Ленинец. 1957 г. (г. Липецк)
Г = н б о л ь ш о й п р а з д н и к Останов ившись на лест шиной площадке третье го этажа, Семен Антоне Ъич вытер платком бритую голову. «Кажется, здесь...». Дверь открыла девочка лет шести. — Вам кого? — Старченко, Нила Леонтьича. — Бабуся! К нашему дедушке пришли! Пожилая женщина про пела его в светлую комна ту, со вкусом обставлен ную. Убирая со стела чай ную посуду, она украдкой изучала гостя. А он сидел на диване и, свертывая козью ножку, осматривал ся. Иногда его скуластое лицо, пересеченное глубо ким шрамом, подергива лось. — И давно вы знакомы с Ннл Леонтьичем? — С 14 года. Вместе работали. Оя хотел еще что-то до бавить, но в это время в комнату ввалилась груз ная фигура Нила Леонтье вича. Это был высокий полный старик, с углова той головой на багровой шее, с цыганскими глаза ми, которые смотрели пытливо и настороженно, В комнате повисло мол чание. Но вот кустистые брови Нила Леонтьевича дрогнули, на лице высту пили красные пятна, а уз ловатые руки протянулись вперед. — Антоныч! Ты ли это? Воскрес из мертвых! — Как видишь, жив— Здоров! I Они расцеловались. В комнату вошли муж чина и женщина. Знакомься, Антоныч: мой сын Григорий, машинист. А это — его жена Нина, техник паровозного депо. — Семья паровозников, •—улыбнулс Антоныч. пул Зубов, открывая ре гулятор. ...Позади осталась уголь ная эстакада, промелькну ла последняя стрелочная будка. Мое внимание при влек человек, бежавший от посадок навстречу парово зу. Он делал знаки, чтобы мы остановили поезд. Я узнал в нем дежурного по станции Козырева. — При этих словах Нил Леонтье вич многозначи тельно посмотрел на гостя и, вы пустив облако табачного дыма, продолжал: — Зубов затор мозил. Поезд по шел тише. Козы рев поднялся в будку. — Теперь жми те, — прохрипел он.—Если про скочим переезд,— наша выиграла. Там казаки. Я едва спасся. Последние сло ва дежурного по станции потону ли в грохоте взрыва. Зубов выглянул и тут же отшатнул ся. — Горит чет вертый вагон от хвоста!—крикнул он, .хва таясь дрожащими руками за приборы.—Там снаряды. Что делать, братцы? — За глотку брать смерть!—стиснув зубы про говорил Козырев. — Оста навливайте поезд! Сделаем отцепку. И, не дожидаясь нашего согласия, он вы прыгнул из будки. В это время из-за посадок пока зались серые фигурки лю дей, Они спешили к поез ду. Вспыхивали огоньки выстрелов. Эти минуты ка зались нам вечностью. «Успеет ли Козырев отце пить вагон?»,-—думали мы, тревожно всматриваясь в темноту — Готово!—раздался ря- сел на корточки. Я подбе жал к товарищу. Он по лулежал на угле и тихо стонал. Лицо его посерело, подпаленные волосы при липли ко лбу. И только в серых глазах все еще све тилась большая сила. За метив меня, Козырев слабо прохрипел: — Знамя... Взял на станции... Наше, железно дорожное... Я распахнул его туж ур ку, взял Красное знамя, обмотал им свою грудь. Мысли работали лихора дочно. «Паровоз стал То варищи погибли. Кругом враги. Может, они подкра дываются», И ка к бы в подтверждение этому, сов сем близко послышался топот множества ног. Вы глянул. От будки переезд ного сторожа бежали ка заки. Впереди семенил колченогий офицер. Не дол го думая, я бросил лимон ку и ринулся под откос насыпи. Старый машинист замол чал, раскуривая потухшую папиросу. — Ну, а дальше что?— — Иначе и быть не мо жет, — отозвался Нил Леонтьевич, — В наше! семье одна путь-дорога— паровозная. По моей стезе; пошли А у нас сегодщ вроде как бы празднику Провели 500 тяжеловесных) поездов, перекрыли все' измерители. Старый ма шинист с гордостью по смотрел на сына и доба вил: — Вот им и вручили дорожное знамя... Ннл Леонтьевич заду мался. — Ты. Антоныч, это зна мя должен хорошо пом нить . ; — Неужто.„то самое? ! —То самое.., Помнишь? ' ...Это было в граждан скую войну, К городу под ходили мамонтовцы, Шел третий день эвакуации. Железнодорожный узел был забит эшелонами. В полночь меня и машиниста Зубова вызвал- начальник станции. Когда мы вошли, Нестер Павлович спал за столом. Услышав скрип двери, протирая опухшие ' веки, он виновато улыб нулся, — Не выдержал-таки, задремал. Ну, как у вас? — Угля мало Вряд ли дотянем... — Сейчас же на паро воз! Дотянуть! — А как же вы, Нестер Павлович? : — Остаюсь. Так надо. — Когда мы добрались до паровоза,—продолжал свой рассказ Нил Леонтьевич,— казаки уже занимали вок зал. Горели пакгаузы и водокачка. < — Рискованный человек, Нестер Павлович,—вздох- дом голос Козырева. Поезд набирал скорость. .Вскоре показался переезд. Мощные раскаты застави ли насторожиться Это рвались наши снаряды. — Хорошую закусочку :тавили мы казакам, — 'улыбнулся Зубов. Его слова прервала пу леметная очередь. Он схватился руками за грудь, шагнул к топке, потом с хрипом упал. — Сволочи’ Засаду уст роили! На, Нил держи! — и Козырев сунул мне ли монку.—У меня еще есть! Теперь к пулеметным очередям прибавились вин товочные выстрелы. Паро воз стал сбавлять ход. Давление пара падало. «Покалечили локомотив», — догадался я в пополз к регулятору, Тем временем Козырев выскочил на тендер, мет нул гранату и тут же, по качнувшись, неуклюже при- взволнованно спросил сын. — До вечера отлеживался в посадках,— продолжал Нил Леонтьевич.— Уже смеркалось, когда я поки нул свое убежище. На пол пути к селу меня догнала бричка, за ряженная па рой коней В ней сидели щупленький старик и моло дая женщина. — Небось, в Ольшанку, мил-человек? — спросил старик, — В нее самую, папаша, — Стало быть, к нам в гостечки. Милости просим. Я вскочил в бричку. Ма ленькие глазки старика, точно два буравчика, свер лили меня сбоку. От этого взгляда мне стало как-то не по себе. У крайней избы дорогу преградили трое. Старик проворно подбежал к ним. — Истинный господь, это он и есть,— узнал я его голос.— И одежда на нем масляная. В аккурат с паровозика, что на пере езде... Хе-хе-хе... — Откуда?— рявкнул высокий казак в бурке. — Из города — к род ным. Удар в переносицу сва лил меня в придорожный бурьян. — На сегодня хватит. Отволоки его, Петре, в са рай. Завтра сотник разбе рется... Меня втолкнули в сарай. Лязгнул засов. Глаза мои прпвыкли к темноте, и я осмотрелся. В сарае, кроме охапки гнилой соломы, ничего не было. Попискивали мыши. Пре возмогай1 боль в бедре и груди, осторожно начал ощупывать стены. Мое внимание вдруг привлекли два зеленых огонька. Но вот они пропали, и я ус лышал сперва мышиный писк, а затем — довольное мурлыканье. Кошка. Зна чит, лаз в сарае имеется. И поиски лаза начались снова. Рука провалилась в пустоту. Рыл с остервене нием. Срывал ногти, до крови кусал губы. Нако нец, лаз был расширен, и я выполз наружу. Полз медленно, иногда скатывался в овраг, отды хал и снова полз. Острая боль в груди вдруг еще больше усилилась. Уже те ряя сознание, я услышал над собой мужской голос: — Совсем рще молодой. ...Открыл глаза. В полу- завешенное окно загляды вало раннее утро У изго ловья кто-то размеренно ходил. «Чья это изба? Как я сюда попал?». Торопли во ощупал грудь. Знамя исчезло. Повернулся набок и застонал о- боли. — Очнулся, дружище,— пророкотал густой бас.— Крепко они тебя обрабо тали Я увидел высокого л у чистого мужчину, лег соро ка пяти. Попыхивая само круткой, он дружелюбно улыбался. — Кто вы?— спросил я. станции.—Значит, дело идет на поправку. Спасибо за знамя. Наши ребята с ним в бой ходят. Большой привет тебе от всех желез нодорожников - партизан,— Нестер Павлович повер нулся к объездчику: — Нужна взрывчатка, Сергей Петрович. Завтра на наш участок выйдет белый бронепоезд. Надо отрезать ему путь отхода. — Сегодня* ночью, това рищ комиссар, взрывчатка будет у вас, — вытянув шись по военному, ответил объездчик. , — Выздоравливай, Н и ла,— Нестер Павлович по жал мою руку и вышел вместе с Сергеичем. Де вушка направилась за ними. — Погодите,—остановил я ее.— А как же вас-то звать? — Наташа,— просто от ветила она. ...Шел седьмой день, как я поселился у объездчика. Сергеич смастерил мне костыль, и я впервые вышел на крыльцо. Мое внимание вдруг привлекло облако пыли, которое бы стро приближалось к лесу. Позади меня раздвинулись кусты, и на полянку выбе жала Наташа. — Скорей в избу,— вы палила она.— Он скачет сюда. — Кто он?— не понял я. — Да казак же! Спеши, Нилушка! Я его задержу. Там папа, он спрячет. Сергеича нашел око ло ульев. Сказал о незван- ном «госте». — В подпол!.. Там ка душки! Глухо захлопнулась ду бовая крышка, и я очу тился в темноте. Прислу шался. Наверху — ни зву ка. Но вот с треском от крылась дверь, и в комнате послышался хриплый голос: — Я ж говорю: нынче около двери рядом с до черью, которая держала в руках топор. — Здоров детнна,—кив нул на казака Сергеич.— Если бы не Наташа, то ка пут мне. Казака зарыли в ореш нике. Лошадь Сергеич отогнал за болото. А когда совсем стемнело, я начал готовиться в дорогу. Здесь оставаться было рискова н- но. Каждую минуту могли нагрянуть казаки. Лесную тишину спугнул отрывистый свист. Сергеич затушил цыгарку, и мы направились к болоту. У старого дуба к нам подо шел небольшого роста па ренек. На его плече висел обрез, а грудь перекрещи вали патронные ленты. — Вы случаем не в Москву? — спросил он. — К Ленину, — ответил Сергееич и тихо рассмеял ся. — Здравствуй, Аяеша. Свои. - — Здравствуйте, дядя Сережа. Спасибо вам за «гостинен». Белый броне поезд теперь наш. Ох, и здоров! А какая бронь! А на паровозе наше, желез нодорожное знамя: Светало, когда Алеша и я пришли к своим, А через два дня враг был выбит из города, и я вернулся да паровоз. Нил Леонтьевич замол чал, задумчиво глядя в окно. — А что же сталось с Наташей и ее отцом? —■ спросил Антоныч. — Сергеича зверски за рубили казаки. А Ната ша.. А Наталья Сергеев на перед вами, — И ста рый машинист ласково взглянул на жену, которая молча слушала рассказ, у к радкой вытирая передни ком слезы. Только голубые глаза, окруженные сетью мелких моршинок, напоми нали ту самую Наташу, дочку старого лесника. Благоговейное молчание — Лесной объездчик Зо вут Сергеичем.— Заметив мое волнение, оя добавил — Молодо-зелено. А впро чем, Нила, успокойся. Зна мя у нас — Какой еще Нила,— насторожился я.— И про какое знамя говорите? — Ах, вот как! Ну да ладно. После разберемся. А сейчас спать. Не будешь слушать — сообщу... Не- ’ стеру Павловичу. Скрипнула половица, ти хо прикрылась дверь, и я остался один со своими тревожными мыслями. «Мо жет, это ловушка? Они хо тят схватить еще и Несте- ра Павловича. А как же знамя?» Мучительно заны ло в груди Через некоторое время вошла девушка. — Я вам кушать принес ла.— Голос у нее быд грудной, приятный.— Папа сказал, что вы теперь пой дете на поправку. — А когда я поправлюсь, твой папа казаков позовет. Не так ли? — Ой, что вы!— удиви лась она.— Вы еще его ее эааете. Папу даже сан комиссар уважает. Послышался шум в се нях. В следующую минуту дверь открылась, и 8 ком- вату, придерживая маузер, легким шагом вошел Нес тер • Павлович Он был все такой же: спокойный, чу точку суровый, и только серебристые глаза смотре ли с веселым ожиданием. — Да ты уж , Нила, стал на девушек заглядывать ся,— улыбнулся начальник ночью сбежал большевик. — К нам никто не захо дил,— ответил Сергеич.—А хотя бы кто и пожаловал, так я бы его прямо к вам. — Все вы на одну ко лодку, — огрызнулся ка зак. — А что у вас в под поле? — Пустые кадушки. — Проверим. Я напряженно следил за крышкой, стискивая дубо вый костыль Крышка от кинулась легко. Видимо, ка зак обладал большой си лой. Я уже замахнулся костылем, когда казак вдруг дико вэребел: — Ах ты, сволочь! Да я ж тебя!.. В комнате поднялась возня, Вскоре кто-то за стонал и, рухнув на пол, мелко застучал ногами. Я бросился к лестнице. На полу, разметав руки, по дергивался казак. Сергеич, поправляя рубашку, стоял нарушил Григорий. Его ин тересовала судьба Козы рева — По сей день я знал, что он погиб — продол жал старый машинист, — и я бы яякому не поверил, если бы мне сказали, что Козырев жив. А сейчас верю, верю потому, что вя ж у его своими глазами.—• Он положил руку на пле чо Антоныча. Теперь все смотрели на гостя. — Ну, а ка к оа «вос крес», после раеонйкет,— улыбаясь доугу, весело проговорил Нил Леонть евич — А сейчас — за стол. У пас нынче боль шой праздник. К ПШ Ц У Л И Н . г. Елец. ' л ж т ш ш ж ц с х р . 3 « 7У 5 ®
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy MTMyMDAz