Итоги недели. 2017 г. (г. Липецк)

общество П А М Я Т Ь 25 Я родилась почти сразу после войны, и можете предста- вить, как давно это было — наш школьный хор в Липец- ке. Но помню, странно сев- шим голосом старый артист сказал, что война — это не только поля сражений. Это ещё и концлагеря, такие как Бухен- вальд, Освенцим, Треблинка, Майда- нек... Он говорил, сколь нечеловече- ской была жизнь в холодных дощатых бараках, сколь непосильна работа, на которую людей выгоняли, как скот. Кормили... Да разве это можно назвать едой?! И каждый день люди падали от голода и изнеможения тут же, в грязь. Их пристреливали, чтоб не возиться. Ведь каждый такой лагерь был постро- ен по одной схеме: выжать из человека всё, что только можно, затем «хозяй- ственно» сжечь тело (кожа да кости) в печи, в крематории, а пепел... Нет, пе- пел не выбрасывали, а использовали как очень ценное удобрение, развозили по полям. Врачи (разве можно их на- звать врачами?) проделывали над за- ключёнными иезуитские опыты. Многие их отчёты остались, и они фи- гурировали на Нюрнбергском процес- се, где судили главарей Третьего рей- ха. Детей помещали в особые бараки – у детей брали кровь. Свежая, моло- дая кровь очень нужна была солдатам и офицерам вермахта. Здесь я останов- люсь, потому что нет таких слов, чтобы описать весь ад, о котором рассказывал нам тогда руководитель хора. Так мы начали учить новую песню, на- чинающуюся словами: Люди мира, на минуту встаньте! Слушайте, слушайте: гудит со всех сторон – Это раздаётся в Бухенвальде Колокольный звон, колокольный звон. Некоторые из нас уже слышали её по радио. И почему-то, хотя ещё почти не было книг о лагерях смерти и только- только появились первые телевизоры, мы, послевоенные дети, знали, что та- кое фашистский концлагерь. Мы бла- гоговейно слушали старого оперно- го певца, и то, что он говорил, было скорбным ритуалом (ведь и он говорил стоя, и жена его, концертмейстер, вста- ла, стояли и мы, школьники, опустив головы). Объяснять, что такое концлагерь, при- шлось мне... в 90-е годы. Журналист, знакомый по совместной газетной ра- боте, создал рекламно-информацион- ное агентство (это было далеко, на се- вере). Попросил: — Ну, поредактируй ты нас, позани- майся с ребятами, ведь газету начина- ем выпускать. Мы подружились со славными молоды- ми парнями-филологами, я, как умела, передавала им свои журналистские зна- ния. Подсказывала, что лучше читать, что смотреть. Когда в город привезли фильм американского кинорежиссёра Стивена Спилберга «Список Шиндле- ра», пригласила их в зал кинопроката. …Выходили оттуда молча. На лицах здоровенных ребят – слёзы. Я уехала домой. Наутро они обступили меня: – Мы этого не знали! Для меня было открытием, что можно не знать о концлагерях Второй миро- вой войны. Мы ещё долго тогда гово- рили. И повторяли фразу из Талмуда, которую еврей-ювелир, один из спа- сённых немецким офицером Шиндле- ...Репетировал наш школьный хор, и вдруг наступила пауза. Старый оперный певец, руководивший нами, тихо произнёс: – А теперь поговорим о следующей песне. Его седая супруга встала из-за фортепиано и строго стояла всё то время, пока он говорил Поезд в Освенцим № 16 (450), 17 – 23 апреля 2017 г.