Итоги недели. 2018 г. (г. Липецк)

20 общество Б Е С С М Е Р Т Н Ы Й П О Л К Полистать с правнуком Колей семейный альбом – это счастье снова – в бой. Володя рассказывал, что после освобождения Украины он на- просился в одну из частей. Поначалу ему и ещё нескольким ребятам даже форму не дали – послали сразу же на передовую. Кто выжил, получил и аму- ницию, и право воевать в строю. Воло- дя с честьюдошёл до Берлина, вернулся домой инвалидом, но прожил до девя- носта лет! Он умер два года назад, ча- стенько бывал у нас, мы с папой к нему во Львов, где его семья после войны осела, ездили. Они – люди? До сих пор Полина Семёновна не мо- жет подобрать слова, чтобы переска- зать, как зверствовали фашисты на ок- купированных территориях. Эпитеты «невыразимое», «нечеловеческое» едва передают её боль. Полина Семё- новна говорит, что вся Россошь была обклеена листовками с предупрежде- нием, за что каждого из местных жите- лей можно лишить жизни. Устраивали гитлеровцы и «показательные высту- пления» – вешали и расстреливали россошанцев прилюдно. – Когда начиналась бомбёжка, мы по- кидали свой дом, стоящий около же- лезнодорожных путей и депо, и уходи- ли подальше на три километра. Ноче- вали где придётся. Люди без страха пу- скали в свои хаты. Однажды ночью немцы вошли в дом, где ютилась не только наша семья, но и другие соседи. Мы все лежали покатом на полу на со- ломе. Они стали светить в лица фона- риками и кричать: «Партизан! Парти- зан!» Я была хлюпенькая, тоненькая девочка, никто не давал семнадцати лет. А вот моя подруга – годом старше – рослая, плотненькая, светленькая, кра- сивая. «Комсомол!» – гаркнули на неё и под белые ручки стали выводить на улицу. Мы бросились к ним: «Пан, пан, это ещё ребёнок, не комсомолец, не партизан». Нас успокоили, что разбе- рутся и вернут, если она ни в чём не ви- новата. Утром мы нашли её изнасило- ванной, искромсанной и расстрелян- ной… И такие случаи были не единич- ными. Полина Семёновна рассказывает, что их дом во время оккупации заняли немцы, семью же выгнали в сарай. К их постояльцам иногда захаживал офи- цер, любивший попрактиковаться по- русски. Однажды он сказал: «Взять бы Сталина, Гитлера, Черчилля и Рузвель- та да поставить на кулачный бой. Кто выиграет, тому и победа в войне. Зато люди и страны целы. А так – мы вашу страну разоряем, потом вы – нашу ра- зобьёте…» Полина Семёновна вспоминает, когда в сорок третьем фашисты уходили из Россоши, они три дня держали аэро- дром. Немцы почти все улетели, а вот их приспешники – итальянцы, поляки, финны и мадьяры – остались. В доме Протопоповых оказались двое ране- ных – поляк и старик немец. Брат- славянин всё доказывал, что он кадро- вый офицер и не по своей воле пошёл воевать, и если русские позволят, он встанет в их строй. – Однажды на пороге появились наши солдаты. Смотрят, а мама раненых фа- шистов молоком поит. «Мать, зачем их кормишь?» – спрашивают. Мама спо- койно отвечает: «Они – люди. Пока они в моём доме, я не могу их бросить. Если хотите – забирайте». Тогда солдат оже- сточённо бросил: «У вас что, на фронте никого нет?» Мама улыбнулась горько: «У меня там три сына и три зятя, да вот дочки здесь под оккупацией с детьми мучились». – «Может, они вашего сына убили?» – возмутились наши. «А мо- жет, мой сын их ранил», – парировала мама…Немца расстреляли за нашим са- раем, как мама ни просила увезти его подальше. А поляка забрали в госпи- таль для военнопленных, он разме- стился в подвале нашего эвакогоспита- ля. «Своих» латали немецкие врачи. Еду, что оставалась от наших раненых, мы спускали пленным – никто не за- ставлял, просто жалко было. Они же – люди? Без права сна Едва Россошь освободили, как в городе развернулся эвакогоспиталь. ИПолина Протопопова добровольно пошла туда работать. Зима была лютая, раненых столько же, сколько и обмороженных. Полина Сергеевна говорит, что в сосед- ней палате лежал молоденький танкист Володя Котов. Ему ампутировали об- мороженные пальцы рук. Пока ребята из его экипажа находились рядом, они поддерживали товарища, водили его в туалет, помогали купаться, кушать. А когда им на смену пришли санитароч- ки, Владимир, как вспоминает Полина Семёновна, от собственного бессилия и немощи на стенку лез. И всё равно про- должал утверждать, что должен дойти до Берлина – ему бы только протезы получить… – Мне один парень, лечившийся у нас, всё письма с фронта писал: «Путь к тебе не короче и не длиннее, чем через Бер- лин. Чем ближе я к Берлину, тем ближе к тебе». Но ни до Берлина, ни до меня так и не добрался… – вздыхает Полина Семёновна. № 19 (505), 7 – 13 мая 2018 г. Полина ПРОТОПОПОВА: Накануне встречи с вами я ночь не спала, всё вспоминала. Иногда мне даже кажется, что не было такой страсти, как война, и не было всего пережитого ужаса – слишком тяжело! Не дай Бог! Вот смотрю новости по телевизору, и волнуюсь за внуков- правнуков. Жить сегодня страшно…