Красное знамя. 1972 г. (г. Елец)

В самом конце X V I I I века, при императоре Павле, на тол­ кучем рынке в столице Россий­ ской империи Санкт-Петербурге можно было наблюдать любо­ пытное зрелище. В витрине од­ ной книжной лавчонки выста­ вили портрет человека с не­ взрачной, почти уродливой на­ ружностью, а под ним кто-то удосужился сделать такую ядо­ витую подпись: «Прохожий! Не дивись, на эту рожу глядя, Но плачь, и горько плачь — ему Суворов дядя!» Перед витриной постоянно толпился народ, ибо хотя чело­ век с невзрачной наружностью не назывался, но многие узна­ вали в нем графа Дмитрия Ива­ новича Хвостова, жившего в великолепном собственном особ­ няке на Крюковом канале. Он был известен как автор многих совершенно бездарных стихотво­ рений, басен и од, постоянно служивших мишенью для острот и эпиграмм. Хвостов был очень богат и по жене, племяннице Су­ ворова, породнился в самом де­ ле с фельдмаршалом, бывшим тогда в опале. Покупать портрет охотников не находилось, зато многие пе­ тербуржцы, прочитав надпись и не сдерживая улыбки, вспоми­ нали, как Хвостов, сразу после женитьбы, был пожалован Ека ­ териной Второй в камер-юнке­ ры. Кто-то заметил императри­ це, что звание это никак не подходит к наружности графа, на что она, улыбаясь, сказала: — Если бы Суворов попро­ сил меня, то я бы сделала Хво­ стова даже камер-фрейлиной... Хвостов был знаком со все­ ми литераторами своего време­ ни и не шутя считал себя од­ ним из столпов отечественной литературы. Он каждый год из­ давал на собственные средства свои творения и бесплатно рас­ сылал их всем знакомым и пи­ сателям на отзыв. И постоянно обижался, если ему не отвеча­ ли, хотя, будучи человеком доб­ родушным, обиды долго не держал. Получив от сиятельного гра­ фомана очередную книгу его од и басен, лишенных не толь­ ко каких-либо художественных достоинств, но и вообше не имев­ ших ни содержания, ни смыс­ ла, писатели порою просто те­ рялись, не зная, что же отве­ чать почтенному автору. Хороший выход из такого щекотливою положения нашел баснописец И. И. Дмитриев. — А знаешь, — сказал он как-то писателю Николаю Ми­ хайловичу Карамзину, — я, ка­ жется, нашел удачный ответ на присылаемые Хвостовым творе­ ния... — Какой же, если не секрет? — весьма заинтересовался . Ка ­ рамзин. — Я графу так отвечаю: «Ва­ ши последние оды или басни ни в чем не уступают старшим сестрам своим». И автор дово­ лен, и я не солгал!.. После наводнения в Петер­ бурге, бывшего в 1824 году, Хвостов сочинил очередную оду, в которой писал так: «По стогнам валялось много крав, Кои лежали там, ноги кверху вздрав». Столичные литераторы не за­ медлили ответить Хвостову эпи­ граммой: «Господь послал на Питер воду, А граф сейчас скропал и оду. Пословица недаром говорит: — Беда беду родит!». В одном из стихотворений Хвостова были такие «яркие» строки: «Суворов мне родня', А я стихи плету!..». Прочитав это двустишие, ли­ тератор Милонов весьма тонко заметил: — Полная биография в не­ скольких словах. Тут есть все: и чем он гордиться может, и чего стыдиться должен... А как относился сам Суворов к «творениям» Хвостова? Он понимал, <уго графомаиство пле­ мянника — это болезнь его ду­ ши, неистребимая страсть, бо­ роться с которой бесполезно, поэтому и не пытался этого де­ лать. Однако, когда в темную апрельскую ночь 1800 года уми­ рающего Суворова привезли в дом Хвостова и великий полко­ водец увидел склоненное над ним заплаканное лицо Митень­ ки, он слабеющим языком про­ шептал последнюю свою прось­ бу: — Друг мой, одолжи меня, не пиши од на смерть мою... Хвостов не замедлил заверить умирающего, что просьбу его исполнит. Однако сдержать свое слово духу не хватило. Хвостов- ская ода на смерть Суворова появилась на свет буквально на другой день и была напечатана в очередном томе графских со­ чинений. Сушим наказанием для совре­ менников было выслушивание «творений» сиятельного графо­ мана, которые он всегда носил с собой и читал всем и каждо­ му. Хвостов признавался: Стихи писать И их читать Везде намерен! Однажды племянник Хвосто­ ва, приехавший к дядюшке при­ занять деньжонок, должен был пять часов подряд слушать поэ­ тическую бессмыслицу и, нако­ нец, не выдержал: — Извините меня, дядя, что осмеливаюсь вас перебить, но я приглашен на обед к Мордви­ новым и вынужден вас оставить... — Так что же ты раньше мне о том не сказал? ; — Не мог прервать наслаж­ дения, доставленного чтением чудесных од ваших, — слука- »вил племянник. ‘ — Ну, ничего, поезжай, я прикажу сейчас заложить ка ­ рету, — сказал Хвостов, поль­ щенный лестным отзывом о сво­ их одах. Но когда карету подали, он сел в нее вместе с племянни­ ком, крикн>в кучеру: — К Мордвиновым... Шагом! И, достав из кармана захва­ ченные оды, продолжал, улыба­ ясь, чтение их одурманевшему совсем племяннику. Возникает вопрос: неужели сам Хвостов не отдавал себе отчета в том, что его творения бездарны до последней степени и являются плодом чистейшей графо'мании? Нет, такие мысли и в голову ему не приходили. Он был ок ­ ружен толпой бессовестных льстецов, искавших у него по­ мощи и покровительства, как у сенатора, и певших ему хвалеб­ ные гимны. Стихи Хвостова переводились на французский, английский и немецкий языки, разумеется, за его деньги. Хвалили его стихи и в заграничных журналах, опять-таки за какие-то субсидии. Вот почему, не обращая внима­ ния на насмешки, сиятельный графоман следующим образом оценивает сам свою литератур­ ную деятельность: «Почести мои литературные столько велики, что я бы желал, чтобы по них судили о моих достоинствах... Во всех моих творениях видны блеск пламенного воображения и сильный законодательный дух поэта; многие оды содержат в себе куплеты, исполненные вы­ соких мыслей воображения». В известном литературном кружке «Арзамас», куда входи­ ли Пушкин, Жуковский, Ба­ тюшков, Давыдов, Воейков и другие поэты, имя Хвостова было предметом самого беспо­ щадного глумления над его графоманской пачкотней. Но, вместе с тем, Пушкин и его друзья считали ненужной и не­ уместной серьезную полемику с Хвостовым и его приверженца­ ми. Именно этим объясняется тот факт, что забавные пародии и эпиграммы на графа Хвосто­ ва при его жизни в печати поч­ ти не появлялись, а ходили по рукам в списках: К. Батюшков прочитал в «Арзамасе» такие стихи, посвя­ щенные Хвостову: Хвала, читателей тиран, Хвостов неутомимый! Стихи твои, как барабан, Для уха нестерпимы. Летает он и там, и сям. Повсюду волком рыщет, Пускает притчи в тыл врагам, СТиками в уши свищет. Он за поэму—прочь идут; За оду — засыпают, Лишь за посланье — все бегут И уши затыкают! А. Пушкин тоже отдал дань стихам ’ и эпиграммам на Хво­ стова. И некоторые из них бы­ ли довольно ядовиты, но, по­ вторяем, в печати они появи­ лись только в конце прошлого века, когда ни Хвостова, ни Пушкина не было, в живых. Попотчевал сиятельного гра­ фомана своей знаменитой «Демьяновой ухой» и Крылов, закончивший басню такими строками: «Писатель, счастлив ты, коль дар прямой имеешь. Но если помолчать во время не умеешь, И ближнего ушей ты не жалеешь. То ведай, что твои и проза и стихи Тошнее будут всем Демьяновой ухи». Арзамасцы предсказали отча­ сти литературную судьбу си­ ятельного графомана: «Хвостов пишет сорок лет и не знает грамоты, пишет/ беспрестанно, бесславно и сроим бесславием будет славен в потомстве». Ярославская область. Караби- ха находится на самой оживлен ­ ной магистрали, связывающей М оскву с Ярославлем, В просторной усадьбе Некра ­ сов занимал скромный жилой флигель, где останавливался ле­ том по приезде из Петербурга. Здесь были созданы поэмы «Мо ­ роз , Красный нос», обе части «Русских женщин», «Кому на Руси жить хорошо», «Орина, мать солдатская», В Карабихе бережно восста­ новлена подлинная обстановка. Кабинет где поэт работал, библиотека, охотничьи трофеи, бю р о с начатым листом р у ко п и ­ си — сохранилось о коло 100 ве ­ щей, принадлежавших поэту, Мемориальный музей стал крупным центром изучения и пропаганды творчества поэте- гражданина. В музее побывали сотни тысяч людей, в книге от ­ зывов — записи на многих язы ­ ках мира. На снимке : кабинет Н, А. Не ­ красова в Доме -музее . • ЛИТЕРАТУРНАЯ ХРОНИКА В целях популяризации твор ­ чества местных авторов, входя ­ щих в литературное объедине ­ ние пои редакции газеты «Красное знамя», решено про ­ вести несколько тематических вечеров поэзии. Один из них состоится в январе в большом зале клуба строителей. * * * Редакция местных последних известий по радио ор ганизовы ­ вает выступления начинающих поэтов у микрофона . С чтением своих стихов выступят П. Верин, Г. Иванова и другие . * * * Состоялась встреча студентов педа го гическо го института с ра ­ ботником м но готираж ки эле­ ментного завода поэтессой Л и ­ лией Разумейкиной и работни ­ ком редакции мно готираж ки завода «Эльта» А. Ворбтынце- вым. Они прочитали свои стихи и рассказали, ка к работали над поэтическими произведениями, Г Ник. ЗАДОНСКИМ СИЯТЕЛЬНЫЙ ГРАФОМАН Из книги „Любопытная старина1 МОЕМУ Д РУГУ Мой друг! Письмо я получил. Оно взяло меня за душу. Хвалю, как эти годы жил — Не зря топтал родную сушу. Поверь, я с радостью узнал: Ты города и домны строил И в коллективе первым стал — Большой награды удостоен, Наш пятилетний план берет Такой разбег, какой и нужен. Прошел успешно первый год, Второй пройдет никак не хуже. Ты, безусловно, прав и в том: За наши планы мы в ответе. И каждый творческим трудом Взршить обязан планы эти. Делам полезным — каждый час, Лишь так я долг наш понимаю. Пусть не нтйдется сред:: нас Таких, чья хата будет с н тю . П. ВЕРИН. Три стихотворения Галины Ивановой Рассвет крадется белый, как олень, Неслышными пугливыми шагами, То робко прижимается к земле, То в небо упирается рогами. В окошко глянет, добрый свет разлив, Спасая от подушки, как от плахи. Придет и слижет языком зари Ночные бури и ночные страхи. Этот снимо к сделан в М узее-квартире ф , М, Д остоевско го (филиале Л итератур ­ ного музея) в М оскве , который не так давно открылся вновь после ремонта и ре конструкции . Сейчас здесь готовится экспозиция , в которой будут представлены советские и современные зарубежные из ­ дания произведений писателя, иллюстрации современных художников , кадры из ки н о ­ фильмов и другие иллюстративные ма-е- риалы. На снимке : в одной из комнат Музея п г г р -и р ы Ф . М, Д остоевско го . Фото Н, Кулешова. Фоюхроника ТАСС, После мокрых подушек, Неразрешенных вопросов — Маленькая комнатушка, Где все спокойно и просто. После горячих волнений, После холодных печалей — Яблочное варенье, Чашка душистого чая. Рыться в словесных бурях, Выискивая значенье... А здесь тепло и уютно, Пахнет домашним печеньем. Спорить с тобой без причины И до седьмого пота... Ласковые морщины, Чувство чужой заботы.., * * * Снег на улице Белый-белый, Свет на улице Белый-белый, Белые деревья Возле дома, А у них на ветках Белый иней, Я бегу по улице Белой-белой, Белые прохожие ^ Мне навстречу, Белые дома В лавинах снега — В голове слагаются Белые стихи, I