Ленинское знамя. 1987 г. (г. Липецк)

ЛИТЕРАТУРНАЯ СТРАНИЦА -------- Посвящается дню памяти А. С. Пушкина-------- „ТЕБЯ, КАК ПЕРВУЮ ЛЮБОВЬ, РОССШ СЕРДЦЕ НЕ ЗАБУДЕТ!" «И С ВАМИ СНОВА Я..» Липчане вправе гордиться тем, что на липецкой земле жили предки Пушкина. В «На­ чале автобиографии» А. С. Пушкин пишет: «Дед мой Осип Абрамович... служил во флоте и женился на Марье Алексе­ евне Пушкиной, дочери... род­ ного брата деду отца моего, (который Доводился внучатым братом моей матери)...». Александр Юрьевич Пуш­ кин, наследник пушкинского имения в Кореневщине, близ Липецка и усадебного дома в Липецке, двоюродный дядя и крестный отец поэта, в своих записках, опубликованных уже после смерти А. С. Пушкина, писал; «Бабка покойного Алек­ сандра Сергеевича жила при родителях своих Алексее Фе­ доровиче и Сарре Юрьевне Пушкиных Тамбовской губер­ нии, Липецкого уезда, в селе Покровском, Кореневщина тож, доставшейся после их отцу •моему Юрию Алексеевичу, а от него мне с сестрами... В -Липецке были чугунные за­ воды, устроенные государем императором Петром 1, где отливались пушки для пред­ полагаемого Черноморского флота в Азове: заводы про­ должались и при Екатерине II. Когда Липецк был сделан уездным городом, Осим Абра­ мович Ганнибал, служивший в морской артиллерии капита­ ном, был послан в 1773 году в Липецк для осмотра завода, ча­ сто езживал в село Покровское (Кореневщино) к деду моему, сосватался и женился на Ма­ рии Алексеевне, от которой имел сына, умершего грудным, дочь Надежду Осиповну, ро­ дившуюся в 1775 году». Обвен­ чаны они были в Липецкой Вознесенской церкви в 1773 году. О браке бабушки А. С. Пушкин записал; «...сей брак был несчастлив!.. . Он (Ганни­ бал) женился на другой же­ не... Новый брак деда моего объявлен был незаконным, ба­ бушке моей возвращена ее. трехлетняя дочь..,». В 1777 году Мария Алексе­ евна с дочерью Надеждой (бу­ дущей матерью поэта) возвра­ тилась в Липецк к родителям. Отец, Алексей Федорович, тя­ жело пережив ее семейный разлад, внезапно умер и был похоронен в Липецке. Еще до ■недавнйгб времени у алтарной ■стены бывшей Вознесенской церкви (у Театральной площа. ди) можно было прочитать над­ пись на чугунной надгробной плите: «1777 ноября 5 дня представился... Алексей Федо­ рович Пушкин... родился 1717 года марта 3 дня...». В областном архиве береж­ но хранятся поземельные до­ кументы рода Пушкиных с автографами прабабушки, двоюродных дедушки, дяди и других родных поэта. После того, как в 1796 году Надежда Осиповна Ганнибал 1 вышла замуж за Сергея Льво­ вича Пушкина, Мария Алек­ сеевна переехала с ними в Москву и была фактически • первой воспитательницей А. С. ^ Пушкина. Умная и образован- - ная, она первая пробудила у будущего поэта интерес к рус­ ской старине, истории, родной . природе, русскому языку. Он вспоминал о ней; «Люблю от бабушки... Я толки слушать о родне, О толстобрюхой старине. Могучих предков правНух бедный, Люблю встречать их имена В двух-трех строках Карамзина...» Дом. Пушкиных в Липецке перешел по наследству к Юрию Алексеевичу Пушкину, бра­ ту бабушки, 'а в 1793 году был продан Гришиным. Затем усадь­ бу купил штаб-лекарь «Ли­ пецких минеральных вод» ф. И. Туравский и на месте ветхого деревянного дома по­ строил каменный, с колоннами, который стоит и поныне на улице Ленина, 7. Пребывание поэта в Липец­ ком крае еще таит немало «бе­ лых пятен». Краеведам и ли­ тературоведам предстоит зада­ ча прояснить их. Многие из них писали, что, по рассказам Туравских, Пушкин побывал на Липецких минеральных во­ дах и даже танцевал на балу в их доме. Пребывание А. С. Пухпкина в Липецком крае подтвержда­ ется его же словами. В «Пу­ тешествии в Арзрум» он пи­ шет, что после того, как рн посетил в Орле Ермолова; «...Мне предстоял путь через Курск и Харьков; но я своро­ тил на... тифлисскую дорогу, жертвуя хорошим обедом в Курском трактире (что не без­ делица в наших путешествиях) и не любопытствуя посетить Харьковский университет... До Ельца дороги ужасны. Несколь­ ко раз моя коляска вязла в грязи, достойной грязи одес­ ской. Мне случалось в сутки проехать не более пятидесяти верст. Наконец увидел я воро­ нежские степи и свободно по­ катился по зеленой равни­ не...». Спустя три неделя, уже с Кавказа в письме к Ф. И. Тол­ стому Пушкин сообщает о своем путешествии; «...Путеше­ ствие мое было довольно скуч­ но. Начать, что поехав на Орел, а не прямо на Воронеж, сде­ лал я около 200 верст лиш­ них,..». Возникает вопрос: почему Пушкин не поехал через Курск, Харьков, а поворотил на Елец, да еще по «ужасным дорогам»? Невольно напрашивается мысль, а не посетил ли он в эти три дня 5—6—7 мая отчину своих предков — Липецк? Но ут­ верждать это без научного обо­ снования еще рано, поэтому нужны краеведческие поиски. В это время Пушкин посе­ тил Елец, Пальна-Михайлов- ку, Задонск, Хлевное, Конь- Колодезь. О посещении им ГТальны-Михайловки, принад­ лежавшей Стаховичам, писа­ лось не раз. В Елец Пушкин прибыл 5 мая 1829 года, остановился в доме на нынешней улице Коммуна­ ров. Следовательно, 5—6—7 мая он находился в Ельце, Пальна-Михэйловке V и где-то еще, 7 мая ужинал в Задонске в известном на всю округу трактире Тагинцева, где ему понравилась уха из донских бирючков, а в ночь с 7 на 8 мая он проехал Воронеж, не останавливаясь. В Пальна-Михайловке, в име­ нии Стаховичей поэт посадил дуб в знак своего пребывания. Этот дуб оберегался семейст­ вом Стаховичей. Точно уста­ новлено, что в парке ему был поставлен памятник, это же подтверждает и писатель В. А. Гиляровский: «...в своем име­ нии «Пальна» под Ельцом он (Стахович А. А.) поставил в парке памятник Пушкину; бюст на гранитном пьедестале.,.». Думается, нам надо помнить не только достоверные фак­ ты, но и не забывать эти кра­ сивые и заманчивые для лип­ чан версии, легенды. Естест­ венно, что принимать их за истину следует только после документального подтвержде­ ния или научного доказатель­ ства. Например, не вызывает сомнений пребывание в Ли. пецке А. П. Керн, вдохновив­ шей поэта на создание шедев­ ра мировой лирики «Я помню чудное мгновенье». Факт ее пребывания в Липецке в 1819 году подтверждают ее запи­ ски. «...Зимою старшие реши­ ли, что нам не худо проехать­ ся в глубину России и пови­ даться с родными. Мы поеха­ ли сперва в Липецк, где жил брат моего мужа...» Среди великих светочей ду­ ха, которых рождала русская земля, одно из первых мест принадлежит Пушкину. «Пуш­ кин есть явление чрезвычай­ ное и, может быть, единствен, ное явление русского духа; это русский человек в его разви­ тии, в каком он, может быть, явится через 200 лет...», ска­ зал о нем Гоголь. Сегодня особенно остро вос­ принимаются слова Пушкина: «Уважение к минувшему вот черта, отличающая обра­ зованность от дикости». А его завет «Гордиться славою своих предков не только мож­ но, но и нужно; не уважать оной — есть постыдное мало­ душие» можно обратить к лип­ чанам. Почему бы и в нашем крае, по примеру других горо­ дов и мест, связанных с вели­ ким именем, не проводить праздники пушкинской поэ­ зии? А у Липецкого драмтеат- ра на полугоре, где стояла ког. да-то Вознесенская церковь, в которой венчались его дед и бабка, у которой похоронены и прадед, и многйе родные его из липецких Пушкиных, наста ло время соорудить памятник поэту, ведь его родословные корни в липецкой земле. По ка, кроме того, что одна из улиц областного центра назва­ на именем Пушкина, мало что напоминает о связи нашего края с именем поэта. До сих пор на доме № 7 по улице Ленина нет мемориальной доски о том, что на этом месте стоял родо­ вой дом Пушкиных, в котором жили в 1777—1784 годах ба. бушка и мать великого поэта. «Я чрезвычайно дорожу име­ нем своих предков, этим един­ ственным наследством, доста­ вшимся мне от них», писал Пушкин. Надо беречь это дра­ гоценное наследие, чтобы и другие поколения могли найти в нем истоки нравственных начал. А. ЯБЛОНСКИЙ, краевед. НА СНИМКАХ: слева А. С. Пушкин. С картины О. Кип­ ренского; вверху — директор Государственного музея-запо­ ведника А. С. Пушкина Герой Социалистического Труда С. С. Гейченко со школьниками из города Омска в Михайлов­ ском; справа — «Место дуэли Пушкина на Черной речке» — репродукция картины художни­ ка Д. Н. Лобанова. (Фотохроника ТАСС). М ихаил ГЛАЗКОВ ПУШКИН В ЕЛЬЦЕ «До Ельца дороги ужасны. Несколько раз моя коляска вязла в грязи...». (А. С. Пушкин. «Путешествие в Арзрум»). За плечами — Орел, с синеокой Окой, И Воргол, и казацкие хаты. И открылся поэту заштатный такой, Город* ратною славой богатый. •—1 Расстарайся, любезный, — толкнул ямщика, — Лошадей, чтобы сразу подали... — Да дорога уж, барин, того-с, нелегка. Отдохнул бы, а утречком дале— Ах, найдешь ли покой от всевидящих глаз И от света укрыться смогу ли?! Уж скорее б незнаемый, дикий Кавказ, Да горячие горские нули... — Не изволите, вашество, чаю попить? — Станционный смотритель печется. Что ж, ночлег, так ночлег, или, впрямь ) тому быть, Да и чай —не вода из колодца. — Расскажи, старина, как живет-то Елец? Люд простой весь в нуждишке, поди-ка? —- Да у нас что ни улица тут, то — купец. Ну а что ни купец, то —- владыка. Велика ж ты, Россия, а колер один, — Что провинцию взять, что в столице, — Кто с мошной превелцкою — тот господин. Им — не богу осталось молиться. Грязь по градам и весям, одна нищета, Уж ее-то в пути нагляделся. Неужели навечно пустая тщета — Сбросить проклятый гнет, сколь ни бейся?! Жаль, не выпал талант взять вам верх в декабре На Дворцовой — иначе б все было... — Не пора ль почивать? Уж и ночь на дворе. Да и все вон съестное остыло. ...А на утро, в коляску впихнув саквояж И смотрителю дав сверх ночлежных, В свой дальнейший тернистый пустился вояж, Как инкогнито знатный проезжий. Мостовою, поддужным дивясь бубенцом, Богомолки плелись и калеки. Звон заутрени благостно плыл над Ельцом. И смежило усталые веки. И все грезился дальний желанный Кавказ В бесконечной степной круговерти. Впереди еще дней неизбывный запас— Но уж целился в сердце даятесовский глаз, Обрекая его 4 на бессмертье. Был светел день, но краски скупы, И воздух ,влажен — в легких резь. Исакия ребристый купол в прозрачной изморози весь. Кричали чайки в мокром сквере, Под плавный, редкий листопад. Был в инее гранитный берег, Тяжел, обветрен, ноздреват. А ндрей НОВИКОВ Бода Невы с отливом черным, И ветер кстати, как нельзя... И так свежо, и так просторно, Что увлажняются глаза. Какой-то зыбкости и тверди / Дворцы и площади полны. И всадник из зеленой меди на гребне каменной волны. И отражаясь в окнах, стынет, Соперничая с небом лишь, Изысканность каналов, линий, И крутизна голландских крыш. ЕСТЬ ТАКАЯ УЛИЦА... Много в Липецке улиц, пло­ щадей, названия которых но­ сят имена великих людей. Тысячи горожан ежедневно проходят по тенистой улице, утопающей летом в зелени, на .фасаде домов которой вот уже полвека написано «Ул. Пушкина». Все привыкли к этому названию и мало кто помнит старое — улица Гуль- бишенская. В начале февраля 1937.гола вся наша страна отмечала 100- летие со дня смерти великого поэта. В те дни в городе Ли­ пецке проходило торжествен­ ное собрание, посвяшенное этой дате. На улицах и пло­ щадях вывешивались красочно оформленные плакаты, деко­ рировались городские здания. Во всех клубах, кинотеатрах, библиотеках проходили вечера о творческом наследии поэта, где перед собравшимися вы­ ступали лекторы. докладчики —любители пушкинской поэзии 7 февраля того же года по -, просьбе трудовых коллекти­ вов президиум Липепкого го­ родского Совета депутатов трудящихся принял решение переименовать улицу Гульби- щенскую в улицу Пушкина. . Такова сила любви и призна­ тельности липчан к Александ­ р у Сергеевичу П у ш к и н у . С тех пор прошло 50 лет. Когда-то тихая, неизвестная многим улочка с расположен­ ными вдоль грунтовой дороги жилыми избами ныне стала одной из красивейших улип областного центра. С. ЧАСОВСКИХ, сотрудник областного архива. П УШКИН В моей жиз­ ни? Такой вопрос у меня ни­ когда не возникал. Это все рав­ но, что спросить, что значит для тебя воздух? Я еще и не подозревал, что на земле был ПУШКИН, а сти­ хи уже выговаривались вместе с первыми шагами По земле. «Ветер по морю гуляет И кораблик подгоняет; Он бежит себе в волнах На раздутых парусах». Это потом уже, потом, от­ вергнув школьное нудно-ру­ тинное: «В своем романе Пуш­ кин показал...», вдруг явится поэт, «поклонник дружеской свободы, веселья, граций и ) ума». Это потом проникнешься ве­ ликим уважением к его муже­ ству, когда он в свой «жесто­ кий век»-бросит гневное предо­ стерегающее пророчество; «Ти­ раны мира, трепещите!..». Это потом, испытав взлеты и падения в своей жизни, мы открываем для себя гениаль­ ную щедрость поэта: «И счастие моих друзей Мне было сладким утешеньем». ...Тогда и слова-то такого не существовало: кинематограф, а с какой сценарной точно­ стью сказано: «На красных лапках гусь тяжелый, Задумав плыть по лону вод, Ступает бережно на лед, Скользит и падает...». С юношеской запальчи­ востью, без тени самомнения и ложной скромности восемнад­ цатилетний, он заявляет: «Великим быть желаю, Люблю России честь! Я много обещаю. Исполню ли? Бог весть...». Честь России для поэта пре­ выше всего. Написанные в 1831 году строки •— наши, сегод­ няшние. Это и к ним. совре­ менным иезуитам атомных подземелий, недобитым фа­ шистам обращены они: В лади слав ЗОРИН «СЛАДКИ МНЕ РОДНЫЕ ЗВУКИ ...» «...свой бедственный побег, Кичась, они забыли ныне; Забыли русский штык и снег, Погребший славу их в пустыне. Знакомый пир их манит вновь — Хмельна для них славянов кровь; Но тяжко будет им похмелье; Но долог будет сон гостей На тесном хладном новоселье, Под злаком северных полей!..» Не могу без содрогания слу­ шать выступление Алексея Тол­ стого перед воинами, идущи­ ми в атаку в 1942 году. За­ пись сохранила нам страстный могучий голос писателя. И ви­ дишь морозную опушку, заин­ девевшие штыки, закаменев­ ший гнев на лицах воинов. И над всем этим громовое пуш­ кинское, повторенное много­ кратно; «Иль мало нас? или от Перми до Тавриды, от фин­ ских хладных скал до пламен­ ной Колхиды, от потрясенно­ го Кремля до стен недвижно­ го Китая, стальной щетиною сверкая, не встанет русская земля?». И встала русская земля, и защитила революцию, и пуш­ кинское слово вело не одно поколение на подвиг. А Ярослав Васильевич Сме. ляков резко и емко подведет итог: «Мы царю России возвратили Пулю, что послал в тебя Дантес...». Сейчас, пожалуй, и нет на нашей земле места, не сьязан ного с именем поэта. Города, селения, библиотеки, школы... Рискуя жизнью, саперы обез­ вредили хитроумно заминиро­ ванную фашистами , могилу Пушкина в Святогорском мо­ настыре. В сожженном дотла ленинградском селе Кобрине чудом уцелела избушка няни Арины Родионовны. По пути в Ленинград, на самом бойком месте, когда-то разъездном пу. ти, открыт музей станционно­ го смотрителя: комнатка Ду- няши, фонарь, с которым смот­ ритель встречал гостей, стол и утварь, печь, обогревающая промерзших в дороге путни­ ков... Мне довелось побывать во многих пушкинских местах. Молдавия, Кавказ, Калмыкия, оренбургские степи... Особо хочется упомянуть об Одессе, городе, которому Пушкин, по словам его друга поэта В. И. Туманского, выдал «грамоту на бессмертие», запечатлев его в романе «Евгений Онегин». Здесь, на одном из красивей­ ших бульваров — Приморском — в 1888 году был открыт па­ мятник, на пьедестале которо­ го начертаны слова: «А. С. Пушкину — граждане Одес­ сы». В трудные дни обороны в годы Отечественной войны, когда город был блокирован врагом с трех сторон, бюст Пушкина спрятали. Но ши од­ на пуля, ни один осколок да­ же не царапнули пьедестал, не­ смотря на ураганный обстрел и с моря, и' с суши... Связаны и наши места с поэтом. Прадед его Алексей Федорович (дед матери поэта — Надежды Осиповны) слу­ жил воеводой в г. Сокольском, в дом его захаживал по де­ лам службы Осип Ганнибал. Здесь-то он и познакомился с Марией Алексеевной — ба­ бушкой поэта. На трассе Липецк — Мичу­ ринск раскинулось село Ко­ реневщино — родовое имение пушкинского семейства по материнской линии. Но поэт однажды сам ответил на воп­ рос: где вы числитесь? — по РОССИИ. А мой друг, поэт, на одной из встреч со своими читателя­ ми вполне авторитетно заявил в заключительном слове; «От­ крывайте Пушкина, и вы най­ дете ответы на все вопросы бытия!». Сто пятьдесят лет прошло со дня гибели гения. И так вели­ ка любовь наша к поэту, что нет нет и возникает нелепый, бесполезный и все же таящий в себе призрачную надежду, вопрос; а что если бы?.. Чу­ дес на земле не бывает. Пе­ реполнилась чаша терпения... Планомерно и продуманно го­ товилось злодеяние. И хотя после убийца оправдывался, что, мол, он целился в ногу... Но ведь целился, а не выстре­ лил в воздух, отлично зная, кто перед ним. И вряд ли уже кто мог пред­ отвратить задуманную распра­ ву. Провокация обернулась на­ циональной катастрофой... ПОСЛЕДНИЙ ВЫЕЗД В предзакатной тревоге Топот спешных коней... Он один на пороге, Свет не вспыхнул в окне. Вышел дворник мордатый— Негласный шпион, Звякнул бляхой-мандатом, Отвесил поклон. В ответ — чуть небрежный Последний кивок. И под полость медвежью Садится седок. Гривы дыбом — гнедые, Копытами —* в лед. Встыньте в стыни, родные, Куда ж вас несет! Я схватил удила Коренного коня, Злая сила смела У заставы меня. По лавине снегов, Задыхаясь, бегу, Я его от врагов Заслонить не могу. И ничем, и ни в чем Я не в силах помочь. И жандармским плащом Прикрывается ночь. Санки скрипнут негромко, Накренится возок.;. Оборвитесь, постромки, Развались, облучок. Упадите, березы, Поперек колеи, Гряньте, зимние грозы, Взвойте, волки, вдали. Может лопнут уздечки, Кони в страхе замрут... Но у Черной той речки Его уже ждут; Роковые минуты Отбивает брегет, Смотрит тупо и люто В грудь ему пистолет. Желтый гром изрыгнет Вороненая сталь. И взлетит горизонт, Превратясь в вертикаль. Под сиротской звездой Грянул выстрел немой. Стал ^народной бедой Черный Тридцать седьмой... В предсмертной агонии по­ эт шептал В. И. Далю: «Ну, подымай же меня, пойдем, да выше, выше, ну, пойдем!». И Народ наш поднял своего поэта с того окровавленного снега, и память о нем священ­ на... . ш . VЧ .. ■»ч 4 ЧЛ.Ч \ 4 Ь ,ч Светлана МЕКШЕН «...Когда сюда, на этот гордый гроб пойдете кудри наклонять...». А. С. Пушкин — «Каменный гость». Затрепали пушкинское имя, разнесли по строчкам вкривь и вкось — дескать, если свой, то со своими пей, гуляй, как на Руси велось. Дескать, Саша кди даже Шура, все — мура; почтенье и цветы... С площади, где ты стоишь понуро, нам удобней перейти па ты. Мол, за то и жили так несладко и учились, кто чему успел, чтоб сегодня под твоей крылаткой каждый бы свое крыло погрел. „Александр Сергеевич, в помине пе было в российской простоте, чтобы вдруг Учительское Имя вслух трепалось в праздной суете. Не за тем из жертв и приношений -памятник на ось земную встал, чтобы всякий самозванный гений к вам карабкался на пьедестал. Грустно знать, что дух высокий сглазил или сгладил кто из шутников-. Не страшней дуэльной пули разве панибратская печать шлепков. Сколько неприличности и вздора в тех, кто рядом с Пушкиным мастит— Но шаги все ближе Командора — фамильярности он не простит! Иван ХА РИН Чем богата — тем и рада, за обветренным мостом, мать моя — моя отрада, осенив меня крестом, смотрит вслед туманным оком, ничего не говоря. И пронзенный, словно током, вдруг оглядываюсь я. Лишь промеряв глушь лесную, ту, что скроет отчий дом, я ответно затоскую на пенечке за холмом- * * * После серых дождей надоевших, как скупой на сомненья ответ, между выжатых туч поредевших, льется в речку оранжевый свет. Плавно воды сгибает излука. обсыхает набухшая тишь. Жмется ближе к поверхности щука, плавниками шатая камыш. И на склоне покатом обрыва, зашуршав поредевшей листвой, распрямилась плакучая ива над спокойной прозрачной водой. Лю дм ила ПАРЩИКОВА Моя непоправимая пора! Анисом, дозревающим в чулане, пропахший день, да листопадом ранним приправленная — грусть по вечерам; да жалкий происк бабьего ума, с душой слепой не знающего сладу, да полымя рябин вдоль палисадов — поди, суровой выдастся зима... * * * И детский лепет снегопада над шумной сутолокой лет. И сердцу так немного надо, чтоб белым видеть белый свет. О том ли плакать, что любила?. Дорога дальняя бела, и эта спелая рябина — давно ли горькою была? И мне — довольствоваться малым, и каждым мигом, дорожить. А привкус горечи, пожалуй, нисколько не мешает жить... Холодом подняты стаи с дальних и ближних болот. Грусть ли моя молодая в пасмурном небе плывет, Редким лучом из-за тучи высветлит блики жнивья— Родина. Мне ли наскучит долгая песнг твоя? Родина, в мире огромном, что бы он мне не сулил, все исчезаемо, кроме несен твоих и могил. Это — за памятью нашей. И меж галактик чужих странствует ветер, пропахший дымом ненастий твоих.