Красное знамя. 1977 г. (г. Елец)

■ «КРА СНО Е ЗНАМЯ» ф 8 января 1977 года ф 3 стр. краснее з н а м я ЛЕТЯТ ПОЗЫВНЫЕ В ЭФИР В дни школьных каникул в радиотехнической школе осо­ бенно многолюдно. Часами ре­ бята занимаются радиоделом, дежурят на радиостанции, по­ вышают свое мастерство. Недавно проводились Всесо­ юзные соревнования по радио­ связи. Елецкая команда, приняв­ шая в них активное участие, состояла из восьми человек перворазрядников, учащихся средних школ №№ 21, 22, школы-интерната № 8 Володи Стрельникова, Юрия Матуш­ кина, Михаила Окорочкова и других. Ребята добились не­ плохих результатов. Они уста­ новили радиосвязь с 360 горо­ дами Советского Союза. В. КОРНЕВ, начальник коллективной радиостанции радиотехнической школы ДО СААФ . МОИ УНИВЕРСИТЕТЫ, ИЛИ ХРОНИКА НЕСКОЛЬКИХ ДНЕЙ ЖИЗНИ Одной из истин моей педагогической веры является безгранич­ ная вера в воспитательную силу книги. Школа — это прежде все­ го книга. Воспитание — прежде всего слова, книга, живые челове- I ческие отношения. Книга — это могучее оружие. Умная, вдохно­ венная книга нередко решает судьбу человека. 25 июля 1971 года. За окном темные сумерки. Ливень. Обычно в такую погоду я крепко сплю: дождь, будто ко­ лыбельная песня, убаюкивает меня. Но сегодня мне не до сна. В кроватке тяжело дышит Сенька. У него высокая темпе­ ратура... Пневмония. —Мама, пить... Я сижу возле него. Сколько времени, не знаю. Что-то мур­ лычу. Хочется, чтобы Сенька уснул. А он не спит. — Мам, расскажи сказку< — Сказку? Какую? — Про «Теремок». Опять про «Теремок». Уже который день одна и та же просьба. Я уже выучила сказ­ ку наизусть, и ^признаться, она мне изрядно нйдоела. А Сень­ ке она почему-то нравится. Чем? Содержанием? Просто­ той сюжета? Я рассказываю Сеньке сказку, а он лежит тихонько-тихонько. Подложив сложенные ладошка­ ми руки под правую щеку. Чуть прикрыв глаза недлинными рес­ ницами. И кажется, дышит уже не так отрывисто. ...Уходи , зубастый зверь, Не царапай нашу дверь, Крепко заперт теремок На засов и на замок. .. Кажется , уснул... —Мам, ты рассказывай, рас­ сказывай. Рассказываю. И начинаю по­ нимать, что сейчас в «Теремке» Сеньке нравится не содержание, не простота изложения. А музы­ ка стиха. Д а , музыка. Е сть в каждой строчке Маршака музыкальная мелодичность. которая удиви­ тельным образом действует на В. А. СУХОМЛИНСКИЙ ребенка. Да что на ребенка! На меня, кажется, тоже. А пока теремок — на замок. Будет спать до утра теремок. На покой собираться пора. Только еж не уснет до утра. Колотушкой он будет греметь, Чтобы слушали волк и медведь, Чтоб от этого стука лиса Уходила подальше в леса... ...Сенька спит. Спи, сынок, крепко. Тебе так нужно поспать! Иначе не вер­ нуть истраченные силы. Спи. А я тихонечко посижу возле тебя, облокотившись на спинку кроватки. Ливень за окном не унима­ ется. Шумит вот уже третий час. И не понятно, то ли сер­ дится. То ли ворчит больше для порядка. Ливень, ливень... Ливень. 23 января 1972 года. Мне очень хочется, чтобы Сенька рос настоящим парнем: не капризничал по пустякам , не лгал . Был добрым и аккурат­ ным. Наверное, поэтому ни один день не обходится у меня без назиданий. — Сеня, перестань капризни­ чать. Возьми маленький стуль­ чик, поставь на него ногу, так легче будет завязывать шнурок. — А вот Юра Орехов маме всегда говорит правду. Ты же соврал. Разорвал книгу — имей мужество сознаться. Назидания действуют плохо. Сенька их или вовсе не слышит, или не желает им следовать. Я сержусь, и мои назидания с т а ­ новятся больше похожи на нуд­ ные нотации. —Сколько тебе раз можно по­ вторять одно и то же- не чмо­ кай, когда кушаешь. И что это за ребенок, такой бестолковый. — А вот и не бестолковый, — возражает Сенька. — Ну-ка помолчи, когда стар­ шие говорят. Ишь разговорился. 6 следующий раз Сенька мне уже не возражает. Он спешит ко мне, прикладывает к моим губам ладонь и, стараясь увести мои мысли в сторону, говорит: — Мам, послушай... Мам, мам... Не г, так не годится. Даже хорошая песня, если ее слушать денно и нощно, надоедает. А т у т нотации. А что, если?! Н у , конечно, мне помогут все тот же Маршак, Чуковский, Осеева. Их ведь Сенька очень любит. Во-первых, они умнее меня выскажутся. Во-вторых, инте­ реснее. А в-третьих, с их по­ мощью я буду не ворчать, а чуть-чуть над Сенькой подсме­ иваться. Сын — натура гордая: он подсмеиваться над собой не позволит. . ..В детский сад мы ходим че­ рез заросший бурьяном пу­ стырь. Здесь каждый год со­ бираются строить котельную, но всякий раз строительство откладывается. Сегодня, как и вчера, нам на­ встречу выбегает большая лох­ матая собака. Брехнет раз-дру­ гой в мою сторону и, вдруг за­ молчав, подбегает к Сеньке. Ви­ ляет хвостом, улепленным репь­ ями, и тычется мордой в руку. Будто что-то просит. Сенька прячется за меня. — Не бойся. Ты же видишь, собака добрая. На меня вот залаяла, а на тебя так ни разу. —Б .. . боюсь, —хнычет Сень­ ка. — Укусит. Собака убегает. Я смотрю на сына, и, когда мы отходим не­ множко от того места, где. нам повстречалась собака, начинаю читать: От вороны карапуз убежал, заохав. Мальчик этот просто трус. Это очень плохо. —Д а . .. а ,—тянет Сенька, — там была ворона, а не собака. А ты дразнишься. Назавтра я сую сыну в руку бутерброд с колбасой. —Это Шарику. Он нас опять встречать придет. Шарик действительно выбега­ ет нам навстречу. —Мам, —говорит Сенька, — можно я с этой стороны пой­ ду , а то у меня ручка уста­ ла. — И он переходит на левую сторону —подальше от Шарика. Бутерброд бросает торопливо, не давая собаке подойти побли­ же. потом глядит на меня. Я открываю рот, чтобы что- то сказать ему. Но сын опере­ жает меня. — Я не трус ... Я уже ее толь­ ко чуть-чуть боюсь. — Что ж , — говорю, — моло­ дец. Как там у Маяковского? Этот, хоть и сам с вершок, спорит с грозной птицей. Сенька, размахивая руками, подхватывает: Храбрый мальчик, хорошо, в жизни пригодится. 15 февраля 1972 года. Утро. Морозное. Солнечное. Я просыпаюсь раньше всех. Включаю радио. Так и есть! Звучат позывные... «Пионерской зорьки». Мы опа­ здываем! Тормошу Сеньку. Тороплю. Он одевается быстро, но умы­ ваться забывает. Сегодня я уже не шумлю: — Сеня, а умываться? Сегодня, гремя посудой, я, будто к Сеньке это вовсе не от­ носится, читаю из «Мойдодыра»: Вдруг из маминой из спальни, Кривоногий и хромой, Выбегает умывальник И качает головой... Сенька никаким образом не реагирует, сводя на нет все мои усилия. Н у что ж , не сразу ведь и Москва строилась. Потерплю. Но не отступлюсь 16 февраля. Сенька снова забывает умыть­ ся. Зато я иду умываться во второй раз. По пути читаю; Надо, надо умываться По утрам и вечерам, А нечистым трубочистам Стыд и срам, Стыд и срам. И опять Сенька не торопится в ванную. Ох , как хочется крик­ нуть: «А ну, марш умывать­ ся!» и наградить хоть легким, но подзатыльником. Однако сдер­ живаюсь, понимая свой промах. Нужно снова посмеяться над Сенькой. Как это там у Чуковского? 17 февраля. Лишь только Сенька, как ни в чем не бывало, усаживается неумытым за стол, я обращаюсь к нему со словами: А х ты гадкий. Ах ты, грязный, Неумытый поросенок... Ты один не умывался И грязнулею остался, — а сама смеюсь. — И совсем я не поросенок, — ворчит Сенька и нехотя идет в ванную. Я знаю, что сейчас он мазнет мокрой ладонью нос и губы — на этом умывание и закончится. Ничего, у меня в запасе есть еще строки. Не помню чьи, но есть' Кран откройся, Нос умойся. Мойтесь сразу, ■ Оба глаза. Мойтесь уши, Мойся шейка Шейка, мойся хорошенько. Если надо, сама разок-другой умою сына, приговаривая эти строки. И еще такие слова: — Ты ведь у меня, сыночек, маленький. Вот я тебя сейчас умою. Знаю, Сенькина гордая нату­ ра возмутится. 22 февраля. Кран откройся... Только и успеваю произнести я после четырех дней собствен­ норучного умывания сына. Он сверкает на меня своими зеле­ ными в крапинку глазами, хму­ рит брови и, выдержав недол- гую паузу , как будто между прочим говорит: — Умыться что ли пойти. Выходит довольным. Обраща­ ясь ко мне, упрекает: — Н у что же ты не говоришь: «Вот теперь тебя люблю я, Вот теперь тебя хвалю я. Наконец-то ты. грязнуля, Мойдодыру угодил»? Я не могу сдержать улыбки. Ведь одержана пусть малень­ кая, но победа... А. БОРИНА. САМИ ПОДУМАЙТЕ ЮМОРИСТИЧЕСКИЙ РАССКАЗ Еду я однажды по железной дороге. За окном проплывают всевоз­ можные красивые пейзажи. Весело постукивают колеса вагона. Не менее весело постукива­ ет и мое сердце. Как же, на свидание еду! К своей люби­ мой Елене! Эх-х! Красивая она у меня, невеста моя. Стройная такая, с прической под «бобрик». И глаза такие большие-преболь- шие, как два Онежских озера. Эффект этот достигается путем детально продуманного под­ крашивания синим каранда­ шом верхних и нижних век. Как представил я себе эти глаза, так сердце мячиком за­ прыгало от волнения. Чтобы хоть как-то успокоиться, заку­ рил сигарету «ВТ». Не успел затянуться как следует, слышу старческий голос; —Молодой человек. Что вы делаете? —Курю, — отвечаю. — А вы что, не видите? — Видеть-то вижу. Да ведь нельзя в вагоне курить. Тут и старики едут, и дети. Я вот лично дыма терпеть не могу. —Да, — говорю сочувственно. —А вы попробуйте. —Что? — не понимает ста­ рушка. —Терпеть попробуйте. Дым. —И затягиваюсь еще глубже. Старушка обиделась и, каш­ ляя, пошла в тамбур. Ничего не поделаешь, коль тяжело ей от дыма. Эх, Елена, Елена!.. А умная она какая у меня, как все ака­ демии наук, вместе взятые. Да вот, посудите сами. Едем как-то с ней в автобу­ се. Вдруг музыка заиграла. —Во! — восторженно сказала Елена. —Этот... как его... Ма­ евский. —Чайковский, — сказал ка­ кой-то мужчина сзади. —Во, во! Чайковский. — А вообще-то это Григ. Эд­ вард, — задумчиво произнес мужчина. —Да вы хоть с ноги моей сойдите. —Ага! — ликующе восклик­ нула Елена. —Этот... Эдик. —Да вы с ноги-то моей слезьте, — повторяет мужчина. —Автобус почти пустой, места есть. —Костя! Гля^ь! — кинулась вперед Елена и сбила сумкой шляпку с головы сидящей жен­ щины. —Бегемота везут! —Так это же носорог, ма: мочка, — посмотрев в окно, сказала девочка своей матери. —Во, во, носорог! —подтвер­ дила Елена.—Кость, ты видишь это чудище? . ..—Молодой человек, —тро­ нул меня за плечо сосед-муж­ чина. —Хватит вам мебель пор­ тить. Я отвлекся от воспоминаний и удивился: — Кто портит-то? —Вы. —Это вы про это?—опять удивился я, вертя в руках пе­ рочинный ножик. —Так это ж я просто так. Любовь ведь. —Любовь, — ворчливо ска­ зал мужчина. — Если бы все свою любовь отмечали на ди­ ванах и стульях, так сидеть бы­ ло бы не на чем- —Хм, —пожал я плечами. — Курить нельзя, запечатлеть имя любимой девушки тоже. Что же тогда можно делать в ваго­ не? —Ехать, —сказал мужчина. — Сидеть спокойно и ехать. ...Ладно... А как поет моя* Елена!? Куда там Эдите Пьехе! Как затянет какой-нибудь му­ зыкальный слог типа «та-ра-та- та-та-тат-тата-ра-та-та-та», так готова хоть двое суток тянуть его. Удивительно приятно про­ водить свободное время с та­ кой девушкой! От наплыва чувств я сорвал с плеча гитару и выдал такое, что даже сам не понял. Да еще подпел в полный голос. Получилось вроде ничего. На­ до будет Елене пропеть эту «румбу». —Ох, и бескультурный же вы, молодой человек,— укориз­ ненно сказала мне старушка, вернувшись из тамбура. —Почему? —удивился я. —Сами подумайте. Я думал до тех пор, пока не приехал к Елене. Так ни до че­ го и не додумался. Елена тоже ничего не отве­ тила на мой вопрос о бескуль­ турье. Может, вы поможете? А. ЕГОРОВ.