Кировец. 1986 г. (г. Липецк)

« К И Р О В Е Ц » стр , 3 Л и т ер а т у р н а я с т р а н и ц а Сергей ЧЕБ ОТАРЕВ М а л ь ч и ш к а Гудок прогудел паровозный, Как светлый прощальный привет, И, воздух развеяв морозный, Умчался за поездом вслед. Вот мимо окна пролетают Деревни, сады, города, И тают, и тают, и тают — Так было и будет всегда. И тают, и тают, и тают В туманной дали голубой. Вот белые хлопья летают Над белой замерзшей рекой. Куда-то бегут ребятишки. Друг друга снеж ками бомбя, В одном беспокойном мальчишке Теперь узнаю я себя. Он места себе не находит Такой ж е, как я, он пострел, И так ж е за поездом смотрит. Как я в своем детстве смотрел. Он машет все время руками. Пытаясь, наверно, сказать: «Я с вами, я с вами, я с вами». Но крика его не слыхать... Клубится гудок паровозный. Как светлый прощальный привет, И мчится мальчишка серьезный За поездом бешеным вслед... * * * Осень прошла, и леса опустели, Снова трещит под ногами мороз, Снова купается в снежной метели, Дом, где родился я, дом где я рос. Бабу из снега катают ребята. Крепости строят, готовят полки... Помнится мне, как мы в детстве когда-то. Вместе с друзьями играли в снеж ки. Я и сейчас поиграл бы немного, Я и сейчас еще молод душой... Но ухож у по знакомой дороге. Кто же захочет возиться со мной.. Осень прошла, и леса опустели. Крепче становится лютый мороз... Движ ется, движ ется ночью в метели. Дом, где родился я, дом, где я рос... В Нижнем парке салютом Серебрится поземка, Солнце в холоде лютом Светит бледно и ломко. Где бродил я недавно Вместе с милой, хорошей. Ветер густо и плавко Сыплет ж гучей порошей. Снег украл все расцветки - Стало тихо и пусто, Анатолий ФИСЕННО * Лишь хрустальные ветки Леденеют до хруста, Лишь такие сугробы. Что и шагу не смож ешь... Замело наши тропы, А иных не проложишь. Над густым, как сметана, Снегом — ростом до метра — Что-то вроде тумана Из снеж инок и ветра. Н а ш к а л е я д а р ь ВЕЛИКИЙ РУССКИЙ ПИСАТЕЛЬ В эти дни отмечается 160- летие со дня рождения вели­ кого русского писателя, гени­ ального сатирика Михаила Ев ­ графовича Салтыкова-Щедрина (1826— 1889 г г .). На снимке: М. Е. Салтыков- Щедрин. Фотохроника ТАСС. •к •к -к Словно притронулось лето К тайне январского дня, — Ровная музыка света Очаровала меня: Вот он какой, — синеокий! — Грозный январь — снеговей... Алой облек поволокой Тонкие всплески ветвей. Леонид ШИРНИН Спят его белые кони, Тих затуманенный лог. Голубь молчит на балконе. Чудом застигнут врасплох. Теплится солнечный локон, — Словно и не было стуж ... В черных проталинах окон — Рыжие отблески луж ... Возвращ ение Ивана А вдотьина Н а угощенье. Фотоэтюд В. Лизунова. Бурюха,• пожилой сухощавый дядька в серой полотняной руба ­ хе и таких же, закатанных до колен штанах, усердно выплески­ вал веслом воду из лодки, при ­ ткнутой к лозняковому берегу возле маленького деревянного мостка. И так увлекся своим за ­ нятием, что не заметил, ка к на мост шагнул военный с вещевым мешком за плечами. Военный остановился на сере­ дине мостка, с минуту наблюдая за Бурюхой. — Дядя Саша? Дядя Саша! — окликнул он Бурюху. И когда тот распрямился и обернулся, по­ здоровался: ■— Здрасьте, дядя Саша! Бурюха, опершись на весло и прищурившись от яркого солнца, глубоко запавшими глазами при­ стально уставился на военного. Тот был высокого роста, бога­ тырского сложения, с орлиным носом и серыми острыми глазами. — Никак это Ванюшка Авдоть- ин! — наконец признал его Б у ­ рюха. — Он самый! — весело засме­ ялся военный и скинул с плеча вещмешок. Н а груди звякнули ■медали, блеснул орден. — О-о! А ты, видать, герой! — с нескрываемым любопытством заметил Бурюха. — В бою под Таганрогом от ­ личился, — просто сказал Иван. — А я вот, вишь, лодку при­ обрел, — кивнул Бурюха на пло­ скодонку. — Не новая, конечно... А все-таки лодка. Весной река сильно разливалась, пришлось мне на ней людей перевозить. Да и вообще... стал я рыбу промыш­ лять. — Наши-то как живут? — в свою очередь спросил Авдотьин. — Ничего! Мать твоя на здо ­ ровье не обижается. Алешка в со­ рок втором пришел. По чистой. Рука у него... — Да-а, — вздохнул Иван, и лицо его приняло озабоченное выражение. Помолчали. Авдотьин стащил с головы пилотку, вытер ею разгоряченное ходьбой лицо. Затем снова надвинул пилотку на голову, ровно, звездочкой впе­ ред, вскинул за плечо вещмешок. — Пока, дядя Саша. — Пока. Заходи как-нибудь... Свежей рыбой угощу. Сперва Иван Авдотьин шел по стежке вдоль реки. Из головы не выходила встреча с Бурюхой. Он заметил: сильно постарел Б у ­ рюха, стал худ телом. Тоже мно ­ го пережил за войну. А, помнит­ ся, будто совсем недавно был он орел орлом. Работал конюхом в колхозе. Бывало только и ви­ дишь, ка к гарцует на гнедом подбористом коне. В седле дер­ жится прямо — вылитый кавале­ рист. Оказывается, и вправду Бурю ­ ха в гражданскую войну, воевал в коннице Буденного! Сабельным ударом у него повреждена кисть левой руки. Когда Иван со свои­ ми сверстниками узнал об этом, то целыми днями отирались они на конюшне: «Дядь Саш! Можно, мы лошадей на речку сгоняем? Напоим? Искупаем?». «Дядь Саш! Возьмешь нас с собой в ночное?». И Бурюха брал ребят в ночное. Пасли они лошадей внизу, под горой. Сколько всяких интерес­ ных и страшных историй было рассказано у ночного костра! Один случай запал тогда в душу. Пригнали они лошадей на хлы ­ новский луг . Стреножили их. Со­ брали -плавун, сухой камыш... И напротив Поповой бучалы разве­ ли костер. Ночь была темная, безлунная. Из-за костра казалось им, ребятам, что .вокруг вообще ж уткая тьма. Тут кому-то из ре­ бят постарше пришло на ум спро­ сить Бурюху, страшится ли он такой темноты. — Я же в красной кавалерии служил! — ответил Бурюха. — Нам приходилось делать большие рейды по тылам противника. А проводили мы их только темными ночами. Глаза у слушателей разгоре­ лись. — Где вы воевали? — сразу же посыпались вопросы. — Расскажите, пожалуйста, — попросил Колька Даньшин. — Интересно, — таинственно проговорил Сашка Сачков. И Бурюха рассказал ребятам, как он, Александр Полухин, мо­ лодой кавалерист ’ шестой сотни запасного полка Конного кор ­ пуса Буденного, дрался с белока­ заками генералов Мамонтова и Ш куро за город Воронеж. Яркие отсветы костра вырыва­ ли из темноты суровое, будто вы­ рубленное, лицо рассказчика и устремленные на него глазенки ребятишек. — А дальше что? — нарушил паузу он, Иван Авдотьин. — Дальше... Мамонтова и Ш куро мы разбили, взяли Воро ­ неж. Потом я воевал под Ново ­ черкасском. Наш Конный кор ­ пус Буденного брал Ростов. Но я в то время был ранен и лежал в лазарете. — А сами вы лично Буденного видели? — задал вопрос кто-то из старших. Бурюха признался, что только однажды ему посчаст­ ливилось увидеть Семена Михай ­ ловича Буденного. Еще вспомнилось Ивану Ав- дотьину, ка к в ту самую памят­ ную ночь взрослые ребята реши­ ли подшутить над малышней. Семнадцатилетний Колька Дань ­ шин поднялся, посмотрел кругом. — Темнотища-то жу-уткая... — изрек он и, страшно вращая гла ­ зами, уставился на малышню. — Ну и что? — сказал тогда Сашка Сачков, одногодок Ивана Авдотьина — им тогда только что исполнилось по тринадцать лет. — А вот что, — сказал Колька и предложил: — Кто переплывет сейчас П о ­ пову бучалу? Попова бучала, большой мрач­ ный омут с отвесным противопо­ ложным берегом, имел недобрую славу. За что и прозвали его бу- чалой — от слова «бучило» — страшное, жуткое место. — Мы! — в один голос заяви­ ли Сашка Сачков и Иван Ав ­ дотьин. — Не забоитесь? — Нет! Взрослые ребята притворно хмыкнули. А они, ничего не гово ­ ря, пошли к реке. Разделись и поплыли. Вода была теплая, те­ чения никакого. ' Н о , ' конечно, страшновато, если все предста­ вить. «Но мы же вдвоем! А вдво­ ем не страшно», — решил Иван. И чуть позже спросил напарника: — Саш, ты не устал? А то да ­ вай поплывем до пенька и от ­ дохнем. Старый дубовый пенек в Попо ­ вой бучале находился ближе к тому берегу. По краям пенька местный поп забил железные крючки. Он разбрасывал здесь на ночь удочки на крупную рыбу, а на концах удилищ приспособил кольца. Для наживки цеплял ж а ­ реных в масле воробьев и лягу ­ шек. — Слышь, Саш, — тихо прого ­ ворил Авдотьин, — тут я сейчас зацепился за удочку. Давай про­ верим. Поздно уже. Поп не узна ­ ет. — Давай. — Сашка, цепляясь рукамц и скользя, взобрался на пенек. Снял с крючка удочку. Проверил — ничего. Вторую про ­ верил. Третью... Только потянул и тут кто-то резко ка к рванет из его рук удилище. Сашка с пенька плюхнулся в воду. — А-а-а — гулко разнеслось по реке. На кри к прибежали Бурюха, старшие ребята, батюшка. И все вместе они возились до утра, по ­ ка насилу вытащили пудового сома. ...Иван Авдотьин пошел по лу ­ гу. Взглянул на реку. Попова бу ­ чала по-прежнему темнела своим плесом. Но для него то, мальчи­ шеское, таинство пропало навсег ­ да. На горе показались дома; на краю крутосклона, ка к маяк, вздымался зеленой кроной клен, растущий сбоку родительского дома. Гулко и учащенно забилось сердце. Там он родился, вырос, жил. Одна мать вырастила их, пятерых мужиков. Отца он не помнил — умер он в голодном 21-м году. Где же теперь эти мужики? Старший, Степан, ушел в Крас ­ ную Армию добровольцем, стал кадровым военным. Д о войны у него, кажется, уже сын был, Н и ­ колаем звать. Алексей — средний брат,в армии служил в кавале­ рии. Был на войне, пришел инва ­ лидом... И сейчас он дома. Васи­ лий. Самый любимый брат в семье. Красивый. Грамотный. За три года до войны женился. Дом свой построил. Работал в «Сталь ­ ном коне» заместителем председа­ теля колхоза. На войну ушел по первому призыву. Дослужился до командира взвода. В первых чис­ лах марта 43-го получил от него последнее письмо... Помнят, ждут ли его, Ивана, дома?.. В памяти всплыла картина боя на подступах к Таганрогу. Бойцы несколько раз бросались в атаки, чтобы форсировать реку Миус. Но гитлеровцы при поддержке тяжелой артиллерии и авиации не давали продвинуться вперед. За ­ вязался жестокий и кровопролит ­ ный бой. А он, старший сержант роты связи Иван Авдотьин, целый день стоял по грудь в ледяной воде, скрываясь от противника в камышах, удерживал стойкую связь с закрепившимся на враже ­ ском берегу стрелковым взводом. Когда гул боя удалился, стал глуше, Авдотьин вылез на берег и пошел за наступающими бой­ цами. На дороге ему неожиданно попалась фашистская полевая кухня. Он чуть не растерялся, но, придя в себя, быстро сообразил: надо действовать решительно. Сжав цевье автомата, Иван при­ близился к машине, капот кото ­ рой был приподнят, а под ним, наклонившись, копался в моторе пожилой грузный немец. — Хенде хох! — громко кри к ­ нул сержант Авдотьин. Фриц так и застыл с подняты ­ ми руками. На немецкой машине, с полевой кухней, Иван прикатил в расположение роты. За это старший сержант Ав ­ дотьин вскоре получил орден. Ранило его неожиданно. Шло быстрое продвижение частей. И он с катушкой на спине, чуть пригибаясь, бежал по всхолмлен­ ному полю. Пересек неглубокий овражек и только стал подни ­ маться наверх, к а к рвануло. Больше он ничего не помнил. Истекая кровью, Авдотьин це­ лые сутки провалялся в овраж ­ ных кустарниках, пока на него не наткнулись санитары другой части. Он лечился в госпитале, не зная, что к матери домой пришла на него похоронка. Ране­ ние оказалось тяжелым — оскол­ ки противопехотной мины поре­ зали очень сильно мякоть обоих ног; на правой перебили сухожи ­ лие, и нога плохо действовала. И сейчас, пройдя от станции три километра, Иван почувство­ вал, ка к правая нога у него оне­ мела. Погруженный в свои воспоми­ нания и думы, Иван не заметил, как дорога стала подниматься в гору. — Вот оно, родное село! — ра ­ достно встрепенулся Авдотьин. И ноги сами ускорили шаг. Иван СТРЕЛ ЬНИКОВ»