Ленинец. 1978 г. (г. Липецк)

ЛЕНИНЕЦ • 2 Осень 1944 годе... Части нашего 9-го отдельно­ го Бобруйского (а впослед­ ствии и Берлинского) танково­ го корпуса — находятся на коротком отдыхе. Штаб соеди­ нения, все его отделы расквар- ти.ро 1 ваны в польской деревне. 8 хате на про-стеиьком сто­ ле — большая чугунная сково­ родка, в в ней горячая, поджа­ ренная на постном, масле, картошка. За столом коллектив редакции ежедневной солдат­ ской газеты «За победу!» в полном составе; лейтенант, три капитана и два майора. Майорами у нас были: редак­ тор Михаил Козловский и поэт Михаил Светлов. Или «два ангела — два Михаила», как их шутливо называли. С Михаилом Светловым всег­ да было легко, просто, весело. За столом, за завтраком мы вспомнили деловукз и веселую Москву в предвоенные годы. Светлов шутил, рассказал о посещении ресторанчика, что находился на тихой улице столицы и запомнился поэту своей пленительной атмосфе­ рой почти домашнего уюта. Сюда любили приходить из­ вестные актеры. Вскоре снова начались бое­ вые действия нашего корпуса, и о жареной картошке мы уже не думали.. Нелегко было го­ товить, набирать, верстать и печатать солдатскую многоти­ ражку — ведь мы почти еже­ дневно переезжали с места на место. Однако благодаря ор­ ганизаторскому таланту М. И. Козловского и напряженной- работе всех сотрудников, газе­ та всегда выходила в свет во- Подаиги героев минувшей-' войны мы называем легендар­ ными. И они были такими. . Я держу Б рук.зх пожелтевший от времени номер солдатской га­ зеты от 3-го сентября 1944 года. На первой ^странице крупными буквами напечата­ но: «Сегодня 29-й Междуна­ родный Юношеский день». Са­ мое значительно-з в этой газете — замечательное песен­ ное д.этйще М. Светлова «На ша комсомольская». Ни в од ном из известных мне сборни кое стихов поэта я не встре­ чал «Нашу комсомольскую». Песня и сегодня не утратила саетловского своеобразия. Вперед, шагами твердыми Под орудийный гром1 На знамени два ордена В сражениях несем. ПРИПЕВ; От волжских степей до предместий Варшавы «— Я псе подряд читаю о войне. Читаю без разбора и системы. Не знаю кому как, А только мне; Как матери, Другой не надо темы.' Вживаюсь в строчки фронтовых газет, И, как минер, листаю мемуары. Как в дом к себе, вхожу я в лазарет. Под бомбами мечусь. Тушу пожары. Я отступала к Волге сотни И столько же — » С победой шла к Берлину. Но где найти мне полевую Чтоб вывела Путями победы, дорогою Ты мчался в дыму, Ты в пламени шел, Армейский, редкой комсомол! В боях добился многого, Великий путь прошел. Врывайся к зверю в логово, Армейский комсомол! ПРИПЕВ: От волжских степей до предместий Варшавы Путями победы, дорогою В другом , стихотворении [ М. Светлова, посвященном ! командиру — наставнику (и ^ также не вошедшему в после- || военные книги) есть такие ^ ...Всю опасность атаки Всю тревогу военных забот, | «ПУТЯМИ ПОБЕДЫ, ДОРОГАМИ СЛАВЫ...» 1 КА ФОТОГРАФИЙ |СЛЕВА НАПРАВО] ЗАПЕЧАТЛЕНЫ; композитор Матвей Блантер.н поэт Михаил Светлов, композитор Тихон Хренников и редактор солдатской газеты Ми-Г хайл Козловский (впоследствии член Союза писателей СССР). Снимок этот . был сделан| мной на 1-м Белорусском фронте по случаю встречи товарищей в апреле 1945 года. Деремся с прежней яростью. Как мы дрались вчера... Запомнит фриц до старости Сраженье у Днепра! ПРИПЕВ. Запомнит танки русские Ошеломленный враг — Победного Бобруйского Краснознаменный стяг! ПРИПЕВ. Дух этой песни был в огнен­ ный год понятен и близок сердцу каждого воина Нэшей героической танковой «де- Михаилом Светловым было написано на фронта. много очень хороших стихов, писал он и литературные зарисовки^—■ Он в историю кашей Победы, Каи в родную деревню. Думаю, что эти строки полным основанием можно ! отнести и к самому фронтови- { ку М. Светлову; И. НАРЦИССОВ, бывший военный фотокорре­ спондент солдатской газеты. НЕ СМЕЕМ ЗАБЫВАТЬ! к единственному Об этом горе говорила мать, Чей сын на фронт уехал добровольцем, Вздохнув, сказала: — Что-нибудь узнать, А дальше — не светило бы и солнце . Смахнув незваные слезинки Поправив высохшей рукой седины, Пробормоталд: — Где же эта связь. Что вызвала б к единственному Спросила горько, как у тишины. Не знал и я, А то б нашел мгновенно. Не испытал я ужасов войны. Родившись в сентябре Фронтовик Он не такой совсем Каким его придумали мальчишки. И вот он перед ними С медалями, И чуточку охрипший. Начать никак Не может свой рассказ. Глаза из зала Смотрят горячо. как на беду, сейчас Заныло вдруг Осколками плечо. Он трогает ладонями Суровую, бесстрашную свою Седую голову... Вот он убрал волнение с лица. И— устремляются вперед за ним сердца... А. ТАМБОВСКАЯ. Стойкость А. Д. Хвощёву. «Три мощные камня стоят». (Из стихотворения, написанного А. Д. Хвощёвым в землянке партизанского отряда «Вальтро»). Нс спрашивайте, кем он был. Спросите, пе был кем. забывать. Мы раны наши только подлечили. Еще не перестали убивать, Еще фашизм в крови купает Он к немцу в .чапы угодил, Но был, как .уамепь, нем. Концлагерь, как тяжелый Чултая речь в ушах. Он одиночкой не был, нет, Но первым делал шаг.......... Горели, как в печи дрова, Пуская в немцев дым, Еще сырые «Фау-2», Подорванные им. Питался духом он одним, Но слишком много знал. А значит — не был он святым И в рай бы не попал. Он мир загробный не любил, Он пел бы II в петле, И рай ему устроен был При жизни, на земле. И день рожденья,своего Встречал он налегке, Хоть передали для него Еще листаются руками матерей Подшивки грозных дней в библиотеках. Да. Горе наше с каждым » днем старей. Но нет от старости лекарств ■ в аптеках. И человека я того пойму. Кто о войне читает без системы. И для меня, Ш знаю, как кому. Важнее и дороже — нету Картошку в котелке. Ее он слабым разделил, А сам не ел совсем. Не спрашивайте,' кем он был, Спросите, не был кем. Был, может, черту он родня Иль Прометею сын. Ведь от врага средь бела Ушел, да не один. И выжил он, и победил. ■Сберег и жизнь, и честь. Не спрашивайте, кем он был Скажите, кто он есть. Советской Армии солдат. Он снова в тех местах. Три камня мощные стоят. Над ними реет флаг. Там солнце не жалеет сил, Где он прошел сквозь тьму. Не сорашивай же, где оя А поклонись ему. Молчаливая гармошка аппарата на треноге. Говорливый фотомастер с деревянною ногой. Три картинки ~ это фоны. Помню, с горною дорогой. Море с пальмой, а на третьей — пруд с русалкой голубой... Кто с русалкой, кто под пальмой, кто с семьей, кто в одиночку — Весь поселок, как на праздник шел с желанием одним... И была так непривычна эта очередь — цепочка; . Ведь не с карточкой за хлебом, а за карточкой Воробей чирикал с ветки, ошалев от вида пальмы. На боку русалки старой облупилась чешуя. По горе, как скалолазы, буквы ползали: «Ка память!». Под горой, на табуретке, очень важный — это я. Я наряжен и причесан. первых фотоффи Давят новые ботинки. Будто в лентах пулеметных грудь креет-намрест в помочах... — Что за мальчик! Вот так Выйдет, словно на картинке... — Заливается фотограф, деревяшкой стуноча. — Ке моргай и улыбайся! - он сказал немного строго. — Птичка вылетит он ка крышку показал... Было мне не до улыбок — больно тер ботинок ногу... Рн н, )ОЖДЕНЬЕ» — т а к назван первый сбор­ ик Владимира Ре­ пина, вышедший в «Библиотеч­ ке молодой поэзии» Централь­ но-Черноземного издательст- Стихами с одноименным названием — «Рожденье» — открывается книга. Он был рожден меж майской суеты. На краешке у месяца И далее: Рожденье и рассвет! Так схож их почерк, Как жизнь, весна, любовь в одно слиты. Я намеренно разорвал стро­ фу, для наглядности, чтоб ос­ тановиться, подумать. Да, на­ сторожили первые две строки своею манерностью и эавиту- шестностью. Насторожили: а вдруг вся книга написана на уровне модной несуразности? Если так, то поэт не родился, а смоделировал себя. Читаю стихи. ...Ни чьи не раскупорил Как сотней судорог свинцом... Не естественные поиски об­ разности? Как бы то ни было, а эта заумность, надуманность мстят автору, затушевывают ясность поэтического образа. Но, к счастью, кроме этих двух случаев, такое больше в книге не встречается. И, дочитав сборник до конца, говорю: рождение поэта состоялось! А надо ли было останавли­ вать внимание всего лишь на четырех строках? — могут меня спросить читатели. Да. О поэте судят по его же строчкам. У Владимира Репи­ на здоровое поэтическое ды­ хание и потому даже одной манерной строки нельзя про­ щать. Нельзя прощать одной и той же рифмы: «нараспашку» — «ромашка» в двух стихотво­ рениях книги. Пристальное внимание к по- РОЖДЕНИЕ искам м о л о д ь |^ - суть раз­ говора. Рассх^Шввя первую книгу, мы с трЯогой следим за, поэтом: каким он станет? И заглядываем так или иначе в будущее нашей поэзии. Что же определяет силу поэтического «Рожденья»? Лирическая открытость внут­ реннего мира автора, его ду­ ховная связь с Отчизной и судьбой народной. Уместно адесь напомнить слова Белин­ ского: «...если поэт владеет ис­ тинным талантом, он не может не быть народным, лишь бы только творил из души, а не мудрил умом, не брел рабо- Владиммр Репин—житель го­ родской и, естественно, в его стихах и город, и бульвары. Ко он, не претендуя, как не­ которые «деревенщики»,, стать летописцем природы, говорит о вечной красоте земли, о ее полях и хлебе, не рядясь в сельские одежды. Оттого и проникновенны слова поэта; И крик журавлиный' вполнеба В душе, будто совесть, Эта авторская совесть и со­ здает нравственный климат книги. Владимир Репин живет и дышит живым словом и, при­ падая на колени к студеному колокольчику ручья, увидев на дне коренья, обретает уве­ ренность и силу. В сборнике четко прослежи­ вается и нравственная зре­ лость поэта, его диалектиче­ ский хара '|хр мышления. Подтверждается это многими стихами КНИРИ-. Приведу цели­ ком хотя бы одно,.небольшое: Зима. Декабрь. Двадцать 1 Й Мой лоб тревожный остужая, Пророк светлейший урожая — В траве, за речкой искристым дождем Стремительные звезды догорают, Как долго мы на свете ни живем, Не достает черты до красоты, Дождинки не хватает в водопаде, И если вдруг сбываются Тр почему-то позже на год. Еще один сомкнется жизни круг. А все равно, нам жизни не И время все по-своему (Рассудит. Кто враг тебе, а кто, как прежде, — друг. Кто был, кто есть, а кто-то еще будет. Еще не раз в весенний хоровод Березы встанут на лесной поляне, А звезд ночных медлительный полет. § ЛЕНИНЕЦ Желанье, что загадано, — обманет. А волны тихо песнь свою Покачивая лодки у причала, И, в общем-то, простой совет дают — Поставить точку и начать сначала. Но на черную кругляшку я смотрел во все глаза. Он накрылся черной тряпкой, руку высунул оттуда. Крендель выписал той крышкой и опять глазок закрыл... Не успел моргнуть я глазом, как из ящика — вот чудо! Птичка — порх! Синица ЩКгько с розовым у крыл. Впрямь, на славу получилось фото с.надписью «На память»: Ка коленках две заплатки, а ка снимке не видать... Только... птичка улетела... за горами, за лесами. За морем, за пыльной пальмой — гйе ее теперь искать!.. Время первых фотографий— время поздних. Но ни разу больше я ее не видел, хоть смотрел порой до слез... Жаль.. Была она красивой. Что ж поделать! Пусть ле­ тает... Видно, с воли в ящик темный вновь ее не заманить... землю выпадает ^^К)варивали в старину: Коль много снега — много ПоиветлиЕой приметы, небо Стели густую пелену! Пуржи, чтобы в глаза Чтобы — сугробы вдоль •дороги! Чтоб фразу «хлеба будет много»... Отец довольно произнес... И мама встанет у окна, В стекле проталинку продышит... «Хороший будет хлеб... Вздохнет: — Вот только б не война...» У поэта вновь и вновь эта же' тревога и в других стихах. Но подается . это с большим тактом, здесь начисто отсутст­ вует декларативность, свойст­ венная антивоенной теме, да­ же в таком сугубо патриоти­ ческом' стихотворении, как «Духовые оркестры». Это не случайно: автор только не­ давно снял с плеч солдатские погоны, руки его еще помнят тяжесть холодного и грозного оружия, он помнит и строгость армейской жизни, укрепившей твердость характера. И ефе одна сквозная лири­ ческая мысль книги: «Боюсь проснуться, и понять — один». Это новая поэтическая линия, воскрешает забытое старое, вечное, по поговорке: «Одна рука и в ладоши не бьет». Доброе начало поэтичвеко- гбЙрождония Владимира Ре- П 1 ^ а . Его книга завершается словами: Да, сделал дело я. Поставил точку. С заглавной буквы ' новое начну! Верю: так и будет! С. ПАНЮШКИН. С ЕРАФИМ, немолодой мулсик с рябым лицом й маленькими синими г-ка- зами сидел на дупяйне и ку­ рил. Люди ушли на работу, кто куда в поле,-на ферму, по огородам. Ему не к чему — он инвалид. — Улогий! — кличут его озорцые мальчишки. 'Он про­ тягивает беспалую руку к му- рава'м и да мокнет в утренних — Ничего, — басит он, — вот уже СО.ТИЫШКО взойдет и тогда радость, а вы того, беспонятливые... И не закавчив слов, он вста­ ет. Его П5'ть неблизок.- Исаев- ский лог, луговина и , наконец лес; — голубой, утренний, ' з а ­ висший над кро.мкой трав . и цветов. В деревне поговари­ вают люди, что цекудышный он ’—- 'Серафим. Четвертинка с { половиЕкой. Колдун — но это брешут старухи. Им своего колдуна подавай, ольщанског, го. Почитай, тридцать лет без ' колдунов жали, скучно. А тут' случай помог. За лесом моло­ дым, верст семь от Ольшанца ■есть Супонская плотина, ,'Ди все,сгинуло — теперь болото с бучилом. Пошли как-то, маль­ чишки двуреченские — по яго­ ду, да и па Суповь-то и на- Федюшка ' — самый ма.дый, прямо в трясину и Угодил; Ре­ бята кричать, людей . кликать, а лезть в помощь боятся. А кого кликать, ежели за', . 'тр и ' версты, гю'читай, а то и на всё семь человеческой души не сыскать, глухомань - лихо- мань кругом. - Глядь, откуда не возьмись идет человек к болоту, по тря-. сям да бучилам, комар над ним поет, не тонет, не падает, ну, прямо как Христос по водам. К мальцу впритык подошел, жердяку подал и выволок по­ стрела, крк лягушонка из крин,- ки. Стало быть, знал гати, а; бабкам Ольшанским с той поры колдуном..представился. И БОТ нынче опять в лес подался. Стоят на опушке, по сторонам поглядывает, * что. видит — не угадаешь, что ду­ мает —■разве скажет? Серафим смотрит в глубину синего леса и вдруг слышит г - невдалеке хрустнула ветка. На поляне стоит человек. Малень­ кий, в картузе, в коротких шта­ нишках. В руке у,него лукош­ ко С-36ЯЛЯНИК0Й. , ...В тот день, вернувшись до­ мой, Серафим обмел вален­ ки, разулся и сел за чай. На ВСЮ избу запахло, чабрецом. Мать ушла в Двуречье к се­ стре, а жена с утра раннего — на .ферме. И один он — Сера­ фим чай пьет и тихо ему и оди­ ноко без лесу. Вдруг слышит ■стук, а за стуком и дверь пар­ ком . повилась. — Сдрасть вам! — Здорово, коли так, —. от­ вечает. Это Аграфена. , Сушковых бабка. Стара; черна, глаза, как у галки. Чашку ставь ей, Серафимуш- ка. За матерь Прасковью спра­ вилась, и за жену поинтересо­ валась, и как жив сам — свет. — Ничего, ■— отвечает Се­ рафим, а сам себе' подумыва­ ет - - II кой черт ее- принес. — Он сможет, — думает старая. По стенам пучки трав да кореньев висят, семена в кульках; да банки с семенами по окнам, а на столе в уголку «Травник» лежит. Чаем Сера­ фим сыт, гостье подливает. — Ну, чего тебе? Говори. Чай, с другого порядка шла не ' запросто так? Аграфена молчит. Оценива- — Ну, чистая ворона. • - — Я, Серафимушка, яиц вот принесла, Да творожку туточ- ки. Узелок в черной руке, как ком снега. - Н у ? — Да нетто ты поможешь? — Смотря чего? Старуха, оглядываясь, слов­ но бы в избе не все на виду, шепотом говорит:- . — Нюрку нашу приворояш- — Эт-то кто же?.—^ удив­ ляется Серафим. — Грешу на Кочетиху. — Машка? ■ — Ои'а. Больше некому.. Их Серега так и повадился, ирод. Боюсь не услежу, грех выйдет,. теперя дружим.. Молчат. : Серега растерянно улыбается. Наверное, опять дядя Сима шутит. Серафим со- чин.яет цыгарку ' и, зажигая, окутывает и себя, и: Серегу ды- — Так ты, как друигишь, на жизнь, ,али так... вообще? Серега мо.лчит. Он красен, его прошиб пот, он боится ска- — Ась? — недослышит Се- БОРИС КАПУСТА, молодой поэт и прозаик, знаком чита­ телям по многочисленным публикациям в газетах «Ленинское знамя», «Ленинец», «Тихоокеанский комсомолец», «Литера­ турная Россия», в журналах «Сельская молодежь» и «Подъем». Сегодня мы предлагаем вашему вниманию его рассказ «Лесной Серафим» (публикуется в сокращении). К.ЛПУСТЛ. ЛЕСНОЙ СЕРАФИМ Р А С С К А З — А чего, он'Парень перво­ статейный. — Первостатейной, — пере­ дразнивает Аграфена, -г у пего ни рубах, ИИштанов. — Ну. ладно свербеть. Я-то к чему? Чего ты ко мне? — Иль не знаешь? Ты же с этими... знаешься. Уж ты по­ соби, а? Серафиму смешно, но он терш1т. В глазах пляшут бе- сепята. Он думает. — Приходи завтра. Мне ду­ мать надо. С... .этими . погово- Он указывает глазами на потолок, где в трещине видна паутина. Старуха боязливо глядит за ним, ей мерещится ни чердаке анчутки. — Спасибо, Серафимушка. — Приду. Как ветром сдуло. Серафим хохочет. Дребезжит етакац. в блюдце. Он думает о том, что Машка Кочетиха из сил выбивается, как ни крути — вдова, а Се­ режка парень справный, не ху­ же других и если на самом де­ ле у них любовь, что ж... Он одевается и идет 6 клуб. На дворе стоит праздник. Светит солнце, воробьи радуются. Сне­ га уже подсинил март. Скоро весна, и от того светло на душе и хорошо. Серега — киномеханик сидит у себя в будке. Он розовощек, над губой пух. — Здорово-, жених. — Розо­ вая краска от шеи ползет ко лбу. Серега смущен. — Фильм вот новый, — не­ впопад говорит он. — Фильм-то новый, а дела старые. — Какие? — быстро спраши­ вает Серега. — ©сякие. Весна скоро. — А-а, — тянет Серега. — Нюрку-то давно обхажи­ ваешь? — Да, вы что, дядя Сим? Дружим мы. — И мы с бабкой Аграфеной 'рафим. — Мы, дядя Сима, на жизнь думаем. — Ну, вот и хорошо. Не за­ будь па свадьбу позвать. — Только вы уж дядя Сима иикому... — Могила, — отвечает Се­ рафим II уходит. , . - — Ишь старая ворона, ан­ чутки, да чертяки ей в помощь потребовались. А сама небось молодой’*бы.ла, без аичуток об­ ходилась. • Он знает,'ЧТО: Аграфена не так уж стара и помнит еще. как не раз покойник Василий возил ее за волосы за дюжую любовь к чужим мужьям. А теперь вот чертей на помощь затребовала. На другой день в урочный час Аграфена стучится в избу. На дворе помело куржавыми снегами. Серафим пьет чай. Он молчалив. Аграфена са­ дится напротив и ждет. Что скажет? — Здорово, Аграфена. — Здравствуй. Серафнмуш- — Ну, Аграфена, беде тво­ ей помощь есть. — Ой-ли, Серафимушка... —• Да. Нонче у меня . раз­ говор с аччутками да чертями. Я поспрашиваю, а чтоб без- обмана, так и ты послушай. Аграфена обмирает, — Это как же, Серафимуиь ка? Грех ведь. — Л иначе нельзя. Как хошь. — Серафим безразлично смот­ рит в окно. За окнами .'пуржит. В избе сумрачно. Серафим по­ хож на-дьявола. Рогов вот пет, Но Аграфена решается.' — Да уж коли надо, так пехай, — она осторожно гла­ дит на Серафима. С чердака слышен звон. Это Серафим. поставил туда будильник. — Слышь? Зовут! — голос серьезен н тих. Скрипит лест­ ница на чердак. Серафим., ис­ чезает. Слышно шуршит сено. Аграфена — ни жива, ни мертва. Ей чудятся по углам черти. Из-под сундука выла­ зит копытце и, помельтешив, изчезает. — Здорово, Сатаны! — слы­ шен, голое Серафима. — У-гу-гу'гу! — гудит о чер­ дака. Мороз-, лезет по коже. — С чем пришел?! — гундо­ сит незпак&мый голос. — Да вот ведь дела какие,— тянет Серафим, -г Нюрку Суш- кову' приворожили. — Знаю, — бубнит гундо- .. .— Так как же быть?. У меня : силенок мало, отворожить. Ох! — вздыхает чердак. Вдруг гутрдрый орет. «Подать мне;сюда.-Васи.тая, Аграфени­ ного! мужика!». : Улю-лю-лю-лю! — гремит с--'Чердака. , Аграфед.у б.вет мелкая дрожь, а глаз уП'ря,мо косит на пото- - - Неужто, -и взаправду при- ВО.дбкут?,.-, - - - -г ' Фу! Едреиа - матрена! Здрарьте ,ваш е сатанинское степенство, — звучит ' голос Василия. ; . ■ /Аграфена сидит, аж рот раекрыл?;'': - - ■ ’»— Васька. Ей богу, Васька, Так /Говорит и поговорка его — .едренагм-атреиа. — Слыхал?. Нюрку вашу приворожили? .-г-/фаю . Грех на Аграфене, : Семь проруб|й примет, по про­ руби; за- грех;._ тогда и отвпро- , — Значит, так, — сипит быв­ ший Васька, — за Прошке Мельника — раз. За Конь-го­ лову — Тишку — два, за прел оедателева, сынка Никифора — три, за Сумина- Гришутку — четыр,в.; — Все ведь помнит,' окаян­ ный, — думает Аграфена. И следит, за кого же еше-то. ...за Фелшара Изотыча— пять, а за Кузьку Ку.лызова — дважды. — Врешь! -г- вдруг- взры­ вается Аграфена, — это чегой- то я за Ку.зьку дважды? Я его - ирода и близко-то нс подпу- - щала?! — Цыц! — слышится с чер- . — Пошуми, у меня, хвороба! Давно космы поотрасталй? Едрена-матрена! — Ой! — плаксиво тянет Аг­ рафена, --Г Стало быть, семь прору- бей поймет по морозцу и ба­ ста! Тогда ворожба пройдет. — Ох! Эх! Улю-лю-лю-лю!— заливается чердак — анчутки разлетаются. Серафим поднимается с соломы, Лезет вниз. Он устал. Давненько не .устраивал - та­ кой потехи. А ведь лет трид­ цать назад славился, как пер­ вый пересмешник Под любой ГОЛОС говорил. Да уж давно это было. Кто помнит? — Ну, что Аграфена? Слыхз- В спину пахнуло холодом. Дверь — настежь. Серафим глянул наружу. В белом маре­ ве мелькает убегающая фигу­ ра- ^ .................... ...Давно это было, а вроде и недавно. Серафим глядит во­ круг себя. Вот маленький Сим­ ка; внук Аграфенин с лукош­ ком «годным. Луч солнца на­ искось пробил комариный столб, и каждая мошка, как золотая. Серафим поднимает клаза к.небу и улыбается: . — Глядь'-ко! — Ястреб, — улы б аетс -я мальчик. В синей голубизне парит ястреб. Пахнет хвоей, теплой прелью, это набухают в земле грибницы. Посвистывают не­ видимые птицы, и солнце, наби­ рая силу, стоит почти над го­ ловой. — Как праздник, — говорит Симка. — Праздник и есть, — отве­ чает Серафим.