Красное знамя. 1978 г. (г. Елец)

«КРАСНОЕ ЗНАМЯ» ф 16 декабря 1978 года ф 3 стр. Состоялось очередное заседание литературной груп­ пы. Члены ее рекомендовали к печати новые стихи А. Синельниковой, А . Васильева, Г. Ивановой, слесаря ТЭЦ Ю. Полынова, работника завода «Прожектор­ ные угли» В. Фалина и новеллу А . Федорова. Сегодня, дорогие читатели, мы предлагаем вашему вниманию творческие работы наших авторов. новелла О з а р е н и е Случилось так , что хозбрига- да халатно отнеслась к заго­ товке дров на зиму. Ранние крепкие морозы заставили сразу взяться за топор и, скрепя серд­ це, пришлось вырубить часть березовой рощи близ избушки. Дрова были заготовлены, и вскоре от разгоревшейся печи потянуло приятным душистым теплом. Осенью, а в особенности зи­ мой, окружающие предметы ста­ новятся как бы меньше, непри­ метнее — пространство раз­ двигается, раздается вширь. Брошенные ветви замело сне­ гом, и вырубка не бросалась в глаза. Занятый повседневной работой, о березах я больше не вспоминал. Время незаметно летело. Мо­ розы и метели сменились ве­ сенним теплом. Лес наполнился звуками песен буйного, южно­ го ветра. Деревья стремительно Г. ИВАНОВА Колыбельная сынишке За окошком снег лежит, как вата.. Звездами окошко засыпает. Мой сынишка в маленькой кроватке . Засыпает, засыпает. Засыпает. Сны шуршат в ресницах: тише, тише. Черной кошкой ночь легла к порогу. Даже твой любимый рыжий Мишка Спит в берлоге, спит в берлоге, Спит в берлоге. Сбился на бок бант его распускали почки, и вскоре по­ казались светло - зеленые языч- ли листьев. Однажды, возвращаясь с работы, я обратил ' внимание на необычный вид. Некогда ок­ руженная белоствольными бере­ зами, избушка казалась жал­ кой, одинокой, заброшенной. Лес отступил и, наполненный скорбью, остановился у самой вырубки. Пни напоминали могильные плиты кладбища, куда пришел я с запоздалым раскаянием. Но каково же бы­ ло мое изумление! Срубленные ветви берез распустились! Жи­ ли последним усилием жизни! Так вдруг увидишь, пой­ мешь близкого человека, когда он уже на смертном одре. И откроется его щедрость, добро­ та, благородство. И жизнь его приобретет неожиданно высо­ кий смысл. А. ФЕДОРОВ. # Мягкая, добрая. Верится — не верится, Над вечерним городом Кружится метелица. Легкая, пушистая. Кружится проказница, Каждою снежинкою К городу ласкается. Город стих под ласками. Город тает в нежности... Из какой ты сказки, Юная волшебница! Эти стихи вспоминаются, ког­ да смотришь на этюд Ю. ТИ­ ТОВА, работника элементного завода, члена фотоклуба «Елец». А. ВАСИЛЬЕВ Преодоленье Что наша жизнь, мой друг? Преодоленье. Преодолев боязни скорлупу, Наш предок вышел на тропу оленью, А мы тропим межзвездную тропу. В хлебах ныряет тропка полевая, Где рыскал зверь, то бур, то полосат, Где турка в сечах преодолевая, Славяне свой закладывали сад. Преодоленье — вечно удивленье. Найти, постигнуть, в муках побороть. Преодоленье — вечное волненье, Дух возвышает, иссушает плоть.. Но не стихает кровь моя живая, Мятежна, неуемно горяча. Идем, сомненье преодолевая, На яркий зов рассветного луче. Напрасно тщатся мшелые коряги Остаться, зацепиться, уцелеть. Не устоять им против вечной тяги Все обновить и все преодолеть! Приветствую преодоленья споры! * » * Он искал ее радостную. Он искал ее ласковую, Ждал—засветится радугою И весеннею сказкою. Повстречалась красавица, Что себе только нравится. Ах, не все, что желается, В нашей жизни сбывается. Он искал ее чуткую. Он искал ее щедрую, Ждал — порадует шуткою, Укрепит его верою. ...Ах не все, что мечтается, В нашей жизни сбызается, В. ФАЛИН Ладони Словно поле, Ладони твои. Словно в поле Бороздки морщин На ладонях твоих Залегли. Ты касаешься ими Моих чуть обветренных Щек. Горячо, Как от солнца июльского, Мне горячо. И светло, как в лучах Голубого бездонья, Будто льдинка В твоих растворилась Ладонях. Ухожу от себя, Как порой в сновиденья, Легко ... ® ю. полынов Весеннее Заражает меня Буйство весны. Такое, наверное, с каждым случается. Колеблет желанья, тревожит сны, и все не то, не так получается. Решил — займусь извлеченьем корней, позже—«хвостами» по химии. Весна выветривает мысль о ней от своего имени. За шиворот тянет из-за стола, задев за живое душу. Нашептывает: брось, отложи дела, посмотри, что творится вокруг, послушай... Уши зажав, мир до комнаты сузил, погружаюсь в дела, не человек — камень... У меня, как у многих в Союзе, понимаете, на носу экзамен. большущий, Носом он посапывает сочно. Снятся ему пчелы грозной тучей, Бочка с медом, бочка с медом, С медом бочка .., Лапу он свою сосет упрямо, Лапа бант огромный перемяла. На него накинет тоже мама Одеяло , одеяло, Одеяло. Месяц заглянул в окно неслышно. Как там поживает Мишка рыжий? Мой сынишка в маленькой кроватке Сладко дышит, сладко дышит, Сладко дышит. А СИНЕЛЬНИКОВА Скорее прилетайте! Туч разметав седые космы, С причала матушки-Земли Уходят в чужедальний космос Беспарусные корабли. Настала страдная пора Давно осмысленных желаний Во имя разума и знаний, Во имя дружбы и добра. Идет Вселенной дерзкий штурм: И в хмарь, и в ведро в тихой рани В путь провожает Бзйканур И новичков, и ветеранов. Глядят Стрела и Геокулес, Прекрасно-царственная ~ Дева: Спешит к «Союзу-29» Вселенский грузовик «Прогресс», Легко несет он на борту Насущный хлеб и запах сена Несущим вахту во Вселенной, В явь превращающим мечту. Привет отважным землякам, Их братьям, всем космопроходцам С сердцами чуть прохладней солнца, С чутьем — брать курс наверняка! Мы снова ждем сообщенье ТАСС И восторгаясь, и трбвожась. К полям, позолоченным рожью, Из тьмы ждем, космонавты, вас. Слова вбираем на лету. Торопим ленту телетайпа. —Друзья , скорее прилетайте! Вас ждет Земля. Земля а цвету. За одну минуту благодати День обычный. Облака и солнце. Цвет вишневый падает в траву. Пью из поднебесного колодца Сладкую хмельную синеву. Прокатился гром по тучке черной, Всполошив грачиную орду. Видела и праздничной, и скорбной Землю , по которой я иду. ...Дым клубился по степи ковыльной, Путалось: где враг, а где свои. Пулями пробитые навылет, В рощах умирали соловьи. А порою умирала вера. Бог и дьявол. Злость и доброта. А порой сдавали даже нервы, Человека обратив в крота. Не подсуйешь памяти суровой Отпускных угодливых даров. Плачут ивы, как седые вдовы, Одиноко стоя у дорог. Мне бы кинуть горькие сравненья Да забыться хоть бы на часок, Но ложится сумеречной тенью Прошлое на белый мой висок. Ты, судьба, меня своею чашей Обнесла на жизненном пиру. г Но бывает все ж: в зеленой чаще Соловья услышу—и замру. И теперь, у жизни на закате, Искренне я говорю судьбе: За одну минуту благодати Все невзгоды прощены тебе.