Ленинец. 1969 г. (г. Липецк)

Еще под солнцем сиег искрится. Ресницы стынут у сосны, А нам уже йз крыльях птицы Несут дыхание песны. Через м оря ,' Чужие страны. Как чайки кораблям ' верны, Они тепло несут упрямо Туда, где были , рождены. Из года в год нам птичьи стай Весну несут из дальних стран... Я б птицам памятник . поставил, ’ За преданность ; родным местам! А. ВЛАСОВ. Александра Тамбовская О с е н ь Отшелестел красою пышный келос, Увязли в паутине небеса. И снова осень у сырых околиц Мелькает, как горящая лиса. Ах, бабье лето! Никуда не деться От дождевой печали сентября. Но ты опять видения из детства Проносишь, ничего не говоря.. Зачем грустить? Нам все потом простится. Нас крутит лет невидимый поток. И тихо ,к югу тянутся жар-птицы, И засыхает аленький цветок. И гонит вихрь аленушкины кудри, И царь Гвидон напрасно ждет . . ■■ гостей. '' И вырастет Ивашка белокурый, И сменит на автобусы гусей. - Мрачнеют степи, улетают листья, Меня одно спасает от обид: Над малышом, как огненные лисы, Оранжевые сполохи рябин. С ним добрый мир молочных рек из книжки И молодйльных яблок налитых. Ничем-ничем не доказать мальчишке, Что нет в тех реках рыбок „Г; ЗОЛОТЫХ., Я—русская Пусть неудача полыхнет, как выстрел. Отряды бед придут издалека.— Я — русская. Я всадницею быстрой Умчусь в поля, в раздтмия, в века. Скорей! Туда, где вольные деревья, Где купола обрушили кресты. Чтоб прямо навзничь падали деревни, Но. не от грусти, нет! — , от быстроты. Опять чернеют в океане волны, Сжигают янки мирные края. Я — русская, поэтому мне больно. За мальчика без хлеба и жилья. Уйдет любовь — несбывшаяся « И И Л И ; одиночеством р^чоем. Я — русская, поэтому я сплавлюсь С невзгодами, что личными зовем. Опять себя спасаю от порока — От бесполезно прожитого дня. Мне близко все, что от меня далеко, И далеко — что около меня. ■ Возьму такси — и вспыхнет Пестрят сады, мелькают города.,, И наплывают медленные сини, И уползают горести с лица. Как- будто я лечу в мою Россию— Без памяти, без боли, без конца. Л И П Е Ц К Петр п Всем-в И вот босяцкий маскарад свой приговор выносит соснам, ■— Держись, земля!.. Леса — Пришельцы сыпались горохом. А царь стоял и топором С натугой мускулистой грохал. Костров развертывалась гарь, Мальчишки спорили с отцами: — Папаня, ну какой он царь, Когда шабашит вместе с нами? Тоскливо: бесконечный бор, Обрывы, камыши и тина. Никто не знал, что будет боль С землею этой совместима. Не знал и тот, чей крик «держись» Надолго врезывался в ухо, Что их привязывала жизнь К чужбине намертво и глухо. Давили тягостные сны, В труде вытягивались жилы, Но нарождались пацаны И этим краем дорожили. Костры горели: холод, пыль... И тронув голубые своды. Вознесся неподвижно' шпиль Указкой в канувшие годы. Кварталы за город спешат, Моторки глохнут в белой пене, Магнитка свой железный шаг Врубает в месяцы-ступени. Заводов встали корпуса... И бронзово глядит история, Как, приземляя небеса, Идут наследники престола. Это надо суметь — удержаться на нервах. По экранам, как смерч, — ленты хроник военных. И не спрятать лица, . если взгляд у любимой весь — .лишь поиск отца в пробегающих мимо. Не понять, ве Лфинять давность лент полинявших, Приподнять бы, узнать в пехотинце упавшем... Четверть века не в счет, если все еще длится На Каяле полет неумолчной зегзины. Эта нить бытия не на мне оборвется. Дальше — дочка моя в кадры хроник вопьется. Через тысячи, дней в темном том кинозале мне бы. смертью моей, никого/не печалить, Промелькнуть, не склонясь, чтобы поздно иль рано тоже где-то упасть, но за краем экрана. ВЕСНОЙ СМАСТЕРЮ СВИСТОК «Марта, Марта, надо ль плакать...» [Э. Багрицкий!. В поросли кустарниковой редкой Срежу и с собойэ понесу Талую коричневую ветку. Выточу носок наискосок, Горлышко свистку тому открою, Постучу колодочкой, чтоб Проступил'" у ветки под Кожицу сниму, едва Дыша, В рот для пущей важности запрячу, В тельце ветки кончиком Гнездышко для звуков^ обозначу. Щелку для дыханья проточу, Вновь надену тонкой кожи мякоть. И почти как Дидель засвищу. Марта, Марта, надо ль, в общем, плакать! Марта, Марта! Песен п<Р.пон ■ ’ рот. Марта, Марта? Сколько света в мире?.. Вот пройдут метели. Йед пройдет. Ждать осталось месяца М А Р Т Эти. у тренние лучи па снегах зашипят, . . как полуда, эти ■.утрепине ■ручьи, .;. , еловко руки, набухнет • к полудню. ’ Мне тревожно — а «друг, после ветров осипших, птиц вернувшихся стук за окном не расслышу? В непроглядной ночи, гул в логах различая, ты меня изучи вес л ес туж а—оттаять. ' Не 'спеша подождем,,, может, где-ввбудь к лету вдруг запахнет дождем в дымной комнатке этой. . По себе самому между, дедом замечу, чя» уже ни к чему прятать голову в- «лечи Зайцы уже белые, А снега все нет — пропал. Травами переспелыми Мой кабинет пропах. Ночью встаю и вглядываюсь, Как там, не замело? Надолго ли, ненадолго Долгое это тепло? Вот уже время холоду Вьюгами — по груди!.-. Молодость моя, молодость,. Слышишь, не проходи. Сумбурно, как дождь п® травам, Как на ветрах — трава,, Сверх сил, сверх- поры, сверх права Два месяца бунтовать. И только потом—по ЛИСТЬЯМ, По буйству, по. толкотне Скупой абсолютной истиной Опустится белый снег. А мне еще ранним утром Надеяться так легко, Что до' снегов, как скульптору До мрамора — далеко. ДО д г Идут лохматые дождики, честят усы озими. Ну ват мы, старик, и дожили до тихих канунов осени. Гляжу все трудней и пристальней, Что нажито? Что потеряно? В какие такие истины страшнее всех вер поверено? Казалось бы, все как прежде., да стыдно упрек ' проглатывать, когда со слепой надеждой >нам жены в глаза / заглядывают. К деревьям и травам . с завистью иду за н ау кой— вовремя собраться, как в тесной завязи начала побегов собраны. Чтоб в ком — интеллект в нервы, чтоб вскользь — суета и бредни, чтоб Каждый твой день •— как первый, н каждая ночь — как последняя. А отвечать за многое — аа свежесть снегов, за таяпье, аа молодость мою ' долгую, за праздник дорог. оставшихся; за щедрость друзей, ' за доброе участье людей неведомых, за русскую речь, которую нам выпало исповедывать. Она (прислушиваясь): Кажется, дождь идет. Он (взяв; на гитаре аккорд): Где? Она (грустно): На улице. Он (думая о чем-то своем): Сейчас зима. Она (оживляясь): А потом наступит лето. Он (уверенно): Летом бывает много мух. Она (закусив губу): От мух есть липкая бумага. Он (вставая и подходя к окну): Какой сегодня день? Она (вставая и подходя к печке): Вторник. Он (закуривая): Значит, завтра будет среда. Она (переодевая платье): А после среды — четверг. ‘ Он (почесывая между лопатками): Мы еще увидим небо в алмазах. Мы еще отдохнем с тобой, дядя Ваня. Она (удивленно): Я не дядя Ваня. Я — Валя. Почему ты меня называешь; дядей Ваней? (После Раузы). Почему ты молчишь? Погляди на меня. Неужели я такая уродливая? Он (упрямо): Летом бывает много 'мух. (Бьется головой " о батарею центрального отопления). Валя! Прости меня. Валя!: (Рыдает). Ты красивая. Ты умная. Я хотел бы разго­ варивать с тобой нормально. По-челдвечески. По я не могу. Это было бы несовременно. Немодно. Ни один режиссер не поставил бы такую пьесу. Она (гладя его по голове): Бедный ты мой, бедный, (Вы­ тирает ему платком слезы). Что „поделаешь. Будем жить и страдать. Так, кажется, говорила чеховская героиня /Соня? (Тихо и загадочно играет музыка). А. ЧЕРНЫШОВ. Василий Мурза УДАЧИ Чужому завидовать счастью? — У воль . Сродни затяжному ненастью ненужная боль. А скроется проблеск удачи — с других не взыщи. Причину своей незадачи в себе отыщи. Ребята в ковбойках линялых в далеком краю XИскали в урочищах талых удачу свою. Не ждали ее, не просили, с киркою в руках И счастье с собою носили, в своих рюкзаках. Пусть зависти черной остатки дождями прольют — Ютится под крышей палатки бродячий уют. И хмурые сосны бессменно шумят на ветру, — Удача придет непременно к ночному костру, ке, чтоб было не стыдно за пролитый пот. Удача со счастьем, как видно, не рядом идет. Желаний несбыточных бремя , заранее сбрось,—- Не сможет никто в наше время прожить «на авось». ; * :;е Я! Унесли тепло на крыльях гуси, Небо оглашая криком звонким, — В ту весну уж больше В ту весну дороги слишком долги. Замело их зимнею метелью, Затопило шумом половодья. Отзвенели чистою капелью Талых речек синие разводья. О прошедших днях напрасно И к/ 'дим себе уж; ;шком Серебрятся дождевые лужи В колеях неезженой дороги. Стынут где-то солнечные дали В бесконечной дреме ожиданья. — На ромашках ветры нагадали День и место нашего свиданья. И однажды позовут нас снова Поезда охрипшими гудками. И взмахнут "вдогонку бестолково Семафоры длинными руками. * * * Однажды видел я картину: Реки темнеющая гладь, И леса мрачная теснина, И отдыхающая рать. По берегам кострища жгут., Закат кровав. По полю битвы Друзья убитого несут, Творя последние молитвы. За что погиб он? Мне не знать. Кому он мстил? Тевгонцу, шведу? — Ему доспехов уж не снять И не отпраздновать победу. Те дни покрыл столетий мрак В музеях копья и пищали, Но я хочу, чтобы вот так Любовь и верность защищали. Чтоб эти чувства сохранять. Как чистоту алмазной грани. За них сражаться, побеждать И умирать на поле брани. ' „У с а м о й т р у д н о й п о л о с ы ...* Вероятно, многие читатели уже успели иознакомиться с новым поэтическим сборником «Голоса пяти городов», выпущенным Центрально-Черноземным книжным изда­ тельством. Книга эта для каждого представленного в ней автора является в известной мере итоговой. Увы, итоги не очень утешительны! Не хочу сказать, что в сборнике нет хороших стихов. Они есть, и чита­ тель найдет их без подсказки. Но как нелегко проби­ ваться к ним через дебри стихов необязательных, заум­ ных, эпигонских, стихов /просто плохих! Границы творчества представдйМых поэтов широки, они выходят не только за пределы страны, во и за пре. целы солнечной системы. Вы немало найдете стихов о галактиках и Вселенной. Зато вы не найдете даже наме­ ка на те пять городов, о которых недвусмысленно гово­ рит заголовок книги. Что ж. можно как-то понять и простить эту отрешен, иость авторов (исключая Н. Грибанова) от ближнего поэтического мира. Труднее понять и объяснить нескры­ ваемую небрежность я отношении к слову, к поэтическо­ му образу, а порой —_и к здравому смысле. А в жизни было столько сдов, И столько юношей, В чьи лица Ты не смогла не устремиться Стремглав, как в озеро весло (? ') Так пишет о любимой Виктор Будаков. И не замечает, какую дурную шутку сыграло надуманное «весло». Да и «лица» здесь не к лицу. К сожалению, у В. Будакова много строк не по правилам русского языка. А жизнь—то в городах, то в весях, ^ . Средь чьих-то нас, средь чьих-то глаз... / ....О чем я, о чем? Твой ростовский отходит сейчас Отходит в Ростов? Нет, постой: в никогда и нигде!(?) Слово не любит шуток. Не прощая приблизительно­ сти, относительности, оно жестоко мстит стихотворцу, всенародно демонстрируя его неумение владеть главным своим инструментом. Неряшливые строки .против воли автора оборачиваются пародией на его собственные стихи. Так происходит не только с Виктором Будако- Зимний мир черно-бел. Я сама в черно-белом. Или да, или нет — Как судья вопрошаю, Только зло и добро Различаю прицелом, Будто счетчиком Гейгера Жизнь ощущаю. Эвелина Пименова, видимо, убеждена, что эти строен поэтичны, свежи, современны. А стихи нельзя читать без улыбки. И рисупак к пародии она придумала сама: на­ смешливый художник изобразит в левой стороне груди вышеназванный счетчик вместо трепетного человеческо­ го сердца — не унижайся, не равняй ретивое со всякими железками.' Уже ты подслушал музыку Невиданных черных солнц, Но выдержишь ли перегрузку. Как сомнамбулический-сон?.: 1 : Это уже Евгений Харланов. Он выделяется особой словесной расхристанностью, путаной глубокомысленно, стью. Вот его лирический герой только что провел от. пуск на велосипеде. Как пишет автор, «многозакатио и гитарно перетекали ночи в дни». 1 Теперь пора оплаты чеков,— Висит мой «велик» на стене,— И улыбается, как Чехов, В интеллигентное пенсне. Как Чехов — нн больше ни меньше! «Интеллектуаль­ но» сказано и беспардонно. И такая явная пошлость,, увы, многократно встречается в стихах Е. Харламова. И кукушка... О, что с ней? Так и сыплет в кусты То ли арию Тоски, То ли ярость тоски. ' Эстетическая глухота снова помогла автору возвысить до соловья одноголосую кукушку, а заодно и опошлить одно из бессмертных творений Пуччини. Откуда эта не­ скромная раскованность, это странное самовозвышение? 1 . Харланов объясняет: Не с Байроном, ие с Гёте, не е Шекспирем. - Чтобы по праву заслужить венец, Соревноваться— ) Так уж с целым миром Обязан каждый истинный творец. Так-то оно так, венец — штука соблазнительная и труднодоеягаемая. Но соревнование должно быть чест­ ным. Не плюй в колодец... /Хочется сказать несколько слов и по поводу стихов Е. Харланова, посвященных России. Тема Родины —. самая священная, каждый поэт подходил к ней в оза­ рении самых глубоких раздумий и чувств, самых про­ ясненных заповедных слов. Но вот читаем у Е. Харла­ нова: Какое древо явится над ней? Ведь неспроста так звезды тароваты! Но, как любовью тайною моей, Россия сном сверкающим объята. Попробуй разберись в этом «сверкающем сне», в этой «тайной любви». Дальше — больше: Россия, где тебя искать? В какие глуби и владенья {?!) Ты опускаешь полоскать Свои причудливые тени (?!) , Меня пронизывает зов В кромешном крике паровозов (>!) Что миллиардами штыков К границам подступают звезды (?!) Комментарии, как говорится, излишни. Тут ни один словарь не поможет, нужен перевод на русский язык. Хорошими переводчиками издательство, видимо, не рас­ полагает, вот и решило'опубликовать «кромешные» под­ линники... Редактор Людмила Шевченко не захотела помочь в отборе произведений и Николаю Грибанову. В его книжке тоже рядом с такими добротными стихами, как «Б пору военную», «Утро .Победы», «Панкрат» соседству­ ют вялые, невыразительные стишки. Вот, например, за. конченная миниатюра: Луной заласкана до сини ' Река без шороха лежит. ; Привстав на цыпочки, осина От счастья светлого дрожит. Это та самая простота, что хуже воровства. И это ведь тоже на пародию смахивает. Не удержалась от дурного соблазна и наша землячка Светлана Мекшен. Добрые чувства вызывают ее ранив» стихи, посвященные грудному военному детству. Но чи­ таешь стихи, написанные, позднее, и попа лаешь в водо­ ворот знакомых интонаций, сочетаний. Опаздывают старики, опаздывают. , Когда себя к молоденьким привязывают... ....Я. не люблю, когда меня, разглядывают, Как будто бы во мне меня угадывают Или: А где-то разъезжаются, расходятся, Характерами будто бы не сходятся. . ' 'Осмеивают что;то и оспаривают, \ Самих себя на ийтечки распарывают. Это не от беса, не от лукавого, это — от Евгения Ев­ тушенко. Обнаруживаешь в книге и другие явные по­ дражания, и снова с горечью видишь, кяк необдуманное увлечение «модой» обедняет человека, лишает его дра­ гоценной самостоятельности, доводит до самошаржнро- вания: Зима стерильна, как палата, а горло высохло без слов. Взрывается последний атом Моих пустопорожних снов. Лежу рассыпавшейся ночью У самой трудной полосы... «Меня рожали в декабре» — так начинается еще од- ' но стихотворение Светланы Мекшен. Неуважительней слова «рожали» придумать трудно. /Зато звучит оно «современно», зато так «самовыражает»! -Авторы сборника «Голося пяти городов» действительно находятся, «у самой трудной полосы», у полосы, отде­ ляющей игру в поэзшо от самой поэзии. А настоящая поэзия не просит слова по .всякому поводу, просто от­ того 'что язык зачесался,. Она живет во имя утвержде­ ния шравды н красоты.’ .Она требует от поэта великого уважения к своему ремеслу, к читателям, к большим и малым словам родного языка. Б. ШАЛЪНЕВ МОСКВА. В Советском Союзе начались гастроли Нацио­ нального ансамбля современного ганца Кубы. НА СНИМКЕ: сцена из одноактного балета «Антильский Орфей». Мария дель Кармен Каньедо и Рамон Квеллар. Фото В. Хухлаева. (Фотохроника ТАСС). Т Р О П И Н К А Мне никак не забыть той тропинки в ракитах зеленых, От которой, наверно, и было начало земли. Через годы и версты я слышу в ветрах пропыленных Дымный запах избы и высокой, как лес, конопли. На пороге родном в кацавейке Улыбается мне с затаенной тревогой в глазах. Над тропинкой ракиты играют мажорные гаммы И запуталось солнце в летящих моих волосах. У тропинок таких есть какой-то секрет нераскрытый. Все куда-то бегут, все манят и манят на большак. Так зачем же теперь к той тропинке в зеленых ракитах Ты зовешь меня вновь, не давая покоя, душа? Много было дорог, и на них -— -не одна передряга. И, до срока состарясь, умерла моя мама Может, в этом и есть нашей жизни ч великое благо, Что стареть до могилы природой тебе не дано. Кто отринул бы счастье: опять от родного порога, Где ты сделал свой первый, еще неуверенный шаг, С жарко бьющимся сердцем в груди начинать все сначала — По тропинке в зеленых ракитах идти на большак! А. СИНЕЛЬНИКОВА. ВТОРАЯ 0 .Ш 1 ПИАДА ЛИТИЕЙ СЛОВЕСНОСТИ С 10 декабря 1969 года по 15 марта 1970 года кафедра литера­ туры Липецкого государственного педагогического института совме­ стно с областным отделом народ­ ного образования проводят тради­ ционную литературоведческую олимпиаду. Цель олимпиады—от­ бор наиболее подготовленной мо­ лодежи к участию в предстоящем (1970 г.) конкурсе абитуриентов филологического отделения инсти­ тута. Победители олимпиады по­ лучаю? преимущество при зачис­ лении в институт. Олимпиада проводится в два тура: первый — письменно, вто­ рой — устно. Первый тур проводится в шко­ лах с 10 декабря. 1969 года по 15 февраля 1970: года. Задание: ПОЭ­ МА В. МАЯКОВСКОГО НАЗЫ­ ВАЕТСЯ «ВЛАДИМИР ИЛЬИЧ ЛЕНИН», СТИХОТВОРЕНИЕ С. ЕСЕНИНА О ЛЕНИНЕ—«КА­ ПИТАН ЗЕМЛИ». КАК СВЯЗА­ НЫ НАЗВАНИЯ ЭТИХ ПРОИЗ­ ВЕДЕНИИ С ИХ х у д о ж е с т ­ в е н н ы м с м ы с л о м ? Второй тур проводится в Ли­ пецком пединституте в период с 1 по !5 марта 1970 года — кон­ курс на лучшее знание историко- литературных фактов н текстов наизусть (в объеме средней шко­ лы). Материалы первого тура нраплять в Липецкий педагогике ский институт (г. Липецк, ул Ушинского, 8) с пометкой на- кон верте «Олимпиада любителей ело. вескоеш». При получении двух одинаковых ответов оба будут признаны недействительными. Кафедра .литературы и облоно просят всех учителей-словесников, директоров школ н работников от- делов народного ’образования во­ время и организованно провести олимпиаду, помочь полнее вы­ явить знания и эстетические вкусы учащихся.