^ве- ние двуХ миров Образ Ва­ ли — молодость и будущее ве­ ка. Поэма требо»ала ве опи­ сания- исключигельиого, но все-таки едини'щого случая «кипучих» филрсофских об разов. «Я ввел грозу для того чтобы ярче подчеркнуть пио­ нерство Вали—: даже мир. идет вместе с отрядом». Гром, ливень, сияшю дождя «молнии, как галстуки по вет З АБИВШИСЬ за куст жасмина, что ярким пла­ менем желтел за дровя­ ным сараем, Петька Пронин плакал. По его испуганному лицу текли слезы, он размазы­ вал их ..по щекам, всхлипывал и никак не мог остановиться.., Петька — восьмилетний маль­ чик, ученик второго класса районной школы - гштерната. Прошел уже месяц, как на­ чался новый учебный год, а он еще не совсем привык к шумной интернатовской жиз­ ни после деревенской тиши­ ны, березовой рощи и неглу­ бокой речки' Лозовки, в кото­ рой все Лето с соседом Бо­ рькой ловили пескарей. I Школа-интернат стояла в са­ мом углу обширной централь­ ной площади. Двухэтажный деревянный фасад ее глядел на полуразрушенное, приспо­ собленное, под склады зда­ ние шромного собора, неког­ да украшавшего центр села. А если погладеть из окон вто­ рого этажа, то с одной сторо­ ны вадно все большое район­ ное село, с другой же — ши­ рокая река Воронеж, желто- зеленые теперь, заречные лу­ га, а дальше, в сиреневой дым­ ке — старый лес - заказник, который, говорят, тянется аж до самых Уральских гор. Пе- Т 1 жа любил смотреть туда, вдаль, просторно и как-то осо­ бенно радостно становилось тогда. Так бывало, ксчда он взбирался иногда на крышу своего деревянного дома... С утра у него было отличное настроение. Вчера бьь\а мать, — она навещала его дважды в месяц — ^)асс.казывала де­ ревенские новости, о млад­ шей сестренке, о делах на фер­ ме, о своих те.\ятах. Но, са­ мое главное, такую новость со­ общила! Брата Мишу, кото­ рый вот уже второй год слу­ жил в армии, наградили бое­ вой медалью, о чем команди­ ры прислали маме бумагу. — А в ней-то, сынок, пря­ мо так и пропечатано крупно — Владислав Зорин ру летят», на гром откликают­ ся трубы «пионеров Сетуни, пионеров Кунцева, пионеров фабрики Ногина» •— молодость' века идет по земле, она не по­ гибает. ■Знамение времени. По.эма требовала взрывного финала. А поэма закаичива- «В обожженной урне Звонко и тепло Горсть золы горячей Кинута на дно». Вариант зачеркивается, как вялый и неопре,л,€лекный по смыслу. Возникает новый; «Если в дальнем пламени Разгорится бой. Урну вместо знамени ■Мы возьмем с собой». Сам поэт рассказывал: «Все время обрабатывал и замечал то, все как будто чего-то не хватает. И однажды, помню, читаю — вдруг мысль: не хва­ тает в этом стихотворении мо­ его личного отношения к этой- пионерке. Тогда я ввел туда песню. И когда я написал... ясно, что вот этого-то и не хва- И возникают крылатые, обожженные пламенем револю­ ции строчки, связывая воеди­ но мужество бойцов револю­ ции и их детей, продолжате­ лей дела революции. Вот эти " заключительные строфы: «Нас водила молодость В сабельный , поход, Нас бросала молодость На кронштадтский лед,* Боевые лошади Уносили нас. На широкой площади Убивали нас. Но в крови горяче'шой Подымались мы, Но глаза незрячие Открывали мы...». Для того, чтобы «юность новая в.зошла». «Чтобы в этом крохотном Теле -— навсегда Пела наша молодость. Как весной вода». Поэма Багрицкого приходит к новым и к новым нашим по- калениям: «В мир, открытый настежь бешенству ветрда». да четко, — с радостиой у.^ьйУ кой рассказывала мать, — что, мол, за мужество при исполне­ нии служебного долга старши­ на Пронин .Михаил Тихонович награжден медалью... И, чуть погрустнев, добави­ ла: «Вот отец был бы жив...» веселое, чтоб все подивились его смелости, находчивости, и »ггоб опять позавидовали, ’гго у лето такой брат. Вчера ве­ чером он не удержался, поде­ лился новостью с ребятами... Продавщица, толстая, не старая еще тетя в грязном бе- /ВЛАДИМИР |}ЕТР0Вк' ''' — пролепетал он едва’ слышно побелевшими губами. — Уже успел, уже спрятал щенок!.. На ее визгливый голос к прилавку, тесня притихших ребят, подошли - любопытные, две-; тети с сумками и корот- Петька с воехшцением и гор­ достью думал о брате: ■ какой молодец! И ои, Петька, когда вырастет — тоже не подкача- А мать продолжала; — Теперь, должно, и от­ пуск дадут. Что ж, и то - 7 - за­ служил. — И тихо вздохнула: ^ Тж больно соскучились День начался каким-то ве­ зучим. Он без труда решил за­ дачку по арифметике, по ли­ тературе без ошибок прочи­ тал наизусть хорошее стихо­ творение писателя Бунина: Лес, точно терем расписной, , Лиловый, ЗОЛОТОЙ, . ■ багряный... Будто про их рощу написа­ но! Иа большой перемене ре­ шили с ребятами купить хал­ вы. Собрали восемьдесят ко­ пеек и веселой толпой напра­ вились в магазин. Петька шу­ тил и смеялся громче всех. И все вспоминал о брате. И так хоте.гось быть похожим на него! Что-нибудь сделать та­ кое, теперь уже, в эту пере­ мену! Что-то такое отчаянно- лом* халате, равнодушно выс­ лушала их, сказала «щас» и по­ шла в ' глубь магазина, к рас­ крытой двери подсобного по­ мещения. Там, привалившись к косяку, стала с кем-то разгр- . варивать, невидимым в темно­ те, время от времени кося гла­ зом на ребят. В это-то время .Петька и *совершил свой отчаянно-сме­ лый подвиг! Около рыжих и сальных гирек с грибками-. Шляпками, за тарелочками ве­ сов он заметил пятак, обык­ новенный пятак, который -ос­ тался от сдачи. Улучив мо- ' мент, когда продавщица отвер­ нулась, он быстро просунул руку за весы и хотел- неза­ метно взять монетку. Зачем? Он тогда и не ду­ мал о том... . ' Что тут началось! Тетка взвизгнула и в один прыжок оказалась рядом у прилавка. Перегнувшись через него, цеп­ ко и больно схватила Петьку — Ворюга! Положь иа мес­ то, что взял!.. Петька обмер. — Я, я... не брал... ничего! Кий и толстый, с розовой лы­ синой, дядя. — Э-та надо па-адумать1 —г зачастила, с ненавистью ози­ рая Петьку, продавщица. — Толжо отвернулась, а он ру­ чищу за прилавок!.. Сколько хапнул, не проверяла еще. —И свободной рукой гремела, ящи­ ком, где- была рассыпана ме­ лочь и лежало несколько по­ мятых бумажек. '— Интернатские! Руки от­ бить надо, чтоб по гроб жизни с оглядкой жил! — со злобой прошипела одна из теть., — Намедни а огород залезли... — И другим пример! Ишь, шпана, ходють тут! — под­ дакнула другая, замахиваясь сумкой на ошарашенных ре- — Тише, бабы! Дай-ка мне его, Маня. Мы с ним, зна- читца, по Закону поступим... Зачем .шуметь, -украл — в ми­ лицию его' да под суд. Так- то оно надежней,- значитца... И толстяк, видно хороший знакомый продавщицы, крепко взял Петьку за локоть: — Пошли! И поволок Петьку вон из магазина. ...Да.гы}ейшее Петька пом­ нил, как во сне: как вел его дядя через солнечную пло­ щадь в милицию — она на­ ходилась неподалеку — как завел в полутемную со . свету, дурно пахнущую табаком н еш.е чем-то комнату, где со смехом стал рассказывать дя- дям-милиционерам о том, что вот он, Петька, хотел «огра­ бить кассу в магазине»... Петь­ ка так- испугался, что и слова не смог произнести, только вздрагивал и как-то съеживал­ ся, становясь меньше ростом. — 'Та-ак1 — задумчиво -про­ тянул один из милиционеров, пряча косую улыбку. — Что же нам с ним сделйть, а? Ну- ка, подойди ко мне! — И сам подошел к Петьке и стал ша­ лить по карманам. Вытащил рубль, — мать, .уезжая, суну­ ла «на гостинцы», и строго спросил: — Его украл? — Н-иет... мама... дала, —• прошептал Петька. — Ну, это мы сейчас, вы­ ясним. Старшина! — крикнул он куда-то в глубь коридора. На пороге комнаты появился долговязый старшина. — Забери его и... в камеру, ну, знаешь, где... Накорми селедкой, но пить не давай. Понял? Потом вызовем на допрос... При упоминании страшных слов «камера» и «допрос» Петьку словно иг­ лой укололи. Он рванулся от милиционера, изо всех сил оттолкнул старшину и выле­ тел, задыхаясь в глухих ры­ даниях, на улицу!.. Он бежал по площади, не видя .ничего вокруг — лю­ дей, машин, не сльппа весе­ лый, раскатистый смех за спи­ ной... Пришел он в себя лишь за сараем, где догорал осен­ ним огнем жасминовый куст, и где, то и дело озираясь, упал на траву и плакал, плакал... Рисует Татьяна Кузнецова Сотвореине своего, особенно­ го мира, способкого увлечь колдовской игрой. «Скрипач» как бы ос­ тановил бег временя и слился с музыкой, став сплошной вертикальной ю - Конетливая девочка с флейтой напоминает тонко- иогуто Мазурсу, сбежавшую из нотной тетради Шоие- яа..; Еще одно легкое дмя- всевие и Эльф исчезнет, ос- Сотворенная жизнь *Крылышкуя зомттисьмом тончайших жил... 1 > В. ХЛЕБНИКОВ. «Да ведь этн музыканты неправильно держат скрип­ ку!» — может воскликнуть иной педант, взглянув иа рисунш? Татьяны Кузнецо- Нушно оторваться от ре­ альности, чтооы прийти к творчеству такого склада. тавнз лишь солнечный луч радости. Графика Кузнецовой ис* полнена нежностью к са­ мым неовознанпьш тайнам Добра. Клоун с бубенцами коло­ кольной шапки, играю 1 цнй шарами. Разве это не лю­ бимый эиязод Детства? «Он отмечен «поцелуем солнца». Действительно, трогатель- ио-иежиый артист со своей летучей кошкой разве не говорит нам легко и просто: «Приходи полюбоваться на­ шим утром». Галерея образов Татьяны Кузнепойой наполнена ш'у мои толпы бродячих арти­ стов и шелестом крыльев ручных голубей. Ее герои забавны и трагичны. Все они когда то были .. Да нет же, они есть. Петому что их оживила художниц’'!