Красное знамя. 1977 г. (г. Елец)

Р ОТ ВЫ ГОВОРИТЕ о муже- ■**стве и ждете, что я рас­ скажу какой-нибудь исключи- тельнь1й случай из морской практики, а ведь эта черта че­ ловеческого характера необ­ ходима не только, скажем, на море. Верите ли, самую труд­ ную критическую ситуацию, когда мне пришлось напрячь все свои силы и, если хотите, мужество, я пережил не на службе. Капитан второго ранга до­ стал из кителя пачку сигарет, закурил. Видно, ему нужно бы­ ло собраться с мыслями, на­ строиться на повествование. — Я расскажу вам свою ис­ торию, но с одним лишь усло­ вием. У вас, журналистов, лю­ бая беседа просится на бума­ гу, вот я и прошу, чтобы, ес­ ли вздумаете когда писать, не упоминали бы ни моего имени, ни места, где я служу. Печат­ ное слово, оно далеко разно­ сится, мало ли что... В общем, вы меня поняли. Поезд шел на север; от оста­ новки до остановки были боль­ шие расстояния, мы ехали в купе вдвоем, и беседа очень нам помогала коротать бездея­ тельное время. Капитан был средних лет, с жестким ершиком седоватых волос, с сеточкой морщин у внимательных, суровых глаз. Он возвращался из столицы на службу, я — ехал в команди­ ровку. — Сначала расскажу, как я к морю пробивался. Именно пробивался. Целью всей пред­ шествующей жизни был для меня морской флот. Откуда у меня такая сумасшедшая тяга к морю с детства, и сам не знаю. В деревне нашей даже реки путевой не было, а вот же затесалось в голову: ста­ ну моряком — и баста. Окон­ чил я семь классов и махнул в Ростов-на-Дону, в мореходку. Не поступил — трех баллов на приемных недобрал. Верите ли, даже заплакал от обиды. Не хотел домой возвращаться от стыда. Но малость поуспо­ коился, поехал. Стал кончать десятилетку, куда же деваться. Ну, думаю, в армию возьмут, может, там повезет—в Мор­ флот попаду. Призвали—что ты будешь делать... в артиллерию. Прослужил три года, и тут командование предлагает в артиллерийское училище. По­ размыслил — выучусь на офи­ цера, легче будет к цели ид­ ти — согласился. Лейтенанта получил. В часть направили, взвод дали — служу. А мечта о море ничуть не слабеет, сниться оно не переставало. Думал, думал и подал рапорт о переводе на флот, на Край­ ний Север. Прознал я околь­ ным путем, что туда легче по­ пасть. И что ж вы думаете, приходит предписание: лейте­ нанта такого-то откомандиро­ вать в распоряжение штаба Северного флота. Вот с тех пор и служу все на Северном. Суровые края, самые что ни на есть морские. Академию окон­ чил заочно. В общем, чего хо­ тел, добился. Удовлетворен ли? Еще бы, конечно! По-моему, главное для человека — это любимое дело. Немаловажна, говорите, и личная жизнь? Я и не оспариваю, но все же люби­ мая работа — главное, она де­ лает человека Человеком. А теперь перейду к личной жиз­ ни, то есть к тому, ради чего мы и начали с вами разговор Капитан снова достал сигаре­ ты и закурил. ___ I I / ЕНИЛСЯ я поздно,— про- должил он,—после того, как получил назначение на под­ водную лодку и прибыл на ба­ зу подплава. Переписывался я «КРАСНОЕ ЗНАМЯ» (§6 20 августа 1977 года ® 3 стр. тогда с одной девушкой — Людмилой звали. Познакомил­ ся с ней, будучи курсантом. Написал ей, чтобы приезжала. А через полмесяца встретил ее с рейсовым пароходом, а че­ рез два дня и расписались с нею. Молодец оказалась Люд­ мила, никакие трудности ее не испугали. Думаете, легко быть женой офицера, да еще мор­ ского! Уйдешь на месяц-другой в море, а жена, считай, одна и за хозяйку, и за воспитателя детей Да ведь еще и рабо­ тает. Вот я и подошел к глав­ ному. Родилась у нас девчуш­ ка, Оленькой назвали. Души оба в ней не чаяли Веселее стало с ней, и Людмиле не так одиноко, когда я в плавании. А я-то, как вернусь с моря, за­ тискаю ее, бывало, уж Людми­ ла вся избеСпоксится: ты, го­ ворит, своей бородищей до крови не исколи. Любил я дочку и жену очень любил. Но, М. ГЛАЗКОВ. СНЯТАЯ НЕПРАВДА РАССКАЗ видно, на роду у меня было написано пережить страшное горе. Хуже и не придумаешь... Однажды разразился буран над нашей базой. Неожиданно так закрутил. Я на лодке в ту пору находился с командой: только из плавания возврати­ лись и приводили себя в поря­ док. К вечеру прихожу домой— Людмилы нет. С девочкой — ей тогда годик с небольшим было — соседка сидит. Спра­ шиваю, где жена. А та, взвол­ нованная вся, отвечает: еще из школы не приходила. Она У меня учительницей здесь же, в поселке, работала. Я — в школу, еле добрался по ве­ ревке. Нет ее, говорят, ушла сразу же после уроков. Заме­ тался я сам не свой: где ис-. кать? Все квартиры своих зна­ комых обежал — нет нигде жены. Матросов вызвал, с ни­ ми искать начали. В душе кош­ ки скребут, явно что-то слу­ чилось. А тут еще Оленька: где мама? Скоро придет, говорю, а сам в глаза ей бо­ юсь глянуть: вдруг поймет! . Нашли-таки матросы Людми­ лу... под снегом, закоченелую... I / АПИТАН перевел дух, умолк, окутав себя ды­ мом от сигареты. — Вот эта седина — метка той поры, — устало прогово­ рил он, указав на пепельную прядь волос на голове. — Не знаю, кто меня тогда надоу­ мил, или я сам догадался ска­ зать Оленьке, что мама уехала в длительную командировку. На все дни, пока мы хоронили Людмилу, девочку взяла к се­ бе жена одного нашего офице­ ра — так что в полном неве­ дении была Оленька. Как я тогда не свалился, не знаю. Все силы свои собрал: надо высто­ ять не ради себя, ради дочки. А та, знай, ждет мать. Пер­ вые дни терпеливо ждала, только вечерами, когда спать ложились, отвернется к стене и потихоньку, тайком от меня. заплачет, ну ни дать ни взять взрослый человек. А весна на­ ступила — ожила Оля: «Сколо колаблики пойдут, мамочка плиедет», — лепечет. Да, да, говорю ей, скоро приедет. А сам чуть не реву: что же де­ лать? Сказал я как-то своему командиру, что ума не при­ ложу, каким образом выйти из положения, как сказать девоч­ ке всю правду, а он вдруг и говорит: иногда и неправда не грешна. Вот что, добавляет, мать девочке крайне нужна. Где ж я, отвечаю, возьму ей мать? А уж это давай вместе подумаем, говорит. Капитан еще закурил. — Работала в штабе флота одна женщина средних лет, ти­ хая такая, скромная. Знали мы, что потеряла она год назад ■ мужа — командира торпедно­ го катера. Пойдем, говорит мой командир, свататься, чем не мать твоей Оленьке. Жен­ щина она молодая, да и ты еще не старый. Я чуть было ему в сердцах колкостей не наговорил, но он меня быстро урезонил: я, дескать, это дело уже не первый день обдумы­ ваю и не считаю его предо­ судительным: девочке нужна мать — вот главное. И все-та­ ки я начал выставлять свои контрдоводы: мол, пойдет ли она за меня, да еще на ре­ бенка? Но командир и на этот раз был логичен: а почему бы, говорит, ей и не пойти за тебя, ты еще женщин плохо изучил. Она ведь бездетная, а ты зна­ ешь, что для женщины отсут­ ствие детишек! Короче, как только море очистилось ото льда, пошли мы с ним в штаб флота с необычной миссией. И что ж вы думаете, сосватал- таки ее командир Выслушала она нас, а мы ей все-все рас­ сказали, поразмыслила над на­ шим предложением, попригля­ делась ко мне внимательно и — согласилась. И возвраща­ лись мы на базу с нею. И что бы вы думали, ее тоже Люд­ милой звали. Просто какое-то удивительное совпадение! Бо­ лее того, на мою покойную жену немного лицом смахива­ ла. В общем, судьба моя и только. Идем мы домой, а у меня червячок внутри точит: как примет ее Оленька? И сам себя успокаиваю: ниче­ го, мол, время свое скажет — привыкнет. Открываю дверь, а ноги дрожат; новая моя жена и того более волнуется Пропустил я вперед Людмилу, и та еще не успела шубку сбросить, а Оленька ей как на шею бросится! «Мамочка моя . плиехала! Мамочка плиехала!»— лепечет. Целует Людмилу. А у той, гляжу, чуть ноги не под­ кашиваются от неожиданности и от волнения, слезы в гла­ зах дрожат. Прижала она к груди девочку, гладит ее по волосикам и говорит: — Приехала я, доченька, приехала, никуда я больше от тебя не уеду ... Какая же она умница оказа­ лась! Я и не ожидал такого оборота. Капитан помолчал. ___ Ф АК И ЖИВЕМ сейчас: * Людмила мне еще сы­ нишку через год подарила. Нын­ че в школу пойдет. А Оленька уже в третий класс перешла. Ви­ дели бы вы, какая у нас дружная семья! Вот всего лишь полме­ сяца и пробыл в Москве, а не чаю, как домой приехать, соскучился... Кажется, к ка­ кой-то станции подъезжаем. Поезд, замедляя ход, подка­ тывал к станции, и мы с капи­ таном пошли к выходу — по­ размяться на перроне. Поле, лес и снова поле, Косогоры, тополя. Все знакомое, родное — Это родина моя. Все овражки, перелески Знаю здесь наперечет. Здесь в своей кроватке детской Начинал я годам счет. На пригорке — дом с крылечком. Тихий пруд среди села. Здесь мне горькое словечко Ты сказала и ушла. Я теперь с селом простился И совсем как городской. , Здесь работать научился, И как будто город—мой. Но ночами все же снится Тихий пруд и дом с крыльцом, И созревшая пшеница, Что косили мы с отцом. Сад и луг , и наша печка, Скрип телег и звон ручья — Все, с чем связана навечно Юность трудная моя. А. ТЕЛЕГИН, прессовщик завода «Эльта». П р о с Тишина. Безлюдье. Бездорожье. Не асфальт, а пыль под колесо, А с годами все душе дороже Милая, проселочная сонь. Поутру в затишье заоконном Мы привыкли по часам вставать, Но живущим по своим законам Пастухам на это наплевать. В перекличке звонко загорланят— Хоть святых из дома выноси!— Думают, что солнце— за горами, А оно проснулось на Руси. И ему никак не припоздниться: ё л к и (Мы теперь на скоростях живем). Не на облучке сидит возница, А в кабине теплой за рулем. А дорога знойная прикрыта Зонтиками белых облаков. Но зовут березы и ракиты В свою сень усталых седоков. Словно в печке раскаленной, душно. Потом шпарит, будто кипятком, Хорошо по самую макушку Скрыться в ржаном море золотом! Телом и душою облегченный. Выйдешь, глядя в даль из-под руки. Край мой золотой, серебряный, зеленый, Все твои дороги мне близки! А. СИНЕЛЬНИКОВА. Непрерывно, неустанно Течет всегда она. Верная подруга Дона, Быстрая Сосна. Фотоэтюд А. Боева