Итоги недели. 2012 г. (г. Липецк)

34 общество Ч Е Л О В Е К продал, а мне накупил ниток разных, сам сделал подушечки, коклюшки. И начала я работать и копеечку в дом приносить. А тогда за кружева платили хорошо. Сначала плела «жучок» и «павлиночкю», а затем и «булку» смог- ла – это такое длинное кружево, а посе- рёдке у него надрезы, как на батоне на- резном. Дорогая была кружева, инте- ресная, – и Мария Тихоновна прищёл- кивает языком. – А потом я в артель вступила, так мне там и нитки, и сколки выдавали. Отец Марии Тихоновны – Тихон Ива- новичЩербатых – землюне только па- хал, но и поливал её своею кровью на фронтах Первой мировой войны. Даже побывал в австрийском плену. Поэтому домой вернулся только в 1916 году. И, как говорит Мария Тихоновна, пришёл «оборватый и остарелый, а потом не- много обрядился». А тут – грянула кол- лективизация. – Наш дед в колхоз идти наотрез отка- зался, – рассказывает уже сын Марии Тихоновны Анатолий Петрович Алек- сеев. – И он не был идейным, не был богатым. Наоборот, когда вернулся с войны, то пахать было не на чем. Он ку- пил маленького жеребёнка, выходил его, вырастил. И только на большом сильном коне начал пахать, как – вот тебе – коллективизация. А лошадочку- то отдай! И дед заартачился. Тогда его – в кутузку. А бабушку с детьми из дома выгнали, отобрали всё: лошадь, швей- ную машинку «Зингер» («Singer»), все вещи, даже ложки деревянные и оло- вянные. Но дед не сдавался. Так и по- мер там с голоду. Бабушка-то потом в колхоз вступила. И ей вернули дом, «Зингер» и даже ложки… – Мы с мамой к нему в тюрьму ездили, – продолжает тему Мария Тихоновна. – Когда он умер, хотели его забрать и похоронить. Да нам не дали… А в 1930 году Мария Щербатых вышла замуж за Петра Алексеева. – Мужа я нашла на улице, на Матане, в центре села. Раньше, где на какой улице гармонь заиграла, то все молодые – туда: попеть, поплясать да познако- миться. Пётр был кручанский, старше на два года и жил в километре от мене. Так мы и познакомились. Год дружили, а потом и свадьбу справили, повенча- лись. Только в те годы свадьбы были маленькие, приглашённых было не- много. Вон, – кивает на стену, – мы си- дим на хвотокарточке парой. До сих пор помнит Мария Тихоновна своё свадебное белое платье, кожаные туфли, чулки… Немного отмерила судьба молодым счастья. Когда у Алексеевых родилось двое детей – Валентина и Нина, Пётр Иванович подался из родного села в Елец – учиться и работать. Да к тому же ему посулили там отдельную квартиру. В новом уютном городском семейном гнёздышке у Алексеевых родился тре- тий ребёнок – сын Толик. А через год – в 1941-м – началась война. И Петра Алексеева забрали на фронт. – Папа с мамой и во время войны пись- ма друг другу писали. Отцовские кон- верты мама долго хранила у себя в сун- дуке, прятала ото всех. Да только их мыши съели… – горько улыбается дочь Нина Петровна. – А кто же вас писать-читать научил? – спрашиваю Марию Тихоновну. – Вы же в школу всего лишь полтора месяца ходили… – Так там немножечко и научилась. А потом при советской власти в селе лик- без открыли, так на него всё село ходи- ло – и старый, и малый. Мой Петя был грамотный, а его сестра – как я, еле-еле что прочесть могла. Так он нас двоих тоже грамоте учил… Когда мужа забрали на войну, Мария Тихоновна осталась в городской квар- тире одна с тремя детьми. А потом в Елец вошли немцы. Сестра забрала де- тей к себе в Крутое. А Мария осталась смотреть за хозяйством. В первую же ночь в её двери постучали… – Немец колотил страшно. Мы все пе- репугались – в доме-то остались одни бабы, но дверей никто не открыл. А на следующее утро я пешком пошла к де- тям. Елец бомбили страшно, но и до Крутого бомбёжка доходила. Через неделю я решила вернуться в квартиру – посмотреть: что да как. Пришла на место – а дома-то нетути… – вздохнула Мария Тихоновна так, как будто это случилось совсем недавно. – Второй этаж дома был деревянным, так он весь разлетелся по ветру. Я походила- походила, поголосила-поголосила да и вернулась в Крутое к маме. Голод тогда был страшный. Тогда думалось только о том, где чего-нибудь съестно- го горстку добыть. Пойдёшь в поле на работу – в кармане пашаницу или рожь принесёшь. Смелешь на своей мельнице – вот и лепёшка какая по- есть получается. – И не боялись с поля уносить-то? – спрашиваю. – Ведь тогда за колосок можно было и жизни лишиться. – Стрелять у нас не стреляли, – вздыха- ет бабушка. – А вот судить – судили. Свои-то. А немцы – те вообще отбира- ли всё съестное. Однажды в наш дом постучались и спрашивают на своём: «Свиньи есть?». А откуда у нас свиньи? Так они весь двор обшарили, убеди- лись, что у нас есть нечего, и ушли. А у соседей поросёнка застрелили. – Мы почти всю войну прожили в зем- лянке, которую мама одна своими ру- ками вырыла, – опять вступает в разго- вор Нина Петровна. – Совсем одна? – переспрашиваю уже саму Марию Тихоновну. – А кто ж? – удивляется. – Яму выкопа- ла, камнями обложила – сосед дом свой увёз, а хвундамент остался… Счастливая (так ненадолго на этом свете!) пара: Мария Тихоновна и Пётр Иванович Алексеевы № 16 (190), 30 апреля – 6 мая 2012 г.