Ленинское знамя. 1980 г. (г. Липецк)

НИНА ДНИ СОВЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ, ПОСВЯЩЕННЫЕ ИЗВЕСТНОМУ СОВЕТСКОМУ ПОЭТУ, НАШЕМУ ЗЕМЛЯКУ ПАВЛУ ШУБИНУ По решению бюро Липецкого областного комитета партии и правления Союза писателей РСФСР в нашей области завтра начинаются Дни советской литературы, посвященные извест* ному лоэту-фронтовику, нашему земляку Павлу Николаевичу Шубину. Его стихи, исполненные высокого патриотического чувства, навсегда вошли в золотую антологию поэзии Великой Отечественной войны. В Дни советской литературы а нашей области состоится открытие памятника поэту на его родине в селе Чернава Из- малковского района. Авторы памятника — архитектор Н. Р. Полунин и скульптор, заслуженный художник РСФСР Ю. Д. Гришко. Это событие с большим вниманием встречено обще­ ственностью. Поступают приветствия от руководства творче­ ских союзов, ведущих советских писателей — Г. М. Маркова, С. В. Михалкова, С. С. Наровчатова, А. А. Суркова и других. Завтра в Липецк прибывает делегация Союза писателей. В ее составе известные советские поэты и прозаики. Они примут участие в литературных вечерах, которые состоятся 29 сентября в читальном зале областной библиотеки и 30 сентября в Доме культуры села Чернава, Сегодня, на нашей литературной странице мы публикуем материалы о жизни и творчестве известного советского поэ- та-земляка, стихи из архива П. Н. Шубина, а такж е произве­ дения известных советских поэтов-фронтовиков. С Л О ВО ОБОЕВЫХ ТОВАРИЩАХ ПОВЕРКА ВРЕМЕНЕМ Не о «священных войнах» сказано: «Когда говорят пуш­ ки, музы молчат». Сколько раз опровергала это правило история нашего народа. Об этом думаешь, стоя на Кули­ ковом поле и на поле танко­ вой битвы под Прохоровной. Этим гордишься, откликаясь шестисотлетнему гневу «Задон- щины» и читая книги поэтов, вернувшихся е фронтов Ве­ ликой Отечественной. Отечественная война, вели­ чие .народного духа, предель­ ное напряженке самых святых, высоких и сложных чувчАв, слияние миллионов судеб в судьбу нации выдвинули це­ лую плеяду поэтов, отмечен­ ных яркой индивидуальностью дарования. Достоин преклоне­ ния высокий пример граждан­ ского мужества, , нравствен­ ной чистоты, трудной работы, взаимного пристального вни­ мания и поддержки, с каким писатели военного поколения, по законам фронтового брат­ ства «.прикрывая» друт друга, вошли в литературу и стали с годами определять ее творче- ческое лицо. Каждый год 9 Мая в Моск­ ве, у мраморных плиг с имена­ ми писателей, погибших на войне, собираются их литера­ турные однополчане и, бережно оставленные наедине, стоят на поверке — в прямом, армей­ ском значении этого слова. В этом строю выбывшие не вы­ бывают, хотя и горько правы строки: С войны вернулись мы и сразу Заторопились умирать... Алексей Недогонов, Семей Гудзенко, Павел Шубки... Пер­ вые безвременные потерн мо­ гучего поколения поэтов, вы­ шедших из пламени этой вой­ ны. Но по высшей справедли­ вости времени на строгой ве­ черней поверке поэтов-фрон­ товиков их имена будут произ­ несены и в самой поздней пе­ рекличке. Голос Павла Шубина отчет­ лив среди голосов его това­ рищей по перу. И потому про­ водимые на родине Павла Шубина Дни советской лите­ ратуры — это не только дни памяти, но, прежде всего» — Дни поэзии, прошедшей повер­ ку временем. Родина Павла Шубина го­ товится увековечить память своего выдающегося земляка. За обочинами дороги свеже- вспаханная земля. Иней Пер­ вого заморозка. И вспомина­ ются стихи Ярослава СмеЛя- кова: Словно поздняя в поле Запашка Меж осенним леском и лужком, Черный волос у Шубина Пашки, Припорошенный первым снежком. Не однажды, Россию спасая, В бой ходила большая рука, Плеча крепкие — сажень косая. И отчаянный лоб батрака... В этих строках мастера со­ ветской поэзии восстановлены трогательной любовью к ушед­ шему другу и происхождение его, и черты его Родины, и предназначенье, и судьба. Земля от Ельца до Чернавы, и названная Шубиным геогра­ фически точно й не названная, присутствующая в стихах де­ талями, «в подробностях про­ стых» — это не просто мест­ ность, а прообраз большой Родины. Чувство Родины все­ объемлюще и Органично прони­ зывает все творчество Шуби­ на. Причем выражено это не декларативно, и возникло не из отвлеченных умозаключе­ нии, а т живой фактуры бы­ тия, что так свойственно при­ роде шубннского дарования, а котором ист ничего приблизи­ тельного, все обеспечено «зо­ лотым запасом» глубоко про­ чувствоваиной я пережитой реальности. Потому так есте­ ствен у Шубина переход от детали пейзажа к громадной панораме. И почти физически ощутимая, максимально вы­ пукло и сочно поданная де­ таль — «здесь палку сруби, — и в лицо тебе брызнет об­ рубок зеленой слюной». И масштабная панорама, ощуще­ ние Родииь|, о которой сказа­ но» «что синих небес не хвата­ ло просторы твои накрывать». Основы характера, мироощу­ щения, по словам Шубина, — все это в него «вселилось в детстве, навек, как солнце в трепетный росток». А всели­ лось многое. Природа наде­ лила его необыкновенной ду­ шевной щедростью, отчаяй'ной распахнутостью. До того ес­ тественна для него «необходи­ мость» быть «героем рассказу, помощником чуду», идущая от безмерной удивленности жиз­ нью, что он, бесхитростный вы­ думщик, порой сам начинал верить в свои фантазии. Родина наделила Шубина удивительным чувством при­ роды, и ее жизнь стала сквоз­ ной темой поэта. Попутно за­ метим, что эти же места —- радйус всего-то пятьдесят километров — «вселили» с детства уникальное чувство- природы и отозвались в твор­ честве Бунина и Пришвина. 7 Многовековое прошлое на­ шего края наделило Павла Шубина чувством исторйй, столь органично вошедшим в его стихи. То обстоятельство, что поэ­ тическая мысль Шубина Вновь я вновь Возвращается к жиз пенным истокам,подчеркивает ся нами вовсе не нз трогатель ных и необъективных по Суждений — числить по свое) «волостй» земляка, далеко пе решагнувшего местные рамки Прбего, говоря об «истоках» мы очень близки к понима ияю природы шубннского та ла«та, к разгадке, «формулы» его мировосприятия, в котором высокое, духовное надежно подкреплено конкретными, жизненными началами. Щедрый мир поэзии Шуби­ на, густо населенный Людьми, деревьями, травами, «братья­ ми нашими меньшими», про­ сторен и мноцветен, и, вос­ принятый во всем его богат­ стве, становится основой орга­ ничного, патриотического чув­ ства. Одаренность «золотым запасом» конкретной реально­ сти перерастает в высокий Дар служения Родине — и поэти­ ческого, и воинского. Павел Шубин познал войну во всей ее подлинной трудно­ сти. Вот строки нз воинской характеристики. «Тов. Шубин принимал непосредственное участие во всех боевых опера­ циях фронта: с конным корпу­ сом генерала Гусева прошел по тылам немцев до Любами зимой 1942 года, весной того же года участвовал в боях у Мясного Бора, а осенью — в первой Синявинскон опера­ ции... Зимой 1943 г. тов. Шу­ бин участвовал в прорыве блокады Ленинграда', нахо­ дясь все время с передовой дивизией генерала Овчиннико­ ва, в том же году тов. Шубин участвовал в боях за Кири- ш.и, Мгу... В феврале 1944 го­ да т. Шубин в числе первых вошел в Новгород... Поэт Шу­ бин — исключительно добро­ совестный и талантливый ра­ ботник» исполнительный и сме­ лый солдат. Военный коррес­ пондент фронтовой газеты майор Шубин был нс только свидетелем, но и участником боев в Карелии, в Заполярье, а в 1945 году — на Дальнем Востоке». Разителен взлет шубипской поэзии в годы воины. Способ­ ность чувствовать высоко и остро, особенно проявилась в его военной лирике, необыкно­ венно глубокой и пронзитель­ ной. Он один из первых в поэзии Великой Отечественной войны поднялся от чисто «ба­ тальных» стихов, к постижению глубин человеческого харак­ тера, величия духа народа. Стихи Шубина, характерные психологической напряженно­ стью, верностью жизненной правде, вместе со всем луч­ шим в поэзии военных Лет под­ готовили возможность глубо­ кого философского осмысле­ ния войны н подвига в лите­ ратуре последующих десяти­ летни. В предисловии к одной из книг П. Шубина Александр Межиров писал: «Павел Шу­ бин был удивительно похож на свои стихи. Мы до сих пор помним их наизусть, потому что они совершенны и напи­ саны в лучших традициях рус­ ской поэзии. Достойно про­ жив краткий срок своей жиз­ ни, он получил право жить после смерти». В самом высшем смысле сбываются слова Шубина из стихотворения «Полмига» —■ одного из самых сильных стихов о войне в , русской ПОЭЗИЙ — «Прожить бы мне эти полмига, А там я сто леТ проживу». Выдержана поверка време­ нем И. ЗАВРАЖИН, ответственный секретарь Липецкой писательской организации. В СЕРДЦЕ—НАВСЕГДА Из в о с п о м и н а н и и с ы н а по эта Среднего роста, широкопле­ чий, отец казался ниже, чем был, коренастее. Смугловатая кожа, черные вьющиеся воло­ сы. Красивое тонкое лицо. Большие серые глаза, синею­ щие в минуты раздумий, и сверкающие словно сталь на солнце, в минуты гнева. Руки рабочего, сильные, коротко­ палые. Внешне он производил впечатление человека спокой­ ного, рассудительного, сте­ пенного, но на самом деле был легко возбудим. Здоровья был необычайного, зимой ходил без шапки, в легком демисе­ зонном пальто. Купался в Москва-реке сразу же после ледохода — безо всякого вре­ да для себя. Помню, как отец приезжал в Чистополь, куда был» эва­ куированы писательские се­ мьи. С гордостью восседал я на его плечах в то время как он шел по городу, и не было ни одного прохожего, который не обратил бы внимания на молодцеватого офицера с ор­ денами и медалями на груди. Отец очень любил масте­ рить, а так как игрушек во время войны было мало, он с удовольствием делал для меня всевозможные диковинные ве­ щи, которых ни у кого не бы­ ло. Он весь был пронизан поэ­ зией, и память его была не­ объятна. Стихи сыпались, как из рога изобилия: Пушкин, Лермонтов, Блок, Бунин, Есе­ нин, Пастернак и многие-мно­ гие другие. Он постоянно пополнял свой багаж, ничего не забывая. Часто и свои стихи не записывал, а только читал вслух, потому не все им созданное дошло до наших дней. Друзей-иоэтов, композиторов у него было много, и все его искренне любили. Редкий выдумщик и фан­ тазер, он так умел преподне­ сти свои рассказы, что Трудно было не поверить. То он был беспризорником, то участво­ вал в каком-то Морском путе­ шествии. Находились желаю­ щие проверить и поражались, насколько точно он при этом описывал малоизвестные дета­ ли. Эти фантазии были как бы частью его бытия, преломле­ нием действительности в его сознании. Историй было много, но ни разу он не говорил мнё о своих фронтовых походах и трудно­ стях. Приходилось довольст­ воваться только трофейными побрякушками, да патронными' гильзами. А между тем именно о войне ему было что расска­ зать. Он активно участвовал во многих военных событиях и откладывал перо лишь для то­ го, чтобы взять автомат. После войны отец резко со­ кратил публикации. Писалось труднее, хотя многие велико­ лепные стихотворения относят­ ся именно к послевоенному периоду. Занимался перевода­ ми, делал их добросовестно, как и все, за что брался. Окончательный текст своих стихотворений переписывал на­ чисто очень четким почерком, почти печатными буквами, ча­ сто несколько раз. Приблизительно за полгода до смерти отец стал неважно себя чувствовать. Умер не­ ожиданно от острой сердечной недостаточности. Ему было всего 37 лет... Давно его уже нет среди нас, но часто мне кажется, что он стоит рядом, и я слышу его характерный, родных его мест, говор. А. ШУБИН, кандидат физико- математических наук. И з с т и х о в П А В Л А Ш У Б И Н А К У С Т РАКИТОВЫЙ Ой, шуми ты, куст ракитовый, Гнись под ветром до земли! Казаки друж ка убитого На шинели привезли. Бьется суж еная-милая, Насмерть срезана бедой, Будто чайка белокрылая Над бегучею водой. Казаки, как полагается, Стали молча у ракит. — Ты не плачь, не плачь, красавица! — Эскадронный говорит. Продал жизнь фашистам дорого Сын кубанских берегов. Мы нашли его средь вороха Им порубанных врагов. Эй, по коням, други-соколы! Ты, красавица, прощай! Вейся, ветер, возле—около, Куст ракитовый качай! 194-1 г. А Т А К А Погоди, дай припомнить... Стой! Мы кричали ура... Потом Я свайился в окоп пустой С развороченным животом... И с плеча на плечо башка Перекидывалась, трясясь. Как у бонзы или бож ка, Занесенного в эту грязь. Где-то плачущий крик ура. Но сошел и отхлынул бой, Здравствуй М атерь-Земля, пора! Возвращаюсь к тебе тобой. Ты кровавого праха горсть От груди своей не отринь, Не как странник и не как гость Шел я в громе твоих пустынь. Я хозяином шел на смерть, Сам приученный убивать, Для того, чтобы жить и сметь, Чтобы лучшить и открывать. Над рассветной твоей рекой Вс т анет завтра цветком огня Мальчик бронзовый, вот такой, Как задумала ты меня. И за то, что последним днем, Не умели мы дорожить, Воскреси меня завтра в нем Я его научу, как жить! 23 марта 1945 г. * * * Я за то тебе благодарен, Что живешь ты в моей судьбе, За пустяк, что тобой подарен, За тоску мою по тебе. Что не купленною любовью •— Самым чистым огнем мечты У солдатского изголовья Крепче смерти стояла ты! И З Б А У Д О Р О Г И По-прежнему грустно, по-прежнему просто Стареют леса в серебре паутинок, Октябрьские зори, октябрьские звезды, Прощальные промельки крыльев утиных. Летят листопада бесшумные лизни По-прежнему просто, по-прежнему грустно. > И рек остызающих синие бивни В осеннем пуху, в кочерыжках капустных. Как сердцем печальные дали любимы, Как хмель кучеряв на изломанном прясле, Как будто над избами теплые дымы Еще не исчезли, еще не погасли, И печи бушуют огнем, как бывало, С мороза последние яблоки , сладки, Укропом и солодом пахнут подвалы, Брусникой и медом — дубовые кадки. Как будто откроется праздник с утра нам Застольем торжественным, словно причастье. И ляжет на стол караваем румяным Большое, как мир, деревенское счастье. Так Что же? “ Шагнем в незакрытые сени, Приветим хозяев поклоном нехитрым И лавки, покрытые сырью осенней, Травой обметем и столешницей вытрем. Торчит на шесте сумасшедшая кошка, Она здесь уселась, бездумно глазея, С тех пор, как вошла в эти стены бомбежка Стеклянные дребезги по полу сея. Так вот, как погибла мурлыкина сказка, В которой мы жили, товарищ, с тобою. Седые пруды, бубенцы на салазках, Веселый конек-горбунок над трубою.^ Здесь словно застыла с той боли, с той ночи Проклятая злоба врага- иноверца, Оскалом проломов над нами гогочет, Копытом тупым наступает на сердце... Довольно! Играют за лесом «Катюши», Нам больше не спать под родимою крышей, В январские ночи не слушать, не слушать Из инея сотканных белых затиший. Дотлели покоя последние крохи, А горя и гнева нам хватит надолго: За нами Россия — изба у дороги, Как клятва на верность солдатскому долгу. Публикация А. П. ШУБИНА. Александр МЕЖИРОВ НАДПИСЬ НА КНИГЕ П. ШУБИНА «ПАРУС» Сегодня в магазине книжном Я встретил молодость твою, Она стояла в неподвижном Букинистическом строю. Я встретил молодость поэте. В облож ку плотную она Была обута и одета И кем-то переплетена. Облож ка светло-голубая, Где парусник в голубизне Скользит, воды не прогибал, Давным-давно известна мне. Но мне сегодня нужно очень, Чтобы над титульным листом Склонился ты, сосредоточен В раздумье кратком и простом. И чтоб рукою сильной, Павел, Как в годы памятные те, Ты подпись твердую поставил Вверху на титульном листе. Тебя искать хочу повсюду, Догнать, ударить по плечу, — Не потому, что верю чуду, А потому, что так хочу! Столкнуться на Волхонке в чайной И слушать, не скрывая слез, Твой вымысел необычайный, Где все не в шутку, а всерьез, —» Твою фантазию, художник, Твою бессоницу, поэт. А тот, кто заподозрит ложь в них, — В том правды не было и нет. Но я тебе поверил, Павел, Ты, как и всем друзьям живым, В наследство парус мне оставил, Набитый ветром штормовым. Марк МАКСИМОВ 1и11Ш1!Ешшшб11Ш1Ш1ватшет11И11>1Ш11П11тшшЕтг1118111т11штп11111шшяш1№111Ш1 БЕРЕЖ Н О ПАМЯТЬ ХРАН И М В Центрально-Черноземном книжном издательстве подпи­ сана в печать книга стихов П. Н. Шубина. Это одно из самых полных изданий поэта. В него вошли и широко изве­ стные советскому читателю произведения, и неопублико­ ванные стихи из архива. Со­ ставитель сборника — А. П. Шубин, сын поэта. Избранная книга стихотворе­ ний Павла Шубина подготовле­ на также в издательстве «Ху­ дожественная литература». Она выйдет в 1981 году. # . ** Заслуженная артистка РСФСР Ю. И. Ганина и актер Липецкого областного драма­ тического театра М. Л. Янко подготовили литературную композицию по стихам П. Н. Шубина. В нее вошли фронто­ вая лирика поэта, стихи о Ро­ дине, о природе. * * * В течение нескольких лет в Чернавской средней школе собирались материалы о жиз­ ни и творчестве П. Н. Шубина для школьного литературного музея. Книги поэта, автографы его произведений, фотогра­ фии были представлены в комнате Боевой славы. Сейчас экспозиция обновлена и рас­ ширена. Заслуженный художник РСФСР Ю. Д. Гришко недавно закончил работу над скульптурным портретом нашего земля­ ка, поэта-фронтовика Павла Шубина. Липецкий скульптор вместе с архитектором Н. Р. Полуниным является автором памятника П. Шубину. На снимке: Ю. Д. Гришко со своей новой работой, скульп­ турным портретом поэта Павла Шубина. Фото Ю. Клюева. П 0 ЭТ У - РОВЕСН И К У А все же к тем, кто чести не роняли, Ни лак, ни деготь в книги не проник. Когда снаряды бьют — молчат рояли, И мы к штыкам все песни приравняли, И вот похожи мы, как штык на штык. Поэзии последняя пехота. На наших лицах пред глазами лет Не чернота лежит, не позолота, Не лак, не деготь — просто сёрый цвет. А мож ет, он защитный, а не серый, Шинелей отсвет и щебенки дым? Безгрешные, как памятники в скверах Мы каменно средь зелени стоим. Еще глаза не вытерты от дыма, И губы, как в секретах, заперты, А девушки уж е проходят мимо, Не замечая нашей красоты. Но пусть хулят нас тонкие писаки, Всех акварельных красок знатоки, — Мы были правы. Точным цветом хаки Писали мы о времени стихи. Алексей СМОЛЬНИКОВ С н ы Сны мои... И вижу их не чаще, Только вот все больше о войне: То Снаряд тряхнет, как настоящий, —- Даж е комья глины по спине. Даж е кровь красна и пальцы клейки, И тухлинкой в ноздри бьет дымок. То колотит в спину трехлинейка, И до дому путь еще далек. То в огонь несет пехота валом, И орешь истошно на бегу... Преж де просыпался хоть бывало, А теперь и это не могу. ПОВАР Это было в Берлине, В майский День, в сорок пятом. Гул торж ественных месс плыл над вешней землей, И, обнявшись, смеялись от счастья солдаты, И вселенский салют полыхал над Москвой. Было людно и шумно, Еще мы не смыли Пыль и пепел Европы С походных сапог, И на Унтер-ден-Линден руины чадили, И над Шпрее сиренью тянул ветерок, И По улицам дымным, сквозь говор и топот, Сквозь стоустый, Сквозь пестрый, Сквозь праздничный гам С голодухи и счастья качалась Европа, Расходилась Европа по отчим краям. * И на людном плацу, сдвинув лихо пилотку, На каком-то помосте, над морем людским возвышалась девчонка, по-воински четко Отдавая отмашки: на Прагу! На Рим! И, заметив трехцветный, наверно, из блузы, Флаг, что где-то в бараках был сшит до поры, Улыбнулась искристо: — Живее, французы! И махнула с помоста: сюда на Париж! Шли какие-то тени в хламидах кургузых-— Не поймешь, кто кому там опора в пути. Только выдохнул кто-то: — И верно, — французы! Отощали-то как, вот те крест, не дойти! —- И с походною кухней подъехав поближе, Взял находчивый повар солдатский черпак: — Подходи, не боись! Далеко до Парижа — Налетайте, ребята, задаром, за так!.. Кто он был, этот повар, —* воронеж ский, вятский? Где его В ЭТИ ДНИ голодала родня? — Поживее, Европа: шрапнель по-солдатски! Подставляй котелки, пока с пылу, с огня... И толпилась, растерянно глядя на это, Долговязая стайка союзных парней, И какой-то капрал нам совал сигареты И нахваливал повара: — Решен—о’кэй! Был он выбрит и весел, все, «решен» да «решен», И улыбка его белозуба была. И гремел черпаком трое суток не спавший Неулыбчивый повар, скребя из котЛа... « М И Л А Я Н А В ЕК И РО Д И Н А ...» Владислав ЗОРИН Памяти Павла ШУБИНА * * * От Тарбеевки, от Чернавы —- ВсЯ засечная полоса До Берлина несла нашу славу И поэтов-бойцов голоса. Никогда мы рабами не были Ни в родной, ни в чужой стороне, Как ни жалили нас Хитрой небылью, Как ни ж гли нас На подлом огне. Мы в атаку опять Подымались, Снова гневно били в набат, Мы самими собой оставались: Слово наше, как преж де, — Солдат! Эти песий пройдут сквозь годы Жаль, Все меньше фронтовиков... . Павел Шубин! Пришли Вы к народу, В изначальный свой край и кров. ...Не забудется натиск «блицкрига», Но — придется опять — постоим. Мне прожить бы те страшных полмига, Ну, а там... Мы за вас повторим! Чернавцы как-то по особен­ ному любят свое село, которое словно зеленая чаша осветле­ на двумя печками —- Сосной и Чернавкой. Так уж повелось, что всякая девушка из близле­ жащих сел мечтает выйти за­ муж непременно в Чернаву, а парни — построить здесь дома. Крепко держатся чернавцы за свою землю. Может быть, эта верность идет от тех, кто пер­ выми начинал вести коллек­ тивное хозяйство, пережил войну. Они разные, мои земляки: горячие, сдержанные, мечта­ тельные и никогда не равно­ душные. Их нужно видеть в работе, когда они делают первоклассные масло и крах­ мал, кирпич и известь, пашут поле. Такая она — Чернава, где родился и вырос будущий поэт Павел Шубин. Во времена его детства и юности в селе работали две бумагоделательные фабрики. Бумага была высокого качест­ ва и ее охотно покупали прак­ тичные американцы. Кстати, отец Павла был рабочим на одной из этих фабрик, кото­ рая располагалась на реке Чернавке, Отец поэта—большой книгочей и книголюб, собст­ венноручно украсивший огнен­ ными петухами русскую печь в своем доме. Ее, эту печь, всю жизнь помнил Павел. И свой дом. Находясь в Ярославле, 8 января 1945 года он писал: Я думал, что в атаках выжив, К земле обугленной вернусь, И по-иному мир увижу, И ничему не удивлюсь... Но что-то жгучее на пробу От горла хлынуло к глазам, Когда медв,едем из сугроба Дом вывернется к подрезам... Я изумленно снова вижу Серебряный — на синем — сад, Звезду, присевшую на крышу, Как миг, как год тому назад... В Москве же, в . 1946 году в стихотворении «Осень» он снова горячо писал о той же незакатной любви: ...И где я ни буду С врагом моим биться, Мне будет повсюду Земля моя сниться: Зеленая озимь Полей без'бороздых, Одонье в колхозе И яблочный воздух... И сам поэт навсегда остался в сердечной памяти односель­ чан. По-прежнему живет в Чернаве его учительница Ели­ завета Ильинична. Для нее он просто Павлик, Павлуша, очень способный, подвижный и красивый мальчик-ученик. Павел писал и прекрасно де­ кламировал стихи, был душой пионерской дружины. Сейчас в Никольской школе, где он учился, лучший пионерский отряд носит его имя. По воспоминаниям тех, кто его помнит, Павел любил учиться. С волнением расска­ зывает о своем однокласснике ныне учительшша-пенсионер- ка Евгения Ивановна Бель­ ских: «Веселый, начитанный. Он и нам приносил те книги, что ему нравились. «Хижину дяди Тома» мы впервые проч­ ли вместе с ним — всем клас­ сом...». В Чернаве каждый знает своих замечательных хлебо­ робов к оммунист ов Сергея Ва­ сильевича Евстигнеева, Вла­ димира Петровича Семенова, доярок Клавдию Николаевну Махортову, Валентину Гри­ горьевну Агапову... Не надо было агитировать А. А. Купавых остаться в родном колхозе. А вот в школе доставалось ему от учителей за то, что пропускал уроки, пропадая целыми дня­ ми, как потом выяснилось, возле тракторов да комбай­ нов. Сейчас А. А. Купавых — одни из лучших механизаторов на селе. Он любит свой трак­ тор. А в его новом кирпичном доме в уголке стоят прямые ‘звенящие удочки. Ивовые кор­ зинки полны белокачаиной ка­ пусты, спелых, пахучих, с лет­ ним солнцем на боках, яб­ лок... Он не может не любить все­ го этого, потому что только на этой земле чувствует себя хо­ зяином. И поэтом тоже. с, Чернава. В. КУПАВЫХ-