Ленинское знамя. 1968 г. (г. Липецк)

25 августа 1968 г., >8 199 (12151) Пг т? ч и . и / ' «г л г< п » 'V - Золотистый раз. лив зерна на то­ ках, блеск свежей соломы на ежа- тых полях, ро­ мантика и красо­ та сельского тру­ да — все это достойно пера по­ эта и кисти ху­ дожника. Именно этой теме посвя­ щает свои работы лебедянскн й ху­ дожник Н. Сбит- нев. Сегодня мы воспроиз в о д и м две его гравюры: «На току» (слева) и «Заготовка кор­ мов». > ш т • • • ' V - • С О/ У ' *' , ! НОВЫЕ СТИХИ & о д я н а Люблю я Родину, Как сын И как солдат. И твердо верю, Что любви священней нету. В душе с Россией Я брожу по белу свету. Хоть разлучаюсь с ней* На долгие года. Она, как мать мне, И душевна, и близка Своей заботой И вниманием, и лаской. Лицо солдата Не зальет стыдливой краской, Когда уходит он С бессмертием в века. Достойной славою Героев увенчав, В годину тяжкую Не ставши на колени, Мое Отечество — Начало всех начал С тех пор, как партия Слилась со словом Ленин. И потому скажу, Что насмерть устою, Когда прикажет, Как солдату мне, Россия. Счастливою, Красивою и сильной В веках грядущих Вижу Родину свою. Н. АКСЕНОВ. С реднерусская к о л о с а Давай проселочным развилком Уйдем далеко-далеко, Туда, где во поле разлито Берез парное молоко. И где погожей, чуткой ранью, Когда заря расплавит грани Меж тьмой и светом, Словно гром, Доходит эхо до Рязани От птичьих спевок под Орлом. Где прямо около тропинки Грибы, окрепнув на росе, Проходят в шапках-невидимках По среднерусской полосе. И ты. восторга не осилив, Поймешь, что началась Россия. Там долго не был ты, Но снова Узнаешь во поле, замлев, Как просыпается сыновья Привязанность к родной земле. В. НАЗИН. л При Дворце культуры тракторного завода работает литературная студия, которой руководит писатель Иван Ботвинник. Среди молодых ав­ торов — рабочие, инженеры, служащие. Ниже мы публикуем несколько произведений членов этой группы. У ТРОМ, когда оторвется от пинкой через ловек. Этот путь, солнце нехотя горизонта, тро- лес идет че- от домика в селе Подгорном до проходной завода, он проложил давно, когда война была в разгаре. Смены тогда были длинные — по двенадцать часов. Двенадцать ча­ сов затачивал он инструменты: сверла, резцы, зенкера, фрезы, развертки. И вечером, когда уже темнело, возвра­ щался домой. Через неделю менялисо смены: на работу шел ранним вечером, а возвращался поздним утром. Нес с сдобой хлеб — когда полкило, когда побольше. Но все равно мало: и само­ му подкрепиться надо, и сестру млад­ шую накормить, да кусочек оставить ей на день, больше-то ничего не было... Раз в месяц получал немного*, сахару, масла, крупы. Война прямо его не коснулась, на фронт не взяли — мал. Потом, когда он чуть подрос, оставили в запасе, и война уже заканчивалась. Изуродован, ные поля ждали пахаря. Пахарю нужны были тракторы, а тракторы начинали делать на окраине Липецка, у сосново­ го бора. Пришли туда такие же, кзк Юров, бойцы трудового фронта: без­ усые, раньше времени повзрослевшие пареньки, и почему-то тогда совсем некрасивые девчонки, враз состарив­ шиеся женщины. Завод нуждался в станках и инструментах. Станки были— правда, изношенные, старенькие, а ин­ струмент пришлось делать самим. Этот инструмент затачивал Костя Юров. Он чувствовал себя равным среди рав­ ных в общей трудовой цепи. Теперь уже время стерло ту четкую грань между «как было» и «как сейчас», но все-таки нет-нет да и вспыхнут в па­ мяти костры средь цеха, или нависнут над головой закопченные потолки, за­ клубится пыль ядовитой тучей над станком, или раскроет пасть свою «тер­ мичка», а на поду ее, как на красном языке — котелок с картошкой. Так вот; просто мелькнет вдруг былое перед глазами кадром забытого кинофильма. Мелькнет и исчезнет, стертое расстоя­ нием в четверть века. Память бережно сохранила только даты, рубежи собы­ тий, к которым стремилась жизнь. Вот День Победы. Восьмого мая пришлось задержаться: была какая-то срочная работа, ночью домой не прой­ ти — река в разливе. Ночевал в цехе, в конторке мастера. Утром пришли това­ рищи. У всех сияли лица. — Победа! Победа! Слышишь, Костя? Победа! Здесь же, в цехе, собрались на ми­ тинг. Кто-то, захлебываясь восторгом, говорил, работницы плакали, а Костя молчал и улыбался — зачем плакать, надо петь, плясать, кричать — Ура! Ура! Немного позже Косте Юрову вручи­ ли медаль: «За доблестный труд в Ве­ ликой Отечественной войне». еще нерешенных вопросов на заводе. Мне все как-то не удавалось по ду­ шам побеседовать с Костей. Однажды я напросился к нему в гости. Адрес: село Подгорное, улица Москва, дом номер дзадцать девять. Как всегда он подает мне руку, на которой указательный палец согнут крючком — след давней травмы. Над пальцем посмеивались заточники: — Тебе, Костя, стрелять удобно™. Он отшучивался. И вот мы сидим на крыльце чисто побеленного домика. В палисаднике буйно цветут сливы и вишни, яблони выбросили первые листочки, под де­ ревцами лежит черный творог вспахан­ ной земли, ждет дождя, чтоб покрыть ЧЕЛОВЕК И ВРЕМЯ О Ч Е Р Еще дата. Год 1947. Октябрь. Восем­ надцатое. Четверг. К проходным заво­ да через живой коридор идет Первый, до последнего винтика свой, липецкий трактор. Живой коридор плещет, бур­ лит. Здесь все, ктс». отлил, выковал, вы­ долбил, выточил этот трактор. Костя стоит здесь же. Он смотрит на отвер­ стия .выточки, фаски, на чуть рубчатую блестящую поверхность колесного па­ харя, узнает инструмент, которым все это вытачивалось, сверлилось, выбира­ лось, и который он, Костя, заточил, мо­ жет быть, совсем недавно. Год 1956. Октябрь. Отозвали из от­ пуска на выставку в Москву. Привез домой из столицы еще одну медаль да мечту о заточных автоматах и универ­ сальных станках. А через десять лет за стотысячный трактор Юрову Константину вручили орден «Знак Почета». Конечно, награда обрадовала. Было приятно: труд твой замечен и оценен. Но в то же время награда и встревожила: дела на заводе шли не совсем гладко, производствен­ ные планы выполнялись с большой пе­ регрузкой, в основном за счет сверх­ урочных и выходных дней. Костя понял: сейчас мало одному хорошо работать, уж коль задание общее на участок, так и работать и думать надо всем участком, за весь участок, чтоб и за­ готовку дали вовремя на токарный парк, и оборудование на фрезерном чтоб не подвело. Он-то, Юров, план выполнит и перевыполнит, а вот дру­ гие? Других тоже надо заставить отве­ чать за общее дело. А как заставить? И кто «заставит»? Много, очень много ш о к черноту веселым весенним ковром. От запахов с непривычки кружится голова. — Я не думал, что у тебя такой до­ мик, ему и в городе не стыдно стоять! — говорю я. — Дом ничего, да крыша худая, — отвечает хозяин. — Десять лет как по­ строил, а еще ни разу не ремонтиро­ вал. Надо этим летом перекрыть. Да вот беда: выписали в нашем завкоме шифера. Только семьдесят листов, боль­ ше, говорят, нет. Нет, ну и ладно. А на другой день узнаю: земляку моему одному полтораста листов выписали. Обидно стало — неужели не могли вой­ ти в мое положение? Все же я кадро­ вый рабочий инструментального. Двое нас самых старых осталось, которые с нуля начинали: я, да директор наш, он месяцем позже меня пришел — в со­ рок третьем году, токарем работал. Костя засмеялся, от глаз разбежа­ лись лучи морщинок, пыхнул по ветру дымком папиросы. * — А ты бы к директору, — посове­ товал я. — Не люблю я по начальству ходить, подумает еще, что старинным знаком­ ством пользуюсь, — усмехнулся Юров. — Попробую еще раз обратиться в завком. — И сменил тему разговора. Как-то в «Новом мире» мне довелось прочитать рассказ, герой которого весь свой отпуск провел в полетах от Моск­ вы до Хабаровска. После подсчитали: он чуть ли не до Луны покрыл рассто­ яние. За четверть века Костя Юров до­ рогой от дома до проходной завода — до Луны, не до Луны, а вот до Влади­ востока дошел и вернулся давно. Уезжая из Подгорного, я знал, что в понедельник утром прибавит Костя к этому расстоянию еще четыре километ­ ра, подаст всем в заточном руку с согнутым указательным пальцем, посо­ ветует мастеру, как побыстрее разверт­ ки с индексом 135 закончить, молодо­ му заточнику поможет .выбрать более подходящий абразивный круг, ответит еще на несколько: — Костя, скажи, как? — Костя, покажи. Костя, правильно? Его так и зовут все в инструменталь­ ном — Костя. Й пожилые так зовут, и те, кто только что оперился. Только директор да парторг с заместителем назовут: Константин Михайлович. И молодо блестят его глаза, когда он поворачивается, услышав свое имя. Как будто •— и нет за плечами чет­ вертьвековой работы. Когда я выхожу из дверей инстру­ ментального завода (раньше это был цех тракторного), в глаза бросаются красиво оформленные до.ски почета и ветеранов завода. С Доски почета на меня смотрят знакомые глаза Констан­ тина Михайловича Юрова. В. ПУДОВ, слесарь ЛТЗ. Эх, шабровка — не без пота — Вот слесарные дела! Ты, нелегкая работа, На ладонь мою легла. Я под шум двугранный шабер Прижимаю крепче к стали. И дымок, ползущий наверх, Голубой лишь след оставил... Пусть из цеха в туфлях ржавых Я иду походкой шаткой, Но зато от рук шершавых Плоскость стана стала гладкой. Н. ШАДРИН. НАШИХ МАЛЕНЬКИХ ДРУЗЕЙ Б А С Н И В П Р О З Е Стоял у дороги старый пень. Жизнь проходила мимо него: мчались автомобили, четким строем марширо­ вали солдаты, с задорными песнями шли туристы... А он стоял, намертво вце­ пившись корнями в облюбованное место. Старый пень безумно завидовал тем, кто куда-то стремится, движется, но презрительно скрипел вслед. А когда бесшабашные ребята с веселыми, криками перепрыгивали через него, на морщинистой коже от злости появлялись новые трещины и вырастали грибы-поганки. Зато пень торжествовал, когда кто-либо неосторожный спотыкался об него - и падал, больно ударившись. Он хотел бы всем преградить дорогу, но большин­ ство просто не замечало его. • * ф * За стеклянной дверью книжного шкафа гордо возвышался том парадного издания. Облаченный в сверкающую золотым тиснением одежду, он презритель­ но смотрел на своих бумажных собратьев, затрепанных, засаленных, с рваными обложками и помятыми страницами. Он гордился своими блестящими листами, глянцевой, мелованной бумагой, своими красочными иллюстрациями, затейливым шрифтом. И невдомек было ему, что его зачитанных соседей по шкафу любят люди, что это они, а не он, приносят им пользу. •)Ь * * Диванная пружина, пропоровшая обшивку, задрала нос перед своими под­ ружками: , ' . . . . . . — Не умеете жить, бедняжки! Живете придавленными, приниженными... То ли дело я! Пусть кто-нибудь попытается сесть мне на шею! Когда же хозяин дивана поставил пружину на место, она стала жаловаться на судьбу: — Вот люди! Стоит только немного выдвинуться, как тебя стараются за­ жать. М. ЗАХАРОВ, конструктор. ЗА ВИТРИНОЙ М А Г А З И Н А [ О ш р Ы в о к и з п о в е с т и ] В универмаге был санитарный день. Лотки и палатки уста­ навливались прямо на тротуаре. Люде достался особый ассортимент: купальный ансамбль. Он состоял из халата и купальника. Красочная расцветка, не­ дорогая цена, а главное — как раз к сезону. У лотка было шумно и оживленно. Люда знала по опыту: все решает спокойствие продавца. Как ни осаждают’ прилавок покупательницы, как они не,, нерв­ ничают, но если продавщица спокойна, все будет.хорошо. Каждой подходившей она давала выбрать фасон, расцвет­ ку, подбирала размер, и только потом, после оплаты, протяги­ вала фольговый пакет и заставляла покупательницу прове­ рить, все ли в порядке. Не без того, чтобы некоторые не волновались: — Ну, что так долго? Словно корову покупают. Не давай­ те копаться. Скорее! Люда не торопила. Ока знала, что подойдет очередь кри­ куньи — и она точно так же будет выбирать. Купальные гарнитуры были быстро распроданы. Напекло голову. Люда решила пойти сдать вырученные деньги, отчи­ таться и отдохнуть в тени. Но подошла Полина, как ее называли девчонки, и надмен­ но спросила: — Вы что здесь натворили? Люда непонимающими глазами смотрела на Полину, Та кивнула своим великолепным стогом на голове: — Вот к тебе покупательница. — Вы мне недодали купальник, — заговорила та. — В пакете оказался только халат» — Как это могло случиться? — растерянно спросила Лю­ да. — Все проверяли, каждый пакет. — Я пришла из магазина, развернула покупку и — вот вам! Толпа разрасталась, как: снежный ком,_ — Я не могла ошибиться. У меня ничего не осталось, — ле­ петала Люда. — Я допускаю, Киселева, что ты могла ошибиться, — ска­ зала Полина, — но надо исправлять. Принесу из склада гар­ нитур, придется вручить за твой счет. !— Как это так? — взорвалась Раиса, торговавшая рядом косынками. — Товар покупательница где-то посеяла, а Кисе­ лева из своей зарплаты расплачивайся?! — А вы как думали? — надменно,:с расчетом на внимание собравшихся, сказала Полина. — Покупатель не должен стра­ дать ни в коем случае. - Говорила Полина, откровенно любуясь эффектом, который производили в толпе ее слова. И не только слова, но и при­ ческа, осанка, безупречный костюм. — Я сейчас принесу купальник! Подождите! — и Полина с бледной улыбкой, так красноречиво говорящей о ее мучени­ ческом уделе работать с такими кадрами, Удалилась... Вслед ей раздавались одобрительные реплики: — Правильно! — А то что ж, потакать, что ли, всяким махинаторам? Из толпы она выбралась очень довольная. Думала: «Надо бы еще и актик составить. Это же дочка Киселевой, которая нас поедом ест. Так-то, святоша! Полюбуйся на свою дочь! Докричалась до правды! А у самой...» До универмага она шла гарцующим шагом. Но не успела открыть дверей. До нее донесся тоненький девчоночий голо­ сок: — Мам?! Ты здесь, мама!? Нашелся купальник! Он за сун­ дук завалился, когда ты развернула пакет. Меня папа при­ слал! Люда не могла сдержать слез. В тот же вечер Раиса донимала Надежду Ивановну — мать Люды: — Люда ваша — настоящий христосик. Бьют по одной ще­ к е— подставляет другую. Уже готова была выдать за свой счет. Богачка нашлась! Но я этой Полине подстрою! Она ме­ ня попомнит! Раиса рассказала Надежде Ивановне эпизод с купальником и продолжала кричать: — Вог вы всегда печетесь о покупателях! Как их любить! Как стараться им делать приятное! Поче.чу они с нами так? .Я бы их... Стоят, как прокуроры, и ждут окончания спектакля, А то, что человек страдает — им до лампочки! Только два человека возмутились, а ах там было миллион! Неужели та­ кое терпеть? > Но Надежда Ивановна, несмотря на то, что ей было боль­ но, сдержанно ответила: — Наша работа полна таких недоразумений. И не по та­ ким эпизодам надо судить о покупателях. Сколько хороших людей проходят мимо нас, мы не замечаем. А плохого сразу видим. Но по единицам нельзя делать выводы. Скоро люди будут во всем нам доверять. Ведь продавцы тоже разные бывают. Мать лучше других знала, что пережила Люда. Но Раиса еще долго кипела: — Я теперь буду этих прекрасных покупателей тыкать в каждую покупку: «Видел? Посчитал? Ну, мотай!». А, может еще придумаю брать расписку.* Ю. ШИФРИНА. Л ы в Брат не любит желтый цвет. Т о л ь к о я ска за ла : — Нет! Посмотрите-ка в о к р у г — В о го н ька х сего д н я л у г! К ак элект ролам почки Светят о д ув а н ч и к и ! Н очь сего д н я не темна, Светит желтая лу н а ! Д аж е зв езд ы к р у гл ы й го д Водят желтый х о р о во д ! И цыплята, и утята С ш и ли желтые халатыI А м алы ш ка-свет лячок Носит желтый пидж ачок! Брат не любит желтый цвет. Н у а я ска за л а : — Нет! Самый'! свеж ий! С амы й неж ный! С амы й теплый желтый цвет! И. ГОЛОВИНА. Поч ему б ыв а е т в е т е р ? Д ует ветер з л о й , п р езло й , Д е р е в ц а со гн ули сь. Будто все о ни спиной К ветру п о вер нули сь. Н а скам ейке под кустол. Спраш ивают дети: — П очем у гудит кругом И бывает ветер? И реш и ла детвора, Что ветра бывают Оттого, что старый дуО Ветками качает. П о п р о б о в а л а Б о льш а я, б е ла я собака Однаж ды утром во дво р е Л и з н у л а с х о д у М иш ку в ухо . О н с кр и ко м б р о си лся к сестре. — Т еб я она не ук уси ла ? К а к лист осенний ты дрож иш ь. — Д а нет, п о п р о б о ва ла только, — С ка за л м алы ш . А. ТУМАРОВСКАЯ. 1 е о п ы т н ы и и т у к а т у р Д ед -м о р о з не м о ло д . Н о, п о к и н ув п ечку, В зд у м а л в самы й х о л о д Штукатурить р ечку. А весною — ой, д ела ! — Штукатурка уп лы ла . Ж е л а й и е К ур н о сы й кот, Р а сп р а ви в п леч и , Глядит Н а дом енны е печи. — Д а -а -а ... М не И з этих бы печей Хоть раз Отведать К алачей. , Л я г у ш к а О х, л я г у ш к а — К ва -к ва к уш к а , П р е зе ле н а я м а куш ка , П о си д и на берегу. Я тебя постерегу. Д о л г о я в во д е си дел, Д о л го ты сидела: Я . ка к ви д иш ь, п осинел Т ы — п о зеленела . Н. КОЗИЕБ. М АТЬ я понял поздно, года два назад. До этого будто не замечал. Помню толь­ ко, как она все время что-то делала, суетилась, куда-то спе­ шила. И все молча. Когда она спала, не знаю, и спала ли вообще. Отец умер после войны. В нашем дворе вместе с-о мной было пятеро мальчишек. Били носы друг другу, мирились. Присмотра со стороны родителей особого не было. Повзрослели — стали табуном по поселку ходить, приключений искать, а проще сказать шалопайничать. Бывало, скажу: — Мам, ну, я пошел. / — Да уж иди, — махнет рукой.— Да не озоруй, смотри. — Ладно, мам, — говорил я и тут же забывал про обещание. Потом к нам как-то незаметно присоединился шестой. За кривые ноги мы прозвали его Рогачом. Умел играть на гитаре, знал много всяких песенок и хлестких словечек. Про­ хожие оглядывалась, а он нос вверх драл, будто выше ростом становил­ ся. Н ам . почему-то нравились его выходки. Мы подражали Рогачу. Те­ перь уже бродили вечерами зшесте- ром. Как-то забрались в беседку дет­ ского сада. Рогач на гитаре что есть мочи гремит, а мы всякую по­ хабщину горланим. Услышал сто­ рож — стал гнать. А мы еще гро<м- Грубо. Выпросить у предков? Глу­ по! Захотят узнать, зачем, выпорют. Но есть выход. Об-ма-нуть! Дохо­ дит? — Доходит, — сообразили мы, — только подумать бы... — Вот и думайте. Завтра на этом месте. Яоно? Гуд бай! И растворился в темном переулке, НЕОПЛАТНЫЙ ДОЛГ • Р А С С К А З В Р Е М В жарком мареве Эх и время веселое! Урожайное время. Над полями, над селами Жарко марево дремлет. В далях, краски все вытеснив,— Поле — к колосу колос. Словно солнце кто выплеснул На зеленый глобус. По полям, как по выпасам. Разбежались комбайны. Губы лопасдей выпустив, Пьют разлив урожайный. Рубежами-дорогами Е Н А Г О Д А ЗИЛы с МАЗами сдут, И меня это трогает, Словно песня победы. А. КАКОВКИН. Дня н е хватает Уходит лето по знакомым тропам, Часами солнце дремлет в облаках, Все гуще пахнет во дворах укропом, И сушат кадки мокрые бока. Дня не хватает в предосенней спешке, 9 полях торопит страдная пора. Шумит по трактам, часу не промешкав, Поток машин с утра и до утра. Как в каплях пота, росами искрится Земля, от родовых уставши мук, И в закрома янтарная пшеница Летит, вобрав тепло рабочих рук. Весь год труда сегодня на проверке, Людским делам ведется точный счет. И ночь в их честь сжигает фейерверки — Размашистый небесный звездочет. А. СИНЕЛЬНИКОВА. г, Елец. - че. Милицией припугнул. Но пока шел к телефону. Рогач провод пере­ резал. Сторож видит, что мы не унимаемся и телефон не работает, пообещал из ружья солью в нас шарахнуть. Мы ушли из беседки, прямиком через забор. А там нас поджидал незнакомый верзила. — Плохо развлекаетесь, младен­ цы! — надменно заговорил он. — Не пугайтесь: я Арнольд, слыхали? Мы сказали, что слыхали. Про него на «шалопаевке» легенды рас­ сказывали. И вот собственной пер­ соной перед нами. Волосы лохма­ тые, лица не видно, одни глаза свер­ кают в полутьме. Руки держит в карманах. Что-то сунул Рогачу, спросил: — Хотите желторотики? — Конечно, гласились мы. — Так вот! Предлагаю план опе­ рации «Веселая_неделя». Вы да я— вот нас и семеро. Каждый возьмет на себя расходы на один вечер, а веселиться будет неделю! Доходит? Значит, семеро нас да девочки — итого четырнадцать. На рыло по трешке — итого 50—60 рубчиков. Мелочь! А где взять?. Украсть? настоящего веселья, хотим, — робко со- как призрак. — А что, ребята, — нарушил на­ ше неловкое молчание Рогач, — де­ вочки — эт-та шик! Вог поглядите. Он достал из кармана пачку сним­ ков и, подсвечивая фонариком, стал показывать. Там, конечно, были девчонки... красивые все. Каждый из нас мечтал про девчонку, но мы не умели подступиться к ним. Вот тог­ да и поклялись добыть деньги лю­ быми способами. — Ну, смотрите, чтоб твердо, — предупредил нас Рогач,—с Арноль­ дом шутки плохи. На следующий день наши планы по добыче денег были одобрены. Решили начинать веселье с поне­ дельника в ресторане для первого знакомства с девочками, а продол­ жать в квартире тетки Рогача, кото­ рая уехала на курорт. Бросили жребий. Я вытащил номер первый. Денег у меня еще не было, но я чувствовал себя уверенно, так как план мой всеми был признан самым простым и верным. В понедельник утром взял у ма­ тери пятьдесят рублей на пальто. Она мне всегда доверяла. Пошатал­ ся по городу для отводу глаз и за­ явился к обеденному перерыву ска­ зать, что. деньги в магазине жулики вытащили. Пришла мать. Она тяжело пере­ студила порог, села на стул и дол­ го растирала распухшие ноги. По­ том медленным движением сняла косынку, поправила седеющие воло­ сы, со стоном поднялась, вымыла руки и принялась разогревать обед. И почему-то только теперь я понят, что она совсем не молодая, моя мать. И видать, больна. Сердце мое дрогнуло, Я дат го топтался на кух­ не, не зная, как быть. И вдруг при­ знался во всем. Она спокойно вы­ слушала меня, ни слова не оказала, а уходя* велела: 1— Деньги отдашь/ • - • — Не хочу,' не буду.* — бормо­ тал я. ■— Клялся, жребий тянул—значит обязан, — спокойно сказала мать. В назначенный час я пошел к ре­ сторану. Шестерка была в сборе. Верзила сделал шаг навстречу мне, ехидно своротил набок прыщеватую скулу, протянул лапу с загнутыми длинными когтями. Я молча поло­ жил деньги и, повернувшись, пошел прочь. — Куда? — прохрипел Рогач. — Не хочу, — сказал я через плечо. — Хэ! — хмыкнул Арнольд. — Первый раз встречаю такого щенка. Ну и пускай! Пускай пьют, весе­ лятся, жрут! А я, подлец, ограбил магь. Ходил по улице один, не знал, куда деться. Пришел домой, а она говорит: — Сынок, пойдем ужинать. А я, видишь, задержалась. Одной препо­ давательнице печатала. Не могла отказать. — Мама! — дрожащим голосом сказал я. — Ну, хоть ударь, ударь.., — За что? — удивилась она. — Умный будешь — все поймешь, а глупому битьем не поможешь!:. И. ДАНИЛОВ.