Кировец. 1982 г. (г. Липецк)

А лл а ТУМАЕОВСНАЯ П Е Р В Ы Й У Р О К Зв о нк ие, шум ливые, Будто ручейки, С разных улиц тронулись В путь ученики. С радостными лицами Детвора идет. Целый сад лазоревый Над собой несет. Солнышко, прищурившись Смотрит с высоты: — Ну, а где же школьники! Сплошь одни цветы. Птицы низко кружатся Не поймут со сна: С Р А З У п о в з р о с л е л и Вчера ходили в детский сад, В песке играли, пели. А нынче не узнать ребят — Вдруг сразу повзрослели. Шагают парами в свой класс Просторный Зг веселый. Они сегодня в первый раз Пришли учиться в школу. Подкрался к окнам ветерок, Видавший все на свете. Затих и слушает урок. Как учат хором дети. Вчера они ходили в сад, В песке играли, пели. А нынче не узнать ребят — Вдруг сразу повзрослели. Д О С В И Д А Н Ь Я , Л Е Т О ! Ничего, что день короче, Ночь становится длинней. И курлыкают, прощаясь Стаи диких журавлей. Пусть летят себе счастливо В благодатный, теплый край. Скажем лету — до свиданья, До свиданья, — не прощай! К О В Р О В А Я О С Е Н Ь Кто расстелил на дорожках ковры! — Ими украсил все наши дворы! Как по коврам этим будем ходить, Чтоб не запачкать, не насорить! Ветер, играя листком, прошептал: — Я на дорогах ковры разостлал. Сам подбирал и рисунки к коврам, Ткал их старательно тоже я сам. Осень для них мне подкрасила листья Славной своею волшебною кистью. И запылали они как костры. Смело шагайте, топчите ковры! В Б Е Й Р У Т Е ’ Надрывно заревел гудок — Сурово сдвинув брови. Воздушная тревога. Заплакал чей-то паренек Споткнувшись у порога. Он торопился, он бежал, Бежали рядом люди, А что случилось, он не зал. Не знал, что дальше будет. Бежали все, и стар, и мал, И он помчался к маме. И вот нечаянно упал, Ударившись о камень. Схватив трепещущий комок, Мать сына кутает в платок Промокший весь от крови. И шепчет: «Потерпи, сынок. За нас все в мире люди. . За то, чтоб не было тревог У нас в родном Бейруте. За то, чтоб солнцу и цветам Смеялись наши дети. За то, чтоб мир был здесь и там, На нашей всей планете». Анатолий ФИСЕННО В беспредельность стремясь Поднимается дым, Есть какая-то связь Между мною и ним. В чем — мне знать не дано. Не прозрела пора, Снова дождь — надоевший сюжет, Но иного на улице нет, И опять, всем прогнозам не в лад, Низвергается с крыш водопад. В переулках, дворах и, быть может, в нездешних мирах— В индейских мифах говорится, Что в море пряталась Луна, Но вдруг испуганною птицей Взметнулась над Землей она. Мне в сказке видится иное — Но сижу я давно У слепого костра И слежу, как струясь, Растворяется дым — Есть какая-то связь Между мною и ним. Всюду луж надоевшая дрожь— Это дождь, заблудившийся дождь, Тот, что бродит прогнозам не в лад, Размывая привычный уклад, Тот, что мир поделил, проходя. На «во время» и «прежде дождя». В пространство был проложен мост И Атлантида, став луною, Плывет над нами между звезд. Может быть, вернулась В сентябре весна! Оттого так весело Даже ветерку, Звонко подпевает он Школьному звонку. Радостно, торжественно В класс зовет звонок. Нынче начинается Первый урок. Иван СТРЕЛЯНИИОВ Край родной никогда не з абыть Солнце греет холмы, перелески, Ветер треплет кусты, дерева. И речушка в серебряном блеске, Улыбаясь, встречает меня. Не могу я глядеть без волнения На чету придорожный ракит. Здесь впервые пришло- вдохновение... Край родной никогда не забыть! Где б я ни был: у волжского плеса, У азовских богатых плавней, Всюду видишь наши березы И простор среднерусских полей. Агитационная площадка около прессового цеха — излюбленное место отдыха не только для прессовщиков, но и для работников других цехов. В обеденные перерывы здесь часто выступают лекторы, проводятся беседы, а также встречи с-писателями, арти­ стами и другими интересными людьми. Нередко здесь дают концер­ ты артисты Липецкой областной филармонии, выступают участники художественной самодеятельности. На снимке: во время очередной встречи на агитплощадк'е прессо­ вого цеха. Фото В. Лиз ун о ва . Валентина ИУПАВЫХ ДЕРЕВЕНСКИЙ ЗАКАТ Я хр аню все д о единого письма, что присылает мне мать. Прост и неприхотлив их почерк, испол­ ненный естественного благородст­ ва и уравновешенности. Приветы, житье-бытье. И жизнь всего села, как на ладони. И отношение к ней, этой жизни, то веселое, то со­ страдательное, как того требуют события. По самое удивительное — концовки писем! В них всегда затаенное, во имя чего, как я полагаю, и пишет мать письма. По весне: «А яб­ лоньки сейчас у нас все в белых платочках...» Прочту и — остано­ вится вдруг сердце на мгновение. И вот уже легкий чемоданчик в руках, скоренькие подарки, и ас­ фальтовая дорога мчит меня пря­ мо к сердцу заката. Осенью другая приманка. Ого­ род убирать зовет: «Посмотришь, какая картошка уродилась. На загляденье!». Даже суровая зи­ мушка-зима, не так уж любимая у деревенских жителей, и та нахо­ дит мамино одобрение: «Снега хоть и большие, но дорожка до дома ходкая, хорошо протопта­ на». К вечеру в любой многотруд­ ной деревеньке как-то гармонич­ но тихо становится. Только хлопа­ ет вдалеке пастух кнутом, стадо гонит. В ожидании стада собиоа- ются колхозницы п одном местеч­ ке, обычно на перекрестке, и раз­ говаривают. Мы, детишки, здесь же вертимся, целый день наскуча­ емся по матерям, так теперь ра­ ды. На этот раз ближе других к нам оказались две соседки — Веруха и Клавдия. Опытные рас- садницы, великие труженицы с первого дня образования колхоза. Две уставшие колхозницы, ус- Мамина помощница. Фотоэтюд В. Лиз ун о ва . пели переодеться в одежд у п о­ лучше, чем та, в которой работали в поле... И что-то в них было та­ кое, что заставило нас, девчонок, непроизвольно умолкнуть, глядя на них, и прислушаться к их напо­ енной закатным светом беседе. Женщины тоже заметили наше внимание и обернулись к нам, поудобнее быть может затем, чтоб и нам стала понятна их беседа. Нам, у которых речка да лапта ьа уме, которым родня и Домашние барашки и бродячий пес с нашим репьем в хвосте, но зато всегда накормленный и не обиженный... Они говорят о закате, отдыха­ ют и восстанавливают силы пос­ ле трудового дня: «Как хорошо... Как хорошо жить!..». И закат, словно в благодарность, льется по всей деревне нежностью и томле­ нием, по нашим лицам, обращен­ ным к нему, по всему горизонту, по отчетливой стати величавого дуба и палевых рябин. Он светит­ ся и сквозит в каждом движении ветерка, деревьев, прилегает на пышную картофельную ботву и завораживает жестяного петуха, стоящего на одной ноге на крыше соседнего дома. И во всем этом широкая даль и нескупость красо­ ты. Что же притихли мы, только что гомонившие девчонки? Отчего так хорошо смотрят на нас эти пожилые колхозницы, и нас не разделяет с ними это невозмож­ но яркое молчание. I..Хлопнул близко пастух кну ­ том. Стадо и хозяйки расходятся по домам. В спокойной большой ночи, и даже где то во сне — я буду всегда ждать повторения этого заката. И приходит утро, которое возвращает мне его но­ вым свечением. СЛОН И МОСЬКА Слон и Моська шли по дороге. Слон — впереди, Моська — сза­ ди. Дул сильный, пронизывающий ветер. А Моська очень любила Слона. — Мой друг, —- ласково сказа­ ла она. — Давай я пойду впе­ реди н заслоню вас от этого вет­ ра. Слон уступил. I I они пошагали вперед. Навстречу ветру, навстре­ чу трудностям. Моська впереди, Слон — сзади. К АМЕШКИ Жил-был на речке обыкновен­ ный камешек. Летом по нему опе­ шили на водопой овцы и лоша­ ди, да босоногая детвора мягко наступала подошвами. Однажды, лежа в пыли, он ус­ лышал вдруг рядом с собой не­ знакомый свист. — Кто это? — спросил он, пу ­ гаясь. — Это я, твой сосед, — довер­ чиво сказал ему почти такой же камешек. — А почему ты свистишь? — удивился обыкновенный камешек. — Это я пою о том, что вижу вокруг, — весело ответил каме­ шек и, пододвинувшись поближе, опять засвистел, словио иволга. И в этот момент его увидела девочка и закричала: — Смотрите, какой интересный камешек!.. Как сердечко... И взяла его с собой. Насовсем. Как память о речке, о детстве.