Красное знамя. 1959 г. (г. Елец Липецкой обл.)

29 марта 1959 г. Я» 63 (8614) КРАСНОЕ ЗНАМЯ I Л и т е р а т у р н а я с т р а н и ц а Диспетчер, подавая пуггееку, сказал Федотычу: — Уколов заболел. С тобой Не- знамов поедет... — Однофамилец, значит, — рав­ нодушно произнес Федотыч, акку­ ратно укладывая путевку в на­ грудный карман грязной гимна­ стерки. Его круглое, одутловатое лицо, заросшее рыжей щетиной, ничего не выражало. Небольшие зеленоватые глазки глубоко прята­ лись под густыми седоватыми бро­ вями, и невозможно было понять — добрые они у него или просто хитрые. Выйдя на широкий и захламлен­ ный двор автороты, Федотыч изда­ ли заметил у своего почта нового «Маза» чернявого, высокого пар­ ня. Подойдя поближе, почувство­ вал на себе изучающий взгляд больших карих глаз нового шо­ фера и отметил: «Красивый.... и силен, навер­ ное... Ишь плечи-то, как у борца». Познакомились. Федотыч задер­ жал руку парня в своей и, бесце­ ремонно разглядывая его, сказал: — Иван, значит... Ишь ты, у ме­ ня сын был, тоже Иван... Да-а. Ну, ладно... Он собрался было лезть под ма­ шину — осмотреть задний мост, но парень остановил его. — Уже осмотрено. Федотычу не понравился тон ка­ ким это было произнесено. Он презрительно усмехнулся и бурк­ нул: — Учило яйцо курицу. И кряхтя, на четвереньках по­ лез под кузов. Перед самым отправлением он заметил: — Двое нас потому, что будем меняться и ехать без остановки, груз срочный. А старшим — я, это учти... Парень молча уселся в кабину. По городу машину вел Федотыч, а когда позади остались послед­ ние домики заводского поселка, передал руль Ивану. Поудобнее устроившись на сидении и глядя, как быстро набегает на колеса вы­ стланная камнем дорога, он задал первый осторожный вопрос: — Впервые в дальнем рейсе-то? — Впервые. Федотыч помолчал, затем суро­ во произнес: — Оно и видно... Не дождавшись ответа, снова спросил: — А к нам в автороту как же попал? — Сюда с матерью приехал. Здесь у тетки поселились. Так и попал... Разговор явно не клеился. Федо­ тыч закурил, предложил Ивану. Рассказ Эд уарда Дорофеева. Тот отрицательно покачал головой. — Не куришь? — Нет. — Да-а, — протянул Федотыч, выпустив кольцо синеватого дыма, которое, налетев на лобовое стек­ ло, медленно растаяло. —К тетке, значит, переехали. А жены-то нет? — Не успел еще. — Вот это ты правильно — Фе­ дотыч размял пальцами окурок, привалился к стенке сиденья. Ми­ мо бежали желтоватые поля по­ спевающей ржи. Парило, и в каби­ не было душно. Остро пахло бен­ зином. Федотыч открыл боковое стекло и, с удовольствием подста­ вив распаренное лицо свежему ве­ терку, оживленно заговорил: — В таком деле, как женитьба, торопиться лишь дурак может. Это уж такое дело, баба в дом— спокойствие вон. На своем жизнен­ ном опыте, так сказать, испытал и проверил... Он покосился на Ивана желая узнать, какое впечатление про­ извели его слова, но лицо парня ничего не выражало. —■Так вот, послушай. Я не дю­ же старый, пятьдесят годков лишь в прошлом месяце стукнуло. Жена у меня была. Бывало, грешным де­ лом, выпью лишнего, так ведь не уступала. Другая бы покормила, обласкала, да и спать уложила, а она... Ну и маленько поучу, так сказать... А теперь вот один... Он достал папиросу. Чиркнул спичкой но рвущийся в кабину ветер легко затушил слабенький огонек. Федотыч зажег вторую, прикрыв ее от ветра широкими, заскорузлыми ладонями, и снова заговорил: —Ну вот... По1моему мнению, так сказать, проверенному жизнью, основное — это ухватиться за ко­ рень жизни... — Женьшень, что ли? — с ин­ тересом спросил Иван. Федотыч достал из кармана брюк помятую засаленную десят­ ку, покрутил ею перед лицом пар­ ня. Нес к нам весну певец-скворец 0 днями и ночами... Спешил порадовать Елец, Вновь повидаться с нами. И вот желанный день настал, Пригрею щедро солнце, И первый ручеек сбежал В Сосну, блеснув в оконце. Подуло теплым ветерком Над речкой рябо-зыбкой И ярким-ярким огоньком Зажглись ельчан улыбки. Г. Вакуленко. — Вот он — корень... ^ ним на земле будешь стоять крепко, как вон та каменная баба на бугре. И уважение людское познаешь, и бабьи ласки, и все, что твоей ду­ шеньке угодно. Иван повернулся к Федотычу и с любопытством. осмотрел его, словно только что увидел этого не­ опрятного', пропахшего бензином и потом человека. Отодвинувшись к дверце, он спросил: •—; Ну и помогает тебе этот ко­ рень? Федотыч выплюнул папиросу в окно, прищурил зеленоватые глаза. — Поможет, вот скоплю, и по­ может... — А вдруг помрешь? Федотыч усмехнулся: — А я со смертью поделюсь. Авось, она, как и люди, взятки-то любит. Глядишь, и отстанет... — Ловко у тебя получается, — сказал Иван — только ты таких вещей мне не говори, не пойму я твою философию. — Ты, случаем, не партийный?— покосился на него Федотыч. — Нет... Я комсомолец — А-а... Иван свернул с шоссе на просе­ лочную дорогу и машина пошла ровно, без толчков. Солнце, спол­ зая к горизонту, заглянуло в зад­ нее оконце кабины, и волосы Ива­ на словно порыжели под его лу­ чами. В стороне засинело, заиск­ рилось не то озеро, не то пруд. Потянуло свежестью, запахом ти­ ны и рыбы. — Остановимся? — предложил Иван. — Искупаемся и дальше.. Федотыч молча кивнул головой. Настроение у него испортилось. Он неожиданно вспомнил сцаа Ивана, который остался у жены, постарался восстановить в памяти его лицо, фигуру и с горечью по­ думал: ---------------------- » ☆ ☆ Открылись Синие проталины — Глаза весны И звоны чистые. Хрустальные Кругом слышны. Заботы стали Легкой ношею, Не давят плеч. И хочется сказать Хорошую Всем встречным речь. Все вешним солнцем, Вешней влажностью Напоено. Мой друг. Расстанься с хмурой Важностью, Раскрой окно! Сверкнет Серебряной улыбкою Тебе ручей. Растает Тьма сомнений зыбкая В жаре лучей. И станет Цель твоя заветная Близка, ясна. Тебе поможет Гостья светлая — весна. А. ВАСИЛЬЕВ. — Сейчас, наверное, и не при­ знает отца. Может, вымахал рос­ том с этого, 1—посмотрел он вслед шагающему к воде Ивану. Дальше машину повел Федотыч. Смеркалось. Мимо, по скошенному лугу, проскакали на лошадях бо­ сые, в отцовских ватниках маль­ чишки. А вскоре впереди выныр­ нула из-за бугра и побежала на­ встречу окруженная зеленью де­ ревня. — Молочка бы сейчас, — ска­ зал Федотыч, — парного, только из-под коровы... — Хорошо,— облизнув пересох­ шие и пыльные губы, отозвался Иван, — не отказался бы... — Ты родом-то не из деревни? — спросил Федотыч. — Нет, я городской... — Откуда же? Иван назвал. Федотыч с любо­ пытством взглянул на парня. Ма­ шина вильнула. — Так мы же, выходит, земляки, — улыбнулся он, показав редкие, прокуренные зубы, и вдруг резко затормозил. На дороге, подняв вверх обе руки, стоял мужчина. Федотыч высунулся из кабины. — Что? — Подбросьте до города, — проговорил тот, подходя ближе,— поллитровку обеспечу... Федотыч вопросительно глянул на Ивана. Парень отвернулся и вы­ лез из кабины. Медленно обошел вокруг кузова, оглядывая крепле­ ние груза и разминая затекшие от долгого сидения нош. Федотыч, стоя у крыла о чем-то тихо гово­ рил с мужчиной. Неожиданно появилась женщи­ на с малышом на руках и с ней невысокая девушка в цветной ко­ сынке. Обе, перебивая друг друга, обратились к Ивану. — Товарищ, дорогой, мальчик тяжело заболел... Не откажите до­ везти до города... — Не можем, — отозвался из-за спины Ивана Федотыч, — груз у нас ценный. Никак нельзя... Иван обернулся, увидел, как мужчина, который остановил ма­ шину торопясь, подтаскивает ка­ кие-то мешки. — Слушай, Федотыч, — сказал он тихо, — надо отвезти женщину, ребенок ведь болен... — Ты не командуй, — сорвался тот на крик, — я — старший, по­ нял? — Надо отвезти женщину, — уп­ рямо повторил Иван — Да ты что, а? Парень, глядя в бегающие глаз­ ки своего напарника, сквозь зубы произнес: — Ты сейчас о своем «корне» за­ будь... Ребенок болен. И обратился к женщине: — Садитесь в кабину... Мужчина, придерживая мешки, оторопело смотрел на обоих. Федотыч быстро загородил со­ бой дверцу. Иван отодвинул его в сторону и поднес к лицу напарни­ ка крепкий, налитый силой кулак. — До этого дойдет, Федотыч. Поедет женщина — и конец. Я поведу машину, а ты полезай в кузов. Федбтыч достал папиросы, мно­ гозначительно произнес: — Ну, погоди.. Иван усаживаясь за руль, пой­ мал благодарный взгляд девушки в цветной косынке и улыбнулся ей. В городе, высадив женщину у больницы, он снова уступил ме­ сто Федотычу. Ехали быстро и молча. Когда город остался поза- ★ ★ ЦвегпЫ Желтым солнышком в белой оправе Смотрит твой сиротливый глазок. По твоим лепесткам гадают, — Дай-ка я погадаю разок. Может, это неправда — не знаю, Только пальцы сорвали цветок. * * * О, сколько желтых фонарей На этой солнечной поляне! О, сколько встало их с зарей, Везде-везде, куда ни глянешь! И будто кто-то специально Затем развесил фонари, Чтоб муравьи в дороге дальней Тут заблудиться не могли. Т. ШИШКОВА, работница элементного завода. ди, Федотыч деловито поинтересо­ вался: — Сколько взял? Иван после паузы, стараясь го­ ворить ровно, ответил: — Шкурник ты, если не хуже... Однофамилец, земляк... Жаль, что местности не .знаю, высадил бы те­ бя к чертовой матери. Федотыч промолчал а потом миролюбиво произнес: — Д а ты не сердись... Всяко бы­ вает Лучше расскажи, как там на родине-то, а? Иван не ответил. Федотыч сунул в рот папиросу, зажег спичку, посмотрел на парня. Тот спал, уро­ нив голову на грудь. За левым ухом чернела большая родинка. Спичка догорала, обжигая пальцы. Федотыч сбавил скорость, поспеш­ но зажег вторую_ пристально рас­ сматривая лицо Ивана. —Неужто?.. Неужто сын? Иван, Ванька... — смятенно думал он,— да разве может... Нет, вроде не похож, нос какой-то крючковатый, не мой нос, не Машин... Нет, не похож. А мало ли у кого бывают родинки за ухом... Он, покусывая мундштук папи­ росы смотрел на дорогу. В па­ мяти всплывали неширокие, порос­ шие травой улицы родного города и тот далекий полузабытый день, вокзал, шум, суета. У вагона, при­ жимая к груди сына (два года в ту пору ему было), стояла Маша. Жена сдерживалась, не плакала, а в глазах столько грусти, что д а­ же неловко было в них смотреть. Завербовался тогда Федотыч на Дальний Восток, погнался за длинным рублем, за новой жизнью. — Не горюй, Маша, —- ласково говорил”он ей. —Обживусь на но­ вом месте, деньжат подкоплю и тебя выпишу. Не горюй да сына береги... Загудел паровоз Наклонился и поцеловал Федотыч сына в боль­ шую родинку за левым ухом. А Машу не поцеловал. Уехал. Сколш ко мест переменил и не помнит. Встретил других женщин, которые были моложе Маши, красивее. З а­ кружился, завертелся, забыл... Так и рос единственный сын без отца, не помня и не зная его. Двадцать лет прошло с той поры, двадцать лет... Грустно стало Федотычу. Бежит желтеющая под светом фар доро­ га, а в голове неотвязчивая мысль: — Неужто сын_ неужто Ваня? А дорога бежит и бежит иод колеса.