Ленинское знамя. 1961 г. (г. Липецк)

4 февраля 1961 г., М 30 (20101 Л Е Н И Н С К О Е З Н А М Я п е р в о м у о б л а с т н о м у с е м и н а р у м о л о ды х п и с а т е л е й С ЕГОДНЯ утром мой сын Бо­ рис зашел ко мне в спальню ' * торопливо ска- вал: ; — Мы с Женей расходимся. Толь­ ко, -пожалуйста* без драм. I Я была оше» ломлена. Дрожащими руками стала ' одеваться. В комнате сына Женя в выход­ ном платье и соломенной шляпке сидела на стуле возле кровати, от­ чужденно глядя прямо перед собой. — Что случилось? Куда ты соб* ралась? Женя не шевельнулась. Я смотре­ ла на ее окаменевшее лицо и не могла найти ни одного слова. | Милому, светлому миру, который был вокруг меня, грозило разруше- ; ние. ! — А Ниночка? Вы о ней поду- 1 Мали? По лицу Жени прошла тень. Она ■зябко повела плечами. | Я сняла с Жени шляпку, погла­ дила ее мягкие легкие волосы, за- г \ ; думалась. Какую я жену хотела для Бориса? Для моего музыканта? Он так красив! Высокий, стройный, с русой шевелюрой. Мягкий взгляд •серых глаз... ! Я часто представляла себе буду- ; щую невестку: глаза синие с пово- ; локой, белокурые волосы, артистка, певица. Что может быть лучше пе­ ния и музыки? Но когда четыре года тому назад ' Борис пришел с Женей, я поняла, что только такую жену я хочу для него. Она ничем не напоминала ту белокурую красавицу, о которой я мечтала. И работа была у нее обык­ новенная: делопроизводитель Дома культуры. В передней стояла невысокая де­ вушка с теплыми карими глазами. Она смотрела на меня с таким сму­ щением, таким огнем горели ее ще­ ки, что сердце мое дрогнуло. Не помню, о чем мы с ней гово­ рили. Помню ее доверительный ше- . пот: — А я так боялась идти. ) Словно не меня ей предстояло бояться. ...По утрам Женя надевала мой Халат и готовила мужчинам завтрак. Мне было запрещено поднимать­ ся с постели рано. И я, прислуши­ ваясь к гудящим голосам мужа и сына, к звонкому смеху Жени, ду­ мала: «И откуда ты явилась, голубка?» I Родилась внучка Ниночка. Стало расти в семье это чудо. В сердце появилась новая властная привязан- — ность. * Откровенно говоря, мне теперь было значительно меньше дела до Бори и Жени. * * * Один раз размолвка произошла При мне. Борис был дома. Женя, еще не раздевая пальто, начала рассказы­ вать: — Встретила двух девчонок, с которыми вместе училась. Какие они счастливые! Борис отложил книгу и взглянул на Женю. — Одна уже бригадир на Трак­ торном заводе, другая работает на «Стройдетали». Ну,, поверишь, они какие-то новые! Женя села около Бориса. По ли­ цу ее пробегали то улыбка, то со­ жаление, то печаль. — Днем работают, а вечерами учатся в университете, — продолжа­ ла она, как бы мечтая. И вдруг, заглянув Борису в гла- ^ . за, она мягко и просительно заго­ ворила: — Боренька, я тоже пойду-к ним... Так хочется настоящего дела... Борис взял книжку и пробурчал: — Романтика. Мыльный пузырь. Не пойму, чего тебе не хватает, л* л * Теперь в доме наступила гнету­ щая тишина, нарушаемая только смехом ребенка. Борис переселился на диван в столовую. Женя разговаривает хо­ лодно и вяло. Я в отчаянии от своего бессилия. Семен Иванович со злой ухмыл­ кой допекает сына: I — Что, не под силу семейная жизнь? Так-то вольготней? — Это мое дело, — отбивается Борис. В один августовский вечер мно­ гое прояснилось. Борис собирался на концерт. В последний раз «про­ бегал» на скрипке свое выступление. Я волновалась вместе с ним. , Он вышел на лестницу. Я по при- Чи** вычке кинулась за ним, чтобы про­ водить его взглядом... Но какие глаза у Жени! Такая жестокая тоска застыла в них, что впору бы­ ло бежать, остановить Бориса. Я сказала об этом мужу. Мы дол­ го молча думали каждый о своем. А потом позвали Женю: — Давай, дочка, поговорим. Ты же мать. Просто ума не приложу, как к вам подступиться. При первых же словах взгляд Жени растерянно заметался. Затем она заговорила глухо, с вызозом: — Не поймете вы. Ваш ведь сын... ! •— А ты попробуй! Может быть, и ' поймем. Женя прижала руки к груди и виновато взглянула на Семена И ва­ новича: — Я не могу так жить. Кто я сей­ час? Мне двадцать три года. Я пол­ на сил, а что делаю: немного печа­ таю, немного считаю, бегаю на зво­ ночки. — Как кто? Ты мать, жена, рабо­ таешь...—перебила я ее. Семен Иванович взглядом остано­ вил меня. — Для такой работы не нужна молодость! Я хочу на производство, •—«родолжала Ж еня. — Учиться и делать нужное... Ко мне возвращалось чувство Ю,коя. Они не разлюбили друг дру,- ’☆ ☆ ☆ Ю. Ш и ф р и н а : ' : М о я н е в е с т к а Р а с с к а з га, у них, оказывается, деловая раз­ молвка. — Но, Женя, мыслимо ли из-за этого ссориться, семью разрушать? — Мама, это не ссора. Я уже год отхожу от него. Он не хочет меня понять, — н Женя страдальчески поморщилась. Затем гневно выпали­ ла: — А ваш сын... Он не может до­ пустить, что у него жена работница. Я посмотрела на мужа и не узна­ ла его. Горячая, светлая улыбка озарила его лицо. Он обнял ее и потянул ее голову к себе. — Молодчина! Теперь все ясно! Как вошел Борис, мы не слыхали. В дверях раздался его насмешливый возглас: — Все по готовому образцу: на производство. Мы оглянулись. Он был бледен. На его лице кривилась наигранная улыбка. — Вот хорошо! Заходи, заходи, музыкант. С некоторых пор отец его иначе не называл. — Я отсюда услышу, говори. — Тогда у меня к тебе такой во­ прос: не стыдно ли было всю жизнь рабочий хлеб есть? Мне стало жаль Бориса. — Дай человеку раздеться, от- — Тетенька! Вы меня знаете! Рис. И. Колесникова. дохнуть. Потом и поговорите. — Ты, мать, подумай, какой кон­ фуз в нашей семье... — посмотрел на меня недобрым взглядом Семен Иванович. Борис решительно направился в комнату. Но вдруг, гневно взглянув на Женю, круто повернул обратно и скрылся за дверью. * — Чистоплюй! — загремел отец. Потом сразу стало очень тихо. Отец молчал, мял хлебный мякиш. Наконец, усмехнулся и сказал: — Никуда этот паныч не де­ нется. Иди, дочка! Дорога твоя правильная, А мне завтра чуть свет подниматься на смену. Я не спала. Мой сь!н.„ Томитель­ ная ночь вызвала из тьмы далекие воспоминания... Шел третий год войны. О муже я получила похоронную. Но беда не ходит одна. Через несколько дней во время налета я бежала под об­ стрелом домой. Дом, который я по­ кинула пару часов тому назад, пре­ вратился в развалины. Сынок мой... Я его оставила у соседки по квар­ тире... Вместе с ополченцами я раста­ скивала камни, бревна, до тех пор, пока не нашла трупик сына.* ...Одним туманным утром я подъ­ езжала к Первоуральску, где нахо­ дился завод нашего управления. У выхода из вокзала ко мне вдруг подскочил мальчик лет восьми. Я успела заметить, что он не ходил, а прыгал на одной ноге. Другая у не­ го была перевязана. — Тетенька! — схватил он меня за рукав.— Вы меня знаете? Борь­ ка я, Куприянов! — Нет, мальчик! Я здесь первый раз, — рассеянно пробормотала я. На площади не было ни одной машины. — Тетенька! — прорезал пло­ щадь детский крик. Я обернулась. Ко мне на одной ноге, балансируя руками, как бы летел тот же мальчик. На фоне седого утра эта фигурка напоминала подбитого голубя. — Тетенька! Вы же к нам ходи­ ли. Хорошо мою маму знали... Борь­ ка я, Куприянов. С Мариуполя. Старческой тоской горели серые глазенки. .— Я с детдомом здесь. Уже за­ бирают домой наших ребят. Я все ждал... А теперь... Во, как я рад! Мне никогда не приходилось бы­ вать в Мариуполе. Но какое это могло иметь значение? * * * К тому времени, когда борин отец — Семен Куприянов открыл дверь нашей квартиры, мальчик уже учил­ ся в музыкальной школе. Мы по­ женились с Семеном Ивановичем и стали воспитывать нашего сына. Вернее, воспитывала я одна. Семен Иванович работал машинистом па­ ровоза и в редкие дни бывал дома Борис с детства часто болел. А я. 4 , металась, потеряв счет но­ чам и дням. Вся жизнь состояла из надежды сохранить этого чело­ вечка, эту кроватку рядом со сво­ ей. Наверное, я его неправильно воспитывала. От домашней работы он отлынивал. Подходящее ли это занятие для музыканта? Пальцы ог­ рубеют. * Помню, все старшие классы ра­ ботали на строительстве школы. Р. один из таких дней я застала Бо­ риса дома. Он лежал на диване. Рядом сидел верхом на стуле его друг Виктор. — Почему вы не на стройке? — удивилась я. — Ах, мам'а! Ты чудачка! Нам с Виктором тяжелей, чем работаю ­ щим: они спокойно бьют дранку, а нам надо следить, куда идет дирек­ тор, чтобы не попасть ему на глаза. Борис говорил, не поднимаясь с дивана. Оба подростка весело за ­ смеялись. Волнуясь, я сказала: .— Как ты можешь так относить­ ся к школе, ко мне, к обществу? Быть таким неблагодарным! Все забыть! Его ответ был подобен пулемет­ ной очереди по резкости у причи­ ненной бати. — Кому? За что быть благодар­ ным? Папаша хоть дом для меня построил, а ты... Ты и меня взяла, чтоб папашу поймать! _____ Но, когда он, плача, (раскаивал­ ся, я жалела его снова материн­ ским сердцем. Как тогда, в первую встречу с Борисом, решила: не терять его, драться за него. С той поры я мно­ гого достигла. Он очень изменился. Когда Борис бралоя за скрипку, вместе со струнами пела моя душа. И вдруг такая соора1 Жизнь как будто' замерла. * * * Женя работала на заводе «Строй- деталь» и вечерами ходила в техни­ кум. Она возвращалась оживлен­ ная. — Как я хорошо утомилась, — улыбалась она. В один из вечеров Женя загово­ рила о том, чего я боялась больше всего: — Сейчас мне можно устроиться с жильем. Ниночку пока оставлю у вас. — Не торопись, дочка! Если уж кому придется уходить... Отец не договорил. Он задохнул­ ся от волнения. — Как-то мне Борис сказал, чтоб я не надеялась на часть дома. Это гадость... Ерунда какая!.. Нет нам счастья в этом доме. Плечи ее задрожали, и она уро­ нила голову на стол. Нам казалось, что Ниночка, ко­ торая бегает вокруг нас, не пони­ мает наших разговоров. ...Женя была в техникуме. Борис, лежа на диване, держал в руках газету, но смотрел задумчиво мимо нее. Последнее время он стал угрю­ мым, неприветливым. Я вязала но­ сочки. Ниночка забралась за спину Бориса и с зеркальной полочки ста­ ла снимать слоников. Складывала по одному в кармашки. _ Зачем ты трогаешь их? — спро­ сил Борис. Она глянула исподлобья и неожи­ данно ответила: • — Ты подарил маме слоников на счастье. Нет нам счастья в этом доме. Борис вздрогнул. Затем виновато взглянул на меня, схватил ребенка и начал его тискать. Она вырыва­ лась, Я вышла. А потом влетела ко мне сияющая Ниночка. — Папа сказал: будет счастье. . / * Т р а к т о р и с т Он устал. Он, поверьте, Смертельно устал. Он две ночи огромных Ни каяли на спел. И не выдержал трактор»( Сломалась деталь, Раскололась на ч а с т Упрямая сталь. А пока запасную Деталь привезут, , Пусть поспит тракторист? Хоть десяток минут... Посмотрите: Улыбкой лицо расцветов Видно, парню приснилось1. Родное село... Вечер... Трели гармошки.* У клуба — она Ожидает его, Ожидает одна.* . Вон заря занялась/ Полыхнул н ебосвод,' И румяной ковригою Солнце плывет.* Запасную деталь \ На машине везут.* Сладко спал тракторист Ровно десять минут. Б. ШАЛЬНЕВ. г, Липецк. М о ж о д ш ш А д о ш ш ж е Стоит в степи походный домик* Стоит, открытый всем ветрам. Над ним, в степную даль влекомый, Дьямок струится по утрам, В «ем отдыхают трактористы. Они так любят этот кров. На травах иней серебристый, Но печь красна от жарких дро*. Кругам, куда ни глянет око. Необозрима гладь равнин, , И цепью движутся далеко^ В вечерней мгле огни машин,'’ Горят над домиком зарницы В погожий вечер голубой, | И домик крашеный гордится Своей походною судьбой. В его окно глядится небо И дождь стучится проливной. Кочует он, чтоб море хлеба Зеленой зыбилось волной. В, ЗУБОВ, Краснянский район. ПЕЙЗАЖ Из работ, присланных на обла­ стную фотовыставку. Фото В. Богатова. З е м л я В минуты радости и горя К тебе я сердцем припадал: Шагал я по твоим просторам И радовался, и страдал... Шагал... в сраженьях падал..,— ожил! Ведь я, Земля, твоих кровей: Ты так ж е в трещинках по коже, Как руки матери моей. Ты вся пропахла свежим хлебом; Как мать, не знаешь праздных дней. Ты смотришь в завтрашнее небо С тревожной думой обо мне.* Мое к другим мирам движенье Прошу, родная, не ревнуй — Твои ж е силы притяженья Меня к тебе, Земля, вернут. С. ПАНЮШКИН, работник Липецкого станкостроительного завода. М е с и л р а д о с т а г Утро мое —1 со лнце! Утро м ое — рад уга ! Я не х о н у быть сонным , Я х о ч у быть радостным, Ж а д н ы м к цветам и листьям, К росам огром ного сада. Утро! С ияньем начнись ты. И ароматной п р о хла д о й . Чтоб м не ка к рассвет забрезжит П о с ле дож дя ночного, В д р у г погруж аться в свежесть З е л е н о го и хм ельно го ... Я по д орогам ш агаю , В еселы й, к цветам нагибаясь, М не песни в пути помогают, В гр уд и у м ен я за ки п а я. Я песни пою на просторе — И все ого р ченья забыты, И п о ле м ое, ка к м оре, З а р е й до кр а ев налито А там за кустами, у брода, Г д е л и л и и утренне чисты, Д евчат а с р азбега — в воду. Б р ы зги звенят , ка к монисты. Горст ями литые ка п л и Летят из-п о д ног ш а ло вли вы х.. К р а й м ой, не Сочи! Н е К а п р и — Ты среднерусское диво! М не ничего не надо К ром е цветов и леса, К ром е м окрого сада, К ром е утренней песни. Этой речонки лучистой, Этих вот ветел тонких, Л и л и й чистых-пречистых, Что в в о л о са х у девчо н ки , И в о зд у х а невесом ого, И в м ы ш цах у п р у го й радости, Я не х о ч у быть сонным , Я хо ч у быть ра д уго й . В. ЗОРИН. г, Липецк, Д е т с т в о А было оно не сладким—< Горьким, как желтый дым, В коротком пальтишке с заплатками И вовсе не золотым; С нуждою , к сердцу прилипшей, Бейся — не оторвать, С пенсией за погибшего, Что получала мать; Вечно пустой желудок, Сирены воздушных тревог. Рыжих развалин груды, Пыль опустевших дорог, Туч свинцовых космы, Долгие ночи без сна, Строгие взгляды взрослых — Война. Над детством моим горчишиым Щербатый месяц висел, И впроголодь жил мальчишка В прифронтовой полосе.— Напуганный, настороженный, Сидящий на тысяче игл. С мечтою своей обожженной, Без громких ребячьих игр. Такое досталось детство... Роптать на судьбу или нет?..— Мне никуда не деться От горькой полыни тех лет. Память, как брага, бродит, С ердце стучит неспроста,— Ведь я не один, а с Родиной Это все испытал. Ст. СЕРИКОВ. Липецкий тракторный завод. Критика и библиография Трагедия преосвященного С м а р а г д а Воронежский писатель Владимир Александрович Кораблинов опубли­ ковал в журнале «Подъем» повесть «Житие преосвященного Смараг­ да».* Это одно из запоминающихся произведений последнего времени, написанных лна атеистическую тему и продолжающих антирелигиозные традиции русской художественной литературы. В центре повести — колоритная фигура Сергея Федоровича Авсе- кева. Оставшись в детстве б ез ма­ тери и отца, он воспитывался в си­ ротском приюте. Здесь ему приви­ ли веру в бога. Юноша попал в Красную Армию, участвовал в гражданской войне, затем окончил медицинский факультет университе­ та, сделался врачом, но от религи­ озного дурмана так и не избавил­ ся. Бывший участник гражданской войны, студент-первокурсник П ере­ гудов во время одной из б есед строго предупреждал Сергея; «Гля­ ди, парень, запутаешься! Помяни м ое слово, запутаешься!». Сергей Авсенев женился, у него родился сын Никита. И его стал воспитывать отец в религиозном Духе. Началась Великая Отечественная война, и хирург оказался на п ере­ довой. Многих воинов вырвал он из «холодных, липких рук смерти». Но вот пришло письмо с извести­ ем о гибели жены и сына. Авсенев пал духом и решил, что «послана ему от господа бога кара», что надо ее перенести смиренно, а после войны постричься в монахи. Так талантливый хирург превратил­ ся в «смиренного инока» Смараг­ да. Однажды монах Смарагд узнал, что сын Никита, оказывается, жив. Получив сан священника, он пошел по пути, предначертанному отцом. Смарагд стал архиереем. Каза­ лась бы, он мог спокойно прожить остаток своих дней, окруженный заискивающим вниманием церков­ нослужителей и уважением верую­ щих. Но свежий ветер жизни бурно ворвался в узкую келью духовного мира Смарагда, потряс ушедшего в себя старика. Он узнал о смерти жены своего сына — Христи и р е­ шил вырвать любимого внука Се­ режу из рук святоши — больного Никиты. Смарагд приехал к Никите в деревню Гваздовку и после пер­ вой же беседы с ним почувствовал в сыне-священнике незнакомого, чуждого ему человека. Мозг старика сверлила мысль: на­ до во что бы то ни стало вырвать внука из рук упрямого фанатика— сына! Но было уже поздно. Поп Никита подпал под влияние сектан- тов-изуверов. Подражая библейско­ му Аврааму, он принес в жертву богу своего мальчика. Никита пе- * В. Кораблинов. «Житие преосвящен­ ного Смарагда», Повесть. Журнал «Подъ­ ем», № 6, 1960, ререзал ему горло садовым ножом. Смарагд, узнав о гибели внука, в ужасе бежал от убийцы-сына. Он убедился, что семена, брошенные им когда-то в душу Никиты, «взош­ ли гадюками и скорпионами». Путь, предначертанный отцом Никите, привел сына к помешательству на религиозной почве, изуверству, преступлению.... Архиерей Смарагд попал в безы ­ сходный тупик. Смерть представи­ лась ему «единственным разумным и честным делом». Шприцем, кото­ рый понадобился ему в последний раз, он ввел в вену яд и ушел из жизни. Смарагд — не религиозный мра­ кобес, не сознательный обманщик, не лихоимец. Вместе с автором мы находим в его характере привлека­ тельные черты смелого, умного, доброго и правдивого человека. Он всегда горел желанием добра и испытывал чувство радости, «близко разговаривал с простыми людьми». В свое время врач Авсенев «уве­ ренной рукой» делал трудные оп е­ рации. И в то же время архиерей Смарагд стал первопричиной гибе­ ли внука. Ведь это именно он толкнул Никиту на путь веры, и сын, полный религиозных предрас­ судков, пошел на преступление во имя бога, убив Сережу! Смарагд «жаждал святого дела», а сам про- Иллюстрация художника М. Лихачева к повести «Житие преосвященного Сма­ рагда» (журнал «Подъем» № 6 за 1360 год). поведовал ложь религии. Служа господу богу, он поклонялся не правде, а «черной пустоте», Веру и разум, религию и науку нельзя примирить между собой... Религия на спасла старца от не­ взгод жизни. Став иноком, настояв телем монастыря и, наконец, архи­ ер еем Смарагдом, Авсенев убил в себе талант врача. Он переменил служение народу на «служение б о ­ гу», запутался, заблудился и, не желая этого, сделал людям много зла. Его проповедь религии оказа­ лась духовным преступлением пе­ ред людьми. В этом и заключалась его трагедия.... . * л ■ 'Гга- ' Мрачными красками нарисованы в повести образы церковников и сектантов. Приняв иноческий сан, Смарагд «с отвращением наблюдал скверную, греховную жизнь мона­ хов» — прелюбодеев, стяжателей, чревоугодников и невежд. Позже «домочадцами» архиерея стали не­ чистоплотный наушник Балалайкин и сквернослов—привратник Ника­ нор, имевший слабость с утра «при­ чащаться» водкой. Щеголеватый м о­ лодой священник с «тарзаньей» прической завидовал тем церковно­ служителям, которые «огребали»1 по пять—шесть тысяч рублей в м е­ сяц и завели себе легковые маши­ ны. Жадный настоятель Зареченско- го собора Серафим «зорко оглядывал местности горо­ да и не позволял ни одному рублю утечь мимо собор­ ной кассы». В деревне Гваздонке сви­ ли осиное гнездо лютые не­ навистники советской влас­ ти, «претерпевшие» от нее за преступления: это—вер­ нувшийся из ссылки кулак Илья Ф едосев, его брат —• убогий горбун Степан, бра­ тья Тимошечкины, убив­ шие постового милиционе­ ра, бывшая монахиня, спе­ кулянтка Алевтина, убийца — «колдун» Демьянушка. В эту смрадную компанию по­ пал и сын Смарагда. Никита в церкви всю! «ночь напролет молебст­ вовал», устраивал тяжелые «всенощные бдения» для Сережи, с детства готовя его к священническому са­ ну. Одаренный мальчик учится в школе, его тянет к книжкам «и про зверей, и про цветы, и про путешест­ вия», а отец рассказывает ему истории про страш­ ный суд, воспитывает в нем ненависть к жизни, учит, что «скоро свету конец бу- (Окснчание на 4 й стр,).