Ленинец. 1977 г. (г. Липецк)

____________ 100 ЛЕТ с о д н я РОЖДЕНИЯ Ф. Э. ДЗЕРЖИНСКОГО РЫЦАРЬ РЕВОЛЮЦИЙ 3 • ЛЕНИНЕЦ Выставки Вечна память о славных ре­ волюционерах. Но когда мы слышим — «рыцарь револю­ ции», «железный Феликс», то безошибочно определяем — это сказано о Феликсе Эдмун­ довиче Дзержинском. Выставки книг о его жизни и деятельности развернулись‘ в библиотеках Липецка. В цент­ ральной городской — установ­ лена красочная витрина. Здесь читатель найдет книги и мате­ риалы о жизни и деятельности пламенного революционера, его статьи, письма. Работники библиотеки уже выступили перед школьниками в Нижнем парке с обзором книг «Революцией мобилизо­ ванный и призванный». Биб­ лиотекарь А. И.'Тарасюк рас­ сказала учащимся города о книжных новинках, которые выпущены к 100-летию со дня рождения Ф. 'Э. Дзержинского, посоветовала, какие матери­ алы прочитать. Е. ЕВГЕНЬЕВ. Юноше, обдумы вающ ел гу житье, \решающ елгу — I сделат ь ж изнь с кого , ск аж у н е за д ул гы еая с ь — «Д елай ее 1с т овари гца Д зерж и н ск о го» в. Л1АЯКОВСКИИ. бы жить, Не СТОЙЛО если бы человечество не озарялось звездой социализма, звездой будущего. Ф. Э. ДЗЕРЖИНСКИЙ. ФЕЛИКС ЭДЛ1УНДОВИЧ ДЗЕРЖИНСКИй- ПЛАМЕННЫй РЕВОЛЮЦИОНЕР, ВЕРНЫЙ СОРАТНИК И ДРУГ В. И. ЛЕНИНА, ВЫДАЮ­ ЩИЙСЯ ПАРТИЙНЫЙ И ГОСУДАРСТВЕН­ НЫЙ ДЕЯТЕЛЬ. (Фотохроника ТАСС). | 1 ' 11 лет провел Феликс Дзер­ жинский в застенках царского самодержавия. То, что пережил Дзержинский в тюрьмах, — особая глава в его судьбе. И поразительным свидетельст­ вам;: человеческого мужества, несгибаемой силы истинного революционера являются его письма из тюрем. Ш Ы, ссыльные, дол­ жны теперь наби­ раться сил как физических, так и умственных, и моральных, чтобы быть под­ готовленными, когда настанет Правда, мало кто завиду- ,ет .нашей участи, но мы, видя етлое будущ ее нашего дела, дя и сознавая его мощь, соз­ навая, что жизнь избрала нас борцами, мы, борясь за это лучшее будущ ее , никогда, ни­ когда не сменили бы своего положения на мещанское про­ зябание. Нас меньше всего удручают .всякие жизненные неприятно­ сти, так как жизнь наша состо­ ит в работе для деле, стояще­ го превыше всех повседневных мелочей. Дело наше родилось недавно, но развитие его бу­ дет беспредельным , оно б е с ­ смертно». (Из письма сестре А, Э. Булгак. Нолинск. 7 сентября 1898 г.). «... Я не умею наполовину не­ навидеть или наполовину лю­ бить. Я не умею отдать лишь половину души. Я могу отдать всю душу. Я выпил из чаши жизни не только всю горечь, но и всю сладость, и если кто- нибудь мне скажет: посмотри на СБОИ морщины на лбу, на свой истощенный организм, на свою теперешнюю жизнь, по­ смотри и пойми, что жизнь те­ бя изломала, то я ему отвечу: не жизнь меня, а я жизнь по­ ломал, не она взяла все из ме­ ня, а я брал все от нее пол­ ной грудью и душой. Да1 Ибо люди создали себ е богатства, и эти богатства, эти мертвые предметы, . созданные ими, приковали к себ е своих твор­ цов, так, что люди живут для богатства, а не богатство су­ ществует для людей»... (Из письма А . Э. Булгак. Седдецкая тюрьма, ' 8 рлтября 1901 г.). «..,3лым гением человечест­ ва стало лицемерие: не словах — любовь, в 8 жизни — беспо­ щадная борьба за существова­ ние, за достижение так назы­ ваемого «счастья», карьеры... Быть светлым лучом для других, самому излучать свет — вот высшее счастье для че­ ловека, которого он только может достигнуть. Тогда чело­ век не боится ни страданий, ни -щих... если дает человеку идею и твердость убеждений — та­ кая боль плодотворна...». (Из письма А. Э. Булгак. , X павильон Варшавской цитадели. 3 февраля 1914 г.). «...И память о том, где он (Ясик, сын Дзержинского — «Дорогая Зося моя! Я получил последнее письмо от 15/Х: и, как всегда, слова твои дали мне радость и спо­ койствие. Надежда вернуться не покидает меня никогда, и я живу этой .уверенностью. Сло­ ва твои говорят мне о дорогих моему сердцу, и я как бы ощу- «Быть светлым лучом для других...» п о СТРАНИЦАМ ПИСЕМ Ф. Э. ДЗЕРЖИНСКОГО ИЗ ТЮРЬМЫ, боли, ни горя, ни нужды. Тогда человек перестанет бояться смерти, хотя только тогда он научится по-настоящему лю­ бить жизнь. Лишь тогда чело­ век будет ходить по земле с открытыми глазами и все уви-' дит, услышит и поймет, тогда только он выйдет на свет из своей узкой скорлупы и будет ощущать радости и страдания всего человечества и только тогда будет действительно че­ ловеком». (Из письма А. Э. Булгак X павильон Варшавской цитадели. 3 июня 1913 г.). «...Сегодня нет такого чело­ века, исключая лишь узкую горстку богачей, который мог бы сказать, что он не зна­ ет, что такое страдание. И твои страдания так тяжелы, как у многих других. Однако если мыслью и чувством сумеешь понять жизнь и собственную душу, ее стремления и мечты, то само страдание может стать и становится источником веры в жизнь, указывает выход и смысл всей жизни, ...И сегодня из этих страда­ ний человечества скорее, чем когда-либо, может прийти цар­ ство любви и всеобщей спра­ ведливости, мечта о которой выпестована в жестокой борь­ бе. Боль человека, если она открывает глаза на боль дру­ гих людей, если она приводит и поискам причины зла, если она «бе|Диняет его сердце с сердцами других страдаю- ред.) родился!* и понимание причины этого останется у не­ го навсегда, углубляя, смысл его жизни. Эта память может стать для него решающей и определить его жизнь, если не испортится у него характер и он не превратится в типичного современного интеллигента, слова и мь 1 сли которого боль­ шей частью являются лишь «поэзией» жизни, декорацией, не имеющей ничего общего с его поступками, с его действи­ тельной жизнью. (...) важно внушить Ясику от­ вращения и омерзение ко лжи и комедианству, весьма рас­ пространенным среди детей, берущих пример с нашего об ­ щества... Но лжи, источником которой являются социальные условия, устранить нельзя, и ограждать Ясина от этих ус­ ловий не следует. Он должен познать и осознать их, чтобы проникнуться чувством отвра­ щения ко лжи и понять необ­ ходимость и неизбежность лжи, когда источником ее яв­ ляются чистые и социальные побуждения, когда ложь необ­ ходима в борьбе за более глу­ бокую и более возвышенную жизнь. Не тепличным цветком должен быть Ясь, Он должен обладать всей диалектикой чувств, чтобы в жизни быть способным к борьбе во имя правды, во имя идеи. . (Из письма жене — С. С . Дзержинской. X павильон Варшавской цитадели. 11 июня 1914 г.). щаю вашу близость и нашу общность. Исчезает одиночест­ во и горькие думы бессилия и отрезанности от живой, дея­ тельной жизни, В душу влива­ ются новые силы и сознание необходимости не опуститься, выдержать все до конца, Я не знаю, сколько от меня оста­ нется, когда придет и мое вре­ мя, буду ли способен жить на- стоадей жизнью, быть самому светлым лучом, И эти горькие мысли иногда отравляют мне душу. Но тогда меня спасает Ясик. Любовь моя дает мне чувство, что он, сын мой, что в нем жить будет моя моло­ дость, я сам, и что увижу его еще, и что, если сохранились еще во мне силы — он пробу­ дит их и вызовет к действию. И у меня спокойно на душе". Пусть будет что должно быть. И если сипы мои будут не те, мир не перестанет быть пре- . красным, а в душе не переста­ нет никогда раздаваться гимн жизни, гимн любви... Бее наши страдания кажутся мелочью, ибо они не смогут уже из­ мельчить наших душ. Единст­ венное счастье человека — это уметь любить и благодаря это­ му уловить идею жизни в ее вечном движении. И я благО" слааляю судьбу мою и судьбу всех дорогих мне, что она дала нам это сокровище»; (С. С. Дзержинской. Москва, Центральная пересыльная тюрьма. ,20 ноября 1916 г.). ** Сын Дзер/кйнекого, родил; €я в тюрь.ме. Чекист [Отрывок КЗ поэмы) Артур Зегелис... Ок был ря­ довым армии борцов за народ­ ное дело против контрреволю­ ции и бандитизма, против все.х тек, кто в первые годы Совет­ ской власти.тайно или явно пы­ тался уничтожить свободу, за­ воеванную Октябрем. Да, Ар­ тур Зегелис был чекистом. Дзержинцем. Коммунистом. Сегодня в память о нем его именем названа одна из улиц ^Ьшецка. Ему, «уездному Дзер­ жинскому», посвящается но­ вая поэма Сергея Панюшкина, отрывок из которой мы печа- С. ПАНЮШКИН. Над рекой виснут тучи. Занимается день. А под взглядом колючим отпечаталась тень. На заре у рябины забагрянился лист. Мнет кровавую глину сапогами Узкоглаз, словно крымский житель горных долин, шел уездный Дзержинский средь российских рябин. А кожан длиннополый позабрызган росой. Изготовились долы встретить гостя грозой. Звонким колосом спелым жито целит в зарю. Утро птицей запело. И раздумья встают: «..Лдруг обрезами грянет голубой окоем... .Знал Фабрициус Янкт о солдате своем. Да, огнем из обрезов из кустов кулаки путь твой могут обрезать у ВорОны-реки. А ходил ты под Гдовом музыкантом толковым ты пройдись по земле! Брось ты к черту жестокость — ту, что знал до сих пор! Разве сокола клекот— есть мелодия! Вздор! Все ты бьешься и кружишь, и стремишься в полет. А послушай, как утром поле, попе поет!..». Под рябиною рдяной пая он в травы ничком... И ему фортепьяно стало петь ручейком, и греметь в светлом зале, словно в Риге тогда, где его обучали в молодые года. А из рамки багетной вышел старец и в беседе заветной повторять: ** «Я — оглохший Бетховен. Милый мой, мы — свои, ты мне близок по крови, — знал я тоже бои! Знал я Сену и Рейн, я ходил напролом... Так вставай же скорее- — занимается И* Артур под рябиной у проезжей стези слышит — красную глину кто-то месит вблизи, за кустами мелькает от берданки цевье. И засадчик смекает: «Взять бандита живьем»...