Ленинское знамя. 1983 г. (г. Липецк)

ч И ван ЗАВРДЖ ИИ РАДИ МИРА НА ЗЕМЛЕ В писательскую организа­ цию недавно пришло письмо от незнакомого мне челове­ ка: «Обращается к вам дочь погибшего фронтовика. То­ варищ И Завражин! Письмо будет для вас неожиданным, но у нас не'1' никакой ниточ­ ки в поисках погибшего или, вернее, пропавшего без вес­ ти отца. Почему обращаюсь к вам? Я даже не знаю ва­ шего возраста, не знаю, уча­ ствовали вы или нет в Вели­ кой Отечественной войне. А может, отец ваш участвовал? Дело в том, что у моего от­ ца был сослуживец Иван. "^Завражин, и служили они в канун войны в одной из частей на Украине, А вашу фамилию я увидела под статьей в газете «Лите­ ратурная Россия». Так цто простите, если обращаюсь не по адресу. Просто хотелось узнать хоть что-нибудь об отце, пока еще жива мать». Трудно было отвечать на это письмо, будто есть не­ кая-то твоя вина в том, что отнимаешь у человека еще одну надежду. -С сорок пер­ вого года люди ждут вестей с той войны... Есть ситуации, когда сло­ ва сочувствия неуместны. Объяснил, что не мог знать их близкого человека. Напи­ сал, что мой отец в других местах и в других войсках прошел четыре года войны, и теперь я по весне, в канун Девятого мая, крашу жестя­ ную звезду на его надгробье. Какая долгая память у нашзй беды! Как дико, что кто-то может сомневаться в нашем миролюбии! Каким циничным, гнусным сущест­ вом надо быть, чтобы по­ мышлять сб уничтожении народа, спасшего человече­ ство ценой таких страшных потерь и вышедшего из не­ исчислимых бедствий в оре­ оле высокой муки и духов­ ного благородства. , Какая бездарность, какое ничто­ жество способно перечерк­ нуть великую культуру че­ ловеческой цивилизации, со­ зданную в страданиях и про­ зрениях ее лучших умов. Ни отдельному человеку, ни целому народу жизнь не прощает короткой памяти. Писатель Алесь Адамович, автор потрясающей книги о трагедии сожженных бело­ русских деревень, писал об одной недавней международ­ ной литературной конферен­ ции по проблемам современ­ ной военной прозы: «В ФРГ, где мы рассказывали о на­ ших Хатынях, голландская писательница поставила нам в пример свою литературу: «Мы тоже воевали, но о войне уже почти не пишем». Нашему народу в высшей степени свойственна истори­ ческая память, ставшая ос­ новой его гуманизма. Об этом, думаешь, стоя на Ку­ ликовом и Бородинском по­ лях, на поле танковой бит­ вы под Прохоровной. Этим гордишься, откликаясь ше- стцсотлетнему гневу «За- донщины», постигая муд-. рость «Войны, и мира», чи­ тая одухотворенную прозу и поэзию Великой Отечествен­ ной войны. * Такова уникальная осо­ бенность литературы и ши­ ре — искусства: они не мо- . гут быть значительными у общества, ставящего перед собой низкие цели. Такому общеотву больше подходят' бездарный живописец, став- • ший бесноватым фюрером, и третьеразрядный голливуд­ ский актер из примитивных ковбойских .фильмов —- ны­ нешний временный прези­ дент-авантюрист США. У бесчеловечности, циниз­ ма, духовного ничтожества не может быть будущего. Будущее — за энергией че­ ловеческого духа и разума. Этому надо верить в наше чрезвычайно ответственное время, потребовавшее от нас новой силы, твердости, мужества, предельно чест­ ного труда. Глубокую, сознательную^ поддержку Заявления Ю. В. Андропова выражают в»эти дни советские писатели. Чувство народа, чувство Ро­ дины в ее сегодняшнем дне и в узловые моменты ее истории — это главное, что определяет личность писате­ ля. Если оживить в памяти книги моих товарищей, ли­ пецких писателей, то чуть ли не век истории нашей страны встанет перед глаза­ ми. Это книги Ю. Я. Шиф­ риной, комсомолки и раб­ факовки двадцатых годов, инженера первых пятилеток. Ее повести о том, как за­ рождающееся революцион­ ное сознание' высвобождает в человеке Человека, ее рассказы о мужестве наро- да-победителя, в основу ко­ торых легли воспоминания писательницы о времени, когда она работала в комис­ сии по определению ущерба, нанесенного нашему народ­ ному хозяйству фашистски­ ми захватчиками. Чувство парода и Родины определило судьбу и наших писателей фронтового поко­ ления, спасшего честь и при­ несшего славу Отечеству на долгие годы его истории. И сегодня вглядывается в свою фролтовую молодость Вита­ лий Михайлович Чернов, за­ кончивший работу над анти­ военным' романом «Сокруше­ ние тьмы», который выйдет в ближайшие месяцы в из­ дательстве «Современник». Другой новый роман В. Чер­ нова «Три дня бессмертия» готовит к печати Централь­ но-Черноземное книжное из­ дательство. Глубокую закономерность мы увидим в судьбе писа- теля-фронтовика Семена Те­ одоровича Наймана. Его ли­ тературоведческая моногра­ фия, вышедшая в издатель­ стве «Советский писатель», *— это отстаивание высокой гуманистической культуры, которую защитило его поко­ ление в битве с самой злоб­ ной античеловеческой силой — фашизмом. О человеке-созидателе пи­ шет фронтовик, прозаик Анатолий Борисович Баю-. канский, подготовивший для издательства «Советская Россия» сборник очерков ’ «Санкциям не подлежит» о том, как новолипецкие ме­ таллурги делом ответили на пресловутые «экономические санкции» империалистов. Военно-патриотической те­ матике поезящены книги ли­ тераторов, ветеранов войны С. Л. Панюшкина, А. М. Садиленко, 3 М, Титовой. Взглядываюсь в судьбу мо­ их сверстников, по чьему детству прокатилась фрон­ тами война. Эти дети войны вошли в жизнь с горьким пониманием ее. Возмож­ ность иной жизни была им в ту пору неведома. Но я не о том, что наше детство достойно сострадания, оно нам дорого причастностью к судьбе народа, оно —пред­ мет нашей гордости. От кни­ ги к книге крепнет чувство Родины у писателей этого поколения. Люди высокой нравственной красоты встают со страниц повестей Алек­ сандра Владимирова и Ни­ колая Смольянинова, рас­ сказов и стихов Владислава Зорина. Подлинной глуби­ ной, зрелостью гражданско­ го чувства проникнуты кни­ ги стихотворений Светланы Мекшен. В русском языке, в рус­ ской литературе слова «мир», «Родина», «труд»— высоко уважаемые ' слова. Загляните в словарь Даля — сколько у каждого из них производных форм, от­ тенков, значений, скольким фразеологическим сочета­ ниям, поговоркам, посло­ вицам они стали осно­ вой. За этим — опыт народа, его история, его устремления. Кстати, обра­ тите внимание, какие слова в нашем языке имеют гро­ мадные' синонимические ря­ ды — несколько десятков оттенков значения: «рабо­ тать», «любить», «горевать», «плакать», «изведать», «ос­ вободить», «победить», «очень», «много», «далеко», — все эти слова предпола­ гают максимальную энер­ гию чувства и мысли. Как это говорит о характере на­ рода, ибо слово поднимает определенную тяжесть'' его исторического опыта. Такой народ не запугать! Он выйдет из нынешнего тревожного времени в новой духовной высоте, как не раз уже бывало в истории. Людмила ПАРЩИ КОВА К О ЛЫ Б Е Л Ь Н А Я Под окошко дождь пришлепал по траве густой... Спи, м о й милый всгмышлеиыш, спи, мой золотой. В ножнах спит лихая шапка. Дремлет на столе твой не знающий промашки красный пистолет! Не шуми ты, ветер влажный, в молодой листве— спит мой маленький, отважный, добрый человек!.. Ты помедли, день грядущий, в роще у пруда — спит иа маминой подушке будущий солдат! Не зови, шальная птица, не стучи ь стекло — пусть ему еще поспнтся под моим крылом... Сергей ПАНЮШКИН С К А З С ЕВАСТЬЯНА С ЕЛ Я Н Ц Н А ...Мы, люди, очеиь нагрешили. Была река — реки ЛНШИЛГгЪ. Стал ручеек и то — весной, Да лужа в ливень проливной. А без речной воды — не жить: В квашне и хлеб не замесить. А из иной воды замес — Не тот у хлеба вкус я вес! Реки не стало, а мы — тут: Но отпускает сельский труд. Да и не бросишь отчий дом, И предков под одним крестом. Ушла проточная вода, А память предков — никогда! Роднистн лог и бугорок, Как погреб в доме, как порог. Да и роднисты все дворы — Друзья, товарищи, шабры... Не просто памяти лишить!.. Вот -пишут: «Малым рекам — жить!» А весь, поправятся дела Вновь станет речка V села. Хлеб станет яа речной воде, И вновь забудем о беде, Когда пред нею все равны... Войны бы не было, войны... На снимке: у памятника поэту-фронтовику Павлу Шубину в Черназе. . Фото А. Сергеева. Х Р О Н И К А Л И Т Е Р А Т У Р Н О Й Ж И З Н И Решением секретариата Со­ юза писателей РСФСР липец­ кий прозаик Александр Титов из с. Красное, автор книг «По­ весть о мастере» и «Деревен­ ский асфальт», принят в чле­ ны Союза писателей СССР. * * * Прошли дни литературы в Добринском районе. Прозаик Александр Владимиров, по­ этесса Светлана Мекшен, поэт и журналист Игорь Безборо­ дов провели творческие встре­ чи в библиотеках района, в коллективе рабочих сахарного завода, в колхозе им. Чапаева. * и * Л | Обком комсомола, областное отделение добровольного об­ щества любителей книги, ли­ пецкая писательская органи­ зация проводят цикл творче­ ских встреч в интернацио­ нальных коллективах строите­ лей газопровода «Уренгой— Ужгород», Писатели И. Завра­ жин и В. Чернов выступили перед строителями одного из участков трассы в Лебедян­ ском районе. Владислав ЗОРИ Н Б а л л а д а о щ е н к е 1. С ко лько зла в тебе, лжи и ненависти, Когда хаешь ты нашу судьбу, Человек с лошадиной челюстью, С той, похожей, челкой*на лбу! Это было в том, сорок первом, Кровь по плесам несла река... Принесла мне маманя с фермы Кем-то брошенного щенка. Слава богу, цела корова — Отпоили его молоком. Он почуял под бедным кровом Свой единственный** отчий дом. Полюбилась ему фуфайка, Спал со мной, заползая в рукав... «Побирушки» пришли: «Млеко! Яйки!» И ушли, корову украв. Но один со своим: «Айн моментом!» — На прикладе лежит рука — Вдруг вернулся в избу , зачем-то И заржал, увидев щенка. А щенок, такой теплый спросонок, Подкатился к ногам, как на грех, Непонятливый, что ребенок. Ласки требующий ото всех. То ль смутил чужой его запах, Но смешной этот глупый щепок. Приподняв деловито лапу, Подновил иностранный сапог. Я глядел на фашиста с испугом, Вроде был нелуров его взгляд, И хотел оттащить я друта, —- Хальт! — скомандовал мне солдат. И со смехом спросил: признавайся, Это ты натравил щенка? И вдруг ожил холодный «шмайсер». Только мел полетел с потолка. ...Мы добрее от времени стали В пашей горькой и гордой судьбе... А щенка моего расстреляли На глазах у меня в избе. Были тяжки наши потери, До Победы кружилась беда... Я в улыбку врага не поверю, Он такой же. как в те года. Не грозн мне своею ненавгъстыо. Вынуждая меня на борьбу. Человек с лошадиной к- челюстью И с приклеенной челкой на лбу! Липецкий прозаик Александр Владимиров закончил работу над новой повестью «Босая ^ девочка», рассказывающей о непростых человеческих судьбах военного и послевоенного времени. Сегодня мы предлагаем отрывок из повести. В ОКНО сильно и торопливо постучали , так, что стекла тон­ ко зазвенели. Темная изба напо шилась грохотом, и Ка­ терина не сразу поняла, от­ куда этот грохот: продолжение сна или что-то Случилось. П у -' таясь в занавеске, спустилась с печки и, квдевая валенки, хриплым со сна голосом гром­ ко проговорила: — Сейчас, сейчас! Иду! Руки дрожали и никак не могли отыскать щеколду. На­ конец отдернула задвижку, и в лицо пахнуло сырой весен­ ней свежестью. В серой мгле наступающего рассвета Кате­ рина увидела перед крыльцом фигурку, одетую в фуфайку, укутанную вязаным платком. — Тетя Катя, — и Катерина, вглядевшись, узнала Валю, дочь бригадира Анны Василь­ евны. — Мама послала сказать, чтобы за семенами собиралась. Из района звонили: вагон при­ ехал, а она за народом на другой конец порядка пошла. — Ладно, Валюта, пойду со­ бираться. Катерина вернулась в избу, зажгла коптилку и, стараясь не греметь чугунами, стала рас­ тапливать печь. На печи за­ ворочался, закашлялся отец и, отдышавшись, спросил бод- > рым голосом: — Кто это там приходил, Катерина? Небось, на работу звать. -— Семена на полустанок привезли. * Окна светлели, крики петухов стали громче, коротко промы­ чала под окнами на дворе ко­ рова, чем-то всполошились и раскудахтались куры. Вспыхнули ярким огнем су­ хие дубовые поленья. Угро Катерина любила всег­ да, а в войну полюбила осо­ бенно, п о то м у что это было время, когда можно пожить несколько мгновений прошлым. День приносил новости и тре­ воги. Давно уж е не было пи­ сем от Максима, и она пред­ полагала, зная характер его службы, что, может быть, его послали в тыл противника. Может, тяжело ранен... 4 Катерина встрепенулась, на­ до было идти. Сказала отцу негромко: — Пригляди, папаша, за печ­ кой. Мне уже некогда. Сырой ветер налетал поры­ вами, и тоскливо стучали в палисаднике голые ветки бе­ резок. Серая мгла, серые низ­ кие облака, серая земля, ожи­ дающая часа сбросить холод­ ное колдовстве зимы. Ветер разносил горьковатый запах дыма, скрипели двери изб, на задворках переговаривались ба­ бы. Катерина постояла не­ много на крыльце и, закинув мешок за сгину, пошла по тропинке через* огороды. Около закрытых дверей церкви, где помещалась кол­ хозная кладовая, уж е жались с десяток баб в фуфайках, в темных платках, повязанных низко, до самых бровей. Ка­ терина поздоровалась, от­ ветили охотно, вразнобой, и опять женщины начали поти­ хоньку переговариваться меж ­ ду собой. Она прислонилась к облупившейся, сохранившей — Нечего митинговать. Сколько сумеем, столько возь­ мем. Ты что не видишь, все и так т я н у т с я из последних сил. - — Не слепой. Потому и на­ до забрать семена, чтобы на следующий год совсем не сва­ литься. Оли, очень хорошо понима­ ли, что сейчас не время для жалости. Жалость может толь­ ко навредить — расслабить. говоры и думала о том, что война настолько измотала че­ ловеческие души, измучила ожиданиями и непреходящим страхом за близких, что все это вместе слилось в одну большую боль, которой люди не придумали еще названия. В разговорах не (заметили, как прошли лес, сокращая путь, по проселку стороной миновали большое село и по­ шли накатанной дорогой вдоль зади Анна Васильевна ловко подбоосила мешок, и Катерина почувствовала, ках зерно плот­ но й тяжело облило, придавило грудь, плечо, спину. — Следующий! *— хрипло крикнули из вагона. Бабы сидели на теплых шпа­ лах, нежась под солнцем- и, развязав мешки, запускали в них руки, а дестав горсть ржи, обдували ее, пересыпая с ла­ дони на ладонь, потом, запро­ Алек сакдр ВЛАДИМ ИРОВ СОРОК ВТОРОГО О т ры в о к и з п о в е с т и кое-где следы зеленой краски церковной двери с могучим кованым засовом и пудовым замкам. «Всему, наверное, свое вре­ мя, — подумала Катерина, — что-то проходит, что-то оста­ ется». Хотя она и не ведала в бога, но часто ночами, когда подолгу лежала без сна, вспо­ минала отрывки молитв, ко­ торым ее в детстве учила мать, и повторяла их, думая о Мак­ симе. Больше она говорила своих слов, и все это было' по­ хоже на разговор, в к о т о ро м она рассказывала о своих опа­ сениях и тревогах, просила уберечь от нули мужа. Про­ сила какую-то высшую, ра­ зумную справедливость по­ мочь всем выстоять и там, на фронте, и здесь им, в тылу. От правления, тяжело опи­ раясь на костыли и втянув голову'в плечи, ковылял пред­ седатель Семен Данилович, в военной фуражке, в ватнике, подпоясанном широким сол­ датским ремнем- , Рядом с ним шла бригадир Анна Ва­ сильевна, высокая, худая, с чертами лица по-мужски круп­ ными, неразговорчивая, даже угрюмая на вид, но с сердцем, добрым и отзывчивым. Все это знали и уважали Анну Ва­ сильевну искгенне, на работе слушались беспрекословно. Разговоры смолкли. Предсе­ датель остановился, сдвинул фуражку на глаза, поскреб в затылке, хриплым, осевшим го­ лосом сказал.: — Просить об этом язык не поворачивается, но промолчать не могу. Скажу, а там как вам душа... Семена надо се­ годня-завтра все забрать, а то с таком останемся. Надо взять, кто сколько донесет... — Что мы, кобылы что-ли? — визг, либо закричала Елька Кудинова, — повадились... — Помолчала- бы ты лучше, Лена, — отстранила плечом Катерина низенькую вертлявую Ельку и подошла к председа­ телю. Семен Данилович под­ нял на нее глаза, и Катерина увидела в них боль и стыд. Председатель хотел что-то сказать, но Катерина опереди­ ла: Сейчас нужны были другие слова. Катерина поднялась на самую верхнюю ступеньку и посмотрела вниз. Бабы выжи­ дающе смотрели на нее. Ка­ терина почувствовала, как лоб заливает горячая испарина, от волнения перехватывает ды­ хание. И она вдруг со стра­ хом поняла, что не знает, о чем будет говорить. Но толь­ ко на ^мгновение, потому что в следующее Кате­ рина так сжала кулаки, что ногги впились В ладони. Она подняла -кулак над головой, точно грозя кому-то, и сказа­ ла сильным, грудным голосом: • —- Бабы! Неужели не доне­ сем?! Донесем! И затеял ась глазами, с навернувшимися слезами, по­ тому что баб будто взмыло каким-то вихрем, все зашуме­ ли, закричали: донесем, доне­ сем! Первой в сторону большака широко зашагала Анна Василь­ евна, за ней, разворачиваясь, словно перелетная стая, ,по- тянулись остальные бабы. Женщины разбились группками по т ри —• четыре человека, продолжая обсуждать свои дела, сразу забыв, что их ожидает путь почти в двадцать километров, и половина его — с тяжелой ношей. Семен Данилович стоял один у церкви и смотрел на боль­ шак до тех пор, пока послед­ ние две женщины скрылись за бугром. С юга, оттуда, где над темневшими трещинами ов. рагов мотались голые тонкие березки, несся теплеющий сы­ рой ветер, оттуда шла весна. Председатель глубоко вдыхал еле Vловимые пока первые за­ пахи просыпающейся земли, и вместе с ними в душе подни­ малась радость хлеборобского ожидания и тревога за все дела сразу: пахоту, сев, убор­ ку, сдачу хлеба. Мало люДей, мало семян, мало лошадей — и много земли. А женщины шли и говорили о том, кому что пишут с фрон­ та, гадали, какое выдастся ле­ то, — хорошо бы урожайное, — успеют ли засветло обер­ нуться. Катерина слушала раз- железнодорожной линии. До полустанка, где получали се­ мена, оставалось километров семь. Солнца растолхало ту­ чи, и стало тепло, дорога за­ пылила, и бабы начали сни­ мать фуфайки Над перелес­ ком, взахлеб журчал жаворо­ нок. Катерина остановилась и отыскала в небе темную тре­ пещущую точку. Жаворонок, заливаясь, поднимался все вы­ ше и выше. Песня лилась на землю вместе с солнцем, слов­ но старалась не дать людям забыть ни на минуту, что вес­ на пришла, она уж е стала полновластной хозяйкой. - Около длинного каменного склада, под навесом, разгружа­ ли вагоны, а вокруг на рельсах, на сваленных в кучи старых шпалах стояли и сидели жен­ щины из многих деревень, и прибытие новой группы они отметили оживленным гулом. Анна Васильевна окинула взглядом толпу и, обращаясь к Катерине, сказала: — Если к обеду получим, хорошо. -г- А я думала, что мы одни­ ми из первых придем, — при­ зналась Катерина. — Дальние за полночь выво­ дят из дома. Бабий табор шумел, смеялся, перебранивался и постепенно таял. Длинные очереди дви­ гались к четырем вагонам. В дверях сгибались и разгибались пыльные фигуры грузчиков, быстро мелькали, блестя на солнце, ведра, и женщины, по­ могая друг аругу, наваливали на плечи мешки с семенами, отходили к своим, собирались в путь. Когда подошла их очередь, солнце стояло высоко над полустанком, в зерна в вагоне осталось немного. Женщины- грузчицьг в платках и фуфай­ ках, пропылённых до белизны, с бровями и ресницами мох­ натыми от пыли, метлами сгре­ бали рожь на середину ваго­ на. Катерина подставила мешок, грузчица быстро опрокинула в него одно за другим три ведра зерна. Из мешка поднялась горьковатая пыль, и сильно за­ пахло полынью. Стоящая по­ кинув голоду, засыпали в рот и с наслаждением жевали. Подошла Анна Васильевна и, не снимая мешка, негромко сказала: —- Пошли! Завязали мешки, помогли друг другу накалить и зашагали в обратный путь. Никто не разговаривал, слы­ шался только шорох шагов и тяжёлое дыхание, перемежае­ мое кашлем или одним-двумя словами. Никто из них сейчас не думал, что они несут в своих мешках не пыльную рожь, а тепло жизни, что они творят один из самых святых и возвышенных подвигов на .земле — растят хлеб насущ­ ный. Из- зерен выметнутся слабенькие, мягкие зеленые ростки. Земля напоит их своим соком, солнце протянет жаркие руки, и незаметно появится колос. Один к другому, це­ лая нива. Будет стоять она, красавица, ласкаться к тепло­ му ветру, посвечивать голу­ быми огоньками васильков. А бабы уж е не будут думать, что они создали это чудо, где и из чьих мешков были бро­ шены семена. Может, какая- нибудь из них, раздвигая ко­ лосья, далеко зайдет в душно­ ватую, пропитанную солнцем и хлебным запахом ниву, неж­ но потрогает колосья растрес­ кавшимися пальцами, и думки уже убегут далеко вперед, и привычно скажет самой себе, как прикажет: —- Жать пора! И вздохнет не о т 'усталости, а так, по привычке. И вдруг невзначай как бы скользнет по лицу улыбка, посветлеют глаза, точно умылась живой водой, и все вокруг, вся жизнь предстанет совсем иной — нужной и интересной. Даже легкой, потому что все беды- невзгоды отойдут, просядут, словно мартовский снег, и не­ заметно растают. Отсюда и бежит ручейком живая вода, иначе откуда силам взяться? На п о л п у т и , около первого оврага, остановились отдохнуть. Может быть, и шли бы поти­ хоньку дальше, но Дуняшка Климова, худенькая, востроно­ сая бабенка, вдруг закачалась и, едва сбросив мешок, опус­ тилась на землю. По лицу ее катились слезы, она сидела с бессильно брошенными вдоль тела руками и смотрела сквозь слезы на обступивших ее баб. •Анна Васильевна сделала вид, что ничего особенного не слу­ чилось, и сказала чуть громче обычного: — Отдохнем малость. Те­ перь спешить некуда, считай пришли. Положила мешок, присела рядом с Дуняшкой. Катерина свалила свой мешок и, чуть по­ качнувшись, распрямилась. Ей уже не казалось,, а она бы­ ла уверена, что сил у нее только и хватит, чтобы так, без мешка, доплестись до до­ му. — А что, бабы, не сыграть ли нам песню, а? — прогово­ рила Анна Васильевна, и мно­ гие, будто проснувшись, под­ няли головы и с недоумени­ ем смотрели на бригадира: А она. не дожидаясь согласия и поддержки, уж е начала низ­ ким, густым, но приятным го­ лосом. Она вроде не пела, а вспоминала вслух, декламиро­ вала, все более, увлекаясь и отдаваясь этим воспоминаниям, и го\ос у нее чуть подрагивал: Позарастали стежки-дорожки, Где проходили милого ножки. Позарастали мохом-травою, - Где мы гуляли, милый, с то­ бою. Женщины смотрели на Ан­ ну Васильевну, и, верно, не одна удивилась, что V брига­ дира такой голос, что молча­ ливая и даже немного угрю­ мая, Анна Васильевна тоже лю­ била и любит. И не постесня­ лась вот так, перед всеми об­ нажить свою душу, чтобы сидящие увидели ее печали, надежды и радости. Ей пове­ рили, угадав в ее переживани­ ях свои. К началу следующего куплета присоединилось сразу несколько голосов — высоких, низких, чистых и немного хри­ плых, но запели дружно, с подъемом, с подголосками, как поют только любимые песни. Каждая пела так, что кажется вычерпывала душу до доньпщ ка. И каждой казалось, что голос ее звучит чище, выше, красивее других, а потому, чтобы доставить еще больше удовольствия слушателям, ста­ ралась изо всех сил. Но слу­ шателей не было, пели все, и песня плыла, поднималась, и вместе с ней женщины уплы­ вали в то близкое — далекою, где им было по восемнадцать, и жизнь и молодость казались бесконечными. Песня окончилась, наступи­ ла тишина, и все некоторое время сидели неподвижно, по­ том почувствовали себя немно­ го неловко, будто занимались чем-то несерьезным, засуети­ лись, стали перевязывать меш­ ки, смущенно прокашливаться, подниматься. На лицах поя­ вились улыбки, послышались шутки, смех. Женщины бод­ ро вскидывали мешки на пле­ чи, и будто не было позади длинной дороги, голодухи и непреходящей, сосущей сердце тревоги. Светлана М ЕКШЕН СЛУШ А Ю В О С П ОМИН А НИ Я Не откровенья по случаю, не для пластинок признания— слушаю, слушаю, слушаю воинов воспоминания. Не похвальба залихватская, жадная до оглупления, жесткая повесть солдатская, тяжесть и горечь смертельная. Спешного слова сторонятся. Но через спазмы — на продыхе вновь бесюшадно припомнятся рядом с успехами промахи. Связаны не оправданием, встанут товарищи бывшие, по именам и по званиям рядом с живыми — погибшие. В небытие не останется -зримее ставшей подробности. Но в суете не помянется о героизме, о доблести. Что заслужили — не вычтетея. Но, уповая на главное, в славе своей не возвысятся над всеотеческой славою, В первый ли раз, или в тысячный все прожитое повторено, чтобы не личной — а личностной стала Победы история. Ч Е Л О В Е К Я придаю значение удачам, когда меня обходят 1 невезение. Опаздьтая, тороплюсь на службу, ругаю транспорт за неспешный бег. Но как часы — в одно и то ж е время, в дожди и солнце, в гололед и стужу перед моим окном проходит твердо, на палку спираясь человек. Мае надо бы уж е давно привыкнуть к его солдатской выправке, и даже к шагам магнитным, прочно пристающим к дороге, по которой он идет... Но всякий раз гляжу я из-за шторы, и кажется, боюсь, что он однажды не выдержит — и иа виду снующих вдруг безнадежно к дому повернет. А человек живет, не сомневаясь! — не сомневаясь в прочности протезов, лишь про себя, когда усталость скрутит, в который раз он проклянет войну, Завидуя и радуясь любому, кто бегает и ходит, не стараясь хоть на минусу оцепить значенье своих шагов — им это ни к чему. ...А я сегодня раньше, чем обычно, из дома выйду, и, наверно, рядом с. тем человеком, не отстав, пойду. Авторы произведений, опубликованных на «Лите­ ратурной странице», про­ сят перечислить гонорар в Фонд мира.