Ленинское знамя. 1987 г. (г. Липецк)

А н д р е й Н О В И К О В Ш ахте ры В гл ухом мерцанья терриконов блуждает свет в изгибах штолен, Привычна здесь опасность зоны, Как, скажем, и а руке — мозоль. А на верху — в разгаре лето, над травами — медовый зной... Я угольную лаву эту сравнил бы с черною зимой. Порой походят лица, робы, Когда усталость недолга — На эти черные сугробы, На эти черные снега. То под йогой породы зыбки .- Не разобрать, где сам, где тень... И лишь забойщиков улыбки похожи так на светлый день. Р емон т Газетные листы «обойным» мажу клеем, Насвистывая в тон синицам попурри. Позднее: став на стул, приклеиваю, млея... Неспешно удалив тряпицей пузыри. Приятнейший почин — дня выходного ради, Имеет свой резон, как новый горизонт: В решетчатом окне некрашенной веранды Весенний голый лес, с намеком на ремонт, Он так ж е на меня посматривает зорко, И солнечно вокруг пылинками соря... Вот аппетитно кисть макается в ведерко, И в клее, верно, есть безумство янтаря! А половинный скрип житейской полон ласки. Ремонт, во всем ремонт! И надо же, с полос — Исчезнувший давно газетный зап ах краски, Приятно удивя, пощипывает нос! Р о м а н т и к а В который раз меня зовет Дощатый пирс, от влаги синий, Где яхты вмерзли в легкий лед, На леерах и мачтах иней. Сюда и летом, и зимой, Я убегал из дома часто. Глядел, как пенясь за кормой, Вода идет волной гривастой. И понял я, романтик — шкет, Что здесь тяжелая работа: Мне был тогда поручен шверт И стакселя тугие шкоты. Здесь не любили лишних слов, Я проходил мужскую школу Мы плавали до холодов, Когда припай на пляжах голых. Был ветер ледяной, как плеть, Да и вода теплей едва ли... Но, чтобы пальцы отогреть, Мы руки за борт опускали! Был похруст крошки ледяной На пластиковых скулах яхты, И свет колючий и рябой иа парусах... И тяжесть вахты... Встреч а С в е тл ан а М ЕКШ ЕН Невыносимы условности — в упряжке их Не пойдем. Не опуская подробности, / Гестно черту подведем. Гам — где на равных неравное™, мы, словно у^ва беглеца: я от нужды, ты от радости, — всмотримся в общность лица. Разве мы были похожими? Были бы... Да пронесло. Шаркать словами расхожими-^— нынче твое ремесло. Как водоем незарыбленный — твой мелкотравчатый вид. Был ты взъерошено вздыбленным. Стал ты улыбчиво скрыт. Все в тебе очень примерное: около, возле, чуть-чуть... Я-то уж знаю наверное этой примерности суть. Б непоказное, в запретное вторгнусь я. как водолаз: 4 ясность твою заповедную я взбаламучу сейчас. Чтобы от глуби до мелкости стало виднее вдвойне: сколько добра на поверхности, столико ж дерьма и на дне. Не потому ли, как вспомню я, ты потопил не скорбя тех, кто тебя недостойнее, * стало быть —- чище тебя. Как тебе надо надеяться выплыть у всех н а виду, чтобы влепиться и вклеиться даже в чужую беду. Самый высокий из выскочек выскочишь не наугад... Но как безжизненно выкачан твой утопающий взгляд! Раньше, чем думалось, квиты мы. С песней прощальной трубы ищешь зрачками размытыми горло предавшей судьбы. Все хорошо Все хорошо с углем и рудой. Все прекрасно с литьем металла. Плохо, что матери молодой я не запомнила, не увидала. Мы еще спали — она бегом к графикам сжатым, к планам ускоренным. Мы уже спали—она с трудом к полкам пустым и детям некормленным. Крепло Отечество. Мощь росла. Руки сводило. Гноило трещины. Но ведь мама — была, была очаровательной юной женщиной. Эта кудрявая голова... Эти глаза цвета неба ясного... Эти волнующие слова ; из Гумилева, Блока, Надсона... Сколько зигзагов то вверх, то вниз век навертел --- успевай прошагивать! Чтоб от восторгов прозрев, всю жизнь было что помнить, а вспомнив, вздрагивать. Где ты, завихренный Петроград, синематограф «Фурор» под музыку — детства я отрочества закат, в схватках со смертью — ученье мужеству. Мужеству встать над толпой и над стонущим сердцем, не вышла дамочка! — все, что досталось: ватник, мат, все, что осталось: бинокль да тальмочка. Но извлеченный из толщи лет вдруг поразит чистотою подлинной юного века мамин портрет всей красотою неизуродоваиной. В поисках д р у г а Изнываю по другу, по дружбе — не по той, что сгодится по службе, не по той, что — как столб на меже, приравнявший «еще» и «уж е». Где проверен — на случай отбоя —- между другом твоим и тобою, как бы чем бы не кончился спор, отношений нейтральных зазор. Не хочу, чтоб в друзья напросился тот, кто в недругах поизносился, кто готов возвести в идеал тех, в кого он недавно плевал. Не хочу, чтоб из разной мороки проявились бы други-поороки, и на все, что не этак, не так, был готов их безмерный колпак. И не нужно мне (хоть с перепутаП молчаливо прекрасного друга, что таинствен, как запертый шкаф, от которого — холод в кишках. Но я жду, чтоб однажды явился, кто б услышал, узнал, удивился: как не круглы края у земли — а мы все же друг друга нашли! Вопрошать. Понимать торопиться. Говорить бы -— не наговориться. Знать бы: вот он — твой час и его. Оглянулась... Вокруг — никого. Д ож д и Опять березки отжимают платья, Опять березки отжимают косы. Дожди, дожди... Ах, как они некстати — Настало время хлебного покоса. Проходят тучи низкие лениво Над желтою пшеницей и над рожью. Комбайнеры не покидают «Нивы»: Вдруг выдастся часок- друтой Погожий? Б о р и с Ц В ЕТ А ЕВ Утро Над землею проснувшейся круто Поднимается летнее солнце. Здравствуй, тихое сельское утро. С первой новостью у колодца, С легким звоном косы за рекою, Где густая трава еще в росах. Утро с терпким дымком над трубою, С криком чайки, Парящей у плеса. З ДЕ С Ь Б ЫВАЛ Л ЕВ ТОЛСТОЙ О самом знатном п ассажи ­ ре, побывавшем на этой стан­ ции в конце прошлого века, теперь напоминает мемориаль­ ная доска на здании железнодо­ рожного вокзала, 26 марта 1894 года сюда иа станцию Митрофановка (Оль- гинская! при езжал великий русский писатель Лев Нико­ лаевич Толстой по пути на хутор Ржевск к В. Г. Чертко­ ву. Что привело писателя в степ­ ную глубинку, где он пробыл целую неделю? Десятилетняя * дружба с владельцем усадь­ бы, широко известным тогда издателем и публицистом, убежденным сторонником «толстовства». Ранее они не­ однократно встречались в Мо­ скве и Ясной Поляне. О том, что гостю понравидось на ху ­ торе. свидетельствуют его письма Софье Андреевне. А о содержании их бесед можно догадаться по архивным ма­ териалам... губернского жан ­ дармского управления В том Же голу оно завело аело но­ мер 24 «О распространении в Воронежской губернии лже­ учения графа Льва Толстого», где сказано: «По имеющимся сведениям, у Владимира Гри­ горьевича Черткова в имении его сосредоточен обширный материал для составления «И с ­ т о ри и гонения на христиан в России». Вскоре начальник жандарм­ ского управления доносит в Департамент полиции: «Сейчас обыскан хутор Черткова, ото­ браны запрещенные издания Толстого, разные рукописи. «История гонения» не обнару­ жена, все увезено в Ясную Поляну». В годы Советской власти В. Г. Чертков являлся главным редактором полного собрания сочинений Л. Н. Толстого, ?2 тома которого •— из 90 — бы­ ли подготовлены при его не­ посредственном участии. Вре­ мя, к сожалению, не пощади­ ло хутор. От былой барской усадьбы сохранились лишь рукотворные пруды, буйные здросли сирени да два могу­ чих, щедро плодоносящих каш­ тана, посаженные, по поеда­ нию, самим Львом Николае­ вичем. В, ЛЕЕВЛЕВ, корр. ТАСС. Воронеж. Л еся. Фотоэтюд Г. КОСТЫЛЕВА. В. Б У Т О В Комбайн ер В суконной кепке С праздничным отливом, В плечах сажень, Красив и кучеряв, Он поутру комбайн на поле вывел И ахнул — Взглядом горизонт объяв. Какая ширь! Литье небес какое!.. Пониже — рожь, В колосьях пар разлит. И накатилось на него такое, Что сердце, окрыляя, молодит. И будит мысль, И озаряет светом Года, — быть может, смысл особый в том Нет выше счастья жить, , сливаясь в этим Земли и небосвода, — Волшебством. Нести в себе высокие рассветы, В которых хлеб — Начало всех начал — Он построжел: А вдруг дожди и ветер.„ И положил ладони на штурвал. Комбайн пошел небыстро, угловато, Шуршал жнивьем и гнал за валом вал... Вставало солнце Шел рассвет крылатый И пламенел, И ведро обещал... с. Черкассы. Елецкий район, В. С е в ас ть я н о в а Н а море Так безмятежно солнышко светило! И море, как обычно в этот день, ва берег волны ласково катило, но вдруг на лица н абежала тень. Над берегом, где на песке вповалку лежали загорелые тела, с надрывным криком пролетела чайка, как будто бы на помощь позвала. То вверх взлетит, то упадет стрелою, ударится всей грудью о волну... Был мирный день над мирною землею, во этот крик напомнил мне войну. А, может, то была совсем не птица, а моряка убитого душа? Он до сих пор кому-то снится, снится, и годы боль никак не заглушат... ДВОРЕЦ КНИГИ КАУНАС. В крупном про­ мышленном центре Литвы, в старинном парке на берегу Нямунаса,. гостеприимно рас­ пахнул двери перед первыми посетителями новый Дворец книги. В его просторные и уютные помещения переехала Каунасская публичная библио­ тека имени Юстаса Палецки- са. В высотном краснокирпич­ ном здании, привлекающем лаконичностью архи тектур­ ных форм, кроме общих обо­ рудованы специализированные питательные залы, а так же аудитории и выстановчный зал. Хранилища рассчитаны на два миллиона томов. (Корр. ТАСС). I I I Страницы прошлого ТЕ РОК ОВЫ Е ПИСТО Л ЕТЫ ? .. АМ Б УА З (Ц ен тральн ая Фран ц и я). Корр. ТАСС Юрий Лопатин передает: при взгл яд е на этот экспо­ нат фран ц узского провин­ ци ального музея д елается не по себе, от горького вол ­ нения п ерехваты вает горло. В витрине под стеклом — н ебольшой ящи к и з полиро­ ванного, потемн евшего от времени д ерева. В угл убле­ ниях ф утл я р а л еж ат д ва д у­ эльных пи столета. Между ними — медн ая табли ч ка с вы грави рован н ой на ней л а­ коничной н адпи сью: «О р у ­ жи е, сл ужи вшее н а дуэли , н а которой был убит П уш­ кин в Сан кт-П етербурге в 1837 год у». Эта ви трин а н аходи тся среди други х в зал е М узея почты и п ассажи рского тран ­ спорта н ебольшого городка Ам бу аз на берегу реки Л уа­ ры , в одном и з жи вопи сн ей ­ ши х мест Ц ен тральн ой Франции . ...Д ула пи столетов — длин­ ные, гран ены е, с мелкими н асечками . Их стал ь м ато­ во отл и вает в свете весен ­ него дня, п адающем и з ок­ на. Рукояти — дорогого де­ р ева тонкой работы , при чуд­ ли во вы резан ы . Курки , спу­ сковы е крючки , метал л и ч ес­ кие пластины, обрамл яющи е л ож а, п окры ты искусной кружевн ой грави ровкой . Са­ ми собой возн и кают воп ро­ сы: какому и з этих двух пи столетов вы п ал а рок овая роль на Черной реч ке? Что было бы, если бы в рук ах Д ан теса ок азал ся не этот, а какой-нибудь другой ? Пони­ маешь зап озд ал ую беспо­ лезн ость таки х вопросов пол­ тора век а спустя после тр а­ гедии, и не можешь уд ер­ ж аться . Вед ь стои ло п рок­ лятой пуле отклон и ться все­ го н а н есколько сан тимет­ ров... П ораж ают н еожи данность и явн ая н еуместн ость зд есь этого траги ческого экспон а­ та и сопровождающей его бесстрастн ой надписи. Как вообще попало сюда оружи е, остави вшее н а века кровото­ ч ащую ран у в сердц е русско­ го ч ел овек а? И причем тут п оч та? Как ая свя зь с Пуш­ киным? В музее п росл ежи вается одн обокая логи ка коллекци о­ н ера, увлеченного един ст­ венной страстью : по сосед­ ству с д еревян ным ф у тл я ­ ром вы ставл ен а и повесть Пушкин а «Станционный смотри тел ь», вып ущен н ая во Франци и . В пространн ом вступлении от и зд ател я с професси он альн ой д оскон а­ льн остью опи сы вается сос­ тояние в п рошлом век е р ус­ ской почтовой службы . Именно эти сведени я и сос­ тавл ял и и сключи тельный ин­ терес осн ователя музея . По­ этому и к гению русской поэзии он подошел лишь с одной стороны ... Как к ис­ точнику информации о р ус­ ской почтовой станции прош­ лого век а. Все остал ьн ое ок азал ось вн е сф еры его внимани я... Это п одтверди ла коррес­ понденту ТАСС и завед ую ­ щ ая культурн ой ч астью му­ зе я Анна Д ебалль. Музей почты , р асск азал а она, был созд ан муниципали тетом Ам бу аза в 1971 году на ос­ нове большой коллекции, со­ бранной за н есколько д е­ сятков л ет местным жи те­ лем Пьером Полем, ныне умершим. По имеющимся сведени ям, П. Поль приоб­ рел пи столеты на аукцион е в П ариже в 1950 году. Н е­ видимому-, счи тает А. Д е­ бал ль, они оставал и сь в се­ мье секун д ата Д ан теса, а затем были проданы кем-то и з его наследни ков. Есть ли гаран ти я, что пи­ столеты подлинные? — пе­ респроси ла А. Д ебал ль. — Честн о говоря, сомнений на этот счет у нас не возн и ка­ ло. Однако, конечно, для полноты гарантии н еобходи­ ма строгая н аучн ая экспер­ ти за и глубокое и зучени е ис­ тории пи столетов. К ак сообщили корреспон ­ ден ту ТАСС в Л и тератур­ ном музее имени А. С. П уш­ кин а в Москве, на роковой дуэли были пущены в ход пи столеты фран ц узской фи р­ мы «Л е п аж », п ри н адл еж ав­ ши е Пушкину. Н а них, по описаниям очеви дц ев, было вы грави рован о по-фран ц уз­ ски: «П и стол еты П ушки н а». След их в н астоящее время утерян . И звестн о, что до первой ми ровой войны они п ри н адлежали частн ому ли ­ цу, п рожи вавшему в П оль­ ше. П ЕЧ АЛ Ь Н АЯ весть за ­ стал а Егор а н а д ал ь­ нем . Тюмен ском при ­ иске, не так-то легко было вы бр аться и з этого болоти ­ стого мед веж ьего угла: пока Егор а разы ск ал и , пока сн а­ рядили и езалади вши й вдруг везд еход , п ока вы зы вал и вер ­ толет, минул день, и вы л е­ тел Егор лишь на следую­ щий , а там Москва зад е р ­ ж ал а на сутки и з-за н ел ет­ ной погоды, и он понял, что безн адежн о оп оздал, как оп азды вал всю жи зн ь во всем что к асал ось матери . В самолете, в удобном аэроф л отовском кресле, от­ кинув голову на спинку и зак ры в гл аза, он с горечью думал, как н екстати о к а за­ л ась эта коман ди ровка, до­ сад овал на кабин етных к р ас­ н обаев, утопи вши х за три года в говори льн е и согл а­ сован и ях проект застр о й к и . поселка, и ему, Егору, при ­ шлось взвал и ть все, вплоть до вы бора площадки , на се­ бя. Со стороны можно было подумать, что дремлет в к ресле усталы й , немолодой ч еловек, одетый с той и зя щ ­ ной делови той простотой , какою отли чали сь всегда столи чные жи тели , и только жестко п одтян уты е губы , су­ р овая ск л ад к а на лбу, к а­ менно-серое, н еподвижное лицо вы д авал и его глубокую д ушевн ую боль. Егор при вык, что п ятьде­ сят с лишним л ет мать к ак бы с ним рядом была и, к а ­ зал ось, будет всегд а, и о том, что одн ажды ее не ста­ нет, д умал ось как-то отвл е­ ченно, вне времени , как обычно говорят — все, мол, там будем, и сей час в душе не мог прими ри ться, что вот это «од н аж ды » пришло, и мгновени ями ему к азал ось, что это н еп оавд а, что ниче­ го не прои зошло, просто случи лась какая-то н елепая оши бка. Вед ь бы вают же ошибочные тел еграммы ! М о­ ж ет тел еграфи стк а что-ни­ будь не пон яла, н ап утала... Но это слабое утешен и е р а з­ веи валось, и при ходи ло я с­ ное понимание непоправимой беды, сердц е п рон зал а ост­ рая боль, и Егор, крепче сжимая зубы , чтоб не засто ­ н ать, мысленно торопил н е­ движно, к азал ось, повисший над бескрайн ей , как тун д р а, сугроби стой равниной, л ай ­ нер. ■ Он опоздал. Д ва дня, как мать похоронили, когда он объяви лся в Ольховке. Все р азъ ехал и сь, только мл ад ­ шая сестра И ришкд зад е р ­ ж ал ась.' — Егор ушк а, братк а! — в сл езах ки н улась она к н е­ му. — П ри ехал... А мы ждали — ждали , да и... Юли я ск азал а: видно, не д о­ шл а тел еграмм а... •— Она тут? — Юлн я-то? Н ет, вч ера уехал а. Ох, Егорушк а! Как жи ть-то? — Ну, ладно, Ри шь, будет тебе, — он глади л сестру по взд раги вавшей спине. — Не мал ен ьк ая вед ь... — Все п ор азъехал и сь —• тихо всхли пы вала Иоина, — пусто в доме. Я забуд усь и жду: вот сей час м ам а вой ­ дёт и спросит: «И ри шк а, ты корову загн ал а, тел к а н апо­ и л а?» Так вот и приучила к к оровам на всю жи зн ь. Ох, да что ж е я! —■ сп охвати ­ л ась она. — Ты ж с доро­ ги, чай. Я сей час... — Не надо, Р и ша... Пой­ дем лучше... Она без слов пон яла, к у ­ да зовет ее Е*юр, и поспеш­ но н атян ул а п лащ и платок. Н а зар осшем деревен ском кладбище во всю буй ство­ вал а осень, было тесно от оградок, крестов, сварен ных и з ж ел еза, у зор ч аты х и к р а­ шеных почему-то только в голубой ц вет, просто хол ­ ми ков, давн о затр авя н ев- ши х, а то „и п окры ты х м я г­ ким зел еным слоем к ук уш ­ киного льн а. Егор подумал о том, что на этом п олуто­ рагектарн ом клочке земл и н ашла приют, н аверн ое, не одн а О л ьховка, и уже н е­ возможн о найти новое м ес­ то, не потревожи в п раха предков. Свеж евы топ тан н ая тропинка, п етл яя меж п а­ мятников и оград, при вела их к холму, аккуратн о н а­ кры тому пожухлой дерни- ' ной, грубо сварен н ая и з тол ­ стого ли ста пи рами дка вен ­ ч ал ась робким крести ком. Скол ько помнил Егор, мать п амяти , вы хваты вавшей ог­ ромные мозаи чны е куски . Но все ви делось полно и четко, словн о п рои зошло только вч ера... Вспомни ли сь длинцые июньские сумерки . От гус­ той росы ломи т ноги, и он, Егор к а, к утается с ногами в рван ую фуф ай ку. Н ам ая в­ ши сь, н аи гравши сь за длин­ ный день, они с сестрен кой , примолкши е, гл яд ят, к ак на востоке беззвуч н о и грают сухи е молнии, вспыхи вают зл овещ е коротко в одном месте, и Егорк е почему-то стан ови тся страшн о, хоч ется, чтобы скорее пришла мать, р азвея л а эти страхи и мир сн ова стал бы простым и понятным. Б абушк а Праня, подоив Комолку, готови т на костерке ужин, и вкусно пахн ет картошными пригар- ками . сон и реальный ми р сн ова ок руж ал Егор а: все тот ж е прохладный сумрак нетоп- ленного дома, дальний лай собак, отод ви гающееся к порогу пятно лунного света, постанывающи й скрип бу­ дильника, отстук и вавшего торопли вы е секунды. Смерть матери обостри л а ' у Егор а чувство времени , он почти фи зи чески ощущал , как этот старый будильник с беспощадной логикой бы ­ ти я отщел ки вает каплю за каплей и его дни и а„зем л е , и как вместе с этими к ап л я ­ ми уход ят, просачи ваются молодость и .си лы , и при ­ дет день — упадет и его последн яя кап ля — секун ­ да. Вспомни лось, как говари ­ вал а бабк а Праня: «П р ол е­ тела жи зн ь, как един д ен ь»... В ту пору ей за восьмой де- Н . СИ З О В СТЯР ОМ Д О М Е Глава из повести не отл и ч ал ась особой н а­ божн остью, д аж е н апроти в, и крест скорее был дан ью традиции . Пи рами дка тоже была голубой и у ее осн ова­ ния, н а дернине, виднелись капли краски . Б ум ажн ы е венки успели уже п отуск­ неть, п ообтреп аться на вет­ ру. Егор сел на торчавши й и з земл и камен ь и сн ял шляпу. Вот и упокои лась, вечн ая хлопотун ья, печально поду­ мал он, так и не отпусти ла тебя земл и ц а-матушка. И острое ч увство ж алости и вины п ерехвати л о дыхани е, гл азам стало горячо. Ирина стоял а сбоку, положи в руку на плечо ему. Ладон ь взд р а­ ги вал а — И ришка тоже п лакала. Он не уди влялся вопросу, каким встрети л а его Ирина: ему и самому к азал ось, что со смертью матери утрати л он что-то важн ое, н еобходимое, что п ри давало ему в жи зни бол ь­ шую устой чи вость, уверен ­ н ость, словн о отболел, от­ ломи лся главный корен ь, крепко держ авши й до сих пор его на земл е. Холодн ое солнце свал и ­ лось за темн ую каменную гряду, потянул тугой н ап о­ ристый ветер, пробуя на зву к провода и сры вая ли ­ стья е д еревьев. —- Пойдем, братк а, ■— Ирина потрясла Егора за плечо. — Что ж теп ерь... Сл езами ее оттуда не вы з­ волишь и горю не поможешь. Сп ал Егор в ту ночь или нет, он и сам понять не мог. И зломан н ое тело п ро­ сило покоя, а сон не шел. В н етопленном доме стоял а п рохладн ая вл аж н ая темн о­ та, ч у т ь рассеян н ая неяркой луной, и скоса загл я д ы вав­ шей в окно. П останы вал ста­ рый буди льник, и Егор, л е­ ж а с откры тыми гл азами , зан ово п ережи вал годы, что поошли под этой коышей . Каоти ны всплы вали не по попядку, а вразн обой , по к а­ кой -то непонятной прихоти Мать при бегает потемну, с облегчени ем ски ды вает две камен яо туги е вязан ки т р а­ вы ; Егорк а с т р у д о в вы та­ ски вает и з той, что она н ес­ ла за спиной, д еревян ны е грабли . — Ах, вы птенчики! — говори т мать с усталой л ас­ кой. — З аж д ал и сь, заж д а­ лись м амк у... — А ты , и п равд а, скоро и н оч евать там будешь, — ворчи т бабушка Праня. — Б абы -то д авешь на подво­ д ах при ехали . — Так в лесу мы оста­ ли сь... Травки вот... Там се ­ но, сен а-то по л огам !... А это вам зай к а при слал. — И мать д остает и з торц а пе­ редней вязан ки два пучка души стой лесной ягоды и убегает на речку. А Егорка с Иришкой, смакуя, общи ­ пывают ягодку,, за ягодкой. Как уди ви тельн о вкусн а и души ста клубни ка, как ост­ ро п ахуч а лесн ая трава! И ягодный зап ах сен а м еш ает­ ся с бли зким и родным м а­ теринским зап ахом , и на ду­ ше у Егорки , стан ови тся по­ койно и легко. П ри вали вши сь к вя зан к е, еще хран ящей м а­ мино тепло, они так и за с ­ нут, н едощипав ягоду... П озже, п овзрослев, Егор уди вл ялся, как при тяжелой ноше с дальн его, верст за семь, покоса мать умуд р я ­ л ась донести целыми эти пучки земляни ки . И зред к а в уставшем м о з­ гу все мешал ось, и тогда Егор ви дел мать, вроде бы уп рекавшую его за оп озд а­ ние. Он ви н овато оп равды ­ вал ся, рад овал ся , что все- таки тел еграмм а ошибочн ая, но где-то в н езамутн енн ом уголке созн ан и я п ул ьси рова­ л а мы сл ь, что это всего лишь сон, что матери уже нет на свете и он, Егор, ни­ когда уж е не услыши т ни родного ее голоса, ни ш а ­ гов. Мысль эта п роры вала ту'маннУю завесу сна и ппо- нзалч Егои а до ноющей бо­ ли О г р о м н о й черной бабоч ­ кой бесшумн о всп архи вал сяток п еревали ло, и Егор смеялся: можно ль, п ро­ жи ть, считай, век без м ал о­ го, не зам ети в к ак ? — Так вот и не зам е ­ тишь... — фи лософски о т­ веч ал а бабушк а Пран я. — Врод е вн ерась на свет гл аза откры ла, ан , глядь, — скоро и пятаки медные н а них по­ л ожат. Говорила она в раздумья, безо всякого сожаления, - видно, давн о при выкн ув к мысли о н еобходимости по­ кинуть этот мир. В сун дуч­ ке у нее давн о уж е л еж ал а вся сп рава на последний путь, к аж д ая вещь любовно отгл аж ен а, укладен а, точно не к п ечальн ому событию, а к праздн и ку какому п ред ­ н азн ач алось. — Со стороны -то глядеть — так пожи ла я, грех оби­ ж аться . Правн уков д ож д а­ л ась, понянчила.' Твой-то, поди, за д евками скоро бе­ гать будет... А все же буд­ то вч ерась за д вадц ать верст поденно рож ь вя зать бега­ ла. И-и! Ш вы д к а на ногу была! Ох швы дка! В с т а т ь бы вало, чуть светом небо трон ется, а ко дню уже на месте. Теп ерь уж е и Егор у к а­ зал ось, что жи зн ь-то — как взд ох. Врод е вот н ед ав­ но все было: и «зай к и н а я год а», и войн а, и студ ен ­ ческое время. Впереди , д у­ малось, вечн ость, и мин со з­ дан для тебя одного, и поя- ви лся-то в нем для какой -то роли и сключи тельной . А вот теп ерь, как ни крути , а л уч ­ шая ч асть жи зни уж е п оза­ ди. а что на бал ан се? Ну. д етство, к ак детство: землю стели л — н ебом у к ­ ры вал ся . А в студ ен ч естве? Б ескон еч н ая ч ереда ваго­ нов. целые составы с лесом, щебн ем, углем, кирпичом, мясом и еще черт зн ает чем, что при ходи лось нянчить на своем горбу, а после боать за грудки жул и коваты х про­ рабов. так и н о р о в и в ш и х п ри карман и ть студен ческую копейку. Потом были стройки, строй ки , а последние десять лет сплошн ая к арусел ь з а ­ седаний, д оклад ов, отч етов... Скол ько времени впустую просижено! Сплошн ое сл о­ весн о-бумажн ое болото, пог­ лоти вшее не одного дельного мужи ка, не одну толковую идею. З ато каки м пышным ц ветом р асц вел а н а этом болоте м ахровая демагоги я. И ведь фи лософскую базу подвели : новое, де, всегд а рож д ается в муках. Стало бы ть, если хоч ешь чего до­ би ться, готовься, что легион лодырей будет вставл я ть тебе палки в колеса... Д а-а, д умал Егор... Ты Вот над покойницей подшу­ чи вал, на. ее грядки -хлопо­ ты смотрел как на пустячки , ч удач ество старч еское. Как же! Сам-то д ел а верши л д е­ рж авны е, ты сяч ами людей коман довал! Но можешь ли ты ск азать, что прожил жи зн ь н а пределе, не р ас­ слабл яясь ни на минуту, не д авая себе п облажки ? Так что ж , что она о куске хл е­ ба рад ел а денно и нощно? Н а том сломе времен это, может, и, было н аи держав- нейшее дело, потому к ак и д ерж аве самой надо было просто вы стоять, выжи ть... П росто... Не-т, не просто. Это сей ч ас модно р аск л ады ­ вать, сколь справедли во было то время, каки е и за кем, и з вели ки х грехи чи слятся. Б ы ­ ли грехи , были , и ж ертвы и злишни е... Но соль-то в том, что и , трудоден ь-палоч­ ка, и н алог с каждой кури ­ цы, с каждого кусти ка — это ведь креди т н аши х м а­ терей н ам, сын овьям. А мы ­ то, сож р ав его, возверн уть забыли . Р азлен и ли сь, р азве ­ ли во всех теплых и темных угл ах всякую шелупон ь, пот­ ребляющую бл ага с насеко- мой прожорли востью ... И ч еловека-то стали цени ть, не по тому, сколько и что он д елает, а по тому, сколько и что он ж рет. А уж если ты кл ад ешь в рот один к у ­ сок, а не два, и не три , то ты уже — н еудачник или просто дурак. Вон ведь как поверн улось! Егор поднялся, сунул ноги в туфли , н ашари л на подоконнике си гареты и спички, закури л. Голые п ле­ чи объял о холодом, и он, н акинув пиджак, сел у окна. Лун а уже заш л а за крышу хл ева и от пятн а света оста­ л ась ^узкая п олоска у само­ го порога. Зап ели редки е коч ета, на фон е посеревшего н еба чуть п роявлялся гори ­ стый берег Дона. И это н а­ помин ало Егору о чем-то давн ем-давн ем, о каких-то светлы х ми н утах безотч ет­ ного сч астья, что и спытал он тут, в роди тельском доме. Что же это было? Когда? Ах, да! Стоя л а вот так ая же рассветн ая сутемь. Так же смутн о ви дн елась н адречн ая круч ь, а их всех переполо­ шил какой -то дальний гл у­ хой гром. «Господи , н еужто опять вой н а!» подскочила мать к окну, Егорк а с сест­ рен ками тоже. Там, за ого­ родом, на фоне вы тая вшего косогора, дви гали сь, ш еве­ лили сь каки е-то светлы е те ­ ни, времен ами что-то р а з­ маши сто ухал о. «Д он по­ шел , — п ошеп тала мать. — До тепла .дожи ли ... Ишь, ишь к ак у хает- то»... Сестрен ки сн ова ушмыг- нули н а печку, а он все си ­ дел и сидел V окна. Сумрак редел, все четче обозн ач а­ л ось движение на реке, ту ­ ман над огородом розовел , и вскоре встал о над мигюм солнце, н еся людям тепло и н овые н адежды на сч астл и ­ вы е п еремены .,.