Ленинское знамя. 1990 г. (г. Липецк)

I января 1990 г., >6 24 (18621) ЛЕНИНСКОЕ ЗНАМЯ Светлана МЕКШЕН МНЕ ХОЧЕТСЯ ДЕЛАТЬ ДОБРО Последний жест тепла Последний жест тепла. Ждет заморозков осень. Прозрачный лист дрожит в объятьях октября. IЧто скажш, уходя? О чем друг друга спросим? Последний жест тепла на , что растратим зря? Не надо на|цро 1 Л 10 м ~ чтоб в сквозняках злословья последнему лучу вдогон кидалась темь. По|Делимся теплом. Поделимся любовью. По|раауем себя. Продлим прозрачный день. ^ Все тайное проявится Все тайное проявится: грязь грязью, честью честь. Не надо слишком нравиться, йз ко!ЖИ■слишком лезть. Не надо в гнуюной заводи к чистилищу' взывать. Не надо ,ручки загодя, обмянвув, подымать. Не наП|рягайся издали/ еоскакаватъ с винтов — еще тебя не вызвал», а ты уже готов? Ах, доводы резонные: плевать » подпевать. Не торопись казенмые газоны поливать. Земля не даром высохнет, покуда не убьешь. Душа не разом выпорхнет, пока не подтолкнешь. А жизнь такая скорбная, а смерть такая скорая; чем дочьше жить нацелишься— тем целостней помрешь. Последняя фотография Россия трепещет, как рыба в тисках. Шипит обезумевший мир. ..Последний Романов с лопатой в руках открыт, беззащитен и ощр. Ногам'и в аду, головою в раю— сей миг помереть не судьба. «Мы сам»' копали могилу вот гйм'Н и вождя, и раба. Но все же какое витийство так просто — без злобы больной, пока не спустилась велжая тьма, меж иебом стоять и землей. Так просто глядеть в объектив и не знать, ■'.'СЮ рядом вострится клинок. которым ворвется тебя добивать плюгавый кухаркин сынок. Ворвется нариться царевым вином, устроить грабительский бал, чтоб вензель на перстне твоем именном его чесноком провонял. С тех пор и поныне — с великой тоской кухарке мермцится то ж: монарший венец, как колпак поварской, и скипетр, как кухонный нож. Подарки другим и себе Мне хочется сделать добро тому, кто ко мие недобре.т— он, может бьп'ь,. подумал... Но вдруг оробел'. Я очень хочу полюбить того, кто меня не любил — и в черную 1 фаску хулы добавить немшго белил. Хотелось бы отво^ать у наглого наглость хоть раз и скромнику преподнести в неприкосновенный запас. Неплохо б суметь подарить' придурку немного ума — но где его взять, если я непрочь п,раи|уриться сама. И бьио б совсем хорошо подарками не угождать и даже в потемках души ответного действа не ждать, На перекрестке Не литературные подростки замаячили с чужих вершин... Вижу, как СТОЯТ' «а перекресггке Смеляков, Твардовский и Шукшин. ■ Шум и толчея им не мешают Жестче жест и ядовитей смех, Вот сейчас доспорят, ■' дррешают что-то очень важное для всех Чтобы в триединстве мнений личных слово с делом не пошли на провинциальных и столичных, не разделят ни любовь, ни злость. Не друзья до первого момента. не врали на перекос любой-— три материка, три континента рядом все — и каждый — Рядом все — но не родством рисуясь. Каждый сам — но не за счет чужой. Постоят.,, Покурят... И сутулясь, разбредутся по земле батьшой. Борис ШАЛЬНЕЕ чот БОЛИТ В ТЕБЕ, Поманю кризисные ночи: То ли мертвый, то ль живой... — Что, скажи, болит, сыночек? — Мать склонялась надо мной. Отозваться б, ободряться: Мол, болел да перестал. Но душа рвалась, как птица, А язык доской лежал. Отхснд'ила, Воскресила... Мальчик с белой головой — Что болит в тебе, Россия?— Вопрошаю не впервой. Хоть словцо услышать жажду. Но она в ответ молчит. Это страшно, если вправду Ничего уж не болит. И 1 ни завалинки. * , Ни избы, ни мольбы, ни судьбы. И свет и тень. Кик распятье — подщитые валенки На последнем колу городьбы,. Да стоит на ветру терпеливо В стороне от забытых людей За погостом плакучая ива В поднебесной печали своей. I просто, Ива плакучая Честь по /чест», по правилам ГОСТа, По решению мудрых властей, Схор»онили 1 печаль за погостом В стороне от усталых людей. Громыхнули и камни, и выстрелы^ С трубным криком взвилось воронье. По-хорошему думалось выстроить Без печали—и Ж 1 изнь, « жилье. Но подуло и слева, и справа, И словцом обожгло, и свинцом. Оказалась судьба костоправом С бмюхульным кривым лицом. И теперь — ни плетня, Шумите, буйные, шумите, . Как вы шумели до сих пор. Но не в колбасном дефиците Славянских правнуков позор. Беды своей мы знаем меру, Внну свою не кинем с плеч. Трубите, буйные! И веру Вы нам поможете сберечь. Го,рит сыр-бор. Моря и сушу Штормят раскольничи» дни. Оборони живую душу, Судьбу свою оборони. разуметь Что даль откроет сердцу твоему. Душа и тело — то родные сестры, То — снохи в ндхоложенном Га|рмонив провисло крромыоло От зависти людсиой и суеты: Желанья во вражде со здравым смыслом, Доверие — у нулевой черты. Что на немой вопрос ответишь детям, Коль для себя ты сам не уяснил. Зачем ты жил на грешном этом свете, Зачем на эту землю приходил? Бульдозерист, останови мотор. Передохни, браток. Перекурш Дав,но назрел сердечный разговор Под этим ч^)ным сполохом Гляди, что мы содеяли с тобой: Земля изрыта вдоль и поперек, А над живой (во все века) Отравленный куржавится парок. А в Красной Книге с траурной каймой Все меньше чистых не воскресит В лесу убитом теня бьшших Безглавый храм ^ над пропастью летит В расхристанной щербатой И колоколом треснувшим кричит о нашей глухоте и слепоте. Зачем живем, торопим цочи. Какая нас с тобой расплата ждет?... Останови мотор. Передохни. И .мать-земля пускай передохнет. Андрей НОВИКОВ Чашу горькую выпив, разбили, А страна, что небесная плоть. Высоко пролетает... Под силу только грому ее расколоть. Чем же память цам так дорога? Если ночь, то она не долга, И опора есть в стремени. С Т Р А Н А Может, тело натру, как налью. Скользким жертвенным жиром барашка. Чтобы в ближнем жестоком бою не достала каленая шашка. Вот я пасти драконов видны, Песни смерти слышны на просторе, , В долгих брызгах тяжелой вслны, В черном блеске варяжского моря. Скрип колес, звон копыт —устраша нарастает жестокость в отребье, И мистически смотрит душа йа страну, отраженную в небе. Людмила ПАРЩИКОВА Я сердцу не придумывала мук, для: вольных дум не строила Язычница, я сотворила бога по жалкому подобью своему. Когда ждала по засухе дождя, когда кроила музыку из снега, когда жалела злого человека, когда в любви не помнила ко^да сжигала палую листву, когда полола грядки в огороде, язычница, я верила: в природе любая жизнь восходит к божеству. Когда ребенка за руку вела, какие думы душу освещали! Я сотворила бога, как могла: к себе взывайте — утоли печали. Себя просите: «Сохрани от зла»... Сергей ПАНЮШКИН ЗЕМЛЯ ДУБЛЕРА НЕ ИМЕЕТ Утратила планета стать — Над вею бремя радиаций. Потомок станет вновь нокать Следы былых цивилизаций?.. А человек в одном лице И друг, и враг всею живого, Ужель нам не найти рецепт, Чтобы земля была зд<фова? Я плану и смеюсь, пока. Хотя изрядно облученный. Со мной Забвение—/река,? Я-с ней навеки’обрученный?!.. Бледнеет травяной покров, Висит над городам» сажа, И рыбы, и- стада китов, И чайки -чрут на диком, пляже. Не у пюследией ли гряды И человеч/естао планеты? Уже и облаю) беды Раскрыло нДм свои секреты. Всю память, словно <жарб Оно готово сбросить в пропасть. О, человек, ведь ты же бог!— Доколь в тебе такая робость?! Неужто не уйти от бед? — Ведь черный ужас кружит, кружит... До 'пуска ядерных ракет Планету одолеет стужа? Землянин, жизнь не взведи!— Осадки пагубные зреют... Не допусти, не Допусти! — Земля дублера не имеет. ...А солнце, словно выплыло из домны; И, не утратив ярости своей. Взлетает выше, опаляя кроны Бездомных и роскошных тополей. В предчувствии безлиственной свободы Клен озорной, — распахнута душа! — В Воронеж-речку, не проверив брода, Того глядя шагнет. Река свежа! А дуб мудрейший, богатырь на бреге. Ударить шапкой оземь не спешит. Он знает: будут и дожди. Не сразу осень круг свой завершит. И все же вслед и тополю. Познает дуб холодный сон свобод. ...И только Я) в предчувствии Веду себя совсем наоборот... —В своей стране я словно нностранец! — Сказал поэт в двадцатые года. А ныне хэвн-мэтлы... блудный танец... Россию обнажили без стыда. Младое племя, покривиться радо — ВЬльготная житуха без ума. Юродствует эазвездная Она жирует, . а в стране — чума. Ч Т О Александр ВАСИЛЬЕВ З А В Р Е М Я * Что за время огненных затей. Дерзостных полетов и витийства. Человек — яигмей и Прометей — Изощряет технику убийства. Гнев голодных —в кратерах сердец. Боль планеты ^ —в остриях ракетных. Но поет под петушка скворец Песню утра на ветвях рассветных. В недрах гор и в небе человек. Люди от дерзаний охмелели. Но, глядишь. Как русла малых рек. Души у отдельных обмелели. Что за время. Что за сложный век! Время сознданья? Иль распада? Ты куда стремишься, В сад прэнанья Иль в трущобы ада? Виталий ЧЕРНОВ НОЧЬ БЕЗ МИЛОСЕРДИЯ Он торопился: знал, что коварный недуг мало„ слиш­ ком мало оставил ему времени на этой земле. А солдат­ ский святой долг повеяевйл ему не оставлять в безвестии н бессдавии тех, кто из-за небрежности Штабистов был брошен в самое пекло, щ: правый берег Днепра. Они, де­ сантники, почти все погабли, в живых осталась горстка. Но каждый погибший старался по возможности дорого отдать свою жизнь. «Днепровская трагедия» — так оза­ главил свой последний роман Виталий 'Чернов. Руропнсь этого романа до последнего часу его жизни находилась на рабочем столе писателя. Он спешил поведать миру еще об одной героико-трагической странице войны, отдать долг памяти однополчанам. .Мы предлагаем читателц) одну из глав романа. Сержант Синчук. родтя- нув стропы, стремительно падал вниз. Он успел уви­ деть. как ударила оче.^дь по его уходящему самолету, как огненные всплески раз­ летелись во тьму, и сразу понял, что там случилось что-то недоброе, и это. недоб­ рое может случиться и с ним. Внизу была темень, пло­ тная, вязкая, как расплав­ ленная смола, и он погружа­ лся в нее все глубже и глуб­ же. Где-то поверху прошёл еще самолет. Натужный ро­ кот моторов подсказал сер­ жанту, что он тоже летит с десантом. Прикидьшая вре­ мя и все чаще поглядывая вниз, Синчук отпустил стро­ пы, парашют щелкнул купо­ лом — и стремительное ско­ льжение прекратилось. «А все-таки трусы они — эти летчикр, — подумал он. — Бросать положено с трехсот метров, а они подняли'сь на две тыщи и все равно напо­ ролись». Как и докладьтал он ко­ мандующему, семья .его жи­ ла в селе Степанцы, гак что летел он по существу до­ мой. Все места в округе бы­ ли исхожены. Знал напере­ чет и села, и хутора, да что хутора — любой овраг не был в диковинку. Отец Петр Трофимович — мельничный мастер, не раз, бьшало, брал сына с собой, когда на паре колхозных, сыто раснорм- лсвдых лошадей ездил в Ка­ нев или в близлежащие се­ ла по разным делам. Мать, отпуская сына с отцом, обы­ чно всегда ворчала: «Ну, ■ ты; Петре, по дилу собрав- си, а зашто мальца беренш? Ему ж учиться треба». «Не- хай, — благодушно отвечал отец. — Нашему Миколе тэж треба свит побачить.. А школа — она постоить. Я ж, не учась, ник прожив, и н.ихто мэни дурнем не назы- Ну а в августе сорок пер­ вого Николай Синчук ушел в армию, повоевал под Воро­ нежем, в Сталинграде, а за­ тем был направлен во Фря- зино — в 3-ю воздушно- десантную. Вот такая судь­ ба. Ее не обойдешь, не объ- придется сейчас прыгать чуть ли не на свою хату? Внизу слабоч:лабо выхва- тились зрением, два квадра­ тика огоньков,, чуть в сторон­ ке— еще. Не хотелось ему приземляться в селе, но тут уж ничего не ,поделаешь: не твоя воля. И то ладно, что кругом тихо. Приготовился, взялся за лям«и, успел еще .четко подумать: «Хорошо бы сигануть кому-нибудь в ого­ род». Но сбитые каблуки са­ пог чиртщули/ по чему-то ок­ руглому, соскользнули, по. том он шлёпнулся задом на чтото, и это «что-то» загро- чаи, когда парашютист за­ висал на дереве, — и всегда приходилось его снимать. Вот уж действительш, еще не хватает, чтобы над ним вдоволь, похохотали немцы перед тем, как его пристре­ лить. Все-таки куда же он попал, и что, это за церковь? Он помнил все церкви в ок­ руге и знал, где какая и как стоит. Ветер ^обдувал и с бонов, и с низу, и неволь­ но приходило на ум, что его тут подвесили для обсушки. Крутнулся, уперся нагами в стену, попробовал подтянуть­ ся, но подошвы сапог ско­ льзили по кладке, как по стеклу. От напрасных уси­ лий бьютро устал и долго потом висел, не шевелясь, думая, что. же ему предпри­ нять в его нелепом положе­ нии, Но вот тутчо и взлете­ ла откуда-то из-за домов ра­ кета. Шипя по-змеиному и рассьщая искры, она дости­ гла своей высоты, лопнула там, как грецгай орех, и яр­ кий свет резанул по глазам. Он невольно сжался и за^ мер, не смея дохнуть, только возбужденная, отрывистая, как команда на солдатском плацу. «Это они грохот же­ леза услышали, потому и вышли», — подумал Синчук. Не знал он, что вовсе не грохот всполошил в селе не­ мцев, а четкий приказ под­ нял нх по тревоге. В Груше- во стояли две резервные ро­ ты из 19 -й танковой дши- зии. Вот они-то и получили известие, что в районе Гру- шево, Македоны и Бересня- “ а также на других уча- нул тот, кто тош>ко что вы­ палил из ракетницы. На него тут же шикнули, заставили замолчать. Вот эти-то гол!оса н услышал Ни­ колай Синчук, на миг оцепе, нев от яркого света. Отделение солдат, разбив­ шись на группы, осторожно обошло все прилегающие к площади подюрья, но пара­ шютистов больше не обнару­ жило, и тогда все вышли, из укрытий, уверенные, что этот один, даже если он жив, уже не представляет для них опасности, и в небо по команде унтер-офицера взвилась другая ракета... Длинная очередь мгновен­ но пропорола^ еще не успев­ шую отодвинуться тьму, и пули срезали с р а ^ четверых солдат. Синчук торопился. Он знал, что сейчас стках началось массовое де- убит, и нужно было успеть сактирование советских па- как можно дороже отдать рашютистов и что нужно свою жизнь. В его положе- бросип. все силы на их уни- нии другого, выбора не име- ПШИМДИЯО ППИ ОФЛМ ___ т?.______ ^ чтожение, применяя при ложные сигналы, прожекто­ ры и прочие световые срёдст- ва, как поджоги домов в се­ лах, а йа полях стогов соло­ мы и сена. По тревоге под­ нимались все части, все ро­ да войск, стянутых к этому времени как раз в те самые районы, куда, не имея дан­ ных разведки, наше кома! ванне и бросало теперь сантников обеих бретад, М'цы тоже не знали, что ----* , — -------------------- ----- ---------------------------------------- — -----— Г 1 V дс,цсмаАпуЛ ЧсРса хотало ПОД НИМ железом, оормотнул про себя: «Ай-я- их головы посьшлются параг шютень. Площадь опустела ПпттппЛлва Т 1 ‘ ЯЙ! КяиПмтти. плЛяхди! ГПТПтиГ'гкг и плтлмч гл'глослл*. п».__ ------ Будь он на земле, он бы им показал технику боя в населенном пункте, да что тут поделаешь? Над площа­ дью снова стало, как днем .1 Обзор сверху был просто ве­ ликолепен! Слева два уди­ равших немца подставили (ШИНЫ. Синчук ударил по НИ.М. Передний будто нале­ тел на стену и, отброшен­ ный ею, упал навзнияь, вто­ рой закричал благим матом и с ходу пе,ре ахн л через оцробо л удержаться -—не яй! Накрыл , собаки! Зна- тутто было: потянуло вниз, чйт, не увижу я батьку е как с ледяной горы. Затем маткой». Но зато он увидел послышался треск раздирав-' мого купола, и он почу^т- вовал, что висит. Пошарил вокруг рукой — наткнулся на кирпичную кладку. «Ни хрена себе! Это куда же ме­ ня занесло? Нрьппа — не крыша, дом — не дом. Не за трубу же я зацепился?» Ощупал руки, ноги — ■все вроде цело. Качнулся всем телом: нет, висит прошю, а на чем— непонятно, И тут вспомнил о сигнальном Фо­ нарике. С трудом подсунул руку под лямку, достал из кармашка фонарик: «Сейчас разберемся... Обрежу стропы и спрыгну». Но прежде, чем направить луч света, на зем­ лю, на ощупь по , памяти на­ двинул на рефлектор синее стеклышко. Синий свет про­ валился в бездну. «Что за черт! Где это я?» — уже не без тревоги подумал он и направил луч света вверх и вокруг. И тут все стало яс­ но. СШ, оказывается, висел на куполе церковной колоко­ льни. «О це дило! — уди­ вился Синчук. — А я, ка­ жись. не то черта, не то бо­ га только что поминал». Пе­ реключил фонарик, коротко узким лучом осветил еще раз внизу; до земли. было метров пятнадцать. Упасть с такой высоты — что лечь под гусеницу танка: все рав­ но в лепешку: и наверх не подняться, даже если снять всю амуницию: стропа ско­ льзит, в руке словно сталь­ ная проволока. На учебных ёдещ ь , Д ум а л д а Ой, что прыжка?^ я е Фаз были олу- окранну села. церковную площадь и пустырь, уходя­ щий от храма в поле до са­ мого холма, у подножья ко­ торого проходил шлях Да и церковь вдруг показалась такой знакомой, что заныло в груди. «Да это же... Ну, конечно, это же Грушево! А за ними будут Потапцы, Ко­ вали, а там и Степанцы ря­ дом...» Рацета фыркнула напоследок' где-то над голо­ вой и погасла. И до того от­ четливо услышал он миг ти­ шины, что стало больно ушам — она, такая бесплот­ ная, не имеющая ни веся, ни собственного голоса, неожи­ данно навалилась на него всей своей тяжестью и за­ выла над ним, как над по­ койником. Но. дунул откуда- то ветер и нанес кислый за­ пах сожженной серы — это отрезвило его. Он схватился за автомат, который был у него пристегнут к ремню об- рьюком стропы, рывком ра­ звязал ее, сдернул тряпицу, предохраняющую затвор, и" приготовился к первому и последнему для себя бою на ррдной земле. Сколько раз, бывало, вот тут неподалеку, у коновязи, терпеливо он ожидал, когда отец, за что- то очень обожавший Нико­ лая 'Угодника, поставит ему очередную свечу. Ставил, да, ВИДЕО, не от «щирова» сер­ дца, коли угодник своего же тезку на крест повесил. На церковной площади гулко прозвучали шаги, по­ слышалась немецкая речь. шютисты, и о ому, готовясь к выполнению своей конкрет­ ной задачи — не пустить русских за Днепр — на пе­ рвых порах растерялись. Именно это и произошло сейчас В Грушево. Когда га- уптман Лемке, спокойно по­ чивавший на украинской пе­ рине, был поднят по трево­ ге своим ординарцем, он прежде всего схватился за телефон и в считанные ми­ нуты собрал на своей штаб- квартире Всех подчиненных ему офицеров. В его распо­ ряжении находилось девять танков я два взвода мотопе­ хоты, но что делать и отку- мгаовенно. Ракета погасла. И тогда началось. Со всех сторон из укрытий полете­ ли в него трассы пуль. Но и его реакция оказалась мгно. венной: он ударил по этим всплескам выстрелов разяще и коротко. Пули вокруг крошили кирпич и щебенку, и она до крови просекала ру­ ки и ноги, но он уже не слы­ шал боли. Горячка, равная беспамятству, не давала опо­ мниться. Он еще успел до . взлета третьей ракеты вых­ ватить из подсумка гранату, рвануть зубами кольцо и бросить ее в ту сторону, от­ куда особенно заполошно да « = т , я » . » ™ , „есай ; У С « , 5 " „ ; Г о ников, он не знал. Была глубокая ночь, тишина, и это не давало ему возможности принять какие^о конкретные решения. На всякий случай он приказал осмотреть все село, а танковым экипажам быть в полной боевой гото­ вности. Вот т о г д а ^ и взмы­ ла ракета над площадью пе­ ред церковью, и группа сол­ дат во главе с унтер-офице­ ром остановилась; на крес­ товом шпиле высоченной колокольни висел на пара­ шюте десантник. Немцы по­ думали, что он ме,ртв. Да и как тут было остаться жи­ вым, если того, по всей ве­ роятности, стукнуло сперва о купол, а затем об стенку: и остановило их, прежде всего, не сам висевашй на стропах десантник, а то, что он, конечно ню, приземлился здесь не один. — Это парашютист! —не очень-то осторожно вскрик- вом услышал два крепких толчка; одна из пуль удари­ ла в грудь, вторая угодила в плечо. Рука с автоматом повисла, но намертво стис­ нутые пальцы так и не су­ мели разжаться. Постепенно теряя сознание, он запроки­ нул голову, и в темном ому­ те неба, которое все-таки бы­ ло ближе к нему, увидел множество крупных и ярких звезд. Это были звезды его детства, ёго короткой юно­ сти, отнятые у него немцами и снова возвращенные им для себя. Но одна из них показалась особенно круп­ ной, и она почему-то не сто­ яла на месте. Она надвига­ лась, росла и медленно шла к нему, и он, осчастливлен­ ный ею, с тихой улыбкой закрыл глаза, уже не слы­ ша, как все еще ненстево бьют автоматы и как вонза­ ются пули в его омертвевшее