Ленинское знамя. 1985 г. (г. Липецк)

3 «арта, 1985 г. шашашшашшшшшш № 54 (17151) Л Е Н И В С К О В З Н А М Я ЛЕТОПИСЬ ВСЕНАРОДНО ГО ПОДВИ ГА П И СЬМ А ФРО Н Т О ВИ К О В ПЕРВЫЙ БОЙ «~Лю нь сорок первого.' Немцы топчут родную зем­ лю, и сердце разрывается от боли, от ненависти к фа­ шистам. Оно зовет на фронт, в бой. Но в те дни военкома­ ты еще не берут доброволь­ цев: надо в тылу кому-то выполнять заказы фронта. Наш станкостроительный завод в Днепропетровске ра­ ботает круглосуточно. И вдруг город облетает весть: обком партии создает добровольческие коммуни­ стические батальоны. Не за­ думываясь пишу заявление, и меня зачисляют. Между тем наши войска оставили Днепропетровск. Мы заняли оборону на ле­ вом берегу Днепра в районе деревень Каменка и Ломов- ка. В этом месте, немцам удалось форсировать Днепр и захватить плацдарм. Шли ожесточенные бои, фашисты массированным артиллерий­ ским и минометным огнем простреливали каждый квад­ ратный метр. Под этим ог­ нем мы и получили первое боевое крещение. Бой длил­ ся 21 сутки, не ртихая ни на час. Мы несли потери, но уже брали в плен немецких солдат и офицеров, еще наг­ лых и самоуверенных. Для вас, добровольцев, это был не только первый бой. Это была первая наша победа, ибо на нашем участке фа­ шисты не продвинулись ни на шаг. И лишь когда была прорвана оборона ниже по Днепру в районе города Кре­ менчуга, мы получили при­ каз оставить позиции и отой­ ти на Новомосковск. Мы от­ ступали в конце сентября 1941 года с сознанием побе­ ды, первой победы, каких потом было много, этих «ма­ лых» побед первого года войны. Они окрыляли, вдох­ новляли. Из них, как я ду­ маю, и складывалась Ве­ ликая Победа. Г. КОВАЛЬСКИЙ. ТАК ЗАМОЛЧАЛ БРОНЕПОЕЗД Шли бои за Шепетовку. Нам, танкистам и пехотин­ цам, дано задание овладеть железнодорожным узлом. Он уже был отчетливо виден не­ вооруженным глазом, но подступиться к нему мешал вражеский бронепоезд. Лишь только мы поднимались в атаку, как бронированная крепость выплывала из леса и ураганным огнем преграж­ дала путь. Пушки не ус­ пеют пристреляться, — бро­ непоезд вновь уходит в ук­ рытие. Так несколько раз. Тогда водитель танка Т-34 Дима Нехороших накрепко привязывается к сиденью ремнями, и, оставшись в ма­ шине один, идет прямиком на бронепоезд. Тут и пехота поднялась. Вражеская кре­ пость замерла ,у стрелки, открыла огонь. Пулеметы, пушки — все заговорило. Но не даром Диму в нашем подразделении знали как лучшего водителя. Он, уме­ ло маневрируя танком, на полном газу врезается в борт обшитого бронею паро­ воза; и опрокидывает его. Неподвижный состав теперь уже становится просто ми­ шенью, и расстрелять ее для полковой артиллерии не со­ ставляет труда. Когда мы вытащили Диму из разбитой «тридцатьчет­ верки» он был без сознания. Но живой! Тогда он еще не знал, что на долгом солдат­ ском пути ему не раз при­ дется отличиться, проявить находчивость и мужество, за которые Родина трижды его наградит орденом Красной Звезды,' а также орденом Отечественной войны второй степени. Не знал отважный ельчанин Дмитрий Алексее­ вич Нехороших, что марши­ ровать ему на параде Побе­ ды в Москве В, ЧЕБОТАРЕВ. НА ПОДСТУПАХ К БЕРЛИНУ В тихом, уютном городке Лебедяни есть улица Сит­ никова. Я часто брожу по ней, вспоминая Николая, того самого Ситникова Колю, с которым учились вместе в Куликовской семилетке, и который .бессмертным подви­ гом прославил отчий край. ...Позади бои за Украину и Белоруссию, позади грани­ ца Советского Союза. Уже выдворены фашисты из Польши и Чехословакии. На фронтовых дорогах замель­ кали указатели: «На Бер­ лин!» Путь к нему был нелег­ кий. Впереди — последний водный рубеж. Левый берег Одера фашисты превратили в многорядную сеть укреп­ лений. Форсирование реки осложнял разлив. Да и берег, на который предстояло вы­ саживаться, обрывистый — не сразу закрепишься на таком плацдарме. Но лейте­ нант Ситников, получив при­ каз первым форсировать Одер и обеспечить переправу батальону, выполнил боевую задачу. Взвод,' которым он командовал, достиг цели. В завязавшемся бою командир действовал смело и отважно. — Подпустить поближе и бить только по цели. Если придется идти в рукопаш­ ную, — бросайтесь смелее! Взвод упорно оборонялся. Теперь мы знаем, что здесь тогда на каждого воина при­ ходилось по 6—7 вражеских солдат. За сутки храбрые воины вместе с другими под­ разделениями батальона 13 раз вступали в рукопашный бой на огненном рубеже у Одера. При отражении пос ледней атаки фашистов млад­ ший лейтенант погиб. Ему посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. И. ГУБИН. «СПАСИБО, ВЕТЕРАНЫ!» «Я, ученик 6 «Б» класса Ли­ пецкой средней школы № 44 Константин Максимов, приношу Вам, уважаемый ветеран Вели­ кой Отечественной, свою вели­ кую благодарность. Это благо­ даря Вам и вашим товарищам над нами сегодня мирное небо, ясное солнце и светлые облака. Это Вы спасли весь мир от фашистского ига... И за это — огромное Вам спасибо и от нас, детей, и от взрослых, на­ ших родителей! Примите же мой скромный сувенир. Позд­ равляем Вас с днем Победы!» Эти строки одного из сочине­ ний «Спасибо тебе, ветеран'», написанных учащимися 44-й школы. Такие сочинения про­ чтут 9 Мая ветераны Великой Отечественной войны, . пригла­ шенные на школьную встречу «От всей души». И каждое из них будет вложено в особый праздничный «Пакет ветерану» вместе с сувениром и голубым платочком, на котором детски­ ми руками будет вышит голубь мира. ...Операция «Синий платочек» началась в 44-й школе в сен­ тябре, с началом нового учеб­ ного года. Составляя план под­ готовки к 40-летию Великой Победы, учительский и учени­ ческий коллективы постарались включить в него все самые ин­ тересные предложения. Здесь и участие в районной военно- патриотической игре «Подвиг», и создание школьного поиско­ вого клуба «Звезда», и клуб «Юный дзержинец», и игра «Зарница» и многое-многое дру­ гое. Но венцом, целью и резу­ льтатом всего должно явиться само празднование Дня Победы. В этот день в школе откро­ ется музей боевой славы 1 -й гвардейской танковой бригады, над созданием которого рабо­ тает сейчас клуб «Звезда». Со­ стоится концерт-встреча «От всей души». В каждом классе сейчас идет подготовка памятных пакетов, конкурс на лучшее сочинение *— обращение к ветеранам. Ре­ бята ведут обширную перепис­ ку с ветеранами-первогвар­ дейцами. Уточняется картотека участников войны и семей по­ гибших. Готовятся ярмарки ми­ ра и солидарности. Словом, ребята стараются сде­ лать все, чтобы 9 Мая ветера­ ны Великой Отечественной мог­ ли сказать: «Да, никто не за­ быт, ничто не забыто!». С. ВОРОБЬЕВ, организатор внеклассной и внешкольной работы Липецкой средней школы № 44. МОСКОВСКИЙ ПАРНАС Произведения поэта пуш­ кинской поры Михаила Дмитриева впервые за мно. гие годы представлены в сборнике «Московские эле­ гии», подготовленном изда. тельством «Московский ра­ бочий». Предваряют его строки из «Послания к При. вете» А. Палицына: «Мос­ ковский никогда не умолкал парнас, повсюду муз его был слышен лирный глас»-. Сло. ва эти, написанные в 1807 году, стали эпиграфом но­ вой серии издательства —* «Московский парнас», кото­ рую и открыла книга М. Дмитриева. (Корр. ТАСС). Хорошая погода. Фотоэтюд А. ГИРЕВА.: Н а п о э т и ч е с к о й в о л н е СВЕТЛАНА МЕКШЕН Е Д И Н С Т В О Я вышла к морю — было море мрачно, и тяжела вода, и холодна. И все-таки сиял легко, прозрачно, как слезка, лунный камешек со дна. Я вышла в степь — катался ветер в травах и тощие цветы под корень гнул. Но горицвет все также своенравно навстречу солнцу голову тянул. Я вышла к той горе, что возвышалась, как горе отстрадавших близ нее... И поняла: здесь места не осталось, чтоб разделить страдание мое. Я в дом вернулась. Было очевидно, что от своих невыносимых бед ждать избавленья —вне себя — постыдно. Все, что в тебе—твое; вот в чем секрет. Чтоб эта жизнь тебя опять любила, все вынеси — не возведи в упрек.; Так из единства слез, терпенья, силы явились море, камень и цветок. Новая песня Я ыбаэь мм~ни-и Сй~ ; Й А \ к , У т ^ Рт » _ К т ней е ■ л р ш~ не. Ж - ................к. на- м ____ . Шк с т а д а м - м |У * Вт А? ПАМЯТЬ Стихи Б. ШАЛЬНЕВА Музыка А. АСТАХОВА. Я сквозь молнии сабель Не скакал на коне, Не контужен, не ранен На великой войне. Без меня хоронили Отца земляки. Брат мой — в братской могиле Спит у Одер-реки. Йе меня при народе Отпевали навзрыд. Отчего ж к непогоде Сердце спать не велит? Кровь гоняет по жилам Горячей волной. Все, что с Родиной было,— Это было со мной! Как наследное знамя, Как начало начал, Сердца жаркое пламя Детям я передал. Продолжение судеб — Продолженье огня. Все, что с Родиной будет Не минует меня. К И Н О «Дорогая редакция! В нашей стране, и в частности, в Липецке, принимаются меры для снижения шума, вред­ но влияющего на здоровье людей: и на городских улицах, и в производственных помещениях. А я обращаюсь к вам с просьбой и уверен, что меня поддержат и многие жители поселка тракторостроителей, помочь утихомирить именно тех, кто, казалось бы, при­ зван услаждать наш слух. Не один год выступает в кафе «Звездочка» вокально-инструментальный ансамбль «Фор­ туна». У этого ансамбля не только название громкое. Ок­ на кафе выходят во двор больших домов трех улиц. Поль­ зуясь очень мощным усилителем, «Фортуна» буквально терроризирует жителей. Школьники и при закрытых форточках не могут спокойно заниматься, а пожилые лю­ ди страдают головной болью. Я, как невольный слушатель, возмущен и содержанием этих музыкальных децибелов. Это слепое подражание за­ падной «рок» и «поп» музыке, а подчас весьма вольная обработка популярных песен, превращающихся в образ­ цы безвкусицы и пошлости. Фронтовая песня «Смуглян- ка-молдованка», например, завершается каким-то попур­ ри с глупейшим припевом «Людей не губит пиво. Губит людей война». Судя по всему, популярна у веселящихся в кафе и песня неизвестного мне «композитора» «Ой, ма­ ма, мама! Люблю цыгана Яна»... \ Словом, кто и когда утихомирит «Фортуну»? П. МЯЗИН, ветеран труда, участник Великой Отечественной войны. ГГ [О ПРОСЬБЕ нашего гостя исполняем пе­ сню... И вот с от- рутствующими лицами ор­ кестранты выполняют чей-то заказ нимало не задумы­ ваясь о том, сколь уместно это произведение на эстраде ресторана. На сей раз звучит грустная песня о несосгояв- шейся любви «Жил-был худож­ ник один...» В исполнении из­ вестной певицы она всегда вызывает глубокое эмоциона­ льное сопереживание. Но что происходит в зале ресторана? С первым же ак­ кордом посетители дружно устремляются на танцеваль­ ный пятачок и... с какой-то сверхэкспрессией вытанцовы­ вают, выплескивают избыток энергии. Вряд ли кто-нибудь слышит, опьяненный ритмом, трогательные слова о чьей-то высокой любви, о жизни, ко. торую кто-то был готов «пре­ вратить в цветы».. — А что? —удивился ру­ ководитель оркестра рестора­ на «Липецк». — Песня как песня. Под нее везде танцу­ ют. Он прав. И в ресторанах «Чайка», «Восход», и в кафе «Звездочка», да что говорить! даже во дворцах культуры «бацают» стилем, близким к аэробике, под лирические ме­ лодии этой и многих других умных, тонких, душевных пе- рен... Сегодня музыка вошла в наш быт. Она звучит в квар­ тирах, в местах отдыха, в залах школ и училищ — она всюду с нами. И тем более нам не все равно, ^то и как играют, как воспринимают... Музыка — высокое искус­ ство. И как каждое искусство, она ■— это в данном случае вовсе не громкое слово! — партийна. Гуманистическая музыка зовет на бой, на под­ виг, пробуждает благородные чувства, утверждает в чело- ---------------- ПО С И ГН А Л У Ч И ТА Т Е Л Я ----------------- КОЩУНСТВО ЗА ТРОЯК? О му зыке , звучащей в ресторан е веке истинно прекрасные на­ чала. Песня, действительно, «нам строить и жить помога­ ет». Социально - эстетическая функция музыки, ее способ­ ность заразить чувствами, внушить определенный харак­ тер переживаний, определен­ ное отношение к действитель­ ности, чрезвычайно сущест­ венны и важны. Однако всегда ли вообще к музыке, и в частности, к пе­ сне, отношение достаточно бережное, чуткое, такое, ка­ кого они и заслуживают? Ведь именно об этом тре­ вожится в письме в редакцию и ветеран войны и труда Г1. Ф. Мязин. Совершенно справедливо возмущается он шумовыми эффектами (кста­ ти, недавно в кафе «Звездоч­ ка» в ногу с «модой» их до­ полнили еще и эффектами световыми) оркестра «Форту­ на». Почему-то стала обычной и в других ресторанах област­ ного центра чрезмерно гром­ кая музыка, когда в оглуша­ ющем грохоте и мелодию трудно разобрать. Оркестранты «Фортуны» особенно привержены этой «манере». Как выяснилось, их уже полтора года назад резко критиковала заводская газета «Кировец», письмо жи­ телей поселка почти в то же время (№ 190, 1983 г.) было опубликовано в «Ленинском знамени»* Не пора ли, нако­ нец, комбинату питания Ли­ пецкого тракторного завода, в чьем ведении находится «Звездочка», прекратить эти упражнения в какофонии? Как уже сказано, далеко не все благополучно с музы­ кальным обслуживанием лип. чан и в других кафе и ресто­ ранах областного центра. Лю­ бопытно было посетить, на­ пример, ресторан «Централь­ ный». Одна официантка о музыкантах своего оркестра, чьи вольности, прямо ска­ жем, не вписываются ни в какие программы, отозва­ лась так: — Эти!... Эти сыграют за трояк что угодно. В нашей гостинице бывает много тор­ гового люда, на липецкий рынок приезжают. Сами по­ нимаете, вкусы разнообраз­ ные... Словом, кто платит, тот и музыку заказывает... Вот так — платит, зака­ зывает... Откуда же эти но­ воявленные купеческие за­ машки — платить, заказы­ вать? Откуда этот кураж на публику? Смею думать, что честно заработанным рублем желающих швыряться не найдете... Вернемся к музыке. Ор­ кестры ресторанов — в шта­ те треста ресторанов и кафе. Музыканты получают госу­ дарственную заработную пла­ ту и обязаны выполнять наш советский, социальный заказ. Мы приходим в ресторан от­ дохнуть. Естественно, все важно: и вкусный ужин за хорошо сервированным сто­ лом, и корректная растороп­ ность метрдотеля, и внима­ тельная предупредительность официанта, и уютная обста­ новка. На то он и ресторан. И все-таки все это можно, при известных хлопотах, ор­ ганизовать и дома. А главное в ресторане — это возмож­ ность общения, коллективно, го отдыха, пусть даже среди незнакомых людей. И глав­ ный ведущий на этом вечере отдыха—музыка, танец, кра­ сивый, раскованный и всегда освежающий душу. Все оркестры ресторана имеют музыкальные програм­ мы, утверждаемые городским отделом культуры, как мне пояснили в том же ресторане «Липецк», поквартально. Не скажу, что это непродуманно или неквалифицированно со­ ставленные программы. Не скажу лишь потому, что ни в одном из ресторанов познако­ миться с ними мне так и не удалось. Возникает вопрос: а контролирует ли вообще кто- нибудь, соблюдаются ли ут­ вержденные программы? Ни­ где не нашел я и репертуара, на который можно сделать заявку именно в этом ресто­ ране. ...В баре ресторана полу­ темно, так сказать интим­ но. Звучит зарубежная му­ зыка в магнитофонной записи.' Я не против зарубежной эст­ рады, но только за лучшие ее образцы. Пока же я вмес­ те с другими посетителями вынужден считаться с далеко не изысканным вкусом бар­ мена и мириться с мутными музыкальными коктейлями, в которых трудно разобрать, что намешано. И, наконец, что происходит в ресторане порой с дороги­ ми нам песнями? Как-то в ресторане я услышал знако­ мую мелодию. Да ведь это очень известная песня «Ми­ шка-одессит» композитора В. Воловца на стихи В. Дыхо- вичного! Мальчишки моего поколения в годы войны, по­ мню, слушали эту песню в утесовском исполнении, зата­ ив дыхание. Но что это? От мелодии остались «рожки да ножки», ее аранжировали в разухабистый мотивчик. Бездушная рука «интерп­ ретатора» не пощадила и оп­ тимистическую тему песни, в которой звучали святая вера в неизбежность возмездия, в освобождение от врагов род­ ной земли. Придет час, гово­ рилось в песне, войдет в Одессу чеканной походкой усталый батальон, и Мишка -одессит «уронит на землю розы в знак возвращенья сво­ его». А ведь песня эта, подчерк­ ну еще раз, родилась в ор­ кестре Леонида Утесова в дни тяжких для нашей Отчиз­ ны испытаний. Он ее испол­ нил в 1942-м году для кино­ картины «Концерт —фрон­ ту», созданной по заявкам во­ инов. Признаюсь, мне стало не по себе. Я оделся и ушел из ресторана. На улице вьюжи­ ло. Но я решил пройтись, по­ ка уляжется горький осадок. Мое внимание привлекли парень в полушубке, светлой ушанке, рядом с ним девуш­ ка. Обоим не больше чем по двадцать. Они медленно по­ дошли к Вечному огню, под­ нялись по ступеням, накло­ нились. Парень снял шапку, русая прядь волос опустилась на лоб. Он достал из-под по­ лушубка газетный сверток, развернул и положил у огня живые красные гвоздики... Долго еще стоял, я, глядя им, уходящим, вслед, и поче­ му-то подумалось, что такие под чуждую музыку «бацать» не будут. Почему-то верилось в это..* С. БАСИС, П Р И С В Е Т Е С О В Е С Т И Н а э к р а н е — ф и л ь м С е р г е я Г е р а с и м о в а « Л е в Т о л с т о й » «Как легко сказать и как трудно чувствовать так, чтобы делать то, что говоришь». ‘ Л , Н , ТОЛСТОЙ. Д н ев н и к , Свои 82 года Толстой про­ жил страстно, драматично, напряженно* «Толстой — это целый мир», — написал Горький. Но уже с юности в этом мире мятежной души обнаруживается поразитель­ ная цельность. Она заклю­ чалась в неотвратимой, как голод и жажда, потребности согласовать личную свою нравственность с социаль­ ной, исторической справед­ ливостью. Поэтому трудно предста­ вить, чтобы фильм о Тол­ стом, где нет намерения по­ следовательно изложить всю биографию писателя с эпиче­ ской неспешностью телесе­ риала, строился, допустим, на сюжете армейской его службы или на эпизодах ра­ боты над «Войной и миром». Любая, самая впечатляю­ щая страница этой долгой жизни неизменно оказывает­ ся несамодостаточной, все­ го лишь фрагментом, фазой духовного и душевного роста Толстого. Есть, однако, в судьбе этого человека одно со­ бытие, которое стало кон- . центрированной, если угодно — героической реализацией сквозного ее пафоса. Это, ра­ зумеется, мощный органный аккорд трагедии последних дней художника. Его уход из Ясной Поляны. Естественно, именно он лег в основу, организовал всю композицию, определил дух фильма Сергея Гераси­ мова. «Лев Толстой», по-моему, прежде всего — фильм о мыслителе, всей жизнью своей и борьбой поставленном перед решающим выбором. Фильм об ответственности идеолога перед народом. Герасимов не подчиняет реальные факты умозри­ тельной схеме. Он историче­ ски точен и конкретен. В экранном повествовании ни­ чего существенно важного для уяснения позиции Тол­ стого как философа, учителя жизни не пропущено и не упущено. Отчетливо обозна­ чены слабости и противоре­ чия толстовских взглядов, немногословно и емко вос­ создан сложный социаль­ ный контекст эпохи. И все-таки фильм не об этом и не ради этого. Мень­ ше всего он преследует про­ светительские цели. Величие художника и небезупречность мыслителя берутся в качест­ ве аксиомы, не нуждающей­ ся в принципиально новых доказательствах. Зато нам предоставляется возмож­ ность всмотреться в Толсто- го-человека. Осознать, какой ценой оплатил он бескомпро­ миссность давней своей уста­ новки: «А спокойствие — душевная подлость»... Этим и продиктовано сложное переплетение в фильме исповеди, хроники, трагедии. В первой части преобла­ дает исповедь. Упорный са- модопрос измаявшегося от бессонницы сухонького ста­ рика, чье лицо тревожно мерцает в сумеречно-зелено­ ватых ночных, а затем — обесцвеченных рассветом кадрах. Камера оператора Сергея Филиппова медлен­ но, осторожно приближает его к нам, но не вплотную, не до самого крупного плана, как бы избегая чересчур бес­ церемонной пристальности. Вообще в фильме немного крупных планов Толстого. Герасимов и Филиппов пред­ почитают средние, общие. В этом угадываются элементы стилизации под бесхитрост­ ную кинохронику начала ве­ ка, под простодушную мане­ ру операторов, снимавших когда-то живого Толстого... Также, кац в световых и цве­ товых решениях чувствуется связь с традициями перед­ вижников, столь близких Толстому. Главное здесь, однако, не живописно - кинематографиче­ ские ассоциации. Важнее, что в большинстве эпизодов первой — яснополянской — части мы видим Толстого так. как мог видеть себя он сам, когда пытался словно бы со стороны оценить свою жизнь.' Это он наблюдает себя так плотно, привычно, уютно вписанным в аллеи с вековы­ ми деревьями, в прелестные интерьеры господского дома, в окружение милых людей, домочадцев, гостей. Он мо­ жет быть и в центре группо­ вых композиций, но, за исключением ночных часов, никогда не изолирован ки­ нообъективом от настойчиво обступающего его, подступа­ ющего к нему, стремящего­ ся без остатка растворить его в себе мира благополу­ чия, порядка, сытости. Здесь его любят. Им вос­ хищаются. Ему внимают, как оракулу, даже если его сло­ ва резко диссонируют с ат­ мосферой пристойного ясно­ полянского чаепития, пугая крамольной резкостью. Раз­ ве что засобирается вдруг торопливо восвояси заезжая барыня, шокированная тем, что хозяин назовет разбой­ никами не грязных мужи­ ков, а господ. Да чуть на­ прягутся мускулы лица свет­ ски любезной Софьи Андре­ евны, и она укоризненно про­ тянет, точно капризного ре­ бенка урезонивая: «Лё-ё- ёвушка...». Можно говорить о целе­ направленно выстроенном - образе Ясной Поляны в филь­ ме. Это устоявшийся, проч­ ный мир, аранжированный удивительной красоты пейза­ жами и прекрасней музыкой Шопена. Одни его обитатели очерчены характерными, уве­ ренными штрихами, допу­ стим, любимая дочь Толстого Татьяна Львовна —М. Усти­ менко, деликатный, беско­ нечно добрый доктор Мако- вицкий — Б. Навратил или пианист Гольденвейзер — Н. Еременко. Другие почти не запоминаются, а может, даже и не будут нами узна­ ны — вон тот, с черной бо­ родой, вроде бы знамени­ тый композитор, а это — кто-то из сыновей Толстого... Но Герасимову не столь и нужно, чтобы все непременно узнавались, запоминались. Ему важен фон, атмосфера. А они — пусть даже соль­ ются с фоном, на котором еще резче проступят толстов­ ские тревога, смятение, не­ довольство собой. Его держат здесБ не сы­ тость и не комфорт. Ясная Поляна для него не только часть жизни, но и души. Он хочет уйти, но это будет уход и от себя. Поступок не­ обходимый, но и безжалост­ ный. Пр'ежде всего по отно­ шению к той, о ком он ду­ мает с состраданием, а иног­ да и с невольной иронией: «Бедная моя, бедная...». «Бедная» — это Софья Андреевна. Главное лицо, обеспечивающее нормальное — во всяком случае, по ее собственным понятиям, — существование всего, что зо­ вется «Ясной Поляной». Признаться, не без опасе­ ний ожидаешь, как же по­ ступят со своей героиней ре­ жиссер и актриса Тамара Макарова. Осудят ли, оправ­ дают ли, начнут ли демонст­ рировать ее так удручавшие Толстого истерические при­ падки? Решение принято тактич­ ное и художественно убеди­ тельное. Никаких истерик, никаких срывов. Тягостный конфликт между двумя ста­ рыми, почти полвека прожив­ шими рядом, привязанными друг к другу, жалеющими друг друга людьми возник не из-за дурного характера и не из-за болезни Софьи Андреевны. Истеричность лишь усугубляла, но не опре­ деляла невозможность взаи­ мопонимания. Софья Андре­ евна Макаровой держится скорее с завидным достоин­ ством и самообладанием. Домашний конфликт Тол­ стых, по Герасимову, — не­ избежное продолжение, со­ ставная часть разлада Тол­ стого с Россией Николая Ии Столыпина. Трещина раскола прошла через семью, разде­ лила близких. Нелепо ви­ нить в этом Софью Андреев­ ну как человека, как лич­ ность. Она действовала по программе, которую не в си­ лах была изменить. Как режиссер и как ис­ полнитель главной роли Ге­ расимов не склонен при­ уменьшать, упрощать про­ цесс созревания у Толстого твердой решимости уйти из дома. Старый человек сидит за столом, беседует с детьми, шутит с внучкой, слушает музыку, раздает милостыню у дерева бедных — и начи­ нает казаться, что он готов уже смириться с неестествен­ ностью, неловкостью своего положения, что не отпустит его Ясная Поляна — части­ ца ставшего ему чужим й все еще родного, а потому цепкого мира. Отсюда он может проповедовать. От­ сюда может выходить как бы в другое измерение — к го­ лодным, обездоленным, как это уже бывало и раньше, чтобы чем-то помочь им, —* нам покажут, например, жут­ коватые кадры посещения ночлежки. Но потом ему должно быть приятно опять возвратиться сюда, в свою келью, в свой кабинет, к сво­ им книгам, рукописям, де­ тям... Помучивает совесть’, тяж­ ко читать иные письма с укорами, принимать иных посетителей, что присваивают себе право судить его за не­ согласие учения и образа жизни. По ночам горькие мысли не дают уснуть... Но, может быть, для него это все-таки меньшее, по крайней мере — более привычное зло, нежели окончательный разрыв, уход, неизвестность? Может быть, он, пусть и не­ вольно, но последует древне­ му римлянину, который пред­ лагал своему ученику жить не так, как живет его учи­ тель, а так, как он учит жить других? Наступает, однако, срок, и не столь как будто бы зна­ чительный ,внешний толчок обрывает все сомнения. Тол­ стой уходит. Уходит порази­ тельно легко. Дневниковые записи его последних, уже вне Ясной Поляны, дней, спокойны и деловиты. В них есть тревога за Софью Андре­ евну, но нет ни ностальгиче­ ских ноток, ни торжествен­ ных слов прощания с преж­ ней жизнью, с малой роди­ ной, которую ему никогда более не увидеть... Именно так поставлен и сыгран уход Толстого из Ясной в фильме. Эти и все последующие эпизоды испол­ нены хроникальной строгости и традегийного накала. Ес­ ли в предыдущей части бы­ ли какие-то вынужденные-— ради полноты информации — иллюстративные сцены, то теперь все обретает истин­ ную стройность, глубину, эмоциональную силу. Подвиг выбора осуществ­ лен до конца. Толстой ушёл, чтобы воссоединиться с на­ родом, со своей Россией, разрушив, разорвав то, что сковывало его, мешая быть самим собой. И Сергей Ге­ расимов с блистательным ма­ стерством и безупречной правдивостью передает ра­ дость этого долгожданного освобождения, точно удвоив­ шего обаяние и духовную си­ лу его героя. Не его вина, что болезнь и смерть застают его в начале нового отрезка жизни. В по­ лубреду просит он Черткова — А. Петренко записать то, что он продиктует. А там, за окнами домика на захолуст­ ной станции Астапово, Рос­ сия и весь мир ждут вестей о нем. Ждут и еще надеют­ ся... Когда у Герасимова спро­ сили, не испытывал ли он робости перед гигантской фигурой Толстого, ответ был отрицательным. Здесь не пе­ реизбыток , самоуверенности. Просто робость была преодо­ лена на дальних подступах к работе. Его неудержимо притягивал человек по имени Лев Толстой. Великий, ге­ ниальный, но — человек. Та­ ким он и постарался пока­ зать его в своем фильме. И. НЕВЕРОВ*