Ленинское знамя. 1991 г. (г. Липецк)

2 «&е-па; 1991 г., № 46 (18 943) Л Е НИНС КО Е ЗНАМЯ Красноярск^ Липецк Судьба и стихи Встречи для вас Как хорошо быть суперменом., Литературный клуб «ЛЗ» НЕБОСВОД МОЙ НЕ СЕР, А СИНЬ... Этот поезд сгорел «На хватит ползать на брюхе. Мы уже возвратились Слабонервным пора Погаситв поминальные свечи. Все равно не сочтемся: Утраты,'как раны, саднят. Этот поезд сгорел, И до.мЬй бЬйвратиться ' нам нечем. Раздирают наш слух Причитанья детей и шенят. Над. дорогбй ночной Оди(гок11е йёчутся звезды. Отбл'есй'емерти застыл В нашИх“те’пЛых пока что ....... глазах. Этот ,пойзд, сгорел, И спасать его глупо и поздно.' Слабонервных пора. Пожалев, выносить на руках. Долго -сеяли мы На земле своей подлости зерна. А теперь пожинаем Плоды' ей' в душах своих. Да, мьУ живы еще. Но, цепляясь за воздух тлетворный. Как щейят и детей, Как спасем мы от гибели их? Звезд уже не видать. Пахнет дймом, сурепкой " ' и ,мятой. Как беотмысленны рельсы, ВрезаюШй^1:й''во тьму! Этот'по|йД сгорел. И стерв^т'нйк, '"'большой и кудлатый. Распростерся над степью. Мы нравимся чем-то ему. Посде собрания Предложили: обсудить! Предложйли; осудить! От регалий, Коль|‘й^^Ж 'освободить! Опу'стйлй'&сё глаза. Обсуждали часа. Руки пЬдняли 'в финале. Подсчитали голоса. А виновник ряд,ом был. Ни.чеса’не гоНо'^йл. Тод 1 ^(^§^,'й]^^иНиУ'в блокноте АккурдЩ*|^р.тил. Этот',-чрдаик .— бывший друг. Этсур)ц 1 Щ рдак ,.~ тоже друг. Ч то ,', т /! й ^ ^ 4,Р^ на чрдлодт^? , Рабодедае?-.Нспу^:^^ В кабинете тишина;",' Ночь опять, пройдет без сна. Он В) смиуедье: где же правда, Если^ 1 Рравда^ есть она? ХУДОЖНИК ВлияТ|е^ц^^^^№,ред- и худсоветы Его:ру|га?йьА 1 Пеною у рта. Он иолунал иазад свои портреты С оценками .«не тот», и. ; /, «не те», «не та». Про женщину: .. . ..она не так рыдает. Про, дерево:,.; ;мп 1 «!!так бы наклонять. А пр|>,егО',манеру: выпадает Из общей, экспозиции опять. Он пожимал растерянно .М...Т;.!: Г плечами: Мол, суд, суров. а возразить нельзя. И вспоминал, как плакали ночами Над этими полотнами друзья. Так,..«важным темам преданное мало», И ГОТ' больших проблем V устранено». У нас в гостях Аида Федорова Аида Федорова по профессии — журналист. Она много лет работала в редакцш 1 фаевой . газеты «Красноярский комсомолец»., затем — в липецкой областной молодежной г а з^ е «Левднец», Но липчане хорошо знают Аиду Федорову и как талантшшую поэтессу. В 1960 году в Красно­ ярском издательстве вышла ее первая кшша «От­ кровенность». В нее вошли стихи, навеянные стро­ гой гфасотой и суровой жизнью снбвросого края. С тех пор стихи ее часто появлялись на станицах разных изданий. Сейчас у Аиды Федоровой ошого ноэшческих сборников, иолучивхпш признание читателей. Сегодня мы энакомям липчан с новыми стихами поэтессы, ншгасаннымн в ггаследняе годы. В свою очередь, Аида Федорова, ньше известная поэтесса, член Союза писателей СССР, в нашей но­ вой рубрике «Поэт цредстшляет поэта» знакомит нас с творчеством молодого поэта В. Болохова. Его искусство долго выпадало. И выпало... в бессмертие оно. Чудак Он «шизиком» для них был, чудаком. И, пальчиком вращая ' у височка, О нем давно судачили тайком Жена его и неродная дочка. Его ж, и правда, Бог не наделил Ни внешностью приличной, ни талантом. Зато в том ремесле, что выбрал, был Тот человек совсем ■не дилетантом. Не зря же, не взирая, день иль ночь, Гонцов к нему со службы присылали, И умоляли выручить, помочь. Да, в общем-то, не так и умоляли. Заслышав только, что опять беда. На плечи он накидывал пальтишко. Нырял в машину и летел туда. Где без него, он знал, была бы крышка. Так жизнь прошла. Жены в помине нет. У падчерицы муж, " сынок и дача, Но, если где прокол, ,, - . г спасает дед. Он, как известно, ! не привык иначе. Прорвало краны — ждите, он придет. Внук заболел ■— он вылечит, и точка. А за спиною шепчут: — Идиот! И пальчиком вращают у височка. Да, из другой эпохи. И смешон. Отзывчивость его , их раздражает. — Ах, этот тип! — твердят они. А он... Кого-то он мне так напоминает. Хоть бы строчкой, хоть бы словом, Иероглифом каким... Пусто в ящике почтовом. Я и ты, и мы — молчим. Осень с хмарью бестолковой, Точно камень — для души. Из стихов Д О Б Р О Т У Баллада о 37-м Три.дащ было у нее. Три"—,"; 1 ар.тии солдата. Шел мрровой — тридцать, седьмой. Брат отвечал — за.брата...... Меньшой, совсем еще, юнец — в колымской прорве А. средний,.,--- в следствейном бреду — мозги швьгриул на камни... Старщрй;;зт. октлбр|ЬСкий-закал — был.признал грозной', врагом народа,чШ?,его... Но .«стеину»., встрет'ил [СТОЙКО... Осталась мать — как цщрст одна. Ие ;уВНРют,, .ерседи... И к ;всенаОдному отцу она-за-правдой едет. Ее С 1 Т-НЫ—- его сыны, нар-тииные.,гвардейцы... Она дошла бы до Кремля, да :иотач$ло сердце... Шел моровой — тридцать; седьмой, кромешная, годииа. И за отца'не отвечал предавший ■— совесть .сына... печаль, пронизанная знобкостью тревожной... Заплакал бы — да у чьего плеча? К тому ж и со слезами — дело сложно... А безысходности неуловимый яд уже бродил по напряженным венам. Душа свершала родовой обряд, перед стихией преклонив колена... Грустил сентябрь. Безропотно. Без слез. Хоть праздный день был солнечно-беспечен. И эту грусть — в себе — я тихо нес. СентяГфь.-(>рустил по-русскн, затаенно, хоть нараспашку были небеса, Ноябрь. Бутафорское солнце. Утильной словесности голь... В истории отчем колодце — заплеванной истины соль... В башке — на могиле могила. Но нету охоты — не быть. Иль держит исконная сила, что двигала пращура — жить? Чем-чем, а такою —сподоблен, и мнится, до смерти самой. Иль даром я юность угробил — мне бывшею домом — тюрьмой? Зазря ли в психушке ПОЭТ ПРЕДСТАВЛЯЕТ ПОЭТА я думала, таких людей (если поверит — не отсту­ пит, если пообещает — вы­ полнит, если захочет — добьется) уже не «водит­ ся», но вот встретила тако­ го однажды в лице своего коллеги — поэта Владимира Болохова — и была поко­ рена его неотступностью, честностью, прямотой и редкой к тому же добро- А ведь, после всего пе­ режитого, сложней всего доброту эту сохранить бы- В двух словах не расска­ жешь о потрясающе трудной судьбе этого человека. Око­ ло года назад, а точнее,— в апреле прошлого года, о ней подробно рассказала «Комсомольская правда». Попробую коротко напом­ нить то, о чем говорилось в очерке. Родился Влади­ мир Болохов .4 октября 1945 грДа И Иркутске. Дет­ ство и 6т()6чество, прошед­ шие в мрачной обстановке родительского дома с изде­ вательствами и избиения­ ми, закончились в тюрьме, которая, однако, не сломи­ ла гордости и независимос­ ти этого мужественного че­ ловека. Но был и еще один итог лагерной эпопеи: пол­ чемодана стихов, рассказов, очерков и еще — перепис­ ка с Александром Исаеви­ чем Солженицыным, кото­ рый передал тогда его сти­ хи в «Новый мир» Твардов- Не менее сложной, чем человеческая, оказалась и его творческая судьба, ибо далеко не все принимают его жесткие по интонации, драматичные стихи. А жаль. Ведь, несмотря на жест­ кость интонаций и суро­ вость колорита, сквозь не­ избежный драматизм, про­ диктованный драматизмом самой жизни, прослежива­ ется в его стихах начало светлое и оптимистическое. Однако, повторяю, дале­ ко не все понимают это. Может, потому стихи его долгие годы не печатаются, Тормозится и прием в Со­ юз писателей. Приятно сообщить чита­ телям, что в самые труд­ ные для поэта годы его, живущего в городе Ново­ московске, поддержали красноярские коллеги, не­ однократно печатавшие бо- лоховские стихи в газете «Красноярский комсомо­ лец» и-двухмесячнике «Ени- Мие близки и мировоз­ зренческие, и, поэтические позиции Владимира Болохо­ ва, а высокая его профес­ сиональность вызывает у меня белую зависть, в его стихах поистине ничего «ни убавить, ни прибавить», все, как говорится, на мес- Остается добавить, что В. Болохов — выпускник Литературного института имени Горького, что в бли­ жайшее время в Приокс- ком книжном издательстве выходит сборник его стихов под названием «Соловей- разбойник», готовятся пуб­ ликации и в ряде столичных журналов. Сегодня я с большой ра­ достью представляю липча­ нам стихи моего коллеги. Знакомьтесь, поэт Вла­ димир Болохов. Аида ФЕДОРОВА, член Союза писателей Хоть бы строчкой, ^ хоть бы словом... Хоть бы... Слушай, напиши!.. Да и я не стану дуться. Жар ознобный погашу. А слова... Они найдутся. Ты мне веришь? Я пишу!.. О болящем наст 9 ящем И о том, что впереди. Я вчера открыла ящик. Стоп! А что там? Погоди... В зев его, обычно полый, Пря 1 йо книзу головой Брошен был бумажный голубь, Белый голубь неживой. Стало мне почти ч'го жутко. Что за символ за такой? Кто врубился с глупой шуткой В мир особый — мой и твой? На какую намекая Не совсем живую связь. Эта птица роковая Рядом с нами завелась? Все вопросы — без ответов. Оттого — вдвойне трудны. Ах, как долго ждать до лета! И не меньше -г до весны. Хоть бы строчку, хоть бы слово. Иероглиф бы какой... Что там в ящике почтовом? Только голубь неживой... После оттепели Жизнь — не .сахар, ' , да и 'нр мед, А тем боле^ — в гололед. Плюс еще ко всему тоска. Плюс к тоске — не идет строка. Плюс и знание наперед. Что судьба тебя отберет. Шла, как курица: , ноги — в стынь. Каша снежная: ну-ка, вынь! > И — кошелками по ногам; Жизнь не шелковая и к нам. Но смотрю я — . куда ни кинь, Небосвод мой не сев, а синь. И я знаю, что всё стерплю, Потому что тебя люблю. Предсказание |К сердцу печаль вяжется. С болью оно не свыкнется. Там, у тебя, ска'жется. Здесь, у меня, откликнется. Словом, как пулей шалою, Душу пробьет намертво. Знаю: не помешало бы Справиться с этой памятью. Там, где углы — выправить; Катится пусть мячиком. Там, где свербит, — вытравить, Чтобы опять начисто. Целит зима стужею В дом мой, что весь наголо. Что ж ты никак, суженый. Путь не найдешь загодя? Вышла бы я — встретила В юбочке с мелкой складкою. Будет зима ветреной. Будет любовь краткою. Несколько разрозненных мыслей о подмосковных окраинах Подмосковных окраин пейзаж Однотипен, уныл, несуразен; Обветшалая школа, гараж, Свалка мусора, ^ множество грязи. То и дело машины снуют По ведущей к столице дороге. Предложи-ка остаться им тут, Среди мест, что пусты и убоги. Засмеют: мол, ищи дураков! Нынче жизнь не мила и в столице. А окраинный быт не таков, ^Чтобы надолго здесь поселиться. Но недавно приехал ко мне Мой приятель старинный в больницу. И сказал, что доволен вполне Тем, что вовсе оставил Где и зелень, и больше порядка. Я пожала плечами: — Но вот. Говорят, в Подмосковье несладко. Усмехнулся: какой уж тут спрос! Почесал озабоченно темя: , — Но ведь в этом «несладко» вопрос И отгадка, представь, в то же время. Вот у нас, скажем. здесь лишни, Если живность свою мы на стол . Нъсгавляем ,для .власти ' , . «всевышней». , Пестицидов не держим в земле. И заслон ставим «химии» прочей. Ведь, не дай Бог, помрет кто в Кремле. А не то заболеет вдруг очень. Так закончился наш разговор. И ушел он. И хлопнули двери. И скажу я вам честно: с тех пор В перестройку-то я и не верю. «Соври, что любишь...» Ты, и отсутствуя, тревожишь. А рядом если — жжешь огнем. Соври, что любишь!.. Нет, не можешь. Так вместе хоть давай соврем... I Глаза потупив, смотришь мимо. Соври, соври, соври, / любимый. , Ах, ты мой честный!.. Нипочем..; Владимира Болохова С О Х Р А Н И Т Ь ни строчки не выдал — иль зря? Напрасно ль как будто и не живя миражом Октября? Чьей ложью — и вскормлен и вспоен, и, в общем, научен уму, и всею абсурдной судьбою — счастливый — обязан ему?.. Если весть громыхнет ре-минорной струной. Что ушла ты за песней — иною, шрам закушенных губ лишь «прости» разорвет, может быть, над известным стаканом. Если скажут, что ты ■ вспоминаешь меня, будто бред пережитой болезни. Как подстреленный, вздрогну и ' немо шепну; — Да свершится, — чего ты достойна... Ну, а если не мыслишь себя — навсегда — без мелодии, вместе напетой... Я не знаю, не знаю, что будет тогда... А письма от тебя — снова нету... облыжной не сгинул? И вырвался сам! — От Сцилл и Харибд краснокнижных, ни в петлю, ни в газ — не сплясав. На откуп кремлевской потребы День — пережит... Не только ль — прожит он, тот душный день, чье сдавленное горло — угрюмо, обреченно и упорно глушило сердца вздыбленного стон?.. . А новый день, он — как и мы — не вечен, как этих улиц — стылые мосты... Вновь: каждой женщине, идущей мне навстречу, я жадно верю: наконец-то — ты... Светлая. Чутко-воздушная, Кроткая. Озороватая. Честная и простодушная. Умная и непредвзятая. Добрая. Необидчивая. Пытливая и кропотливая. Не вздорно-языцево- притчевая — Смелая и справедливая. Единственная. Любимая. Самою судьбою завещана. Суща. Незаменимая... Была ли такая женщина? Плескалась зелень тополей, блистая в бликах солнца. Плыл над землей июль — алей хрустящего червонца. Пятерки новенькой синей, сиял покой небесный. А мы с тобой и двух рублей не наскребли совместно.. Но был у нас цейлонский чай и сигареты «Солнце», и два пшеничных калача, не снившихся цейлонцу. Был безоглядно летний день, хохочущий беспечно — в слепящей кепке набекрень... Как наша глупость, вечный... Л Е С Н О Й Х О З Я И Н Фотоэтюд Г. КОСТЫЛЕВА. Кино ЗАЧЕМ ГОВОРИТЬ «ЗАЧЕМ»? Искусство есть,;, искусство,' ма^скульт есть масскульт, и с. .места они не сойдут... Опро-. вергцуть этот постулат удается не часто. Ис­ ключением из правила был, например, прос­ лавленный советский фильм «Белое солнце пуртыни». Традиция, его родившая, прерыви­ ста, пунктирна. Причем, между двумя штри­ хами пунктирной линии пролегают годы, а то и десятилетия. В результате редкие попытки соединения кино — зрелища и кино — искусст­ ва носят преимущественно эксперименталь­ ный характер и парадоксальным образом вы­ зывают куда больший интерес у аудитории киноклубов, чем у широкого зрителя. Послед­ нему, не мудрствуя, предлагают беспримес­ ный «масскульт», к тому же в самом прими­ тивном, а то и пррсто самодеятельном испол­ нении. Снимая криминальный фильм, режиссер бла­ горазумно отбрасывает все профессиональные амбиции. Ежу ведь в любом случае не дож­ даться хвалебных рецензий, премий на фести­ вальных конкурсах. Поэтому он согласен доб­ росовестно и безлико перенести на пленку пе­ релицованный в очередной раз сюжет об от­ важном Ланцелоте из райотдела милиции, бросающем вызов мафии во главе с коварным директором банно-прачечного комбината. Уче­ ническая вариация на темы «Спрута» и аме­ риканских триллеров разбавляется убогим морализаторством, а главное — украшается наборам ударных аттракционов. С их по­ мощью отечественные Хичкоки надеются уве­ сти публику из видеозабегаловок. Репертуар общеизвестный: полдюжены драк, перестрел­ ка, погоня с визгом тормозов и медленно ле­ тящей в кювет автомашиной, а в последнее время — и подробная постельная сцена, став­ шая чем-то вроде клейма: «Снято в период перестройки». Неотразимыми этими приманками щедро на­ чинен и новый фильм «Супермен». Однако его режиссер Валерий Харченко не желает удов­ летвориться приличным кассовым сбором. Он страшно обиделся на критику коллег по твор­ ческому объединению «Зодиак» студии име­ ни Горького. О чем не преминула с осужде­ нием поведать журналисту худрук «Зодиа­ ка» Инна Туманян: «Показательная^ черта сознания: делать откровенную «коммерцию» и не быть готовым получать вместе с больши­ ми гонорарами еще и оплеухи». Трагикомизм ситуации, однако, заключает­ ся в том, что и сам Харченко относится к низким жанрам не лучше его суровых крита- ков. Думаю, сделав голую «коммерцию», он бы покорно подставил зардевшиеся от стыда ланиты под заслуженные оплеухи. Только режиссер как раз не жалел усилий, чтобы фильм получился зрелищный, но со­ держательный, чуть ли не проблемный. Вслед за сценаристом Николаем Псурцевым он ре­ шал заветную задачу: сблизить «масскульт» с искусством. Авторы всячески облагоражива­ ли свой детектив, до краев загружая его со­ циальными обличениями. психологическим драматизмом. Динамика событий в «Супермене» постепен­ но притормаживается, экранное пространство и время освобождаются для душевных пе­ реживаний и метаний героев. Мужественный Улдис Вейспал, продемонстрировав великолеп­ ную тренированность и сноровку каскадера, отбрасывает имидж победительного «шери­ фа» и , улыбается в камеру устало, грустно, беззащитно. В паузы между потасовками, ав­ тогонками, вторжениями в логово наркома­ нов, красивыми любовными свиданиями с ин­ валютной путаной и посещениями загородных вилл причерноморских мафиози вклинивает­ ся настойчивый вопрос его героя Ружина са­ мому себе: «Зачем? Зачем?» Ружинское «зачем?» и есть ключ, пароль, суть замысла. Идя как будто бы по стопам своих предшественников, авторы фильма пе­ рестраивали, преображали старую схему. Да, одинрчкд вновь пробует сразиться с могучей преступной организацией. Но на сей раз опер­ уполномоченный Ружин т- рыцарь хоть без- с трра , да не- без упрека. Он тешится иллю­ зией независимости от всесильных боссов, во­ ображает себя то американским шерифом, то французским комиссаром Руже. На самом де-- ле его давно приручили. Удачливым суперм 1 е- ном Ружину дозволяется быть только до по­ ры, пока его поступки вписываются в чужой сценарий. Мираж быстро рассеивается,. едЬа герой начнет действовать вопреки воле и выгоде хозяев. И вот он уже унижен, отовсю­ ду^ изгнан, бродит по экрану неприкаянным небритым бомжем в какой-то нелепой хлами­ де и даже собирается покончить с собой; ■ Такова расплата за компромиссы ради кра­ сивой жизни. Авторам хочется, чтобы: у“ пуб­ лики; не оставалось сомнений: развя.чка эта не случайная. Красивая жизнь никого' До доб­ ра не доводит — ни суперменов, ни ИХ‘ лег­ комысленных подружек. Поэтому ОНИ; пока­ зывают нам еще один душераздираюший' эпи­ зод — с влюбленной в Ружина «интердевоч­ кой». Потеряв своего «шерифа», она пройдет сквозь строй отпускающих злые реплики со­ седок, раскаянно и покаянно обнимет малень­ кого сына и зарыдает в грлос... Кроме Ружина и падшёй красавицы в филь­ ме имеется и третья жертв'а нашей дейст­ вительности — директор, детдома; Но в: отли- , чие от них он не пал, не поступился' приици- ' нами. Скорее, напротив, — дух его" витает в разреженной атмосфере аскетизма и жаждет социального совершенства. В надежде приб­ лизить возмездие влу и воцарение справедли­ вости он страшно ожесточается и по-фельд­ фебельски тиранит подопечных сирот,' чьё по­ ведение никак не' соответствует его ' идеалу. В общем, куда ни кинь, везде клин'.' Таков замах авторов. Таковы их притяза­ ния. Да, приключение, но и поучение;' или, как ныне любят выражаться, — послание ми­ ру. Да, зрелищная насыщенность, но и психо­ логическая напряженность. Да, «коммерция», но и гражданственность. • Соединить все это, тем не менее, не уда­ лось. Произошло отторжение. Детектив" не слился с «психологией», фильм расслоился, как жидкости с разным удельным веебм, а мелодрама и мораль,^ выпали в осадок. Смена жанровой условностяу. когда бы внешняя нап­ ряженность первой, дЦективной, части есте­ ственно перерастала в д^амтическое внутрен­ нее напряжение второй, сишчиизируя перелом в судьбе героя, требовала чего-то большего, ^ нежели профессиональное умение. ■ Вместо взанмообогащения разных пластов' произош­ ло неожиданное их взаимное обесценивание. Детектив получился тяжеловесным, драма; на­ оборот, ‘— легковатрй и потому малоубедите­ льной. В итоге кассу делает все тот Же стан­ дартный набор допинговых эпизодов (д)1'аки, погони, постель), а серьезные намерения ав­ торов почти раздражают, как неходовая наг­ рузка к ходовому товару. И все-таки я бы на месте коллег Валерия Харченко по «Зодиаку» смягчил ему приговор. Вопрос «зачец?» всегда стоит задать, Даже если ответ прозвучит невнятно. Лучше неудач­ ная попытка, чем вообще никакой. Утверж­ дают, что сценарий давал шанс сделать фильм интереснее и глубже. Но тут, по-моему, не столько вина именно этого режиссера, сколь­ ко беда всего нашего кинематографа с его прерывной, пунктирной традицией в создании умного зрелища. В этой ситуаций мы пока обречены либо на­ тужно конструировать неуклюжих кентавров, как в случае с «Суперменом», либо торопли­ во, то робко, то 'с отчаянной беспардонностью, плодить все новые варианты совсем уж не­ профессиональных, бездарных «Шакалов». Третье полностью не исключается, однако бу­ дет, мне кажется, всего лишь счастливой слу­ чайностью. Как, ■собственно, и было когда-то с тем же «Белым солнцем пустыни». И, НЕВЕРОВ.