Красное знамя. 1967 г. (г. Елец)

Портрет Ленина Лежат о нем книги на партах, на полках. Борьбе и труду миллионы уча. Но книги о жизни его — это только Лиш|/малая часть самого Ильича. Я помню голодные, трудные годы, Без матери, с дечно угрюмы|р отцом. Пора бы забыть... Но былые невзгоды Тяжелою тенью легли на лицо. Мне было в ту пору неполных'тринадцать, И я, начитавшись Жюль Верна тогда. Решил до земель изобилья добраться, Где в теплых морях зеленеет вода. Тогда я не знал, что земля изобилья Не где-то за гранью далеких морей, Она под ногами, покрытая пылью. Земля необъятной Отчизны моей, Я помню неясно; дороги, дороги, И я, как зверек, пробираюсь по ним. ■ Чужие поселки, чужие пороги, И ночью — костра согревающий дым. Меня подобрали в лесу, в Подмосковье, На узкой тропинке больного, без сил. Потом Наркомпрос по записке устроил В детдоме, что Ленина имя носил. Записка — от Крупской. Короткую встречу И с ней разговор мне вовек не забыть. Я ей обещал в необычный тот вечер. Как Ленин, для счастья народного жить. Отчизна, подав мне могучую руку. Чтоб трудной дорогой смелее шагал, Меня отдала в Ильичеву науку — Любви — к человеку и гнева — к врагам. Я вымолвил это не образа ради: От школы от нашей — коснуться рукой — Белел его дом сквозь деревья в ограде, Над Красной Пахрой, подмосковной рекой. Здесь всюду еще и остыть не успели С.ТСДЫего твердых и легких шагов. Не только ЧТО люди — здесь травы и ели Дышали и жили дыханьем его,.. По селам, вокруг, его многие знали, И мы детвора, стариков окружив, Рассказы их слушая, тихо шептали; — Неправда, не умер... Он с нами, он жив! В детдоме у нас, над моею постелью. Висел Ильича самодельной портрет. Его рисовал вечерами пастелью — Не очень умело — по парте сосед. Такой же, как я, беспризорник, мечтатель, И мы с ним решали всерьез, наперед. Что буду я вскоре известный писатель, А он по стопам Кукрыннксов пойдет. То были б — как знать—не пустые мечтанья Но, видно, ие всякое лыко — в строку... Мой друг — в сорок третьем — ногиб иод Таманью, Последнюю пулю, пустив по врагу. Но я не эафил, как совместно с друзьями. Май лучший товарищ решал наперед. Что вспыхнет в стихах моих жаркое пламя Поэзии той, что за душу берет. И я этой верой — не призрачной славой — Как памятью павших друзей дорожа. Сегодня беру себе трудное право: Экзамен на званье поэта держать. ^ Портрет Ильича, опаленный пожаром. Прг^итый осколком в планшетке моей. Сберег я как самый заветный подарок От живших когда-то со мною друзей. Как память о днях и хороших и трудных, Где юности нашей легли рубежи. Как память о праздниках наших и буднях. Как знамя для тех, кому выпало жить. - А. ЗАБОЛОТНАЯ. ЖУРНАЛИСТ V Кадр из нового кинофильма «Журналист». В роли Юры Алябьева — артист Ю. Василь­ ев. Автор сценария- и режиссер- постановщик С- Герасимов. Опе­ ратор В. Рапопорт. Производст­ во Центральной студии детских и юношеских фильмов имени М. Горького. Этот фильм пред­ ставлен на конкурс V между- ■народного кинофестиваля в Москве. Герой фильма — молодо' журналист .Алябьев, сотрудни отдела писем одной из цент ральных газет- Его решено пе­ ревести в международный от­ дел. Но предварительно он едет в командировку в город Горно- ура.тьск, откуда пришло пись- -мо, очень заинтересовавшее редакцию. Здесь Алябьев ветре- • чается со многими людьми, зна­ комится со многими сторонам!' жизни, здесь же встретил 01 ' и первую свою любовь. Зате.м Алябьев попадает 1 Женеву, в Париж. Приобретен ный опыт работы, наблюдения, советы старших товарищей по профессии расширяют кругозор • молодого журналиста. В новом свете предстает перед ним все, что произошло когда-то в Гор- ноуральске, и он снова спешит туда. В фильме запечатлены под­ линные встречи с французской актрисой Анни Жирардо, с итальянским режиссером дг Сика, с французской певицег Мирен Матье и т. д. Фотохроника ТАСС. Ни улицы, ни номера дома я не'помню. Но знаю; госпиталь размешался в одной из школ Ельца. ...Я очнулся, когда меня на но­ силках вносили в распахнутые двери. Еше не поняв, где нахо­ жусь. заметил над дверью рас­ колотую табличку: «6 кла...». Стало ясно, что госпитальная палата размешалась в одном из классов. И меня почему-то ох­ ватила грусть. Узкая железная койка жалоб­ но скрипнула. Загипсованная но­ га легла поверх одеяла. — Лежи, — доброжелатель­ но пробасил усатый санитар и, окинув взглядом палату, улыб­ чиво добавил: — лежи, ученик... Ответной улыбки не получи­ лось: от резкой боли губы скри­ вились. Усач понимающе кив­ нул головой, скрылся за дверью. Я огляделся. Койка стояла там, где, по всей вероятности, совсем недавно начинался ряд ученических парт. А вон тут, должно быть, возвышался учи­ тельский стол... Но мысли пута­ лись, хотелось спать. Много ли, мало ли я про­ спал — сказать не могу, но пос­ ле того, как проснулся, почувст- кЮвал, что боль приутихла, и я испытывал особое блаженство, наслаждаясь тишиной и покоем. Некоторое вре.мя я лежал не­ подвижно с закрытыми глаза.мч и улавливал очень приятный за­ пах. «Откуда такое?», — поду­ мал я и открыл глаза. Высокая девушка, с талией, перехваченной широким ре.мнем, полушепотом, видимо, боясь разбудить меня, разговаривала с моим соседом. «Все ясно: на­ душилась»,—сделал я вывод и не без любопытства уставился на девушку. Из-под белой с красным крестиком косынки вы­ бивалась русая прядь пышных волос. Заметив, что я проснул- .'я, девушка резко повернулась и, словно давно знакомо.му, ска- ззла; — Надо подкрепиться. Мне нравился ее голос и про­ стота обращения. Когда с обедом было поконче­ но, сестра сказала; — Знакомься с соседом, только вот с этим, а не с тем. У того левая рука раздроблена, ему не повернуться. А с этн.ч ловами крутите стшлыш ввш» ЦВЕТЫ В КРОВИ мается, — шутливо закончила она и ушла. Бледный, остроносый, с взлож» маченными волосами парень смотрел на меня. — Давно? — глуховатым го- лосом спросил он. — Вчера, — я догадался, чво он спрашивал о ранецин. « — Там? — он указал рукой в сторону, откуда доносились ар­ тиллерийские раскаты. — Да. — Зови меня Мишка, Я тан­ кист. Старший лейтенант. Не теряю надежды на своем танке въехать в Берлин. Сестра не приходила, но при­ ятный аромат все еше напол­ нял воздух. •— Откуда такой запах, ведь она ушла? — не утерпев, елрю- сил я. ЛАихаил вначале непони­ мающе уставился на меня; но, поняв вопрос, улыбнулся. На распахнутом окне стояли буке-- ты цветов. — Откуда такая красота? — спросил я. Михаил отрицательно покачал головой. — Всегда свежие и пахучие,, а кто приносит — не видел. На­ верное, сестрички.... Цветы напомнили о мнрно»ё' времени. Прошло три дня. Каждое- .ут­ ро чья-то заботливая рука об­ новляла букеты. Пытались мы с ■Михаилом не спать до утра, чтоб увидеть, кто же занимает­ ся таким делом, но напрасно. Мы засыпали раньше, чем надо. Летом сорок второго Елец пе­ реживал трудные дни. Как бы мстя за разгром в декабре со­ рок первого года, фашисты на­ чали бомбить .мирный город. В блеклой синеве завязывались воздушные бои. До нас доноси­ лись захлебывающийся треск пулеметов, частое хлопанье пу­ шек, рев моторов. Но наша жизнь шла своим чередо.м. В окно был виден белый с крас­ ным крестом огромный флаг, прикреп.ченный к выступу парад­ ного крыльца. Но гитлеровцы не обращали на него внимания. И вот тишину тихого города разорвал страшный грохот. Дрогнуло здание, со стен и по­ таш а пги ыиалш'ь штукатурка. — Спокойно, товарищи, сио- койно! Кто может — выходите, В саду есть укрытия! — объ­ явила пожилая сестра. Через некоторое время на койках остались только мы с Михаилом. На мгновенье уста­ новилась тишина. Но вот опять раздался рев са.молетов. И вдруг здание качнулось, зазвенели стекла, посыпалась штукатурка. — Бомба в левое крыло уго­ дила! — услышали мы тревож­ ный го,юс. Кто,-то торопливо пробежал по коридору. По бледно.му лицу Михаила стекала кровь. «Царавнуло стеклом»,—успел определить я. Переглянувшись, мы, точно по уговору, начали подниматься. Рядом окно, а там и улица. С трудом мы, достигли завет­ ного окна. Перед нами лежала безлюдная, рловно вымершая, улица. На земле валялся со­ рванный осколком санитарный флаг. Справа клубился темный ды.м. Сквозь его завесу, прогля­ дывала широкая лента реки. Я посмотри на Михаила и заметил, что его расширенные глаза неподвижно устремлены в какую-то точку. Прос.чедил за ег«,*зглядо».. и г школы до ули- ^ цы было ■небольшое свободное ' пространство. Совсем рядом сто­ ял домик, принадлежавший, по всей вероятности, шко-те. На ти­ хом ветерке покачивались цве­ ты. Их было много: красных, си­ них, белых, голубых. Я успел заметить в глазах Михаила с.тезы. «Что с ним?» И, посмотрев еще раз на школь­ ный цветник, почувствовал, как холодок пробежал по телу,* Не­ сколько в стороне, на клу.мбе, примяв цветы, лежал пожилой мужчина. Ветерок шевелил се­ дые волосы. Его неподвижный взгляд был устремлен ввысь. Откинутая в сторону рука сжи­ мала горсть земли. Вторая рука прижимала к пробитой оскол­ ком груди букет. Мы оцепенели. Мы цйчего* не видели, кроме безжизненно рас­ простертого тела и цветов, окро-, пленных кровью. Трудно стало дышать. Михаи;д; мелкими глотками ловил воз­ дух. — Что вы делаете?! — раз­ дался испуганный голос. Сестра,.' бросилась к нам, и мы пова.чй- лись на ПО.Ч, прикрытые хрунюл! девичьим телом. В тот же мне взрывная волна вырвала окон-- ные рамы. Раскаленные осколки вэбрвавшейоя бомбы со свистоь вонзились в противоположнук стену. Класс наполнился пылью и ед КИМдымом. — Живы?—поднимаясь, спро­ сила сестра. Всмре нас погрузили в сани­ тарные машины, и мы покинули Елец, С тех пор прошло почти чет­ верть века. Но память бережно хранит образ человека красиво­ го в своей смерти, которого я ви­ дел все один раз.'Кто он? Учи­ тель - пенсионер или школьный сторож? А, может, садовник? Кто бы он ни был, но это был человек большой души и доб­ рого сердца. Это он исцелял нас живыми цветами., Я не помню имени сестры, ко­ торая спасла нас от вражеских осколков, но знаю: эта девушка была из прекрасного города Ельца. Где онА? А как сложилась судьба Ми- ши-танкиста? Может, этот рассказ напомнит оставшимся в живых о неболь­ шом эпизоде сурового сорок второго года, П мы узнаем име­ на скромных и мужественных -дюдей, не дрогнувших в минуты смертельной опасности. ■> В. Нефедов, ' офицер запаса. Жили-были лес и речка: • Лес густой, могучий, стройн!Ай, У реки к нему сердечко Билось гулко, неспокойно. Говорунью лес угрюмый. Как умел, лкюн. 1 , берег. Что ни день — к реке тянулся Каждый корень и листок. Не ценила непоседа ЛАолчаливых этих ласк. Ей бы надо объяснений В мягких, как вода весенняя, Тихих, ласковых словах, И она, неугомонная, Лесу, бодрому и сонному, Говорила часто так: — Ах! Ты очень неподвижный, И какой-то ты дремучий, Слова за год не услышишь. Только вздох один скрипучий. Лес молчал, Ц все .мрачнело. Сказка-быль Будто горе надвигая, А река в ушах звенела: — Убегаю, Убегаю.я * * * Проносился век за веком, Лес менялся с каждым днем, Просветленный человеко.м, А вернее — топором. Но река еще не зна.та. Что уж вре.мя горевать. Не за.метила, как стал он Постепенно пропадать. Не успела и опомниться, А течет уже одна: Безутешна речка-вдовица. Другом не защищена, *Леса нет и осыпаются Крутояры-берега, В сини очи набивается Ил —г зеленая тоска. Никому-то нету дела, Что не стало рыбы в ней, Обмелела, пожелтела, С каждым годом дно видней. Горе горькое повыстрадав. Доживает век одна. Сохнет, гибнет речка быстрая. Речка Быстрая Сосна. Только имя н напомнит— Лес когда-то рядом был. Ветры бродят... И.м не больво. Что от леса след просты.ч, ' ' Т. Павленко, учительница.