Красное знамя. 1979 г. (г. Елец)

«КРАСНОЕ ЗНАМЯ» 8 декабря 1979 года $ 3 стр. Я КАК увижу у кого ромбик учительский на груди, так вспоминаю сво­ его первого учителя Ивана Михалыча. Фрицы поганые мое образование на три год­ ка неполных задержали, а ко­ гда их погнали за Алым и дальше, когда власть наша Со­ ветская снова за силу взя­ лась, то первым делом са­ перная часть школу нам срубила на пять классов. По просьбе, так сказать, бабьего населения. Стояла та часть у нас на переформировании. Вот ког­ да я нашу настоящую жизнь всем нутром почуял, и стало обидно мне, что годами до службы не вышел и что не только наш «ППШ» из рук вон падает, а и трофейный «шмайс- сер», который полег- че, норовит на землю брякнуться. Ослаб я с голоду­ хи и до того тощ и квел стал, что не толь­ . Л м т е р а т у р н а я СТРАН И Ц А дями тихонько вздыхали под трехрядку белобрысого и сон­ ливого Пашки, провожая взглядом Иван Михалыча, ча­ сто позднившегося из шко­ лы. Иногда зайдет, сядет, по- сидит-посидит молчком да и уйдет. С девками-то долго не за­ сиживался и предпочитал оди­ ночество, хотя было ему тог­ да двадцать с хвостиком. ...Долго ли. коротко ли, а год обернулся. С некоторых пор стали мы примечать, что Нюрка Гри­ шина, бойкая и ладная дев­ ка, начала вздыхать по не­ людиму. , . — Городскому ты не чета, — беззлобно подтрунивали пящие мехи трехрядки. — Пляши, чтоб пятки треска­ лись! I И бойкие девчата шли в перепляс, как водится, с присвистом да с забористыми частушками, выказывая свою стать да интересность. — А что ж вы, Иван Ми­ халыч, не пляшете? — любо­ пытствует Нюра сдавленным голосом, потому как всем влюбленным первые слова вроде кость в горле — ни ту­ да и ни сюда. — Не умеете? Так научу. Н^ука не хитрая. — Да нет, спасибо, — от­ ветил учитель и заторопился. — Пойду я, Аня, до свида­ ния. — И он. тяжело ступая, пошел в свою холостяцкую РАССКАЗ ко родная мать изо рта последний кусок картохи вынимала и I-------- отдавала мне: у армейской кухни вроде от- живел, а потом и совсем на поправку вышел. Село наше еще до войны многолюдностью да справ- ностью славилось. А уж не­ вест! Одна красивше другой. А тут вона какая радость: цель­ ная часть. Правда, недолго этот бабий праздник длился, потому как бои жестокие бы­ ли. и там каждой паре здо­ ровых рук особую цену знали. И двух недель не прошло. Как ушла часть, присылают нам Ивана Михалыча. И стал он одним-разъедин- ственным учителем в одяой- разъединственной школе на все десять, а может, и больше верст вокруг. О нем мало что тогда зна­ ли. Говорили, воевал, бое­ вые награды имеет, а по слу­ чаю ранения получил пол­ ную отставку. Скупой был на слова, но душевный. Никому в помощи не отказывал, и каждая мало-мальски ува­ жающая себя баба мечтала видеть такого хозяйственно­ го мужика в своем подворье: то крышу кому залатает, то крыльцо заново переделает или раму свяжет. Мы тогда из землянок выбирались: ту­ го, но выбирались. Оно за­ всегда к лучшему тянет. И хотя он к работе охоч был, но с чего-то с людьми не 'сходился и прослыл нелю­ димом. Сельчане мои, в большинст­ ве своем женщины (мужики- то среди них терялись как васильки на. ухоженном по­ ле), поначалу дивились его диковатости. думали, пожи­ вет—привыкнет. Ан нет. Тог­ да и вовсе махнули на него рукой и отнесли его однобо­ кую бирюковатость в ряд не­ гожих мужику роскошей в такое дефицитное на них вре­ мечко. Послевоенные девчата с крепкими нетронутыми гру- СЕЛО Н АШЕ ПО-НАД АЛЫМОМ над ней девчата. — А может, ты, Нюр, не с того ходу хо­ дишь? — И они весело сме­ ялись над ее растерянностью. Надо сказать, к тому вре­ мени она пуще прежнего рас­ цвела, заневестилась и всех сватов, как чумных, гнала прочь со своего крыльца. А сватались к ней многие, и до войны и после немца, по, по известной нам причине,1 те- перь-то замуж она не торо­ пилась. И, значит, чем на­ стырней в своих чувствах становилась Нюра. тем угрю­ мей делался Иван Михалыч. Избегать стал встреч с нею, почернел с лица и все свое свободное время прово­ дил на рыбалке, где проси­ живал порой до глубокой но­ чи, а то и до петухов, ни ра­ зу не меняя наживу и не перекидывая лесу, запутав­ шуюся в камышах под береж­ ком. — Твой-то контуженый. — говорили девчата. — совсем забирюковал. Кабы чего не вышло. — Не мой он, не мой! — 'злилась Нюра. — Какие вы, девки, бесстыжие, право!.. ...Но хочешь, не хочешь, а молодость свое берет. Хоть ты какой ни будь, а на люди тянет. Не может че­ ловек от человеческого на­ всегда отказываться и Жизнь свою единождную в, четырех стенах нарочито губить. Зачастил на гулянки и наш учитель, а так как был из се­ бя видным да холостым, то не мог не нравиться нашим дев­ чатам, засидевшимся в дев­ ках по случаю этой прокля­ той войны. Только он на их выкрутасы особого внимания не обращал И больше льнул к Нюре. — Мотаню. что ль? — ло­ мающимся ■-баском спраши­ вал Пашка, ловко сплевывая окурок под ноги. — Ий-ех! — Он вовсю разворачивал хри- каморку. ...— Ты, Нюрк, дура, — убежденно говорила вдовая Ананьева. — Ты меня слу­ шай. Я тебе вот что скажу: поговори ты с ним начисто­ ту, с глазу на глаз. Может, он и не мужик совсем. Что рты пораззявили, дурищи?! На войне всяк бывает! — Да ну вас, девки, — взмолилась Нюра. — И так голова кругом идет. — Сходи, сходи! Хуже не будет. Не знаю, за этим иль по другому какому делу, а по­ шла Нюра к нему. Что у них за разговор был, то про меж них осталось, Но только в конце учитель говорит: — Я бы с тобой, Аня. не то что всякие кадрили тан­ цевал бы, я б тебя на руки взял да и понес бы через всю жизнь. Вот так-то. Нюра сжалась в комочек, и от слов его легко ей и ра ­ достно на сердце стало. —Вот так-то. — повторил Иван Михалыч и ушел. «Чудной какой-то, — , ду­ мала Нюра, ворочаясь с бо­ ку на бок в своей девичьей постельке. — А вдруг Анань- иха правду говорит? Нет, нет! Брешет она, отбить хо­ чет!» Поутру пошли мы с учи­ телем крынки проверять, что поц березами поставили. Идем мы не спеша, разговариваем. — Иван Михалыч, а на' войне дюже страшно? — спра­ шивает маленький Ванятка, —Страшно, тезка. Когда бой за село был, — и он показал на оплывшие окопы и во­ ронки, — тебе, поди, страшно было? — Не знаю, — простодуш­ но отвечает Ванятка. — Нас хриць) за Алым угнали. Мы после вернулись. Мамка сна­ чала голосила, а потом зем­ лянку копала. Иван Михалыч вздохнул, свернул на ходу цигарку, рас­ курил, прикрывая от ветра, и говорит нам: — Бегите к лесу. Я вас до­ гоню. И помчались мы по лугу, сходу перепрыгивая разво­ роченные окопы. Ванятка, запыхавшись, до­ бежал последним (где ему за большими угнаться), огля­ нулся на идущего сзад^ учи­ теля, но увидел взметнувший­ ся черный куст земли, сразу же услышал сухой треск про­ тивопехотной мины и тугие шлепки падающих осколков. Срезанная ветка медленно, нехотя падала на вздрогнув­ шую землю. — Учителя убило! — распластал испуган­ ный детский плач сель­ скую тишину и засту­ чал в оконные пере­ плеты. Нюра, стиравшая г женщинами на реке, охнула, побледнев, от­ бросила тяжелый ва­ лек и, забыв распра­ вить подоткнутую юбку, стремглав побежала на луг, мелькая матовой белизной незаго­ ревших ног. У свежей воронки,спиной к ней, сидел и плакал безногий учитель, трясущимися паль­ цами сворачивая самокрутку. — Где же я такие проте­ зы достану? — он беспомощ­ но всхлипывал, просыпая та­ бак, и мотал испачканной в земле головой. — Где? Нкфа бессильно опустилась на редкую травку. Она смахи­ вала слезинки и глупо улы­ балась бессвязному бормо­ танию учителя. — Вань! — робко оклик­ нула она, впервые назвав его, как родного, на «ты». — За ­ чем скрывал 6т меня, про­ клятый мой, иль не поняла бы? Я тебя и такого... И она облегченно заплака­ ла, размазывая по Яцекам счастливые слезы. — Да, редкая история, но еще не конец. Скажу я тебе, мы с Иван Михалычем у той мины крестниками были, ме­ ня о дерево взрывной вол­ ной припечатало. Когда я очухался и глаза протер, они целовались. Стыд­ но мне стало, спрятался и сидел до тех пор, пока народ из села прибежал. Такие счастливые бабьи лица я после Дня Победы впервые увидел. Что и гово­ рить, когда свое счастье не ладится, от чужого теплей становится и-в себя очень хочетс^ верить. Это мне мам­ ка сказала, когда порола ме­ ня за то, что без спроса за учителем увязался. Вот такие пироги... Что задумался, товарищ? Хочешь спросить, где. мол, такое случиться могло? Что ж, скажу. Адресок немудреный: Россия. Ну, а речку, товарищ, сам по своей охотке выбирай. Я выбрал Алым. Г. СЕРГИЕВИЧ, рабочий. Л Ю Б Л Ю . . . Люблю. Все сильней и сильней. С каждым днем. С каждой встречей. Люблю. Ты приходишь ко мне На миг, как на вечность. Люблю. Я—сильная: Я могу даже горы ворочать. Люблю. Я—слабая: * Я беспокощно путаю дни и ночи. .Люблю. Ты слышишь, Звенит колокольчик Тонко-тонко? Люблю. Мне в ладони твои так хочется. Как ребенку! Светает. Так медленно, Так неожиданно быстро— Светает. Роса. На губах твоих искрами— И не тает... Люблю. Морщинки разглажу пальчиком, Я — осторожная. Люблю. И снова улицу спящую Шагами тревожим мы. Пусти. Почему в глазах твоих Радость и горечь? Пора. Прости, что беспомощно путаю Дни и ночи. Люблю. На прощанье к сердцу прильну. Послушать, как бьется. Люблю. Уходи. Ушел. Люблю. \ Подхожу к окну, Всходит солнце. Г. КИРЕЕВА г сень поздняц Поздней осени повесть читая, Ты по улочке утренней шла. Где с небес, будто пух От крыла. Падал снег осторожно и таял. Словно с осенью вдруг застыдился Самой первой и чистой игры... Тихо, наискось, словно с горы, Лист последний с березы катился... Шла, доверчива, чуду , навстречу И опять удивлялась ему. И живешь ты не лишь потому, Что есть день или ночь, или вечер. В старом городе, где красота Для ранимой души человека И в последнем паденьи листа, И в падении первого снега... В. МИНАКОВ, помощник машиниста тепловоза Р о д л н е навсегда. Возможно, тебя я обидел М у т л - д о р О Г Л С д а с г Ь е ж т р у д е и просторы, Летят наши песни за Жаркий ли день иль ночная прохлада, когда-то, И много оставил Сколько в жизни дорожек Годы летят и такие горячие! реки и горы. Мы крепко стоим на Стынет ли талая несделанных дел. исхожено, Трудности есть, да не родимой земле, в лужах вода. Пусть прожил я жизнь Но сумел ли прямую найти? можем иначе мы. И счастье свое добываем С первого вздоха со мною ты рядом, тяжело, не богато, Но все, что я сделал. Только думать об этом положено Жадные мы до работы, до знаний, в труде. Ты для меня и любовь. законно и свято, Строим, дерзаем своими П. ВЕРИН, и отрада, Тебе отдавал все, что Не в конце, а в начале руками. член Союза Я сын твой и предан тебе мог и умел. пути. Нас радуют наши леса журналистов СССР.