Красное знамя. 1976 г. (г. Елец)
«КРАСНОЕ ЗНАМЯ» 7 августа 1976 года 3 стр. Ч ' Из семейного дневника Из новых стихов А. Синельниковой I Хороши родные просторы 25 февраля. Ну разве ту т можно соср едо точиться . что-то понять из про читанного, если в доме такая возня? — Мам , ну что он? — жа луется Сенька на Макса , — Я сижу спокойно, а он ... М акс , будто понимая, что речь о нем , отошел на почти тельное расстояние , сел и, на вострив уши , уставился на м е ня черными смородинками-гла зами . — Вот смотри , смотри , — про долж ае т Сенька и, сидя на ков ре , поворачивается к Максу спиной. Щ енок встает, пятится назад и вдр у г стремительно несется к С ен ьке . Подпрыгивает и зу бами хватает на за ты лке воло сы. — А х , так , — кричит Сень ка и бросае тся за щенком . Макс под кресло — Сенька за ним. М акс под кровать — Сенька туда ж е . Макс на ди ван — С енька ту т как ту т . И уже не понять, кто кого пре следуе т , кто от кого убе гае т . Наигравшись и набегавшись вволю , Сенька и М аксик успо каиваются . Сын растягивается Домик щенку нравился . Макс ■ б уде т в нашем дом е . Завтра охотно проводил в нем часы I ж е , слышишь! - отды ха . Домик служил укрыти- | Сенькины щеки заливаются ем . Ко гда не в м ер у разы грав шийся Сенька надоедал ем у , Макс стрелой влетал через от верстие в конуру . К а к только С енька просовывал ту д а руку , пытаясь вытащить щенка, он довольно чувствительно хватал его за пальцы. Сенька ухаживал за щенком сам : через день купал его , кормил по часам . Но с особым удовольствием он гулял с Мак сом Улица предоставляла ему воз можность чуточку похвастать краской . Он опускает голову вниз. Макс, склонив голову на бок и сложив одно ухо вдвое, смотрит на Сеньку. — Марш на место , — зло кричу я и замахиваюсь рукой на щенка. Он скрывается в конуре . ...В квартире тихо-тихо . Спит Сенька . Успокоился Макс А я, рыдая , обрезаю на мебели «бахрому» ножницами. Мне жаль диван и кресла . И ц не только потому, что они до- ■ рогие , но и потому, что такая МАКСИН Из семейного дневника на полу, подперев подбородок | перед мальчишками тем , что у I красивая мебель у меня впер- ладонями . Щ енок рядом , поло- него есть живая собака Не- ® вые. жив голову на передние лапы. Ловлю себя на мысли , что гляж у на них и улыбаюсь. 10 марта. Макс живет у нас уже тр е тий м е сяц . Заметно подрос. Какой Он породы , никто не зна ет . Д аж е его бывшая хозяйка . С о се д д яд я Ваня авторитетно утверждает , что это помесь . Помесь так помесь . Главное, что Макс очень забавный. Не зная меры в еде , насытится и идет в конуру , переваливаясь то на один, то на дру гой бок . Ж и вот едва пол не задевает . Конуру смастерил ем у Сень ка. Сначала из пенопласта : по лучилась не конура — теремок . Но Макс отчаянно гры з его и, видно, наглотавшись крошек , заболел . Он не ел, не пип. И целый день не вылезал из конуры . Сенька буквально не отходил от щенка . Испуганно спрашивал; — Мам , а он не ум ре т , нет? Макс поправился , а Сенька смастерил ему новую конуру— из прессованного картона . многие ребята могли сделать это : собака в современной квартире — редкость . Хотя д е ти очень тянутся ко всему жи вому. 25 марта. Моя мебель! Что с ней ста ло! Диван, кресла , стулья , бан кетки — на всем выдернутые Максом нитки повисли неров ной бахромой . Я отчетливо се бе представляю . как Сенька бегает от Макса, прыгая то на диван, то на кресла или стулья , а тот не в силах сразу вскочить туда , царапает лапами обивку, превращая ее в ло хмотья . Ведь наказывала я Сеньке , уезж ая в командировку , чтобы не пускал в гостиную Макса, наказывала. Но он не послушал . — Ну, вот что, — едва сдер живаясь , чтобы не заплакать, строго говорю я сыну, — с м е ня хватит. На прошлой неделе Макс изодрал все обои в ко- _ ридоре , теперь изодрана вся И мебель . Завтра же собаки не Впервые, хотя мне уже 40, И 18 лет трудового стажа ... 26 марта. Сенька еще спал, когда я, завернув Макса в одеяльце , уносила его знакомой , которая , страстно мечтала о собаке. Не раз по дороге я останав ливалась, чтобы повернуть на зад . Но вспоминала ободран ные диван, кресла и снова уст ремлялась вперед. Знакомая , когда я ей вручи ла Макса, воскликнула : — Какая прелесть! Я поче.му-то верила, что она не возь.мет щенка, начнет у го варивать меня отнести его Сеньке , но она взяла и не у го варивала. Чмокнув Макса в нос, унесла его на кухню , пригова ривая; — Маленький мой, Бобочка. Кушать ты , наверное, хочешь. Сейчас я тебя покормлю . Не знаю , может ли возни кать ненависть в одну минуту, но я ненавидела ее . И имя, которое она придумала Максу, ненавидела.. Не Бобочка он, не Бобочка. Макс! ■ Чувствуя , что сейчас нагово рю знакомой массу грубостей, я с силой дернула дверь и выбежала на улицу. Яркое солнце ударило мне в лицо. Было тихо и морозно . 5 апреля. С р а зу видно, Сенька очень торопился . Даже на столе не навел порядок . Впрочем, посла того , как я отнесла знакомой Макса, сын перестал следить за порядком . Наверное, в знак протеста, а может, оттого, что утратил всякий интерес к ок руж ающ ему . Вот и сегодня карандаши не сложил в коробку , справа — клочки изрезанной бумаги . И исписанный лист бумаги . Уж е собираюсь смять и вы бросить его , но что-то застав ляет меня прочитать написан ное. «Сочинение. Мой друг» . «Надо же , — думаю , — во втором классе , а уже пишут со чинения». «У меня был день рождения. Ещ е зимой. Бабушка подарила мне щенка. Живого . А потом умерла . Теперь Макс мой дру г . Мы с ним очень дружим . Мама говорит, он рыжий. А я говорю, белый . Я с Максом гуляю и очень его люблю . Он тоже ме ня любит... Только теперь нет у меня Макса. А я по нем очень ску чаю. И все его спрашиваю; «Где ты , Максик?» Будто кто-то хлестнул меня по щекам — я чувствую, как заливаются они краской . В каждой написанной Сенькой строчке — упрек . Мне, его ма тери . Упрек за жестокость . Обиду. Предательство . На сердце тяжело . Сердцу больно. Чтобы отвлечься, бес цельно брож у по комнате. Все здесь на м есте : стенка, диван, кресла , стулья , банкет ки. I Все красиво, а пусто. Без Макса пусто. ...Многое я бы сейчас отда ла, чтобы увидеть его здесь , на этом вот Диване. Положив шего длинноносую мордочку на передние лапы. Только вряд ли это что-ни будь изменит в наших с Сень кой отношениях. Слишком глу бока обида. А. БОРИНА. I Родные места* Незримыми нитями связано навеки с ними твое сердце. Щемит его тоска, когда ты хоть ненадолго поки даешь отчий край. И звенящей радостью полнится сердце, когда ты вновь идешь по зна комым с детства тропинкам, когда напоенный запахом со зревающих хлебов ветер гла дит лицо твое теплыми ласко выми волна.ми, а птицы при ветствуют тебя серебряными пе реливами своих песен... Взбега ет тропинка на пологий склон холма, поросшего кустарником, и ты останавливаешься, пора женный и восхищенный. В соч ном разнотравье густо алеет земляника. Вобравшая в себя дух земли и щедрость солнеч ных лучей, она для тебя — бесценный дар, как и все ок ружающее: и зреющие хлеба, и теплый ветер, и птичьи песни. Родные места!... КОЛОНКА ПОЭЗИИ Продолжение Большого Пути Наша память порою бывает жестока , Не дивись, если плачу, припомнив те дни , Коль душа заболит, как пронзенная током , В сантиментах излишних ее не вини. Распахали давно все окопы и дзоты , Тридцать раз колосилась зернистая рожь Но посмотришь в ту даль, за крутым поворотом, Словно следом за временем— шаг в шаг — идешь. Но не в ту сторону, где веселое солнце, А назад — в преисподнюю кровавых годов: Вот сейчас... вот сейчас горизонт разорвется , Как на рану неловко наложенный шов. Вот сейчас самолеты вороньею стаей Опрокинут все небо на чьи-то дома . Вижу издали : смерть черный список листает А куда успевать и не знает сама. Но ведь там старики есть и малые дети1 Из груди моей рвется неслышимый хрип. ...О , как тихо сегодня на старой планете, Даж е слышен оси неподмазанной скрип! Зябко плечи укутаю теплою шалыЬ, Лоб платком утираю , скрыв нервную дрожь . Извиняться ль за то. что веселью мешаю? Ты, подумав, мне честно ответь, молодежь . А х , сосед по застолью , мы так некрасивы : Седина да морщины! А юность цветет! Поднимай-ка, брат, тост за спасенье России И за этот не знавший бомбежек народ ... Горизонты иные — инь е и вкусы. О коем — с высоты восемнадцати лет. Но характер все тот же : настойчивый, русский . Это наш, не от ретуши яркий, портрет. Обрывается детство за отчим порогом К жизни вспененной путь проторить нелегко . С разных троп, поворотов крутых и пологих Мы и юность проходим одним большаком . Гй — мечты, упованья и наши стремления . Ну, а нам — время близко — в запас перейти. Далеко от земли , в необьятной Вселенной Ей творить продолженье Большого Пути. А. СИНЕЛЬНИКОВА.
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy MTMyMDAz