Итоги недели. 2011 г. (г. Липецк)

47 культура 3 0 Л Е Т С П У С Т Я дественская… Я сам дирижировал орке- стром государственным симфониче- ским. Кстати, на записи нет рок-группы вообще, и это не называлось рок- оперой. Рок-оперой это стало уже в «Ленкоме», где всего только пять чело- век играют, рок-группа. * * * – Вы знаете что? Это жанр типично рос- сийский, он вышел из недр российского драматического театра, где много пою- щих актёров, чего нет на Западе. У них есть актёры мюзикла, которые поют и играют, есть драматические актёры, ко- торые не поют, есть оперные певцы, ко- торые поют, есть рок-вокалисты. А у нас — поющие драматические актёры. Этот жанрнастольколюбимпубликой, имно- го было музыкальных спектаклей, где пели драматические актёры, да и сейчас они есть… Опера родилась в недрах рос- сийского драматического театра есте- ственно и стала новыммузыкальным те- атром. Это мало кто тогда понял, но про- шло 30 лет, и можно уже оценивать до- статочно трезво, можно сказать, что родился новый жанр, новый стиль, но- вый вид музыкального театра, типично российский. И дальше я продолжил эту линиюв «Литургии оглашенных», а сей- час закончил «Живые картины времён Отечественной войны 1812 года по ро- ману графа Льва Толстого «Война и мир» и историческим хроникам». Мыне ставим мюзиклов или других музыкаль- ных спектаклей, у нас свой жанр. И он пользуется огромным успехом. Почему продюсеры ставят в России мюзиклы, подражающие мировым образцам? А ведь это достаточно далеко от нашей ау- дитории… Почему эти продюсеры не хо- тят подхватить наш жанр, поддержать и развить, я не понимаю. Ведь это инте- ресно, успешно и с коммерческой точки зрения, и с художественной! * * * – Если рассматривать ««Юнону» и «Авось»» как такой вариант «Ромео и Джульетты», там, бесспорно, нет этих канонов жанра, но если рассматривать наш спектакль, так сказать, больше, как «Гамлет», скажем, где внутренний мир героя, его психологическая жизнь — самое важное, тогда всё становится на свои места. Резанов был герой нашего времени, того времени, 80-х годов про- шлого века, он родился в недрах совет- ской власти. Конечно же, это не просто произведение на историческую тему, это было очень актуально для России 70—80-х годов прошлого века, потому что когда герой пел «Российская импе- рия — тюрьма, и за границей тоже ку- терьма»… Так мог сказать только Воз- несенский, который знал и Россию, и заграницу. Мы заграницу не знали, нас держали за железным занавесом. Тогда многие уезжали. Новую жизнь постро- ить удалось единицам — в основном, это история неудач. Так и в нашей рок- опере, где Резанов тоже потерпел фиа- ско. Ему тоже не удалось… Всё это было очень актуально, людям не нужно было объяснять, что это такое, многие это сами пережили в те годы. * * * Боюсь показаться нескромным, но во многих рецензиях на «“Юнону” и “Авось”» за рубежом прежде всего об- ращали внимание на музыку, которая была для них совершенно новая, нео- бычная. Для них это русская право- славная музыка, музыка, основанная на русских романсах, на серьёзной симфо- нической музыке, и в то же время язык очень демократичный. Сюжет тоже всем понятен — трагическая история любви. Ну, это абсолютный закон, по- тому что какую мы ни возьмём исто- рию любви, везде, в общем, трагиче- ский финал. Только в сказках бывает счастливый конец. Там, за рубежом, им было всё понятно. И вот два года назад, снова на фестивале у Пьера Кардена, театр приехал туда, были французы, публика в тысячу человек, которая ни- чего не понимала по-русски, даже не было программок с объяснением сю- жета, а они стоя потом аплодировали, потому что их захватывала стихия зре- лища, музыки, пения красивого. * * * Как вызревало на самом верху реше- ние, что спектакль можно разрешить? Либо поддержать, либо сказать, что это всё диссидентское, и наказать всех ви- новных. Очевидно, всё-таки время не- множечко изменилось, и было решено не вызывать скандала с запрещением. Мы очень боялись за религиозную часть, за арию Богородицы, за молит- вы, боялись за Андреевский флаг — ведь спросят же: почему это царский флаг вдруг в советском театре поднима- ется? Но когда они воочию увидели, услышали… Вы знаете, как ни странно, те, кто принимал решение, поняли: спектакль с большой любовью к Рос- сии, к Родине сделан. И этим, я думаю, мы убедили чиновников. * * * Вот удивительно, да? Ведь сейчас на спектакль приходит молодёжь, которая вообще родилась уже глубоко после со- ветской власти, и всё равно… * * * «Аллилуйя» — вообще отдельная история, потому что когда мы писали произведение, против всех законов… Все умерли, и сидят, убитые, и, грубо говоря, публике аплодировать будет нечему, всё как-то мрачно. И поняли, что надо делать финал мажорным, а ведь всё произведение в миноре напи- сано. Я сочинил эту мелодию. А потом появились вот эти мажорные слова «Аллилуйя любви!» И «Аллилуйя» должна была перевесить это всё, всю печаль. Кстати, у Тарковского в «Ан- дрее Рублёве» то же самое, если вы помните. Ведь весь фильм — чёрно- белый, а в конце вот эти красочки, и как-то всё это ставит точку такую. Иначе не получилось бы. . Алексей РЫБНИКОВ: Когда писали, Вознесенский приезжал на репетиции. А ведь расклад до спектакля был такой: у Вознесенского своя была аудитория, у «Ленкома» — своя. А у меня — «Тиль», после — «Звезда и смерть Хаокина Мурьеты», и ещё много фильмов. Просто свои поклонники, которым очень нравилась моя музыка, в 70-х годах вообще много было чего популярного. И поэтому, когда все эти три потока — Вознесенский, Марк Анатольевич Захаров и я со своей музыкой — слились в одно, в один зал… kino-teatr.ru № 31 (153), 25 – 31 июля 2011 г.