Ленинское знамя. 1976 г. (г. Липецк)

З Н А М Я яшпштвяшвр Г Р А Н И Ц А Снегурочка. Фотоэтюд Ю. Ардашева. У Т Р О Р О Д И Н Ы Зд равствуй, морозное снежное утр о! Рад , что ты снова на землю пришло, И, как всегда, по-хозяйски и мудро Каждому дело по сердцу нашло. Где-то на реках возводят плотины, Где-то в дозоре, у домен стоят. Пишут стихи и рисуют картины, Новое, доброе люди творят. Строек огни над страной полыхают, Счастье и радость приходят в наш дом. Партии планы зовут, вдохновляют, День начинается мирным трудом. П . ВЕРИ Н . Я С О Л Д А Т Как я давно тебя не видел, Мой край и липы, и сосны... Как-будто детство я обидел Свое. Но нет моей вины. Прости меня, Мой край родимый, С моей кочующей суд ьбой. Обняться б нам необходимо, Поцеловаться бы с тобой. Но я солдат. А путь солдата Всегда от дома в стороне. Я з ащищ ал тебя когда-то,' С врагом сражаясь на войне. Вновь солнце над тобою светит И дружит зелень с синевой, Но я в дни солнечные эти Всегда боец передовой. Идти в запас не собираюсь, Солдаты Родине нужны. В учебном классе я стараюсь Постичь теорию войны. На полигоне — канонада, А значит, практики—черед. Мне находиться там, где надо, Где смелость крепости берет. Н. А К СЕН О В. с Т и х и • А н т о н и н ы с и н е л ь н и к о в о й П а д а ю т с е р е б р я н ы е ЗВбЗДЫм * Падают серебряные звезды С мутных холодею щих н е бес. Этот мир впустую был бы создан, Если бы в нем не было чудес. Но не тех, где то—колдун, то—леший, А прекрасных, словно в детстве сон. Видели ль, как тополь облетевший Слушает снежинок тихий звон? Может, стала я сентиментальна, Ну и что же, то— не смертный грех ! В зимний день, как во дворец хрустальный, Я вхожу. И приглашаю всех. Приглашаю всех на белый праздник... Б е л а я п о л я н а Тут и там, и сям — куда ни гляну Капли солнца в белых лепесточках Будто, пролетая над поляной, Облака развились на кусочки. А потом ромашками назвали Эти драгоценные осколки. Мы в букеты их с тобой вязали, А осталось—не сочтешь и сколько. Проходили строем пионеры — Шли с венками в День великой даты К тем местам, где а дымном сорок первом У мирали русские солдаты. И ложились белые ромашки У холодных тихих обелисков, Словно память чистая о павших Незабытых дорогих и близких. А поляна расцветала буйно Под гаданье — любит иль не любит. Год за годом в праздники и в будни ПО своим делам спешили люди. И венки шумели лепестками Те, что к свадьбам новым завивали, И окрест жила,молва людская, Что в поляне есть душа живая. Но однажды сталось: утром рано, Не себе ведь, а другим на горе, Выпололи белую поляну — Вырвали ромашку всю да с корнем. Но земли животво рящи соки , И поляна справилась с бедою: Через год в положенные сроки Зацвела ромашкой молодою. Р а д у ш ь е В стороне совсем мне незнакомой, В той дали, что нету и конца, Я люблю рябиновую дрему У резного русского крыльца. И в окошке, растворенном настежь, Золотой неяркий огонек. На него в осеннее ненастье Я, устав, шагну через порог. С рюкзаком ли, с посохом пастушьим, Окрыленной или скрывшей боль, Встречу здесь известное радушье, С лаской поднесенную хлеб- соль. И почую,, сбросив с плеч усталость, Что пришла в родимые края, Что отсюда, будто начиналась Вся дорога долгая моя. Ф ЕРМА, на которой Гри- шаня работал подвоз­ чиком кормов, заняла первое место по колхозу, и Гришаня, невзрачный мужичок, лет сорока, за свою старатель­ ную работу получил двести рублей премиальных. Дружок Тимоха намекал Гришане, что надо обмыть большую деньгу, но тот категорически отказал­ ся. На другой день над крышей Гришаниного дома высоко взметнулся грубоватый силуэт самодельной , телевизионной антенны, тускло, поблескиваю­ щей в лучах утреннего январ­ ского солнца новенькими мед­ ными трубками. В дом Гришани будто за де­ лом потянулись одна за д%у- гой соседки. Их интересовало, что за телевизор купил себе Гришаня. Заходили в дом, а телевизора не видели — лишь голый шнур свешивался с по­ толка до пола. — Игде телевизор, Гришух? — интересовались старухи и замирали от любопытства у двери. — Будет!— односложно и хмуро отвечал Гришаня, давая понять, что не настроен разго­ варивать на эту тему. — Он всегда так,— вмеши­ валась Гришанина жена Фрося, с раскрасневшимся от печи ли­ цом,—сперва сбрую купит, а уж потом лошадь. Мрачно отмахнувшись от супруги рукой, Гришаня встал, подошел к телевизионному ка­ белю, взял в руки штеккер и начал его рассматривать. — А телевизор большой, цветной все равно куплю,— угрюмо сказал он.— Я про не­ го в газете читал. Вся жизнь идет к передовому прогрессу а к цветному изображению. Я еще маленьким во сне видел, будто у нас в хате показыва­ ет цветное кино... К ОБЕДУ Гришаня выпро­ сил у бригадира лошадь и поехал в райцентр за телевизором. — Ах ты, боже мой,— со­ крушалась Фрося, когда Гри­ шаня уже уехал,— магазии-то нынче закрыт, . выходной. Она вышла на улицу, хотела крикнуть ему вдогонку, но в пушистом снегу через широкий выгон остались лишь два следа от полозьев саней. Несмотря на плохое настрое­ ние, Фрося навела в доме по­ рядок, вымыла пол. Нашла в сенях небольшой столик, от­ скоблила его ножом, промыла горячей водой. Накрыла столик газетами, постелила новую, в "бкладках, клеенку и поставила 3 угол — для телевизора. 1 ^ ОГДА уже опустилисо ™ Г \ сУмеРки- к дому неслы'ш- :: но подъехал Гришаня. Вся одежда его была покрыта инеем, губы задеревенели, но он бодро прошел через комна­ ту и отдернул занавеску за печкой, где прилегла уставшая за день жена. — Фрось, а Фрось! Привез телевизор-то я!— возбужденно и торопливо растолкал ее Гри­ шаня.— Помоги за несть. Вышли на улицу, к Фрося, поежйваясь от холода и зевая в кулак, увидела в санях здо­ ровенный картонный ящик с пу­ гающей надписью: «Не канто­ вать!». Кое-как они втащили короб­ ку в дом, вынули из нее теле­ визор, с трудом протащили его через весь дом и угромозднли на заранее приготовленное мес- то. Телевизор еще не работал, а в маленьком доме Гришани от него уже распространились во все стороны сияние и блеск. Гришаня нежно гладил п о л й - Один парень там был — умный с виду, в очках, сказал, что это конденсатор лопнул. Только он это проговорил, а экран опять засветился. Продавщица говорит парню: «Чтоб ты сам лопнул,— зачем человека с толку сбиваешь? Он покупает, а не ты...» Я обрадовался, что телевизор опять заработал, а продавщица тем временем воткнула антенну. Стал, значит, телевизор показывать... Гришаня на секунду замолк, набрал воздуха и продолжал: — Стал он, значит, псхкааы- рин! — язвительно сказала Фрося, — Не знаешь, на ком злость сорвать? Купил рух­ лядь, а теперь кто-то ему ви­ новат... — Погоди, замолкни! — по­ высил голос Гришаня. — Если не понимаешь, не суйся, куда тебя не просят. Прошло минут пять. Экран по-прежнему был темным. Гри­ шаня подошел к телевизору, тронул какую-то ручку, тре­ вожно приник ухом к полиро­ ванной деревяшной стенке, —- Гудит, — в полной расте- Т Е Л Е В И З О Р Рассказ рованные деревянные стенки телевизора, осторожно прика­ сался к ручкам настройки, к серому холодному стеклу эк­ рана. — Знаешь,— громко принял­ ся рассказывать Гришаня,— приехал я, а магазин закрыт... Хоть обратно уезжай. Обидно стало, что лошадь зря прогонял и что с тобой поругался рань­ ше срока... Расспросил, где про­ давщица живет, и прямиком к ней. Стучусь в дом, захожу. Вижу, женщина стирается. Я ей объясняю — так мол и так — телевизор х о ч у взять. А она говорит: «Не видишь што ль — выходной у меня сегодня, сти­ раюсь я, а тут обратна идтить с тобой на холод. В следующий раз приедешь...» Я и так, и сяк ее уговариваю — ни в какую не соглашается. Вижу, дело не идет, стал рукавицы надевать. «Извините, мол, говорю — по­ шел я, а так хотелось цветной телевизор купить. Целую неде­ лю документы собирал для кредита»... Хотел уходить, а она засмеялась, остановила, «Раз цветной, говорит, то пого­ дите... Такое дело у нас в ма­ газине не каждый день бывает. Цветной телевизор у нас в ма­ газине один-единственный, и никто его не покупает»... Бро­ сила она стирку, оделась, и мы пошли. Подошли к магазину, а тут откуда ни возьмись народ собрался — человек десять. Увидели продавщицу, что она открывает магазин и ну гал­ деть: одному—батарейку, дру­ гому—авторучку. А продавщица говорит: <Я никому не* буду отпускать товары, потому что пришла^цат этому товарищу продать цветной телевизор, по­ тому что он цз далекой дерев­ ни». Ну все люди, сколько их там было, пошли смотреть, как я буду телевизор покупать. Документы мои были в по­ рядке, и продавщица сразу у меня их приняла. «Пробуйте телевизор, говорит... Я пошел в угол, где десять штук теле­ визоров стояло, и сразу дога­ дался, который из них цветной, — вйшь какой здоровенный! Этакий сундучара! Включила продавщица его, он засветился, а потом внутри у телевизора что-то щелкнуло, и он потух. вать, но плоховато. Снег идет по экрану густой-трегустой, валит снежище, как позавчера у нас шел... Я стою, думаю — брать его или не брать. Продавщица до­ гадалась про мои мысли и го­ ворит: ты не очень-то волнуйся — цветной передачи пока нет — черное кино идет. А снег на экране оттого, что антенна плохая. Ну, если, дескать, не желаете, можете его не брать. А мне стыдно перед людьми, перед продавщицей, и время жалко потраченное, зашло мне в душу какое-то упрямство и говорю я: «Беру! Заворачивай мне его!». — Ну, ладно, хватит тебе болтать, включай, •— начала торопить Фрося. В глазах ее горело тревожное ожидание. Гришаня спохватился, принес забытый в санях стабилизатор. Стряхнув с прибора прилипшие к нему травинки сена, подклю­ чил к телевизору и, помедлив, воткнул шнур в розетку. — Ага, слышь, гудит! — та­ инственным и радостным голо­ сом зашептал Гришаня. — Погоди, пусть покажет, — с каменным лицом промолвила Фрося, недоверчиво всматрива­ ясь в темный экран. — Антеч- иу-то, антенну вдень, чудак! Я —баба, и то вижу! —* Ладно, тихо! Сам знаю. Гришаня воткнул антенну, но на экране изображения по­ ка не было. — Прогревается, — пояснил Гришаня, — ему сугрев долгий требуется — это тебе не при­ мус какой-нибудь. Волнуясь, Гришаня начал расхаживать по комнате, часто смотрел .тревожным взглядом на мертвый, экран телевизора. С русской печи торчал угол большой цветастой подушки — Гришаня резко и сильно уда­ рил по подушке кулаком, забив ее внутрь и плотнее задернул занавеску. — Не пыли! — прикрикнула на него Фрося. — Что она тро­ гает тебя, подушка-то? — Трогает, трогает... —сдер­ живая ярость, проворчал Гри­ шаня. — Она не подходит к нашему телевизору. — Подумаешь — какой ба- ряннссти произнес он. — Гудит, гудит, — разозли­ лась Фрося, — чтоб у тебя башка так загудела. Чуяло мое сердце, что подсунут тебе пло­ хой телевизор, бракованный. Обдурила тебя продавщица! Видит, что перед ней дубина неотесанная... — Прям уж обдурила, — возразил Гришаня, — Любишь ты людей плохими выставлять. Между прочим, мне эта продав­ щица сказала, что если теле­ визор не будет работать, то его можно отправить в Москву на завод. — Лучше бы на корову ста­ ли деньги собирать или сбер­ книжку завели, — продолжала стонать Фрося, — а ты взял и все денежки сразу ахнул. Да теперь еще каждый месяц по сорок рублей из получки будут вычитать. — Ерунда, — поморщился Гришаня, — отработаем. О Н СТОЯЛ у телевизора и с выражением отчая­ ния на лице вертел по­ очередно все ручки. Видя, что ничего не получается, Гришаня бросил это занятие. Облокотил­ ся на телевизор и безразлич­ ным взглядом уставился на печ ку, занимавшую чуть ли не полдома. На свежевыбритом лице его застыло упрямое вы­ ражение невинно обиженного человека. — Не плачь, Фрось, авось эти деньги как с неба свали­ лись, премиальные, — ду­ шевно выговаривая каждое слово, обратился он к Жене, — Другой бы, вроде Тимохи, пропил бы их и не моргнул глазом. А я купил дорогую развлекательную вещь, для удо­ вольствия в семье... Люди глянут—у Гришки ац- тенна над крышей. Значит, ,н.е хуже других, культурно живет человек. А зайдут в дом—пусть поглядят, какая у нас махина стоят! Ни у кого в деревне та­ кого нет.. Телевизор монотонно и тихо гудел, но по-прежнему не было ни изображения, ни звука. — А в магазине, Фрось, один меня поздравил. Дескать, вы, уважаемый товарищ, первым в нашем районе приобрели цвет­ ной телевизор, потому что ре­ шили воспринимать искусство в истинно натуральном виде, Первым в районе— Ну не плачь, не плачь! И Гришаня в сердцах трах­ нул по телевизору кулаком. — Потише ты, герой! — пре­ зрительно крикнула Фрося, — Совсем доломать хочешь? — Пусть не показывает1 —- разошелся Гришаня. — Я плакать не буду, потому что имею сознательность. Сказал, что в моем доме будет цветной телевизор, значит так оно и будет. Я — человек, а не алч­ ное существо... В глазах у Гришани блеснули слезы и, чтобы скрыть сла­ бость, он вышел на улицу, вспомнив, что там у него стоит лошадь, которую надо рас­ прячь. Управившись с этим делом, Гришаня вернулся домой и не­ хотя отворил дверь. Еще в се­ нях до него донесся сильный мужской голос. «Тимоха что ль пришел, *— подумал Гришаня, — смеяться надо мной будет». Но тут же сердце его радостно захолону­ ло — это чисто и мощно гово­ рил репродуктор телевизора. Гришаня вбежал и почти оттолкнул Фросю, стоявшую со сковородкой в руках и заго­ родившую экран. Т ЕЛЕВИЗОР РАБОТАЛ! И мало того работал — прекрасно работал! Шел документальный фильм. Пока­ зывали зеленые луга, поросшие яркокрасными цветами. Черно- желтая полосатая пчела, круп­ но увеличенная на экране, ма­ хала прозрачными серебристы­ ми крылышками. С голубого неба протянулись красноватые лучи солнца — вот оно сверк­ нуло прямо в глаза и рассыпа­ лось на экране сотней радуж­ ных брызг. Белые стволы бе­ рез, их длинные пушистые вет­ ви, колеблемые ветром, трава... Гришане казалось, что он лет­ ним днем вышел за околицу своей деревни. Ах ты, господи.. Ну что я говорил, Фросенька! Смотри — чудо-то какое! Точно — знать в магазине антенна плохая бы­ ла. Фильм продолжался. На эк­ ране загорелые ребятишки ки­ дались в зеленую воду реки, белыми бурунами вспенивая во­ ду, Пятнистая коричневая ко­ рова, отупело и не моргая смот­ рела на зрителей. Девчата с бу­ кетами сирени, босиком шли по шатким деревянным мосткам. У рыбака в садке шевелились желтые круглые караси с крас­ ными плавниками... , — Красота-то какая! вы­ дохнула Фрося, прикрыц. ла­ донью улыбающиеся губы.—А у меня сначала аж сердце забо­ лело—так я переволновалась. — И зря волновалась, — со­ лидно сказал Гришаня. — Он просто отогревался, телевизор- то. Морозище-то какой! Под­ кинь-ка еще дровишек в печку, пусть ему теплее будет... А. ТИ ТОВ. В Е С Е Л Ы Й Т У Р И С Т Однажды задумал веселый турист пешком до Луны дошагать. И молод он был, и высок, и плечист, и кашу умел доедать. Он кеды надел и рюкзак затянуя В тот день начинался апрель— К соседу турист, уходя, заглянул: «Я ск оро!» И вышел за дверь . О н двинулся в путь. На дождях промокал. От жажды сгорал и худел На отдых ему если кто намекал, Он слушать того не хотел, *Но вот возвратился на Землю турист. Разводит руками сосед: «Турист, ты все молод, высок и плечист, а я, уважаемый, сед». Веселый турист засмеялся в ответ задорно и так хорошо. «Ты дома сидел, я за семьдесят лет сходил до Луны и пришел ! И сам я вполне убедился теперь — Луна очень близко от нас». Турист улыбнулся и вышел за дверь. У шел, мне сказали, на Марс ! Л . ТАК ТАЕВА . З А В О Д С К А Я С М Е Н А Притуманились гордые стены В опозданьи осенней зари. И рассвет погасил постепенно Приозябшие в ночь фонари. Тяжелеет осеннее платье, И шагов оживленнее стук. Снова встречи и снова • 1 пожатья Незапачканных утренних " рук. И ни ночи, ни тучи сплошные, Ни дожди — не изменят маршрут: Мы оставили стены жилые, Нас на смену товари щи ждут. ! Наша жизнь в окруженье металла. И горды мы призваньем таким. Пусть сегодня заря запоздала. Мы идем по минутам своим. С. Ф ЕД ЕРЯК И Н . ЛИПЕЦКИЕ ТРОПИНКИ МАРКО В0ВЧ0К В Нальчике, в местном изда­ тельстве «Эльбрус» вышла кни­ га, посвященная нашей земляч­ ке, классику украинской лите­ ратуры. известной русской пи­ сательнице Марии Александров­ не Вилииской-Маркович, вы­ ступавшей под псевдонимом— Ма.рко Вовчок. Книга называет­ ся «Марко Вовчок на Кавказе». Автор ее—внук писательницы, украинский журналист Б. Б. Лобач-Жученко. В советское время о жизни и творчестве Марко Вовчок напи­ сано немало научных статей, монографических исследова­ ний, критико-биографических очерков и документально-худо­ жественных произведений. Од­ нако в этих работах недоста­ точно отражен последний этап творческой биографии писа­ тельницы. длившийся три де­ сятилетия. Этот пробел н вос­ полняет автор обозреваемой книги. И хотя книга называется «Марко Вовчок на Кавказе», автор много рассказывает о годах детства и юности буду­ щей писательницы, проведен­ ных на липецкой земле, а также о других фактах ее биографии, так или иначе связанных с на­ шим краем. При этом Б. Б. Лобач-Жученко широко ис­ пользует не публиковавшиеся ранее документы семейного ар­ хива. Автор книги подробно пове­ ствует о детстве Маши Вилин- ской, ее родителях. Родилась она 10 (22) декабря 1833 года в ныне уже не существующем сельце Екатерининское, распо­ ложенном между городом Ель­ цом и селом Казаки. Отец Ма­ ши, Александр Алексеевич Вн- линский, происходил «из офи­ церских детей». По окончании лицея в 1817 году он направля­ ется в 4-й гренадерский Сибир­ ский полк, в котором Прослу­ жил около двадцати лет, затем был переведен в Тулу. За не­ сколько месяцев до смерти тя­ желобольной А. Вилинский вы­ шел в отставку. Отец У 9 гмг увлекался музы­ кой и пением. Он хорошо испол­ нял народные песни. Благодаря ему, в Екатерининском знали и любили украинские песни. Текст одной из них — «Малесенький соловейко...», Мария Александровна за­ тем найдет в бумагах от­ ца и сообщит об этом буду­ щему мужу А. В. Марковичу, известному собирателю народ­ ных песен. Маша очень любила отца, ни на шаг не отходила от него, когда он приезжал в Екатерининское. Девочка с ог­ ромным интересом слушала его рассказы о военных походах и боях... Мать будущей писательницы. Прасковья Петровна, принад-1 лежала к обедневшему, полура- зорившемуся роду орловских дворян Даниловых, предки ко­ торых когда-то были жалованы землями, занимавшими боль­ шую чФсть Елецкого уезда по реке Сосне и ее притоку Ворго- лу. Бабушка Марко Вовчок по материнской Линии— тоже Ма­ рия Александровна — унасле­ довала от мужа. Петра Гаври­ ловича, сельпо Екатерининское, ставшее родиной будущей вы­ дающейся писательницы. На всю жизнь в памяти Ма­ рии Александровны сохрани­ лось милое ее сердцу Екатери­ нинское, которое представляло собой усадьбу* окруженную старым садом и избами йемно- гочисленных крепостных кре­ стьян. Екатерининское находи­ лось в нескольких верстах от обрывистого берега реки Вор- гол. Эта часть берега с множе­ ством глубоких пещер и поныне известна под названием Вор- гольские скалы. А немного ни­ же по течению, на другом бе­ регу, у села Нижний Вор-гол находилось имение дядюшки Николая Петровича Данилова, где Маша не однажды бывала в детстве и юности. В июне 1840 года Вилинский скончался. Прасковья Петров­ на прожила с Александром Алексеевичем около двенадца­ ти лет, но встречалась с ним редко, толысо во время его от­ пусков и своих приездов к не­ му в полк, а затем в Тулу. Поэтому и не удивительно, что менее чем через год после его,,, кончины Прасковья Петровна влюбилась в елецкого «льва», танцора, картежника и кутилу Дмитриева, в недавнем прош­ лом армейского унтер-офицера. Уже в 1841 году они обвен­ чались. Дмитриев за короткое время совершенно разорил об­ ремененное долгами имение. К тому же он оказался жестоким крепостником. Маша Вилинская еще девочкой столкнулась с ужасами помещичьего произ­ вола, она стала свидетельницей издевательств и истязаний, учинявшихся ее отчиаую-м. Род­ ные и соседи перестали бывать в Екатерининском и не прини­ мали Прасковью Петровну с новым мужем. Прасковья Петровна, чтобы избавить Машу от ужасающих сцен, отправила ее в располо­ женное невдалеке Знаменское к своей двоюродной сестре В. Д. Писаревой. Варвара Дмитриевна, образованная и энергичная женщина, большую часть своего времени посвяща- - ла воспитанию сына Митй. бу­ дущего знаменитого критика. У Писаревых часто устраивались музыкальные вечера и домаш­ ние спектакди, непременными участниками которых* были юная Маша Вилинская и ма­ ленький Митя Писарев.1 Чтобы почаще видеть дочь, Прасковья Петровна привозила ее из Знаменского к брату Ни­ колаю в Нижний Воргол, Ни­ колай Петрович, посоветовав­ шись с матерью, определил двенадцатилетнюю Машу в частный пансион в Харькове... Б. Б. Лобач-Жученко приво­ дит много интересных фактов о взаимоотношениях Марко Вов­ чок со своим троюродным бра­ том Дмитрием Писаревым, то­ же нашим выдающимся земля­ ком. Последний раз в Знамен­ ском они виделись в 1850 году, когда Мария Вилинская приез­ жала сюда на все лето из Орла. Затем в их встречах наступил более чем пятцаддатилетний перерыв... Вновь они встретились в Пе­ тербурге в конце шестидесятых годов. К этому времени Дмит­ рий Иванович Писарев стал уже известным литературным критикам и популярным публи­ цистом. Он недавно был выпу­ шен из Петропавловской кре­ пости после четырех лет и четырех с половиной месяцев заключения в одиночной каме­ ре. Оба одиноки, обоим прихо­ дится начинать жить заново. Это сразу сближает их. Летом 1867 года Н. А. Не­ красов, взявший на себя редак­ тирование журнала «Отечеств венные записки», пригласил в число постоянных сотрудников Марко Вовчок и Д. И. Писаре­ ва. Мария Александровна пере­ езжает в свою квартиру в один из домов на Невском. В этом доме поселился и Д. И. Писа­ рев. пылко увлеченный своею троюродной сестрой. «Любила ли Мария Алек­ сандровна Писарева?»—задает вопрос автор книги. И отвечает на него словами одного из со­ временников: «Высоко пеня талант Писарева, хотя и не подходя к нему по темперамен­ ту, быть может не любя его страстной поэтической любо­ вью, которой он добивался от женщины, она сошлась с ним по инстинкту высокоодарен­ ной, блестящей женщины, стремящейся стать центром ли­ тературного кружка и широ­ ких литературных влияний. Пикантная, с гибким женским умом и вспышками злого эф­ фектного остроумия, она сразу увлекла и даже слегка подчинила себе молодого, не избалованного судьбою Писа­ рева... Не уступая ему в тон­ кости литературного вкуса и в остроте художественных суждений, женщина, начитан­ ная и с богатыми жизненными впечатлениями, Марко Вовчок не нуждалась в ученых указа­ ниях и руководстве даже со стороны такого человека, как Писарев. Популярная в обще­ стве, полная творческих сил, привлекательная, она в тесном кругу домашнего обихода не могла не взять верх над Писа­ ревым...» Петропавловская крепость сильно подорвала здоровье Дмитрия Ивановича. Он и Ма­ рия Александровна стали от­ кладывать деньги на летнее заграничное лечение. Но Писа­ реву отказали в разрешении выехать за пределы России. Благодаря настойчивости Ма­ рии Александровны все же удается получить дозволение Писареву посетить Лифлянд- скую и Курдяндскую губерния, 22 июня 1868 года они приеха­ ли в Ригу, а оттуда перебра­ лись в местечко Дуббельн на Рижском взморье, где сняли дачу. Автор рассказывает об отды­ хе и работе Марии Александ­ ровны н Дмитрия Ивановича. Она занималась переводами, делала набросхя к новым заду­ манным вещам. Он готовил обещанные статьи для «Отече­ ственных записок»... И вот на­ ступило то роковое утро чет­ вертого июля. Купаясь в море, двадцативосьмилетний Писарев утонул. Потрясенная несчасуь- ем, Мария Александровна слег­ ла, С трудом она диктовала те­ леграмму в Петербург Некра­ сову о гибели Писарева. Дик­ товала и сама не хотела верить своим словам о случившемся. Не без труда и не без про­ волочки было получено разре­ шение на захоронение Писаре­ ва в Петербурге. И Марко Вов­ чок отправляется в дорогу с телом близкого ей человека.. Некрасов посылает Марии Александровне стихотворение на смерть Писарева, обращен­ ное к ней, с начальными слова­ ми: «Не рыдай так безумно над ним...» В книге приводятся слова Марко Вовчок, написанные ею в мучительные бессонные ночи за несколько дней до смерти, и обращение к Д. И. Писареву: «Милый мой Митя, а как ты с твоей теорией по целым дням и ночам не отходил от меля, когда я была больна, как я встречала твои добрые глаза, как ты был кроток, как за­ бросил все на это время, даже го, что было для тебя всего дороже, — работу свою. Как я, безумная, не могла этого оце­ нить. Я помню, насмехалась: а твоя теория? А ты кротко от­ вечал: да ведь я человек, не утративший человеческого, н я тебя люблю». Последние три десятилетня Марко Вовчок прожила на Кавказе. Об этом, как мы уже отмечали, обстоятельно рас­ сказывает Б. Б. Лобач-Жучен- Ко в своей книге. До самой смерти Марко Вовчок следила за ходом общественно-полити­ ческой жизни, писала рассказы, делала много переводов с французского, английского, не­ мецкого. датского, польского языков. До последних дней своих она продолжала жить интересами народа, боролась.за то, чтобы облегчить жизнь тру­ довому люду. И с полным правом она, певец обездолен­ ных, могла заявить в своей предсмертной залиске: «...во всю свою жизнь я не оставила никого, кто был на моей доро­ ге больной и несчастный, или казался мне таким, без того, чтобы всем сердцем не стре­ миться облегчить, помочь...» Творчеством, жизнью своею писательница доказала это. Умерла она 10 августа 1907 года в Долинске, бли3 Нальчи­ ка, где и была похоронена. Нам, липчанам, особенно до­ рого имя Марко Вовчок, на­ шей славной землячки. Мы с интересом знакомимся с каж­ дым фактом из ее жизни и деятельности. Книга Б. Б. Ло­ бач-Жученко «Марко Вовчок на Кавказе» добавляет много нового к нашим знаниям о за­ мечательной писательнице, которую Иван франко спра­ ведливо поставил «в ряды борцов за свободу и человече- чесхке права угнетенных на­ родных масс». К. О ГРЫЗК ОВ.