Ленинское знамя. 1968 г. (г. Липецк)

Р а с с к а з п л а н а х ж у р н а л а ' 3 Второе десятилетне в Воронеже издается литера- турно- художественный и общественно-политический журнал «Подъем» — орган Союза писателей РСФСР и Воронежской писательской организации. Журнал объединяет вокруг себя не только литера­ торов Черноземья, но и Москвы, Ленинграда, Си­ бири, Дальнего Востока, братских союзных респуб­ лик. На его страницах регулярно печатаются перево­ ды произведений прогрессивных писателей зару­ бежных стран. Готовясь к знаменательной дате — столетию со дня рождения В. И. Ленина — журнал ввел специ­ альный раздел «Ленинские страницы». В этом разде­ ле будут опубликованы такие крупные материалы, как «Три эпохи в жизни села Лизиновки». Это рас­ сказ о прошлом села, о котором писал Ленин, а позднее, в тридцатые годы — Михаил Кольцов; о судьбах людей труда в наши дни. Другой очерк — «Завещано Лениным» — посвящен проблемам раз- $ работки богатств Курской магнитной аномалии. Бу- X дут также напечатаны документы из переписки X Ильича с трудящимися центрально-черноземных X областей и ряд других. 1 В разделе публицистики появятся статьи о Ново- ^ липецком металлургическом комбинате, зарисовки $ «На белгородской земле», статьи, разоблачающие X буржуазных фальсификаторов истории. ♦ Мы надеемся открыть новый год публикацией ^ большого романа Евгения Люфанова «Самый корот- X кий путь», романа о становлении В. И. Ульянова- $ революционера. Готовится к печати роман Николая я Родина «Зимний громя, посвященный труженикам ♦ колхозной деревни. Готовит для журнала новую кни- * гу о рабочем классе — роман «Ящур» Константин » Локотков. С новыми повестями, очерками и рас- я сказами выступят в «Подъеме» Н. Задонский, В. Чер- | нов, В. Добряков, Л. Конорев, А. Стрыгин, Ев. Ти- X таренко, Г. Казаков, И. Матюшин, М. Подобедов, $ С. Воронин, Вл. Евтушенко, О. Кретова, Е. Дубровин, Ю. Гончаров, М. Козловский, В. Кравченко, Ю.' Вои- щев, П. Ефремов. Из переводов иностранных авто­ ров читатели познакомятся с сатирическим памфле­ том Бернарда Шоу «Женева», воспоминаниями Хоч- нера «Последние дни Хемингуэя», с детективной по­ вестью В. Кача «Трость». В журнале будут широко представлены поэмы и стихи Н. Рыленкова, Егора Исаева, М. Дудина, Вл. Гордейчева, Н. Корнеева, Ивана Кучина, М. Румянце­ вой, Н Головиной, Е. Полянского, А. Прасолова, П. Касаткина, Людмилы Бахаревой и многих других. Читатели «Подъема» найдут в журнале статьи и заметки о новинках советской литературы, материалы из революционного прошлого, по родно­ му краю, публикации неизвестных или малоизвестных литературных произведений. Черноземье — огромный край развитой индуст­ рии, сельского хозяйства, культуры. Перед журна­ лом стоит задача еще шире привлекать для участия на его страницах партийных работников, ученых, спе­ циалистов, публицистов для разработки больших и актуальных вопросов хозяйственного и культурного строительства, воспитания трудящихся. Ф. ВОЛОХОВ, главный редактор журнала «Подъем». н а н о в ы й 1 9 6 9 г о д Д о ж д х. м л е с у Что-то шепчут, шепелявят Вторит эхо, прячась клены, за стволами™ навевая дрему на меня. На поляне, где звенят дубы. Дождь идет в лесу — землю пробуравливая лбами, насквозь зеленый, лезут толстоногие грибы. тоненькими струнками звеня. Голубеют тонкие осины, И деревья острые верхушки листьями-ладошками дрожа™ тянут в небо, прямо * До чего прекрасна ты , в облака. Россия1 В озере намокшие лягушки До чего, земля, ты хороша! славят дождь ликующим Галина ХОДЫРЕВА. «ква-ква». Белгород. * И вот настал он— час мой вещий. ♦ Заст игнутые сорок первым. Пополнив ряд одной судьбой, Той уб ы ли растущий счет — В несл ыш ном Шествии сквозь Зало г великого притока. вечный. Что вольно с Запада пойдет Граниту вверенный покой И хлынет со всего Востока. Схожу под своды Мавзолея. В какие сроки мы смогли Как долго очередь текла! Подвинуть праведное дело! Я встал давно—едва умея За нами встало полземли. Сложить на краешке стола Пока одна душа созрела. Из букв разрозненн ы х то имя, И вот настал ее черед, Что вижу в камне над собой. Она, откр ыта я,—у входа, А очередь к Нему текла, Где время вещее ведет В день скорби взяв свое начало. Поверку дум и сил народа, И в отсветах добра и зла Где с обликом первоначальн ы м Неразделимое несла Свобод ы , Правд ы и Добра И судьб ы нов ы е включала, М ы искущеннее сличаем И в сам ы й страш ный час — гляди — Свое сегодня и вчера. Народный ход бедой не прерван , Алексей ПРАСОЛОВ. Лишь в ы б ы вают впереди Воронеж. САМЫЙ КОРОТКИЙ ПУТЬ Из деревянного особняка на Но­ во-Комиссариатской улице сквозь замороженные стекла падала узкая полоса зеленоватого света. Единст­ венный человек, проходивший в та­ кой поздний час по этой улице, сту­ дент... нет, теперь уже бывший сту­ дент подошел к освещенному окну и два раза тихонько стукнул. В комнате мелькнула тень, послыша­ лись быстрые шаги по сеням и взволнованно-нетерпеливый голос; — Володя?.. — Я, Оля. Накокеи-та он дома. — Я так волновалась, бог знает, что думала. Тебя все нет и нет... — торопливо, полушоиотом говорила Ольга, беря у него шинель и сама вешая ее в прихожей на вешалку,— Ничего, конечно, не ел. Где ты был? — Не беспокойся, Оля. Был по делам, а сейчас сразу пообедаю и поужинаю. Ольга побежала в кухню, а Вла­ димир прошел в столовую, освещен­ ную настольной лампой под зеле­ ным абажуром. Заглянул в смеж­ ную комнату, где спали брат Митя н сестренка Маняша. Надо поесть и быстрее лечь спать, чтобы чуть свет быть в булоч­ ной Деренкова,. А сейчас — напи­ сать ректору. Пусть университет­ ское начальство не думает, что это оно исключит студента Ульянова. Он сам и с к л ю ч ил себя из такого полицейского университета. Он подошел к этажерке, на кото­ рой были его книги и тетрадки, до­ стал лист бумаги. Ольга принесла на подносе хлеб, холодное мясо и молоко, поставила на стол. К горлу подкатил тугой комок непре­ оборимой горечи и тоски. — Что такое, Оля?.. Что случи­ лось? — заметил Владимир ее со­ стояние и быстро подощел к ней. — Володя... Володя... — прижи­ малась она щекой к его плечу и судорожно сжимала руку. — Когда они перестанут нас мучить?.. — В чем дело?.. Иу, объясни же... Уже не сдерживая слез, Ольга указала на с гол, где около лампы лежал распечатанный конверт. В нем — лист плотной бумаги со штампом канцелярии Шлиссельбург- ской крепости и с извещением о том, что часы й плед, оставшиеся после казни государственного преступни­ ка Александра Ильича Ульянова, проданы для покрытия судебных из­ держек. — Пледом покрыли издержки... Пледом... — глухо повторил Влади­ мир. Ему стало жарко. •Он залпом выпил стакан молока и, пересев к другой стороне стола, приготовился писать. Противно бы­ ло соблюдать установленную форму обращения — «Его превосходитель­ ству»... Вернее было бы — «Его нич­ тожеству»... Но пришлось обра­ щаться так, как это требовалось. И он написал: «Его Превосходительству господину Ректору Императорского Казанского Университета Студента !-го семестра юридического факультета Владимира Ульянова Прошение: Не признавая возможным про­ должать мое образование в Универ­ ситете при настоящих условиях уни­ верситетской жизни, имею честь покорнейше просить Ваше Превосхо­ дительство сделать надлежащее распоряжение о б - изъятии меня из числа студентов Императорского Казанского Университета. Студент 1-го семестра юридиче­ ского факультета Владимир Ульянов. Казань. 5 декабря 1887 года». Перечитав написанное, он нашел, что доля язвительности имеется в этих словах и ректор должен уло­ вить ее. Ну, и хорошо. — Володя, а в университете дей­ ствительно беспорядки? — спросила Ольга. — С точки зрения начальства — да. — Об этом в городе только и го­ ворят. Я шла из музыкальной шко­ лы. а у одного дома на Большой Проломной стояли дворники и гово­ рили, что надо идти бить студен­ тов... Правда, что полиция окружила университет? — Правда. И даже подведены войска. Он пристально посмотрел ей в гла­ за. — Нам надо быть, Оленька, очень крепкими. Всем нам. Нельзя подда­ ваться настроениям. — Но что же теперь будет, Во­ лодя? — Борьба, — жестко ответил он. — Решительная и на всю жизнь... — Это я знаю. — Завтра мне нужно будет рано уйти. Если ко мне придет кто-ни­ будь из товарищей, скажи, чтобы шли к Деренкову. Звонок в сенях и стук в дверь прервали его слова. Брат и сестра настороженно переглянулись. — Мамочка приехала, — сказал проснувшийся Митя. Владимир пошел к двери, но Оль­ га опередила его и первой выбежала в сени. — Кто там? — Телеграмма Ульяновым. «Телеграмма... От кого?.. Что-ни­ будь с мамочкой, с Аней?..»—мельк­ нула у Ольги тревожная мысль. ОТРЫВОК ИЗ РОМАНА «с — Открывай, Оля. Это их обыч­ ный прием, — с усмешкой сказал Владимир. Едва успел откинуться крючок, как под напором крепкого плеча дверь быстро распахнулась и, бес­ церемонно отстранив Ольгу, в дом не вошли, а вломились двое поли­ цейских, и за ними протиснулись еще какие-то люди. — Ульянов Владимир здесь про­ живает? — щурясь на свет лампы и стуча сапогами, чтобы стряхнуть с них налипший снег, спросил участ­ ковый пристав. — Здесь, — ответил Владимир. — Ну-ка, позови его, малец. — Это я — Владимир Ульянов 4 Пристав с нескрываемым удивле­ нием осмотрел его с головы до ног. — То есть... Студент будете?.. А мне подумалось, что вы еще гимна­ зистик. — Что вам угодно? — Так-с.., — раздумчиво прогово­ рил пристав и еще раз оглядел Вла­ димира. — Сколько же лет вам? — Семнадцать. / — Предъявите свой вид. Паспор­ та еще не имеете, стало быть — метрику. Босиком, в длинной ночной ру­ башке из приоткрытой двери смеж­ ной комнаты выглядывал Митя, та­ раща удивленные глаза на пришед­ ших к ним полицейских. Зачем они здесь?... И двр дворника из сосед­ них домов... Пристав взял принесенное Влади­ миром метрическое свидетельство, пробежал его глазами. — Год рождения тысяча восемь­ сот семидесятый. Правильно, сем­ надцать лет... Ну, а теперь вы, мо­ лодой человек, прочитайте мою бу­ магу, — достал он из-за обшлага шинели сложенный листок. Это было предписание об аресте и производстве обыска. — Посоветую честью признаться, какая запрещенная литература имеется, чтоб долго нам не задер­ живаться. — Подобных дел много? Торопи­ тесь? — усмехнулся Владимир. — Гм... Чтобы вашим домашним покой дать. — Какая забота! — язвительно проговорила Ольга. — Прикажете приступать, ваш- бродь? — услужливо осведомился городовой. — Сейчас, Севостьянов, присту­ пим. Давай сюда канцелярию нашу, — пристав принял от него палку с бумагами и пузырек с чернилами, к горлышку которого была привязана на длинной нитке ручка. Из прихожей послышалось шар­ канье шлепанцев, и в комнату во­ шла перепуганная старушка, няня Ульяновых, Варвара Григорьевна. — Володюшка! — всплеснула она вздрагивающими руками. — Что ж это делается?! А мне почудилось, что к тебе кто пришел. Разговари­ ваете вы тут... — Действительно, ко мне, няня,— сказал Владимир. — Товарищи, думала... Господи... Страсть-то какая... Владычица мило­ сердная... Чего вам тут нужно? Са­ ма хозяйка в отъезде, детишки од­ ни... Креста на вас нет, — гневно выговаривала она полицейским. — Врешь, бабка, есть крест. По­ казать могу, — не прочь был пошу­ тить пристав. — Пугать ребятишек язились. Вен мальчонка дрожмя дрожит... Пристав снял с этажерки несколь­ ко книжек, полистал названия—все дозволенное. Взял одну из тетрадок и с удовлетворением прочитал: «По­ лицейское право». — Просвещались такими полезны ми науками, а совсем не то в них уразумели, совсем не то, — протяж­ но вздохнув, заметил он. Надо поторапливаться. Молодой человек угадал: придется эту ночь потрудиться. Одного отвез, теперь — этого, да еще троих надо, а все в разных местах живут. Для проформы заглянул еще в ящик стола, в буфет, под диван, са­ дясь составлять протокол, обратил внимание на конверт, лежащий око­ ло лампы и на прошение, подписан­ ное Владимиром Ульяновым. Про­ шение положил в свою папку, а про­ читав извещение из Шлиссельбург- ской крепости, удовлетворенно кив­ нул, вложил лист снова в конверт и оставил на прежнем месте. Заскри пело перо по бумаге и через не­ сколько минут протокол был со­ ставлен поднаторевшей на этом де ле рукой. — «При обыске ничего предосу дительного не обнаружено», — про диктовал себе в заключение. — Это будет вам для смягчения участи, — сказал так, будто по доброте душев­ ной сделал арестованному большую поблажку. — Распишитесь, молодой чело­ век. Владимир прочитал протокол и расписался/. — Вот. Теперь все в полном по­ рядке, — собрал пристав свою «кан­ целярию». — Одевайтесь. Ольга подошла к брату, взволно­ ванно теребя конец своей темной ту­ гой косы и напряженно сжимая вздрагивающие губы. Митя тоже кинулся к нему. Владимир приоб­ нял их, подбадри­ вающе улыбнулся, подмигнул Мите прищуренным гла­ зом и погладил выпирающие у него под рубашкой тонкие лопатки. Ска­ зал: — Будь стойкой, Оля. Теперь ты здесь за старшую. Ома молча коротко кивнула и поцеловала его. — Ну-с, господа... Долгие прово­ ды — лишние слезы, — поторапли­ вал присТав. — Попрошу поскорей. Обхватив голову руками и раска­ чивая ее из стороны в сторону, как от страшной боли, стонала Варвара Григорьевна. Плакал Митя, уткнув­ шись лицом в колени сестры, а она сидела у стола неподвижная, словно отрешенная от всего. Только в со­ седней комнате чему-то улыбалась во сне Маняша. У крыльца стояли полицейские сани с городовым на козлах. Заин­ девелая лошадь нетерпеливо переби­ рала ногами. — Пожалуйте, господин студент, — пригласил пристав. Владимир оглянулся на дом, на его шесть окон в резных, припоро­ шенных снегом наличниках, на крыльцо. Когда-то приведется снова переступить его порог? Вот тебе и булочная Деренкова... Придет туда утром Леонид Троиц­ кий, придут другие товарищи, а Владимира Ульянова нет. И не до­ ждутся его. Но придут ли они? Может быть, так же вот сидит сейчас и с Леони­ дом господин участковый пристав, охраняя своего подопечного. И то­ же проносятся мимо них в ночную морозную мглу спящие дома казан­ ских градожителей. - Сидя рядом с молодым арестан­ том, пристав косил на него глаза и ждал, упорно ждал, что тот не вы­ держит и совсем по-мальчишечьи разревется, поняв, в какую беду по­ пал. Но семнадцатилетний арестант был сосредоточенно строг и не соби­ рался ни в чем раскаиваться. Тогда пристав переменил ход своих раз­ мышлений: «Или за то, что брата казнили — по-своему, по-ребячьи, мстит?.. Эх, несмышленыш! — только и можно сказать. Против какой силы собрал­ ся восставать». — Не понять мне вас... Ну, что вы бунтуете, молодой человек? Ведь перед вами стена! — вразумляюще проговорил он. — Стена, да гнилая, — ткни, и развалится, — не задумываясь, ска­ зал молодой человек. Не ожидая такого ответа, обеску­ раженный пристав передернул пле­ чами и решил не затевать больше разговора. Да и некогда уже было— подъезжали к Казанской пересыль­ ной тюрьме. Евгений ЛЮФАНОВ. Памятник И. С. Тургеневу, открытый к 150-летию со дня ро дения писателя на его родине в Орле. Фото В. Кунова. (Фотохроника ТАСС) □ ШКОЛА МУЖЕСТВА К И Н О Дотошные спе­ циалисты установи­ ли, что «типовых» литературных сю­ жетов существует в общеМ-то счи­ танное количество, а все остальное— варианты. Но не стоит пугаться: в настоящем художественном произве­ дении мы каждый раз сталкиваемся с какой-то новой жизненной истори­ ей, новой, в чем-то незнакомой для нас стороной жизни. Но главное, что делает произведение интересным, заставляет его звучать свежо и но­ во — это своеобразие характеров его героев. (Мы говорим о литературе, но это же в полной мере относится и к кино, ибо первооснова этого ис­ кусства — литература). Сколько было произведений, в ко­ торых рассказывалось, как молодой (чаще всего), честный и наивный интеллигент, неприспособленный к жизни, попадает в среду неплохих, но грубоватых и суровых людей, поначалу вызывает с их стороны насмешки, а потом постепенно заво­ евывает уважение. Он делается фи­ зически крепче, мужает, а его окру­ жение облагораживается. Примерно в такую схему можно уложить и историю, рассказанную белорусскими кинематографистами (сценарий Ефима Севелы, постанов­ ка Ефима Севелы и Владимира Ро­ гового) в фильме «Годен к нестрое­ вой». И осталась бы она, действи­ тельно, схемой, если бы не централь­ ный персонаж этого фильма Володя Данилин, семнадцатилетний худой долговязый подросток, попавший во взвод связистов. Есть тут обязатель­ ный старшина — строгий, ворчливый, смешной, а в глубине души добрый, которого играет отличный актер Ми­ хаил Пуговкин. Есть тут бывалый зояка, грубый насмешник, немножко циник и ловкач, а на поверку тоже добрый малый, сержант Пашка Фо­ мин (Борис Гитин). Персонажи эти достоверны, интересны. А Володя Данилин в трактовке постановщиков, в исполнении ленинградского школь­ ника Вити Перевалова, не только достоверен, не только интересен, но подкупающе близок нам. Ог него, кажется, исходит сияние юности и чистоты. Добросовестный и простодушный до наивности, он нередко попадает в комичные положения, подвергает­ ся насмешкам. Мы тоже смеемся, но сочувственно и растроганно, и ста­ раемся не думать о кинематографи- чески-комедийных условностях, в [ которых нет недостатка в этом фильме. Потом, выйдя из кинотеат­ ра и несколько поостыв, мы начина ем трезво рассуж­ дать: «Гм, старши­ на сказал Володе: иди доставай но­ вого коня или под трибунал. Волод* принял его слова за чистую монету и ценой невероятных усилий добыл коня. Такое может быть? Может. Но как добыл? Забрался ночью к нем­ цам, увел коня, вместе с ним под обстрелом переплыл реку! Мальчиш­ ка, близорукий... ох, что-то не ве­ рится!.. Да, но ведь под прикрытием тумана! К тому же так получается забавнее, а это же все-таки комедия». Ладно, простили одну условность. • Во время команды ««воздух» все солдаты и офицеры, в том числе н такие стреляные вояки, как полков­ ник и старшина, бросились на землю. Из всего строя остались стоять двое: отчаянная лихая разведчица Лена (Любовь Румянцева) — из презрения к страху и в пику муж­ чинам, и наш Володя, просто за­ смотревшийся на красивую девушку. Бывалые воины ворчливо крити­ куют этот эпизод: во-первых, на войне женщины так не «выхваля­ лись»; во-вторых — все упали на чистом месте, хотя были недалеко от леса. Да, есть, наверное, и тут небольшой грешок условности. Но зато как быстро и интересно, без лишних слов удалось сценаристу н постановщикам завязать сюжетные узлы, привлечь внимание к двум важным персонажам, проявить их характеры, допустив, так сказать, малую неправду, условность, ради большой правды искусства. Пожалуй, «Годен к нестроевой» одна из немногих удачных комедий об Отечественной войне. Но это не только и даже не столько смешной фильм, сколько серьезный. Володе Данилину, смешному, порой неуклю­ жему пареньку, хочется подражать. Учиться у него доброте, беспредель­ но честному отношению к жизни, са­ мозабвенной скромности, непоказно­ му упорству в достижении цели, ду­ шевной щедрости, интеллигентно­ сти... Кто-нибудь скажет: слишком уж много таких замечательных качеств. Такого в жизни не бывает. Кто его знает, может в подобной концентра­ ции, действительно, не бывает. Ис­ кусство, в хорошем смысле слова, сгущает краски, синтезирует в один образ черты, подсмотренные у цело­ го ряда людей. Черты, которыми на­ делен Володя Данилин, принадле­ жат целому поколению юных геро­ ев и тружеников Великой Отечест­ венной войны. Замечательному поко­ лению! А. ВОЛНИН. Д В А Н А Ч А Л А В Т В О Р Ч Е С Т В Е — Читать книгу не просто. Но­ веллы какие-то клочковатые, непри­ чесанные. А язык рассказчика? Слишком уж своевольный. В под­ боре новелл также не все продума­ но... \ Примерно такие суждения можно слышать о первой прозаической книге поэта Владислава Зорина. Кое-кто высказывается еше более категорично. Другие придерживают­ ся иного, прямо противоположного мнения, без оглядки воздавая хвалу «Падающим огням». Примечательно, что равнодушным книга не оставля­ ет никого: читатель активно прием­ лет или активно отрицает ее. Те, кто знакомы со стихами Зори­ на, не могли не обратить внимания на то. как он пишет о деревне, те­ ма которой проходит через все его творчество. «Я ваш по крови», — обращаясь к людям села без рисов­ ки говорит поэт в одном из стихо­ творений. В его жизнь и стихи с каждой новой встречей входят на­ всегда люди деятельные, ищущие, мягушиеся. люди сложной и нелег­ кой судьбы, люди очень разные. Та же взволнованность и досто­ верность художественного изобра­ жения характерна и для прозы Зо­ рина. Новеллы о деревне действительно фрагментарны. Эта фрагментарность идет, вероятно, от поэтического видения мира. В них многое пе­ решло от стиха — лаконичность и точность фразы, емкая образность письма. Каждая новелла здесь — это не умозрительное, а нечто виденное и пережитое (будь то социальное яв­ ление или тонкое движение челове­ ческой души), прошедшее через мозг и сердце художника. Большин­ ство вещей бессюжетны. Ну что ж, в нашей литературе и такие расска­ зы не редкость. Задача, которую ставил перед со­ бой автор «Падающих огней», за­ ключалась в том, чтобы показать военную и послевоенную деревню не столько в общесоциальном, сколько в моральном плане. Деревня, нарисованная Зориным, это прежде всего характеры. Возь­ мем, для примера, новеллы «Час­ тушка» и «Мужичка». Война. На селе остались одни бабы, мал да стар. На женские плечи легли все, тяготы жизни в тылу. Недаром ведь женщины сложили тогда о себе эзорн\ю и горькую частушку, за­ канчивавшуюся такими словами: «Я и лошадь, я и бык. я и баба и му­ жик». Много лишений выпало на долю русской женщины. Но не сло­ милась она, не стала черствее ду­ шой. не растратила своего обаяния. Такова Дуня, жена солдата, такова председатель колхоза Шленкина, «мужичка». Выдает Дуня замуж свою сест­ ренку Зойку. Жизнь берет свое, вырвала она у смерти солдата и от­ дала Зойке. Вот л свадьба слади­ лась. Собрались за сдвинутыми сто­ лами с нехитрой снедью родные и близкие, друзья и подруги жениха с невестой. Пришла и почтальонша, да не с радостной вестью — с фрон­ та похоронная на мужа Дуни ока­ залась в конверте. Свег померк в ее глазах. А свадьба... Свадьба про­ должалась, так решила Дуня. Свадь­ ба-поминки. Без тени мелодраматиз­ ма сумел автор показать эту сиену. И ему веришь. Делает свое трудное дело Шлен­ кина. Несмотря ни на т о . Даже попытка бандитов-дезергиров рас­ правиться с ней не останавливает ее. За будничной ее деловитостью — «Ты, Марья, начинай озимь со сво­ ими...»—кроется несломленная твер­ дость духа. И при всем при том мы видим ее живой обыкновенной жен­ щиной. По-человечески тепло выписан Пахомыч в новелле «Жуткин-пре- жуткий холод». Новелла чиста, про­ зрачна и одновременно трагична. Ощушение трагичности вызывается не столько положением доживаю­ щего последние дни старика, сколь­ ко самой атмосферой, настроем рас­ сказа. Какое-то щемящее чувство возникает при чтении и другой но­ веллы «Проголодалась, хитрюга!». Чтобы раскрыть образ, Зорин не ставит персонаж в необычную об­ становку, не предлагает читателю замысловатых ситуаций. Напротив, через будничные отношения людей идет выявление нх истинной сущно­ сти. Его герои большей частью дей­ ствуют в обычных условиях обыден­ ной действительности. Автора инте­ ресует психология людей. И в твор­ ческую переработку идет житей­ ский, бытовой материал. В этом от­ ношении характерна новелла «Губ­ ная гармошка». Даже в такой, на ^ервый взгляд, сугубо жанровой картине чувствуется определенность а бескомпромиссность авторской по­ зиции. Особо следует сказать о рассказ­ чике. Независимо от того, от пер­ вого или третьего лица ведется но­ велла, он встает перед нами как ре­ альное лицо. Необходимо четко раз­ граничить следующие понятия: рас­ сказчик — не автор, речь рассказчи­ ка — не авторская речь. Художест­ венный прием передачи авторского текста в переложении рассказчика, умение видеть мир глазами того или иного персонажа, воспринимать события не непосредственно, а как бы через восприятие этого персона­ жа требует большого мастерства. В. Зорин владеет таким приемом, хотя и допускает издержки (но об этом — ниже). Во многих новеллах (например, «Мужичка», «Пожар», «Париж— Тарбеевка»,' «Корова») рассказчик предстает человеком, хорошо знаю­ щим и чувствующим деревню. Его доброе и любовное отношение к де­ ревне проявляется во всем. Не раз­ делительное «Я» и «деревня», а гор­ деливо звучащее <Мы — деревен­ ские». Ничуть не рисуясь, с легкой улыбкой он возвещает всем, что его деревня лучше всех, другой такой не найдешь: и живем-то мы просто — у нас все на виду; и мужики-то у нас «агромадные», но смирные, не драчливые; и девки-то наши длин­ ноногие, статные. А у соседей — все хуже. У них и дома пониже, и грязь пожиже, и солнышко светит менее ярко и весело. Вот так-то! Как уже отмечалось выше, боль­ шинство новелл сборника — о де­ ревне. Особняком стоят «Послушен в ру&ах моих красный конь» и «Губ­ ная гармошка». Тематически они выбиваются из общего строя. При подготовке сборника к печати авто­ ру следовало учесть это обстоятель­ ство. Поговорим и о недостатках. Взять новеллу «Послушен в руках моих красный конь». О чем она? Работа­ ют на Каспии два друга геолога. Захотелось им однажды поохотить­ ся. Поохотились, но неудачно, один из них чуть не утонул. Вот какова, вкратце, ситуация. В новелле нет стержневой мысли, а если и при­ сутствует, то аморфная, невырази­ тельная. Что хотел автор сказать? А вее-таки жить лучше, чем уме­ реть — к такому выводу пришел тонувший Васька. В этом трудно усомниться и без доказательств. Стоило ли доказывать очевидное? Автор не сумел добиться сопережи­ вания читателя. А значит, не достиг своей цели. храбрости в чай­ ной сто граммов хлопнул». «Хлоп­ нул» в смысле лихо выпил. Этот Принимаясь читать «Косьбу», я . вульгаризм более уместен был бы в ожидал соответствующего заголовку речи персонажа, а не рассказчика, содержания. Так оно и было пона- Я не призываю автора приглажи- чалу. Но затем автор решил поза- еать, выхолащивать речь рассказчи- бавить читателя байкой, каких мно- ка. Но и этакие лексические гшре- го рассказывается при соответству­ ющих обстоятельствах. А байка та­ кая: откуда пошел на Руси шелчок по кадыку. Не знали раньше темные выпивохи происхождения щелчка. Отныне с невежеством в данном во­ просе покончено, белое пятно стер­ то. Этого хотел автор? Нет, конеч­ но. Подвел его рассказчик... Язык книги — своеобразный, коло­ ритный. Широкое использование лексических богатств русского язы­ ка в сочетании с обилием образных и экспрессивных средств придают тексту выразительность. И все-таки не о достоинствах языка и стиля новелл хотелось бы поговорить. В. Зорин готовит новую прозаиче­ скую книгу. Коснемся некоторых просчетов с тем, чтобы дать воз­ можность автору подумать кое над чем. Всего лишь несколько примеров из новеллы «Свадьба в Тиховке». В одном месте автор (в речи рас­ сказчика) пишет: Нюшка «на сви­ ноферме два года отдубасила» (стр. 104) — следует понимать: от­ работала без желания. Слово «от­ дубасить» имеет значение . избить (отколотить) крепко. Здесь оно весьма приблизительно подходит по смыслу. На стр. 107 есть выражение «дня хлесты идут не на пользу художе­ ственной выразительности письма. Или, наконец, такой пассаж. Си­ дят жених с невестой (Иван с Нюш­ кой) в доме ее родителей, жених просит отдать ему в жены их дочь. Разговор протекает спокойно. «А Потапыч (отец невесты — В. П.) хитрит. Помалкивает: молодым сло­ во. Нюшка моргает Ивану: скажи ^что-нибудь ласковое, мать их за ногу!». Даж е если автор передает сцену как бы через восприятие Нюшки, то н в этом случае «мать их за ногу» звучит фальшиво. Как бы Нюшке ни хотелось замуж, она, любящая дочь, не могла и в мыслях так позволить себе грубо говорить о родителях. У литератора, тонко чувствующе­ го слово, много работающего над словом, тем более досадны подоб­ ные срывы. Но несмотря на отмеченные недо­ статки, «Падающие огни» — книга своеобразная, интересная. Переход Зорина к прозе — не отход от по­ эзии. Он продолжает писать стихи. И пусть будет полнее взаимное обо­ гащение этих двух начал в его твор­ честве. В. ПОЛЯНСКИЙ.