Ленинское знамя. 1965 г. (г. Липецк)

24 января 1965 г., >Г» 19 (32201 Л Е Н И Н С К О Е З Н А М Я ЪтФ- Чм* к } . В Воронеже на зональной выставке «Край Черноземный» экспонировались работы липецкого художни­ ка Виктора Лузанова. НА СНИМКАХ; «Штукатур Валя Криво носова» и «Бульдозерист Анатолий Полу хин». Рисунки Виктора Лузанова из серии « Строители Маг нитки». М И Н Н О Е П О Д Е О, это поле луговое! Передо м ной ты, как живое, Качаешь свой чертополох В своем раздолии полынном, В своем обличии былинном, С названьем Древним — Черный лог. Здесь каждый кустик легендарен, Когда-то тут свирепый барин Чинил насилье и разбой. А мужики его схватили, На шею камень прикрутили И в чер ный омут — головой. Здесь в сорок третьем вся долина Сто нала в тыщу голосов. И разрывались вражьи ми ны Под тяжко й поступью отцов. ...Прошли саперы этим лугом. Над ними мирный птичий звон. И закипает в новь под плугом Крупнозернистый чернозем. Мы с Колько й это поле пашем. Мы сдержим слово, дайте срок. По запыле нным лицам нашим Гуляет встречный ветерок. Он треплет Колькин русый чубчик. И тот уже вошел в азарт: — Дава й, Санюха! Жми, голубчик! Не зря нас вывели на старт. И Колькино лицо лучилось Сплошной сияющей весной. *— Послушай, Колька. ' О т р ы в о к Ш И 3 п о э м ы 0 в Что случилось? Какой-то нынче ты иной, — Ему я крикнул из кабины. И Колька мне пропел в ответ: «Ах, если вы, синьор, любимы, То у вас вопросов нет». И в этот миг — Ни слов, ни гула. Слепая вспышка! Столб огня. Меня куда-то Вбок рвануло,— И придавила ночь меня. Не помню, Сколько длилось это. Очнулся я как в полусне. Вскочил. Бегу. А Кольки нету. Дымится трактор в стороне. А сзади, там, Где место плуга, Чернел изломанный провал. А Кольки нету. Нету друга. И голос в крике я сорвал. — Где ты, Колька? Колька, где ты? — Все кричал я в пустоту. ...Вот уже какое лето № П Е Т Р : $ Писатель Вита- $ лий Чернов, живу- ♦ щий в с. Троеку­ рово Чаплыгин- ского района, не­ давно завершил работу над своим новым романом «Человек на земле не гость». Роман будет опубликован в первой половине это­ го года Центрально-Черноземным издательством. Т А Т Ь Я Н ы ч В произведении подняты волнующие проблемы колхозного села, прослежены сложные судьбы людей ча фоне событий 1958—1960 годов. В романе выведен умный расчетливый карьерист Казарин, кото­ рый в погоне за показными успехами подорвал экономику колхоза. Ниже публикуется отрывок из романа В. Чернова. Разговор Казарина с Петром Татьянычем состоялся во дворе. -— Послушайте, — поздоровавшись, сказал Казарин, — мы вам хорошо заплатим, если вы пустите апрегат. _ Я знаю, — хладнокровно отве­ чал Петр Татьяныч. — А кто же за­ дарма будет... Задаром и чирей, то­ варищ председатель, не садится. Но ведь я объяснил, что мне зараз не­ когда. Казарину было очень не по нутру стоять перед своим колхозником и просить его об услуге. Но он, пода­ вив в себе чувство гордости, все- таки стоял и продолжал просить, И Петр Татьяныч сдался: — Ладно. Быть по-вашему. Сколь­ ко дадите? — Сто рублей. — Сто-о? Э, нет... Такие гроши я шаляй-валяй заработаю, ежели захо­ чу... А эта машина сложная. Она особого понятия требует. — А сколько вы хотели бы? ее Триста! — заломил Петр Татья­ ныч и посмотрел на председателя. Казарин чувствовал, что старик на­ рочно заломил высокую цену и не только для того, чтобы урвать по­ больше, но и чтоб унизить его, пред­ седателя. Но делать было нечего. Надо было или уходить, или согла­ шаться. .— Ну, хорошо, хорошо, — тороп­ ливо оказал Казарин. ■—« Собирай­ тесь. Я сам отвезу вас на ферму. — В голосе уже откровенно звучали накалистые нотки. Вроде бы не замечая их, Петр Татьяныч добродушно согласился: — Ну, коли так... тогда что же... Шофер, молчаливый малый, каким и полагается быть при обслуживании начальства, только улыбнулся. На­ супленный Казарин громко хлопнул дверцей. — Поехали! Он уставился в боковое стекло и, пока ехали по центральной улице, не сказал больше ни слова. Станица, вся в оплавленном свете солнечного „Б Б И Б Л И О Т Е К Е ВЛАДИМИРА ИЛЬИЧА" «Все, кто лично знал В. И. Ле­ нина, отмечают его доступность и скромность. Таким он остался и в моей памяти. Владимир Иль­ ич терпеть не мог восхваления, подхалимства, ему претила лю­ бая попытка возвысить его над другими, подчеркнуть его осо­ бую роль». Так пишет Ш. Н. Ма- нучарьянц в своей брошюре «В библиотеке Владимира Ильича», только что выпущенной в свет Издательством лолитической ли­ тературы. Автору посчастливилось в тече­ ние трех с лишним лет работать библиотекарем у В. И. Ленина. «Работать под руководством Ленина— великого и мудрого че­ ловека — было легко и приятно, — отмечает Ш. Н. Манучарьянц — Его задания отличались ясно­ стью и лаконичностью. Он иног­ да справлялся, не надо ли мне помочь в поисках нужной ему книги. Вместе со мной радовал­ ся, когда удавалось получить ин тересовавшую его новинку». Брошюра открывается вступи тельной статьей, написанной чле ном КПСС с 1904 года Л. А. Фо тиевой. Со страниц брошюры, пишет Л. А. Фотиева, читатели видят Ленина, мудрого и требователь­ ного, сурово взыскивающего за небрежность, неаккуратность, Ленина, приветливого, доброго жизнерадостного, понимающего веселую шутку, страстно любя­ щего людей и жизнь во всех ее проявлениях. ~ дня, лежала спокойная и огромная. Тополя блестели, будто смазанные жиром, профиль дороги глянцевито отливал свежим срезом, покато буг­ рился. По кирпичным узким тротуа­ рам, со следами недавнего обновле­ ния, неторопливо шли люди. — Ну, чего ты, как молоко ве­ зешь! — раздраженно сказал Каза­ рин, когда шофер свернул в боковую улицу. Парень глянул на Казарина изум­ ленно, послушно прибавил газу. Петр Татьяныч откинулся на сиденья, раз­ бросил руки. — Д о чего хорошо! Казарин лишь плечами повел. — Хор-рошо! — повторил Петр Татьяныч и вдруг, словно плюнув на всякую вежливость, рубанул. — И чего ты, председатель, все ежишься, будто невзначай сыпанули тебя за шиворот ячменной половы? Казарин первое время сидел, как оглушенный. Он буквально расте­ рялся, пораженный такой невидан­ ной бестактностью. А Петр Татьяныч чуть насмешливо, спокойно пояснил: — Это мне надо крутиться, а не тебе. Прогнал меня из слесарни, ли­ шил самого главного в жизни, да еще и вертишься. — Товарищ Заглотный, будьте добры... Я попрошу... — Просить меня не надо. И, по­ жалуйста, не маши рукой. Говорить с тобой я все равно буду. •— Ну, что вы хотите? — Опять же ты, председатель, сер­ дишься. Али, может, стесняешься своего кучера, этого мальчонки? Так его дело телячье. Ты небось думаешь, вот, мол, какой неприятный человек: пьяница, погромщик да еще к тому же и вымогатель, а лезет с беседой — Хорошо, давайте беседовать, — все еще никак не успокоясь, ответил Казарин. —■ Я вас с удовольствием выслушаю. — Ну, это удовольствие, председа­ тель, не дюже приятное. Так вот, уп рашивал ты меня сегодня прямо-та­ ки с большим терпением. И я видел, как тебе это не по нутру. Честь или ордость всегда нелегко ломать. Де­ ло известное. А все же просил. Но, когда я отнекивался, а ты испыты­ вал неприятность, мы были одни, твоего унизительства никто не видел. А вот, когда, не разобравшись тол­ ком, попер ты меня из мастерской, мне было стыдно перед всем чест­ ным народом. Ты меня перед всеми опростоволосил. — Сами виноваты. — Не спорю. Виноват. Однако по­ гляди в корень. Со мной старуха моя двадцать пять лет мучается, ни разу не прогнала и сама не ушла А почему? Да потому, что знает, ка кой я человек, Она это досконально знает...- — Ну, у меня есть дела поважнее, чем заниматься доскональным изуче­ нием вашей души. — Вот и плохо. Душа, дорогой председатель, это не куриный аг регат. Я это к тому говорю, ежели бы ты почаще в души заглядывал ты бы многое сделал не так, как делаешь. — А что я сделал не так? — Погоди, председатель, не торо пись. Все будет по порядку. Массивные плечи Казарина мед­ ленно развернулись. Чувство непри язни, которое он испытывал к Петру Татьянычу, постепенно уступило ме сто настороженному любопытству, «Победа» в это время шла на большой скорости. Дорога местами тесно прижималась к обрывистому берегу, и тогда видна была вся ши рина реки, ближняя излучина, отли ьающая издали ртутной неподвиж ной синевой; местами дорога круто отворачивала в сторону, огибая ов раг — подступали кукурузные по ля. В тот самый момент, когда Петр Татьяныч собирался начать значи тельный разговор, Казарин заметил бегущего по кукурузе человека. Че­ ловек бежал не на дорогу, а в глубь поля, бежал подозрительно согнув­ шись. — Стой! — выдохнул Казарин. Машина пронзительно завизжала тормозами. >— Что это за человек? — Колхозник, — посмеиваясь, от­ ветил Петр Татьяныч. .—. Занимался уборкой урожая, а ты его спугнул некстати. Вот он, завидя твою маши­ ну, и махнул. Теперь его только вер­ толетом можно настигнуть — сверху. Черт знает, что такое! — про­ бурчал Казарин. — Трогай, поеха­ ли! Переждав немного, Петр Татьяныч заговорил: Вот, к примеру, моя жизнь. Очень, я скажу, презабавная. Пить я, конечно, начал не с рождения. И ударился в этот самый запой из-за малого пустяка. Другой бы на моем месте, наверное, и не подумал увле­ каться проклятым зельем* а я увлек­ ся. А увлекся вот из-за чего. Когда поженился со своей Авдотьей, то за­ явил ей категорически: непременно и как можно скорее рожай мне сына. Ну, она, конечно, в горячах согласи­ лась. И ждал я этого сына годов пять. Потом пошел на уступку. Д а ­ вай, говорю, хоть дочерю, мне уже все равно. Кто-то должен же нас пригреть к старости. Ан, и тут сорва­ лось. Оказалась моя Авдотья начисто бесплодной. Когда я, значит, такое событие бесповоротно понял, вот тогда и пошел с катушек. Напьюсь, в доме все порушу, старуху свою за косы и давай метелить. А разобрать­ ся, ну, причем тут бедная женщина? Она же абсолютно тут не при чем. Окромя добра, от нее ничего не ви­ дел. И вот так повелось... Казарин уже слушал внимательно, и Петр Татьяныч видел по кривой усмешке на слегка повернутом лице председателя, что рассказ ему понра­ вился. Но вот ведь какая штука, продолжал Петр Татьяныч, достаивая папиросу (ему очень захотелось по­ курить в машине и получить сразу двойное удовольствие —а от покой ной езды и от доброй затяж ки). — Когда я дома устрою погром, стра­ даем мы двое: я да Авдотья. А вот, примеру, от твоего, председатель, погрому всей станице тошно стано­ вится. — Вы что-то кислое с пресным путаете, — крякнув, сказал Казарин. — Ничего я не путаю. Погромы бывают разные. Я м ужик малогра­ мотный, самоучка, но радио слухаю регулярно, а когда, случается, и га­ зеты почитываю. Ты этого, предсе­ датель, не учитываешь и опять же не смотришь в корень. Думаешь, один ты умный, а все остальные так себе. А колхозник сейчас пошел не тот, — Какой же я все-таки учинил по­ гром? — нетерпеливо спросил К а ­ зарин, задетый за живое. — Взял да и скупил скот в стани­ це. Ничего не скажу, умно подошел. Условия сперва создал, людей для видимости обласкал. Все честь по чести. А потом и придавил. Хочешь — не хочешь, а скотинку веди, иначе сена, грешная, с голоду сдохнет. Вот теперь объясни, пожалуйста, как ты думаешь насчет дальнейшего снаб­ жения колхозников молоком? И что будет месяца через два? — То же самое и будет. *— В таком случае, ты, уважаемый 'председатель, или окончательно сле­ пой, или ужасно хитрый. Я ведь знаю, третью часть закупленного ско­ та ты уже сплавил на бойню. — А зачем же кормить вроде та­ кой коровы, как ваша? Я ведь пом­ ню, какую вы старуху привели. — Моя корова только для плана хороша, а не для мяса, —. по ходу ввернул Петр Татьяныч. — Но дело не в этом. Скоро ты еще такую же партию отправишь. Опять ты начал крутиться. Слушай до конца. Так вот, коров ты на бойню отправишь. Только на этот раз и молочных не пожалеешь. Вижу, здорово тебе хо чется за один раз три годовых пла­ на выполнить. И ты выполнишь. Это я как в воду смотрю. Может спро­ сишь, почему я так думаю? Очень даже просто. Для купленного скота нужны на зиму помещения, а ты о них что-то не больно беспокоишься. Попробуй докажи, что ты хочешь сохранить купленный скот. Дела, ка­ кие ты задумал, надо осторожно де­ лать. — Ну... вы уж совсем распояса­ лись... Я в таких советах не нуж ­ даюсь... — Погоди, я и другие дельные со­ веты подам. Теперь давай подведем итоги. Правительство тебе не указа­ ло производить закупку скота на­ сильно, а ты это сделал. Раз. Госу­ дарство тебе не указывало за счет этого купленного скота выполнять мясопоставку, а ты нацелился три плана дать. Вот тебе два. Никто те­ бе не советовал колхозных детишек без молока оставлять, а ты и это хо­ чешь устроить. Это уже три. А как- то недавно был я у своего сродст­ венника и тот между прочим сказал, что ты и семенной хлеб не пожалел ради своего обязательства. Загибай- ка четвертый палец. С каж у тебе, что все это и есть самый настоящий по­ гром в колхозном масштабе. Казарин угрюмо молчал. Он уже не перечил Петру Татьянычу. А Петр Татьяныч все продолжал: — Вот тебе весь сказ, дорогой председатель. Я сейчас хочу, пока мы еще едем, просто кой о чем по­ рассуждать. Это будет на пользу. Али, может, лучше не надо? — Валяйте. Вообще-то вы не такой у ж простачок, каким прикидываетесь,— отве­ тил Казарин. — Я весь на виду. К а ­ кой есть. Вот, к слову, почему ты думаешь, ра- ^ ботал я слесарем? Я мог ^ бы в начальстве ходить, главным механиком ра­ ботать. ( ' х — Этого я у ж не знаю. 11 \ 1 —- А вот почему. Опять Х р же из-за своего харак- ГЦв тера. Ужасно не люблю руководящие должности. Другого медом не кор­ ми, только поставь на­ чальником. Он тебе по­ том в лепешку расши­ бется, а места не поте­ ряет. А мне такое при- вилегие даром не нуж ­ но. У ж лучше работать в мастерской. Заработок невеликий, каких-то пол­ тора трудодня, но зато какой-то день поработа­ ешь, а какой-то и делать нечего. Принесут хозяй- ки ведра, тазы, кастрю­ ли. Чини, говорят. Я и чиню пома­ леньку. За год-то посчитаешь, так куда больше, чем в колхозе прихо­ дится. Может, спросишь, где на по­ чинку материал брал? Колхозный расходовал. Скрывать не стану. — А-а, вот то-то и оно, — пове­ селел Казарин. — Все-таки за счет колхозного жили? — А как же! — воскликнул Петр Татьяныч. — Конечно. Надо же как-то из нуждишки выкручиваться. Вот видели мы давеча человека, ко­ торый кукурузу ломал. Он наверня­ ка работает на поле. Что ему взять? Конечно же, он листового железа не найдет и олова для пайки — тоже. Вот он и берет то, что есть. Сегодня немножко, завтра немножко, а гля­ нешь — на всю зиму курчонок своих обеспечит да еще и кабанчику хва­ тит, А зачем люди так делают? Зачем они тянут свое богатство? Да пото­ му, что не<г у них возможности для своей скотинки другим путем корм заготовить. Вот и получилось — ни колхозу, ни людям. Казарин только покачал головой, как бы говоря: ну и собеседничек! На взгорье показалась птицефер­ ма, большой белый корпус под ши­ фером и серая плешина вытоптанной птичьими ногами земли. И даже на ферме, вертясь возле кормоприготэ- вительного агрегата, Петр Татьяныч все еще не мог успокоиться и про­ должал что-то бубнить. Те, кто его слушал, весело посмеивались. Петр Татьяныч провозился возле агрегата не меньше трех часов, и все это время в корпусе не смолкал смешок. Наконец, старик вытер пак лей руки и пошел к пульт)) управле­ ния. х - — Кажись, должен работать?" Казарин, как только ровно, рвт мично заработал агрегат, вынул из кармана блокнот и что-то напал пи­ сать, присев за вырвал листок, Татьянычу. столик. Написав, подошел к Петру Спасибо, дорогой председатель Рис. И. Степанова. —* А вы, папаша, молодец. И вправду у вас золотые руки, — ска зал он, натянуто улыбаясь. — Вот вам соглашение. Подписывайтесь получайте в конторе ваши деньги. Протягивая руку за бумажкой Петр Татьяныч даже улыбнулся. По том тщательно и долго читал. Про чел и все с той же улыбкой, какой то немножко неестественной; покло нился Казарину. — Спасибо, дорогой председатель, — затем неторопливо разорва крючковатыми пальцами соглашение и, усмехаясь, медленно пошел к вы ходу. ОБЛАСТНОЕ СОБРАНИЕ Не избыть мне горечь ту. Помню, солнечная дымка. В небе радуга цвела. Мы гуляли с ним в обнимку. По околице села. Песни по ветру пускали, Сбивши кепки набекрень, Осыпала лепестками На удачу нас сирень. Колька, Что ж гармошка смолкла? Ты не все ведь рассказал Нашим сельским комсомолкам Про веселые глаза... Но молчит Дружок мой верный. Лишь в деревне На стене В скромной рамочке фанерной Он, не бывший на войне. Он, летавший над Берлином Лишь в мальчишеской мечте Все ж погиб на поле минном, Как боец на высоте. * . * * О, Родина, Все думы твои мирные В невиданный рассвет устремлены. И потому Сквозь загражденья минные Саперами идут твои сыны. И проливает кровь В полях Алжира С российскою фамилией сапер. И матери На всех дорогах мира Ведут о нашей правде разговор. Такой удел уж Выпал нам на долю — — Перепахать все минные поля, И где пройдем мы, Там от жгучей боли Навек освобождается земля. * ь * * Какой уж год В моей родной деревне Засохли однорукие деревья, Изра ненные сталью и свинцом, От вдовьих слез Истлели похоро нки. Малиной дикой Заросли воронки. И капли ягод, Слов но кровь отцов. В мой мирный город Входит синий вечер. Край неба Алым заревом расцвечен: Там где-то плавку Выдал горновой. Идут с гит арой, Распевают парни. И вкус но пахнет Хлебом из пекарни. * А грозди звезд — Над самой головой. Двадцатый век. Штампует Запад каски. Но будущее В розовой коляске Наносит людям Утренний визит. Курносое, С рум яными щеками, Пытается Весь мир об нять руками. ...А мир от взрывов Все еще дрожит. И где-то поле М инное лежит. А. ВА СИЛЬЕВ. ■•9 Н о в Ьг с т и х и Р у ч е А Из-под земли, из-под камней Вода пробилась на свободу, И зажурчал в втепи ручей, Заполоняя балку с ходу; Он смело рвался в океан И прорывал упор но русло, Но — перечах. И встал бурья н Над полевым суглинком густо. Засох ручей. И нет ничьей Молвы о нем, рекой не ставшем. Но дело вовсе- не в .ручье, А — в роднике, его питавшем.^: Ст. СЕРИКОВ. „ М А З ы " О, я питаю уваженье к тяжелым МАЗам грузовым. Да но навек им напряженье, как гро Мы бурям грозовым. Пусть красота их не венчает, они нескладные совсем, и фешенебельные «Чайки» их обгоняют на шоссе, % И горделиво, и нарядно, чопорно лаками блестят... А мне по сердцу—не парадный рабочий МАЗовски й наряд. Пусть сторо ной проходят «Чайки* и быстрокрылы, и легки. Заслышав доброе урчанье, я голосую в две руки. И в ров ный гул кабины теплой, как в избу, запросто вхожу, и сквозь забрызганные стекла я снисходительно слежу, Как суетливо и стыдливо, там, где не мнет асфальт травы, вдруг затихают торопливо сердца гордячек-легковых. Тогда вперед выходят МАЗы — лишь от моторов легк ий дым — выходят в рваные туманы и путь прокладывают им. , Л . ДУБ ИНА . е н з е я я Долгий вечер у окон гостиницы. Вновь от уличных фонарей По земле, меж домами, раски нется Сеть, плете нная из вензелей. От подъездов, карнизов, навесов Лягут тени — старинный узор. Вчера в обкоме партии состоялось совещание ли­ тераторов области. Член Союза писателей СССР В. Добряков рассказал о ходе подготовки к съезду писателей РСФСР и о проведенном недавно собра­ нии Воронежского отделения ССП. У нас, в Липецкой области, как сообщил т. Доб­ ряков, работают шесть членов ССП и большой от­ ряд начинающих прозаиков и поэтов. Литературные силы растут, и уже появились условия для органи­ зации областного отделения Союза писателей. На совещании выступил секретарь обкома КПСС А. А. Сталь. Он призвал писателей уделять в своем творчестве больше внимания лучшим людям обла­ сти, труженикам промышленности и сельского хозяй­ ства, чаще выступать на страницах местных газет и по радио с очерками о героях семилетки. Литерато­ ры должны активнее помогать художественной са­ модеятельности в создании репертуара. На совещании было принято решение избрать но­ вый состав бюро областного литобъединения. В со­ став бюро вошли члены Союза писателей СССР В. Добряков, М. Румянцева, В, Чернов и начинаю­ щие авторы В. Черепов, Л . Соловьева, Ст. Сериков и И. Лысцоа. Председателем бюро литобъединения из­ бран В. Добряков. Затем собравшиеся обсудили совместно с пред­ ставителями Центрально-Черноземного издательства порядок подготовки новых рукописей к изданию. В Воронеже сейчас готовятся к печати романы Л. Соловьевой «Мы будем вместе», В. Чернова «Че­ ловек на земле не гость», сборник стихов М. Румян­ цевой, две повести Г. Казакова. Поступили рукопи­ си А. Волнина, А. Жаренова, Ст. Серикова, Б. Цве­ таева и других авторов. Отмечалось, что нередко авторы представляют в издательство материалы, требующие серьезной доработки. Областное литобъ* единение обязано активнее участвовать в подготовке произведений к печати, помогать авторам дружески­ ми советами и консультациями. Издательство, со своей стороны, должно более внимательно относиться к произведениям молодых авторов, больше учитывать мнение организации ли­ пецких литераторов. Русь ли? — двери обиты железом, На дверях двухпудовый запор, Русь... Купцы’ суетились, как блохи, Вкруг приманки блестящей — рубля. ...Изучаю, как почерк эпохи, Завитушки и кре нделя. Годы гибли, наживою пьяны, И земля шаталась, кружась, ■ Параллели; меридиа ны В суматошный пускались пляс. А у окон, что с вензелями, 3 ночь вытаивала земля Под избитыми в прах лаптями.., Ве нзеля, вензеля, вензеля. Вензеля, вензеля, вензеля! Опоясана- вами земля: Вязь решетки ли петербургской, Иль.к нута — по лицу — узор, —* Над землей распростерлись Русской, — Краоцта ее • ■ и позор! А добро пророчащий, ясный Символ — вверх, виток за витком — След ракеты кольцеобраз ный Русь мою осенил потом. И. ФЕДОРИН. Зад онск—Елец. " Ч а с т у ш к и Поле, липецкое поле, Поле нескончаемоI Запеваю поневоле, Вроде бы нечаянно. Если я не боевая, Кто тогда же боевой? Я в работе успеваю, Мой миленок, за тобой. Телевизор я купила. В доме — как собрание. Назначаю тебе, милый, Телеосвидание, Эхни, эхни, зоотехник, Охни, охни, агроном. Ко мне миленький приехал И с собой привез диплом. Шефство — правильное дело И притом похвальное. Я, подружки, заимела Шефа персонального. У тебя, — сказал, — глаза Вроде незабудочки. Он серьезно мне сказал, А я все на шуточки. Е. ПОДЗОРОВ. Ц в е т е т г р е ч к а . Цветет гречка, цветет гречка. Ноет, ноет мое сердечко. А на гречке — пчелы роем. Не найду я себе покоя. Цветет гречка, отцветает. М еня милый мой покидает, Он в фуражечке зеленой, До кровинки в меня влюбленный. Служит в армии 6 н сверхсрочно На границе дальневосточной. Расстается со мной дружочек Не на месяц, а на годочек. Если ждать мне не хватит силы, Я найду его на Курилах. Искать буду — и не устану — На Чукотке, за Магада ном. На дне моря его найду я, Потому что его люблю я. Только знаю, знаю точно: Он вернется за мной досрочно. Цветет гречка — пчелы роем. Я горжуся своим героем. Охраняет он границу. Мое сердце к нему стремится. И. СКРИПКИН .