Кировец. 1975 г. (г. Липецк)

Николай АНСЕНОВ Р А З В Е Д Ч И К ребятня. Полз по-пластунски он, Украдкой, Чтоб кое-где перебежать. Пришел с докладом: — Все в порядке! — Никто не вздумал возражать. Спросили: — Как там, страшновато! — Ходил не к теще на блины... Представить только: Все солдаты вДРУг на блины ушли с войны— Во сне — Несут мальцам игрушки, В кармаках гильзами звеня, А жены в танках и у пушек, У пэтээров - Позор и нам И тем, что с нами, Готовят тещи у дверей: — Ага, так вас кормить блинами! За что! Таких богатырей!.. Холодный пот. Озноб до дрожи. Но хорошо, что все — во сне. А наяву, чтоб так вот тоже И не бывало на войне. Передовая, артобстрелы. Бомбежки нынче, как вчера. Видать назавтра в штабе зреет Для немчуры жара... Пора! Вон пулеметной строчкой небо Пришило к лесу, к блиндажу. Достал консервов, сала, хлеба, Поесть разведчика бужу. Кончай, братва! Травить не время. Возможно, утром выступать. Поев, разведчик сидя дремлет, Забыв, что лежа можно спать. Хоть пять минут. Зачем перина! Она солдату не нужна. Солома, нары, сон куриный, И с четырех сторон войн . . .. - ------- ------ -.-«С п V •' 'р и а. Рьескаэ X Л Е Е > В полдень я пошел к Витьке домой. Не играть, конечно, а за хлебом. За печеным ржаным хле­ бом. Была война... Дядя Егор, Внтькин отец, ра­ ботал бригадиром, получал из пекарни хлеб для своей бригады и раздавал его колхозникам. По­ тому как взрослым было некогда (шла уборочная пора) — они целыми днями работали в поле,— за хлебом ходили мы, дети. Мы толпились у порога в избе. ’Кадно поблескивая глазами, с нетерпением ждали, когда дядя Егор разрежет хлеб, взвесит на круглых весах и, обернувшись к нам, крикнет: — Валька Марьванных, полу­ чай! Валька, беленькая, приятная девочка с мягкими косичками льняных волос, робко шлепая босыми ногами по земляному иолу, принимала из рук дяди Его­ ра как редкий гостинец большой ноздреватый кусок. «А почему ей всегда большой кусок дают, — думал Я. — Мо* жет, за то, что она хорошенькая? А я — Витькин друг. Разве дядя Егор не знает? Да ну! Не должно быть! И Витька куда-то запро­ пастился. А то бы шепнул отцу, и тот, конечно, дал бы кусок хлеба, и не меньше, чем Вальке» Закусив нижнюю губу, я оби­ женно смотрел на дядю Егора. Я не знал, что у Марьванных большая семья. Я верил, что когда-нибудь, неправда, и я по­ лучу большой кусок душистого ржаного каравая. Может, даже сейчас. Вот обрадуются мама, се­ стра. Скажут: какой ты молодец! Дядя Егор взял со стола круг­ лую румяную ковригу, бережно прижал ее к груди и острым но­ жом разрезал пополам. Затем начал резать на куски. При этом он широкой, как лопата, ладонью сгребал крошки мякиша в кучу, стараясь, чтоб ни одна крошка не упала на пол. «Вот бы мнё эти крошки!». Я протолкнулся вперед. Запах свежего хлеба ударил мне в ли­ цо. Я проглотил набежавшую слюну, Мне так захотелось хлеба, даже защемило в животе. Вероятно, дядя Егор заметил мое нетерпение. Он взял крайний, с обжаренной корочкой кусочек, завесил и, протягивая его мне, сказал: — На-ка, Ванятка, держи. Я был в восторге. Получил хлеб первым! Теперь пусть зави­ дуют! Я с радостью выскочил в сен­ цы. На улице было темно, как ночью. Пахло пылью, травою. — Тррах-тах-тах! — сухо и резко ударил гром. Земля вздрогнула, как от паль­ бы тяжелой артиллерии. Витькина сестра Клавка нырнула в постель и от страха закрыла голову по­ душкой. Она боялась грозы. А гром все яростней, раскати­ стей: — Тррах-х! Тррах-х!! — Ха! Ха! — неслось эхо. Я в нерешительности застыл у двери. Было страшно выходить на улицу. И в то же время хоте­ лось домой. Я представил, как мама делит хлеб на троих. И я ем свой ломтик. С наслаждением. Громко похрустываю обжарен­ ной корочкой. Как это здорово! Во мне проснулся лютым зве­ рем голод. Я почувствовал, что не сдержусь. Как собачонка, наки­ нусь на хлеб. Буду рвать его зу­ бами. И съем. А как же сестра, мама? Нет! Я рванулся в жуткую темень. Громадная черная туча с бе­ лыми подпалинами на боках, словйо пологом, Закрыла всю юго-восточную часть небосвода. Уже за логом шумела стена лив­ ня. «Неужто не добегу?» — мельк­ нуло в голове. Засунув поглубже краюху за пазуху, я помчался по дороге что есть мочи. Поток низвергающейся воды накрыл меня, когда я поровнялся с телеграфным столбом. Хотел прислониться, но раздумал — все равно не спасешься! — и побе жал дальше. Страшный удар грома расколол небо. В спину ударила упругая волна и швырнула меня наземь. Точно кинжалом, резанула мол ния в столб, даже полетели щепки. — Ой, ма-ма-ня-а-а! — в испу ге закричал я. Но голоса своего не услышал. Домой я прибежал оглушен­ ный, вымокший до нитки. Трясу­ щимися руками передал маме драгоценную пайку хлеба. — И нужно было идти в самый ливень,—с укором сказала мама. Но, приняв от меня хлеб, улыб­ нулась: — Снимай рубашку. Переоде­ нешься. Да обедать будем. Об этом случае, который чуть не стал для меня трагическим, я никому не рассказывал, кроме Витьки. — Счастливый ты, — глядя в упор на меня, говорил Витька. И правда — счастливый. Я ведь был рядом со смертью. Но не понял ее. Да и мог ли я тогда понять, когда все мои мысли бы­ ли только о куске самого доро­ гого для меня в жизни простого ржаного хлеба. И. СТРЕЛЬНИКОВ. о ь . шиш. п ы к ь л ь н и к и в К йгрннрр \7тпп О—„„ ..— п лп и I Весеннее утро. Фотоэтюд В. Финогина. Александра ТАМБОВСНАЯ Б Е Р Е Г О В А Я ...А улица была Береговой. Песчаный вихрь шумел над головой, Шли неохотно в этот край деревья И хмыкали приезжие: «Деревня! Тут жить — уж лучше в омут головой» А улица Береговой была. Ее все так же детвора звала, Хоть улице другое имя дали, На улице матросы вырастали И в океан бросали якоря. И гордо врали: «Мы ж с Береговой, Нам в океане плавать не впервой». Да, улица Береговой слывет. На улице той девушка живет. Она поет, как ветер на просторе, И знаю я: ее услышит море И навсегда своею назовет. Ведь даже имя у певуньи той Пропахло галькой, солнцем и мечтой. Когда опять сгустятся надо мной Дорожной пылью горечь и неверье, И то ли друг, то ль недруг хлопнет дверью И тот, кто рядом, — свой или не свой, Вячеслав ПАПИН Припомнив явственнее лето. Впервые ощутили мы. Что власти лета песня спета. На все декабрь наложил вето Суровым росчерком зимы. Лишь в декабре. А раньше было, Как будто это невсерьез. И время несерьезно плыло, И ночь как будто бы не стыла, И день как будто бы не мерз. А раньше, требуя совета. Переча сумрачной поре, Нет-нет, да вдруг избытком света Заблещет канувшее лето В осеннем солнце на дворе... В подобный час все было шире. И сомневались мы опять. Что дважды два всего четыре. Хоть точно знали, что не пять. Рисунок Вл. БОРИСОВА. Владимир БОРИСОВ Как знают листья. Что небо синее. Как знают корни — Земля вкусна. Так знаю я. Что ты красивая, И что на улице весна. Как знают листья, Что солнце желтое. Как знают корни, Что дождь — вода. Так знаю я — Любовь тяжелая. Как в руку павшая звезда. Не знают листья Зимы Морозовой. Не знают корни, Как холод лют. Как знаю я. Какими грозами Грозится слово — «Не люблю»... Лес мокрый И пергаментный На ощупь. Ударит туго Капля По листу. И вдруг войдет. Пошатываясь, В рощу Холодный ветер. Северный пастух. Войдет — И опьяневшая осина Скользнет навстречу Изо всей листвы. И налету Тепло ветвей И опадут Высокие костры. И роща станет Тихой И прозрачной. А в вышине. Коротким синим днем. Клин журавлиный Тонко обозначит Тот путь. Которым вновь Весна придет. простынет. Г о в о р я т д е т и на маму и гово ЗАЩИТНИК Из-под гворот выбежала со­ бака и залаяла. — Собака, на место, — при­ грозил ей малыш, идущий с мамой. — Моя мама хорошая и любимая. КТО НАУЧИЛ? — Кто тебя научил ругать­ ся? — пристыдила воспита­ тельница. мальчика. — Разве мама твоя ругается? — Нет. — А папа? — ■ Тоже ругается. ЖЕЛАНИЕ — Мама, спой мне песенку «Пусть всегда будешь ты!» А' ПОЧЕМУ? Девочка увидела веселое свадебное торжество, а потом Я вдруг солгу, что я с Береговой. И хоть назавтра буду далеко. Тот, кто поймет, найдет меня _____ __ _ _____ _ _ ЛвГК0, ЛЛЛЛЛЛЛЛЛЛЛЛ''ЛЛЛ''Л'''У'ЛЛЛЛ/\ЛЛЛЛ^^ посмотрела рит: — Мама, а почему я на тво­ ей свадьбе не гуляла? ПОЭТ Глядя на танцующих дево­ чек, трехлетний Руслан спро­ сил: — Мама, это снежинки? ОСВЕДОМЛЕННОСТЬ Папа вышел из дому и при­ казал четырехлетней дочке да­ леко не отлучаться. — А ты куда? — спросила у него девочка. — Я в магазин, на третий участок. — А-а, — поняла■девочка. И уточнила: — Там вино есть, «полто- рашники...». Записала В. КУПАВЫХ.