Кировец. 1986 г. (г. Липецк)

« К И Р О В Е Ц » стр, 3 г Илья ОБЫДЕННЫЙ Сто лет прошло со дня смерти А. Н. Островского, но не переста­ ет действовать обаяние его драматургии. Сегодня пьесы Островско­ го включены в репертуар более 200 театров нашей страны, их иг­ рают на 40 языках народов СССР, ставят за рубежом. Недавно в мемориальном доме А. Н. Островского в Щелыкове открыта после реставрации северная гостиная, где. при жизни дра­ матурга была его библиотека, позднее утраченная н ныне, благода­ ря усилиями научных сотрудников, собранная вновь. Пополнился .экспонатами и литературно-театральный музей, рассказывающий об истории создания пьес Островского, их публикациях и постанов­ ках. На снимках, памятник А. Н. Островскому в Щелыкове; экспози­ ция восстановленной библиотеки А. Н. Островского в Щелыкове. Фотохроника ТАСС. Иван СТРЕЛЬНИНОВ С ТИХИ ДЛИ ДЕТЕЙ Земл я пробуждается мирно И осень рябинно горит. Родная мелодия Гимна Над школьной линейкой звучит. И хочется снова за парту, В объятия дружеских уз, Где смотрит с улыбкою с карты Любимый Советский Союэ1 У до с к и Математики уро к : От грибка отнять грибок. В Щелыково, к Островскому Ие зарастает народная трона в Щелыково, пленивший своей красотой великого русского драматурга А. Н. Островского уголок костромской земли. В течение тридцати лет здесь «создавалась» жизнь многих его литературных героев. Все вокруг напоминает об их судьбах, волнующих новые поколения читателей и зрителей. Здесь были записаны пьесы «Лес», «Бесприданница», «Волки и ов­ цы», «Бешеные деньги», «Без гины виноватые». , П Е Р В О Е С Е Н Т Я Б Р Я Катя руки развела: — Я вопрос не поняла!.. От грибка отнять грибок . Кто бы Катеньке помог ! РАССКАЗ моя ПЕРВАЯ ВЕСНА О С Е Н Н И Й Л И С Т О Ч Е К Сдуло с дерева листочек, И ногами его топчут. А он еще зеленый! Красивый и живой! Ему, наверно, больно! Возьму е го домой. Поставлю в баночку с водой. Тиха река Воронеж. . Фотоэтюд А. Козина. Скоро, очень скоро забьют «ры­ лами теплые ветры, хрусткий, зернистый снег растворится на солнце и в туманах. Балки и ложбины наполнятся талой во­ дой. И в один прекрасный день вырвутся на свободу ручьи и всей своей бурной силой дружно устремятся вниз, 1 ? реке. Начнет­ ся паводок. Я люблю стоять на мосту. Об­ локотившись о перила, любовать­ ся широким разливом Воронежа. В розовом вечернем свете река ка­ жется первозданно красивой! И мне в это время вдруг начинает вспоминаться моя первая весна, весна послевоенного года. — Весна! — Весна пришла!! Казалось, кричат все: петух, забравшийся на омет прошлогод­ ней соломьц воробьи, озорующие на южной стороне заваленки, звонкие, чистые капели, падаю­ щие с крыши. А солнце! Боль­ шое, чистое... Древней золотой колесницей выкатилось из-за го­ ризонта, лучи его, как победные стрелы былинных русичей, прон­ зают сиреневатый от дымки, на­ поенный влагой, -дрожащий воз­ дух. Плавица уже вышла из бере­ гов, затопила перед нашими до ­ мами .обширный хлыновский луг. Из-за речной излуки, над Попо­ вой бучалой> показались льдины. Целый караваи! Идут, как ладьи, степенно, храня в своей толще стальную закалку зимы. На том берегу, на освобожден­ ном от снега рыжем взгорке, по­ явились, как грибы после обиль­ ного дождя, барятинокие маль­ чишки. увидали идущий на стрежне реки караван льдин, бро­ сились к нему навстречу, улюлю­ кая и крича во весь голос: — Икры-ы иду-ут! —- Смотрите, робята, икры идут!.. Из общего хора сильнее всех выделяется голос пацана в линя­ лой солдатской пилотке и ватни­ ке со взрослого плеча, с больши­ ми тесными заплатками на лок­ тях. Вот он вырвался вперед, рань­ ше всех подскочил к самой воде, задрав голову и вытянув тонкую шею, как олененок, застыл на ме­ сте, удивленно' тараща глаза и раздувая ноздри. Я стою возле избы, с минуту слежу за барятинокими мальчиш­ ками. Затем перепрыгиваю через осевший сугроб, бегу по стежке за огород. На ногах — стеганные на вате бурки с калошами, на го­ лове — . красноармейская буде­ новка, доставшаяся мне от деда. Верхняя пуйовица на фуфаечке расстегнута. Всему телу свобод­ но, легко... У подножья плоокого бугра ни снега, ни воды. Уткнувшись в траву носами, бродят семейством овцы нашего четырехдворка. Они с жадностью выщипывают моло­ дые сочные побеги. Сопят от удо­ вольствия, прикрыв темные вы­ пуклые глаза длинными ресница­ ми. Среди взрослых овец, ярок снуют ягнята, бестолково тычут­ ся своим матерям ■в живот. А потом, выскочив на простор, на волю, мчатся наперегонки, под­ скакивая, как мячики. Небо голубое, пронзительно­ голубое, такое, что видно каж­ дую белесую прожилку. Под са­ мым куцолом, в густой ослепля­ ющей синеве чуть заметно глазу трепещется и звенит жаворонок. Вот из-за самого солнца показа­ лась цепочка диких гусей. Пра­ вильно соблюдая дистанцию и тя­ жело ворочая крыльями, птицы прошли восточным краем над буг­ рам, держа путь на север. Внизу, сбоку огорода тети На ­ сти Лукиновой, там, где Большой и Малый лога, сливаясь, перехо­ дят в широкую долину, бурно шумит вода. С гулом, с клекотом, словно водопад, несется вешний ручей. Пугая овец и бухая кирзовыми не по размеру сапогами с высо­ кими голенищами, прошел к ручью Шурка Ганин. За спиной у него небрежно покачивалась бер­ данка с облупившимся ложем; из дула почему-то торчал клок ваты, затвор был притянут сыро­ мятным ремешком. Шурка прошел мимо меня, по­ груженный в свои думы, никого и ничего не замечая вокруг. Я проводил его взглядом до кус­ тов акации. ...Неожиданно отчаянный вопль просверлил воздух. — Ааа-а-а! — Аа-и! — завопил кто-то глу­ хо. — Держи! Держи-и! — послы­ шался хриплый выкрик. Тревожные звуки, путаясь, за ­ глушаясь шумом воды, вырыва­ лись на простор, будоража окре­ стность. Почувствовав, что произошло что-то невероятное, опасное, я с ужасом содрогнулся. Мне показа­ лось, что овцы тоже испугались и перестали щипать траву. Своим блеяньем окликали расшаливших­ ся ягнят, кучнились, насторожен­ но прислушивались к окружаю­ щим звукам. ...Кроме говора ручья да неуго­ монной трескотни жаворонков, ничего не было слышно. Но бес­ покойство, охватившее меня, не проходило. Не разбирая дороги, прямо по лужам, я помчался к своему дому.' Вбежав в избу, я остановился на пороге в нерешительности. В избе находились посторонние лю­ ди. Мужчина. Женщина. Полу­ раздетые... И среди них моя ма­ ма. — Если бы он меня не поймал, — всхлипнула женщина и закры­ ла лицо рукой. — О, ужас! Ужас! — истеричеоки вскричала она. — Хватит нюни распускать, — грубо оборвал мужчина хныкаю­ щую женщину. И примирительно сказал: — Ведь все обошлось... благополучно. Мужчина кинул женщине коф­ ту и приказал: — Одевайся! — и, тускло блес­ нув глазом, кивнул в мою сторо­ ну: — Пацана напугала. Одевайся! Ишь, наследили... — Вы побудьте немного, — со­ ветовала мама. — Сейчас я Же­ лезную печку затоплю. 'Обогре­ етесь... Обсохните... Весенняя во­ да опасна. Мама начала ставить посреди­ не избы «буржуйку». Жейщина продолжала одевать­ ся. Мужчина глухо ворчал: — Деньпи-то, небось, намочи­ ла... А в это время около ручья, за тети Настиным огородом, сто­ яли дядя Алеша Храмов, Шурка Ганин и мой родной дядя. Они обсуждали случившееся. Дядя Алеша Храмов, оперились на деревянную лопату, взволно­ ванно говорил: — И «уда их несет в такую пору? Знаюц что разиополица. — А как же они через речку перебирались? — Шурка Ганин, прищурившись от слепивших гла­ за солнечных бликов, прыгающих на воду, окинул взглядом широ­ кий речной разлив. — Бурюха, небось, перевез, — заметил мой дядя. — Льдины сильно идут, — опасливо сказал Шурка Ганин. — А что ему льдины,—востор­ женно проговорил мой дядя. — Он всю жизнь на воде. — За деньги он хоть куда уве­ зет, —• с ехидцей в голосе про­ изнес дядя Алеша Храмов. И «покатил бочку» на Бурюху. — Что ж он, стррая колода, не знает, что лога разлились. Хит­ рец, мудрец... Почему же он их напрямую, через луг не мог- пе­ ревезти? Вот сюда, до основного берега. Вишь, ли, понимает, да ­ леко. А там, перед Степановым домом — раз! раз! И денежки в карман. — Вообще-то в эту пору нече­ го и ездить. Сидели бы на месте. — Лицо у моего дяди сделалось хмурым. Он недовольно поглядел на дядю Алешу Храмова. Ему, видно, не понравилось, что тот на­ пустился на Бурюху, выгоражи­ вая незадачливых путников. Примирительно помолчали. Шурка Ганин, прищурившись, снова посмотрел на' противопо­ ложный берег ручья. Как бы * мысленно измеряя расстояние, сказал: '< ■ — А тут нешироко. Могли бы спокойно перейти. — Да они почти уж перешли, мужик у берега был... когда ее • снесло. — Дядя Алеша Храмов опять начал рисовать пройденную картину. ■— Только он увидел, что она барахтается, хлебает воду, вме­ сто того, чтобы броситься ей на , помощь, как заорет диким голо­ сом... Поймал я ее вон там, у ве- телок. — Дядя Алеша Храмов показал на ряд ветел, выстроив­ шихся поверху огородной кана­ вы. Прошло немало лет. Я видел дружную весну в Кубанских сте­ пях, любовался бескрайним раз­ ливом великой русской реки Вол- * ги. Но никогда не забудется в моей памяти моя первая весна, весна послевоенного года. Тогда люди, несмотря на полую воду, шли и шли. Шли поодиночке, группами. — И куда их несет? — спра­ шивал я маму словами дяди Але­ ши Храмова. — В родные места возвраща­ ются, сынок, — говорила мама. И я долго глядел проходящим спутникам вослед.