Итоги недели. 2012 г. (г. Липецк)

39 год истории ТА Й Н Ы тельство Елизаветы было озабочено тем, как бы надёжней спрятать свер- гнутую фамилию на необъятных рос- сийских просторах. Ораниенбург Крепость Ораниенбург показалась Елизавете наиболее подходящим ме- стом. Шестого марта 1744 года опаль- ное семейство прибывает в Ораниен- бург. Были приняты чрезвычайные меры по охране узников. Караул стоял по всему периметру крепости. Узникам не разрешалось даже летом открывать окна, выходящие во двор, внешние были заколочены наглухо. Верная фрейлина все пять месяцев пребыва- ния в Ораниенбурге неотлучно нахо- дилась рядом со своей опальной под- ругой, всячески утешая и поддерживая её. В августе в крепости появляется ба- рон Н. Корф, который объявляет Анне Леопольдовне об очередном переезде. Для узников это был новый знак неми- лости, но главный удар бывшая прави- тельница получила в момент отъезда – 30 августа 1744 года – её окончательно разлучили с сыном и любимой подру- гой. Расставание с Юлианой она пере- несла намного тяжелее, чем с сыном. Корф доносил в Петербург: «Принцес- са пришла от этого в крайнее уныние, я просто не знаю, что с нею будет, когда она узнает об окончательной разлуке!» Для Менгден это был не менее жесто- кий удар. Она осталась в Ораниенбурге вместе с адъютантом Антона Ульриха полковником Гаймбургом и с оказав- шейся ненужной женской прислугой. Первые два года заточения для ранен- бургских узников оказались наиболее мягкими. Гвардейская охрана была заменена солдатами пехотных полков, возглавил которых капитан Ракусов- ский. Оказавшись в провинциальной глуши, капитан и его семья волей-не- волей поддерживали со столичными узниками добрые отношения. Юлиана и Гаймбург даже были воспреемника- ми у новорождённого сына комендан- та крепости. Результатов долго ждать не пришлось, на втором году службы по анонимному доносу капитан был затребован в Тайную канцелярию и вскоре вернулся в Ораниенбург уже в качестве арестанта. А на его место за- ступил капитан Ахматов. Наученный горьким опытом предшественника, он содержал арестантов в соответствии с указаниями. При новом коменданте в крепости появился ещё один узник. За хранение у себя указа с именем Ивана Антоновича (что по тем временам приравнивалось к государственному преступлению) по доносу «добропо- рядочных соседей» в тюрьму угодил местный помещик Семёнов. След- ствие по делам Ракусовского и Семё- нова шло по всем правилам тогдашней бумажной волокиты, то есть «ни шат- ко ни валко». Лишь через девять лет после ареста бывший комендант был разжалован в поручики, и ему предпи- сывалось отправиться в один из отда- лённых гарнизонов. В бесконечных канцелярских лабиринтах этот вопрос решался ещё четыре года, и лишь в феврале 1759 года горе-поручик смог отправиться к месту службы в Казань. «Вскоре» последовал указ и по делу Семёнова: «Отправить его на безыс- ходное жительство под караулом в де- ревню его». На вопрос коменданта: «Откуда взять солдат для караула?» – ответа не последовало. И тот благо- разумно решил оставить до лучших времён помещика под присмотром в крепости. Смена караула В 1756 году «ушедшего на повышение» Ахматова сменил капитан Падейский. Новый комендант не преминул пре- вратить своё назначение в прибыльное предприятие. Ежегодно на содержание узников из Петербурга высылалось около 300 рублей, из которых на аре- стантов тратилась лишь малая часть. Арестанты поначалу возмущались и даже грозили пожаловаться импера- трице, на что комендант надменно от- Дом Меншикова Неизвестный художник. «Портрет императора Иоанна Антоновича ребёнком с фрейлиной Юлианой фон Менгден». Вторая четверть XVIII в. Государственная Третьяковская галерея