Красное знамя. 1959 г. (г. Елец Липецкой обл.)

Р А З Д У М Ь Е Когда в лесу завижу я траншею, Заросшую малинником по грудь, Мне воротник упрямо давит шею, Берет в полон непрошенная грусть. Проходит поезд, унося с собою Чужое торе, радость не мою) И до меня, как дальний отзвук боя, Доходит гул колес, а я стою. Мне чудится, за тем вон перевалом Взлетит сейчас ракеты красный шар, И из траншей, суровый и усталый, Поднимет пехотинцев комиссар. Пойдут они, усаты и безусы, На их штыках — рассветная заря, Фашистских пуль змеиные укусы Сразят не одного богатыря. Укрыла павших лиственная заметь, Дрались живые, жизни не щадя, И бой гремел, бой уходил на запад, От Родины опасность отводя. ; ~ Приди на это место и взгляни-ка, В руках неловко кепку теребя, Не их ли кровь впитала земляника? Не их ли голоса вокруг тебя? Солдатский подвиг! Равного по силе Не сделал я в труде. Свершу ль когда? Спроси меня об этом мать-Россия, И спрашивай не раз, не два — всегда. Вот потому в душе не быть покоя, Такую думу свято берегу: Пока хожу я по земле героев, Пред ними я в большом-большом долгу. И, коль случится, духом ослабею, Совьет гнездо апатия в груди, Сведи меня, товарищ, к той траншее, И отзвук боя в сердце возбуди! М. ГЛАЗКОВ. Самокат мой, самокат — Мотоциклу младший брат! Ты вези, не спотыкайся, Я ведь падать не хочу. А как вдоволь накатаюсь, Тогда папу прокачу. Фото А. БОЕВА. РаССКаЗ Д К о р ш и к о в а Я внимательно слушал и удив­ лялся. как он стал таким? Помню, в техникуме Бакулин был скром­ ным и даже застенчивым. На соб­ раниях не выступал, в стороне держался и на студенческих ве­ черах. Учился так себе. И вот так шагнул вперед, что мне теперь его не догнать. Что же с ним про­ изошло? Меня поразило и то, что Баку- 5 : : : : * г : ♦ : : г х г г : : : ♦ $ : : : п РОДНАЯ СТОРОНА Тают сумерки темные, синие, Сосны щурят ресницы свои. Паровозные выкрики с линии Заглушают в саду соловьи. Что-то шепчет пшеница жемчужная, Наливные колосья клоня. Кукуруза, густая и дружная, С головой укрывает меня. Уверяют иные: — Привычные, Заурядные наши края. Для меня ж ты всегда необычная, Дорогая сторонка моя! М. КНЯГИЧЕВ. Прошлым летом с группой спе­ циалистов нашего предприятия мне довелось побывать на одном тру­ болитейном заводе. * В цехе нас встретил непримет­ ный, среднего роста человек в во­ енном кителе. Всмотревшись, я с трудом узнал в нем однокурсника по Днепропетровскому металлур­ гическому техникуму, Сергея Ба­ кулина. — Сережа, ты? Мы крепко обнялись. Я узнал, что мой приятель вое­ вал, женился в День победы, име­ ет двух детей и даже внучонка. Сын закончил Московский инсти­ тут стали, дочь учится в Ленин­ градской консерватории, а жена работает преподавателем по клас­ су фортепьяно в музыкальном училище. Мы условились встретиться ве­ чером. Затем Сергей начал взволнован­ но рассказывать о цехе. лин женился после войны, а у не­ го уже взрослые дети. Об этом я думал а в тот момент, когда стучался в квартиру Баку­ лина. Сергей открыл мне дверь. Одет он был опять в китель, но только из легкой шерстяной ткани. — Люблю военную форму. Она как-то дисциплинирует,— пояснил он. В светлой комнате на стене я увидел портрет женщины. Пуши­ стые волосы, озаренные светом, казались воздушными. Женщина улыбалась, устремив взгляд ку­ да-то вверх. — Это моя супруга Мария,— пояснил Бакулин. Откровенно говоря, я позавидо­ вал ему. Сергей познакомил меня с до­ черью Верой, стройной и милой девушкой лет двадцати, с кашта­ новыми волосами, заплетенными в косы. Не выдержав, я присталь­ но взглянул на Бакулина, на порт­ рет его жены и Веру. Никакого сходства. Бакулин чуть заметно улыбнул­ ся. Когда Вера вышла, я задал до­ вольно бестактный вопрос: — Извини, Сергей, сколько твоей жене лет? Сергей рассмеялся. — Я отлично понимаю, почему тебя это интересует. Дело в том, что Василий и Вера не наши дети. — А чьи же? — Если не возражаешь, расска­ жу. Помолчав немного, Бакулин на­ чал говорить: — Это было глубокой осенью 1941 года. Я командовал тогда ротой. Наш полк находился на ле­ вом берегу реки. Нам было при­ казано удержать противника на правом и с наступлением ночи отойти. В роте служил старшина Василий Петрович Корчагин. Зва­ ли мы его «батей». В полдень' десять вражеских танков атаковали пригорок, на Любопытный парнишка В одном станционном домишке, Плывущем в степные края, Живет любопытный парнишка, Счастливая юность моя. А рядом гудят паровозы, Как будто зовут за собой, И ранние майские грозы Плывут над его головой. А мимо него неустанно Вагон за вагоном спешит, И пар, будто клочья тумана, С минуту на ветках висит. Ю н о Холодком дохнул закат багряный, Затуманен дальний перекат. Юность юность! Почему так рано Ты ушла, как солнышко в закат? Ты прошла со мной Дорогой лютой Под огнем войны, ...Однажды У насыпи рано Он вновь провожал паровоз,- И вдруг ему что-то нежданно С улыбкою крикнул матрос. С тех пор по ночам, засыпая, Он слышит гудки кораблей... Тельняшка на нем голубая С полосками пены на ней. Он судит пока понаслышке О жизни на пенной волне, ...Но этот хороший парнишка Решительно нравится мне. Н. ПОКРОВСКАЯ. С т ь Через нужду... Но сквозь дым, Взвихренный с пепелища, К счастью ты вела — Вперед, вперед! Счастье не всегда у тех, кто ищет, Но кто борется — его возьмет. В. Краюшкин. НасгпинЬ» л\ечгпЬ1 Грустно ей. Хоть небо перекрасьте, Не забрызжет смех с вишневых губ. Полюбила стрелочница Настя, Ну, а Яшке взгляд ее не люб. Ох и парень! Прошлый год с линкора. Зубы блещут пеною волны. Неспроста с ним водят разговоры Модницы с заречной стороны. Что красы в них! Как в бумажных розах, Задождит — и смоется она! Разве машинисту паровоза Красота поддельная нужна? То ли дело наливные щеки, Черносливы глаз в дыму росы, И волос каштановых потоки, Как приметы истинной красы. Нет, он все же Насте скажет: «Здравствуй!» А потом из рейсов ей встречать Дорогого Яшку и горластых На руках наследников качать. Так ходила к полустанку Настя, Синь-косынку сдвинув до бровей, Радуясь желаемому счастью В зеркале фантазии своей. Поезда куда-то мимо мчали, Вдаль по рельсам звонким и тугим, Привозили для одних печали, Доставляли радости другим. Слушай, Яша, что ж ты едешь мимо? Иль не глянешь книзу с высоты? Иль опять растают вместе с дымом Настины заветные мечты? А. Васильев. котором укрепились бойцы. В эту тяжелую минуту прибежал Васи­ лий Петрович со связкой гранчт и бутылками с горючей смесью. — Братцы, не шевелись!-—крик­ нул он бойцам — Сидите смирно. Он размахнулся и бросил бу­ тылку. Взрыв! Немецкий танк вспыхнул в ту же секунду. То же случилось со вторым. Остальные танки повернули обратно. А «батя» глядел им вслед и вы­ тирал пыльное лицо. Я подбежал к нему, тормошил, целовал, а он стыдливо отбивался. Атаки следовали одна за дру­ гой. Немцы озверело бросались на пригорок и откатывались назад, встретив пулеметный огонь. К ве­ черу враг решил любой ценой сбросить нас в реку. Целый ба­ тальон с двух сторон ринулся на окопы. Мы подпустили их ближе. И вдруг короткие очереди прекра­ тились. Убит пулеметчик. Я хотел заменить его, но меня опередил «батя». Я видел, как он припал к «Максиму». Более часа длился неравный бой. Вдруг слышу, кто- то толкает меня в плечо. Повора­ чиваюсь — «батя». — Жив? — Жив Только, кажется, ранен в руку. Смотрю—весь рукав гимнастер­ ки в крови. Бинтов не оказалось. Я сорвал с себя нижнюю рубашку и перевязал рану. «Батя» побежал на правый фланг. Огонь усилил­ ся. Взрыв оглушил меня. И когда я поднял голову, то на месте окопов чернела развороченная земля. Не было ни бойцов, ни «бати».На при­ горок бежали немцы. Опаленный взрывом, я больше ничего не ви­ дел. Сознание вернулось, когда я уже находился в маленькой из­ бушке. На улице темно и жутко. Через разбитое окно врывался осенний влажный ветер. Рядом со мной лежали какие-то люди. — «Батя!»—поовал я. ( Продолжение следует) а