Красное знамя. 1978 г. (г. Елец)

«КРАСНОЕ ЗНАМЯ» ф 29 апреля 1978 года ф 3 стр. Ч П ОЕЗД приближался к горо­ ду, и, когда показались первые дома, Клоков не то что понял,—почувствовал, что те- перь-то приехал! Он собрал­ ся заранее и сошел первый, ед­ ва поезд остановился. На пер­ роне было человек пятна­ дцать—двадцать, но Клоков знал, что его никто не встреча­ ет и, отойдя немного от ваго­ на, застегнул на плаще верх­ нюю пуговицу, поднял ворот­ ник, надвинул пониже шапку и, опираясь на костыль, заспе­ шил к автобусной остановке. Была поздняя осень, сгуща­ лись вечерние сумерки, и лил дождь. По асфальту и лужам плясали частые капли. «Приехал теперь... уж как-ни­ будь теперь-то приехал»,—ра­ дуясь, мысленно повторил Кло­ ков и представил, как постучит в дверь, войдет и как узнают его. Впрочем, скорее только подумал. Жена почти совсем забылась и представилась ту­ манно, тускло. Было у него два сына. Он всегда помнил это! Тогда им было пет... Он хотел сосчитать, но подумал лишь, что не знает, какие они теперь. Клоков подходил к останов­ ке и почувствовал, как правую ногу ниже колена сжала зна­ комая тупая боль... Он оста­ новился и стоял, пережидая, когда боль пройдет, и совсем не обращал внимания на то, что плащ намок, отяжелел, а лицо и руки занемели от вет­ ра и колючего дождя. Минут через десять он уже ехал в автобусе, смотрел и ди­ вился: понастроили... Этих трех­ этажных и пятиэтажных домов не было. Впрочем, все-то те­ перь казалось ему малознако­ мым и немного чужим: и ули­ цы, и дома, и даже река, ког­ да проезжал мост, показалась незнакомой узенькой речуш­ кой. Уже темнело, когда он вы­ шел из автобуса. Дождь пере­ стал. Разорванные, клочкова­ тые тучи проносились быстро, но стали теперь еще чиже и были уже не свинцовые, а цве­ та густой темной синьчм. Крас­ ки бледнели, исчезали, и город выглядел невесело. Правда, за­ жигались фонари, и в окнах домов появлялись огни. Людей на улице было не­ много. Шли они быстро и мол­ ча. Машины, какие с включен­ ными уже фарами (свет их, еще неяркий, щупал, прыгал не­ ровно, осматривая дорогу), а какие еще с подфарниками ка­ тили по асфальту почти бес­ шумно, и только шины изда­ вали негромкий мокрый звук. Клоков прошел немного и на противоположной стороне ули­ цы увидел магазин. Он вошел в него, достал кошелек и по­ смотрел, сколько осталось де­ нег, а мелочь высыпал на ла­ донь и собрал задубелыми от холода пальцами. Хотел ку­ пить водки, но медлил почему- то, стоял, соображая свое, и вдруг скомкал деньги, сунул их обратно в кошелек. Тяготило то, что он ничего не вез ИМ. Совсем-совсем ни­ чего! Сперва ТАК не хотел приезжать, а собирался при­ везти Насте темную шерсть на платье. Но деньги тратились, проходили. Потом заболел. «Так и иду», — подавленно подумал он. И ТУТ СОВСЕМ рядом не­ громко кто-то окликнул его: — Клоков!! Как холодом обдало. Не то .что испугался, а было неожи­ данно просто. А. ДОБРИН .. - ..... ...... Клоков не сразу понял. — С дружками связался... Брата не слушал, а мать ниче­ го с ним не могла поделать. Забаловался, два года дали, да там, говорят, подработал. А Сергей теперь инженером на заводе, — продолжал Тимохин уже другим, как бы извиняю­ щимся тоном. Клоков ничего не знал. — А Настя как... она как! — глухо пробормотал он. — Настя! Да она что... поди, теперь обрадуется, а! — Думаешь, обрадуется! Нет, верно, думаешь... — Он осекся и замолчал. Тимохин не ответил, только шевельнул бровью и, не глядя на него, сунул ему руку, зато­ ропился: — Я живу не там теперь. Квартиру получил. Да как-ни- ВОЗВРАЩЕНИЕ 1 1 ■ — РАССКАЗ — Вот это кто! — удивился, оборачиваясь: — Тимохин, со­ сед... — Иван, никак ты! Здравст­ вуй! Вот встреча! — удивлен­ но и как бы обрадованно за­ торопился Тимохин. — А я смотрю... ты, что ли! Вроде и как ты, думаю... А постарел, переменился..., — пожимая его руку, тягуче закончил он. И добавил тише:—Приехал, зна­ чит. Ну-ну. Клоков видел, что Тимохин разглядывает его порыжелый мокрый плащ, и ему стало не по себе. И не поняв, что про­ звучало в этом «ну-ну»: одоб­ рение или осуждение, он на­ хмурил брови и сказал толь­ ко: — Да вот приехал, иду... — А ты дома еще и не был! — Не был. — А-а..., а я думал... Тимохин не договорил, что думал, а только вдруг взгля­ нул на него то ли растерянно, то ли с сожалением и не сразу спросил: — Не был-то сколько уж! — Двенадцать вот. — И уже упавшим голосом сказал:— Как-то встретят Сергей и Кос­ тя — взрослые. — Костя! — в голосе Тимо­ хина была теперь резкость и что-то неприятное, как бы на­ смешка. — Вы не писали друг другу, и ты не знаешь... — Что не знаю! — Да забаловался он. Уже года три там... будь поговорим, — бросил он уже на ходу. — Постой, Ефим! Постой!—ки­ нулся за ним Клоков. — По­ стой! — остановил он его. — Ты..., — выдавил он из себя, — ты... правда все это! Когда видел-то их! И дай закурить. Есть курить-то! Клоков месяц не курил. Бро­ сил. И теперь, сунув папиросу в рот, привычно, но как-то су­ дорожно чиркал спичкой; на­ конец, она вспыхнула. ЗаНрыв огонек от Ветра ладонями, он затянулся. — Так видаю... встретишь если. Помедлив немного, Тимохин повернулся и пошел от него. Уже стемнело. И потому ли, что Клоков был легко одет, или потому, что вышел из теп­ лого магазина, только стало холоднее, и он поежился. А ИДТИ БЫЛО уже не так далеко: прямо, а потом влево и все время вниз, вниз к речке. Услышанное засело в голове его тупой отвлечен- -НОЙ мыслью. «И не написали ведь... А ку­ да писать-то! — подумал он. —Сам не писал и переезжал с места на место. А может, На­ стя и не захотела. Всегда гор­ дячка была. И тогда все виде­ ла. У них, у жен, ведь чутье на это. Видела, а молчала. А, может, если бы не молчала и не уехал бы! Уж как уехал... и с этой... господи! А ей пока здо­ ров был — нужен». Опять в ноге заломило. И пришлось остановиться: доро­ га больно несподобная и ход тяжелый. Свернув за угол, он шел по грязи. Улица была пло­ хо освещена. Но небо было не такое черное, как дорога; на нем был отсвет огней го­ рода. Лужи слабо отблескива­ ли. Он обходил их, жался к домам и заборам. Ноги разъ­ езжались, скользили. Под са­ погами хлюпало. Улица стала круто спускать­ ся вниз, и уже не было такой грязи. Он подходил к дому, за­ медлив шаг. Тот самый дом и фонарь над калиткой. И сразу в глаза бросилось: без него так и не сделали ремонт, и нижние венцы не меняли, а давно их надо менять. И во­ рота были те же: некрашенные, почернелые. И опять подумал, что не работник он и не по­ мощник в этом деле. И взяла его вдруг оторопь, но тронул калитку, нажал силь­ нее: она была закрыта. Он знал, как она открывается, и, просунув руку в дырку в во­ ротах, нащупал засов, потя­ нул. Засов — мокрая холод­ ная деревяшка—с трудом под­ дался, калитка открылась. Кло­ ков ступил во двор и осто­ рожно, будто сомневаясь в прочности земли под ногами, приблизился к окну, что ря­ дом с дверью. И тут подумал, что не знает, что скажет, ког­ да войдет. Окно было зана­ вешено, в комнате виден толь­ ко потолок и немного стена. «Что скажу»... — тупо сообра­ жал он. За занавеской метну­ лась тень, и при мысли, что кто-нибудь выйдет сейчас, а он так стоит. Клоков весь сжался. Не решаясь постучать, ссуту­ лившись, он недвижно стоял, опершись на костыль. В ок­ не опять метнулась тень, и в доме хлопнула дверь. Что-то охолонуло в нем и жаром от­ далось. И не помнил он, как очутился за калиткой и там напрягся — слушал. Но слы­ шал только свое дыхание — шумное, частое, прерывистое. Немного подождав, он слегка придержал калитку и на засов изнутри запер ее. И сразу как- то обмяк. Душил появившийся в горле ком, и он никак не мог проглотить его. Потом пошел от дома по-стариковски тупо, не­ большими шажками, раздумы­ вая, не повернуть ли назад. Но шел не оборачиваясь. Повалил хлопьями мокрый снег, и Кло­ ков подумал, что если снег бу­ дет долго идти, то следы его сапог под окном засыплет, и в доме не узнают, что к ним кто- то приходил. Н ОЧЬЮ похолодало, лег­ кий морозец подсушил, сковал грязь, и утром земля была одета в белое. СЕЛО МОЕ ФЛДДЕЕВО Живет мое село Фаддеево Там, где течет река Ока. Где б ни была я, чтоб ни делала, Оно зовет издалека. И белым днем, и темной ночкою Все слышу горестный упрек: — Я называла тебя дочкою, А ты забыла мой порог! Моя заботница всегдашняя, Уже года, года — не вдруг ‘ Веду сраженье врукопашную, Но он силен, мой враг—недуг. А ты, соломою покрытая, Как полушалком золотым. Все ждешь и ждешь меня, бескрылую К нечастым праздникам своим. Не прихожу к тебе я гостьею, Хотя г.отовишь хлеб и соль. Проходят зимы, лета, осени, А он все пуст, накрытый стол. Мне снятся: выгон весь в в проталинках, В ракитах старых огород. , Беленый дом, и на завалинке Сидит, гостец порога, кот. Хоть много бед судьбой содеяно, Дышать все легче оттого. Что где-то есть село Фаддеево — Столица детства моего. А. СИНЕЛЬНИКОВА. ЖУРДВЛИ Над Засосной и над Аргамачей, Возвращаясь к дому из дали. Верю я, уже от встречи плача, Пролетели с юга журавли. Гуси, раскидав забыто крылья, Тужатся подняться от земли. Гуси, гуси, вы когда-то были Гордыми, как эти журавли. Жаль мне вас, ухоженных и сытых, И судьбы не вижу я милей Ветрами далекими избитых Перелетных серых журавлей. Как устало поднимает крылья В перелете журавлиный клин. Гуси, гуси! Их не прикормили Чужедальной щедростью . долин. Не привыкнуть им, не обмануться, В тех широтах, где зимы-то нет. Эх бы вам суметь бы так вернуться В край родимый за весною вслед. А. ИЛЬИН, слесарь-наладчик трикотажной фабрики. СТИХИ ДЛЯ ДЕТЕЙ О ЩЕНКЕ Нам щенка недавно дали. Белый весь, лишь рыжий лобик. Имя мы ему искали. Наконец назвали — Тобик. Он во сне визжит, не лает, Просыпается чуть свет. Молока поест — вздыхает, Подавай ему конфет. Он, пока еще малышка. Плохо слушается нас. И, как всякий шалунишка, Жить не может без проказ. Мы щенка все любим, очень Он забавный и смешной. Только жалко, между прочим, Скоро вырастет большой. П. ВЕРИН. ЮМОРИСТИЧЕСКИЙ РАССКАЗ Весна. От одного этого сло­ ва на лицах появляются улыб­ ки, люди становятся добрее. Хочется сделать что-нибудь хо­ рошее. А между тем я, наверное, так и не взялся бы за перо, если бы не одна пе­ чальная история, которая на­ долго выбила меня из колеи и омрачила беззаботное весен­ нее настроение. В один из теплых апрель­ ских деньков я выбрался на берег Быстрой Сосны. Присел на камень и задумался, наблю­ дая за круженьем воды. Вдруг забурлила река, побежали вол­ ны, и на гребне одной из них „ЗОЛОТАЯ появилась золотая рыбка. Са­ мая что ни на есть настоящая. Не успел я опомниться, как за­ говорила она человечьим го­ лосом: — Смилуйся, добрый чело­ век. Возьми меня отсюда. Хо­ чешь — пожарь, хочешь — за­ соли, а можешь и уху сварить. Только избавь меня от этой не­ выносимой муки. Ловят нас се­ тями, удочками, заготавливают всякие хитроумные снасти, глу­ шат динамитом. Никакой жиз­ ни. Мои малые детки запута­ лись в сетях и погибли. Мне теперь и самый темный омут не мил. — Что ты, что ты, золотая РЫБКА“ рыбка,—попытался я ее успо­ коить, — все уладится, будешь жить на просторе... — Да какая я золотая рыбка, —заявила моя собеседница, — я обыкновенная плотва. Это промышленные предприятия сливают в реку что попало, вот и стала я похожа неиз­ вестно на кого: то ли на зо­ лотую рыбку, то ли на чудище морское. Нет, так дальше я не могу. Пока плавники еще не протянула—возьми меня от­ сюда, добрый человек. Одна на тебя надежда,' я ведь из истории знаю, что люди нас, рыб, никогда не обижали. Вот и дед отпустил свою золотую рыбку в сине море, и Емеля щуку послушался. Сжалься и ты — возьми меня с собой. Что делать? Пришлось пойти на хитрость. Знаешь что, золотая ры .„, то есть плотва. Взял бы я те­ бя, да положить некуда. Сей­ час схожу за садком и заберу тебя, — сказал эти слова и бы­ стрее бежать, только меня там и видели. Хожу я с тех пор и думаю. Как быть? Весна. Кругом все просыпается и оживает. А ры­ бам — ой, как нелегко. Ждут они подмоги, И ни от кого-ни- буть, а от нас, людей. Мо­ жет быть, мы сможем прийти к ним на помощь? Е. ЮНЕЕВ, любитель-рыболов. 6